Flashback
То, что он падок на удачные встречи с альфами, Джин понял с самого начала. Омега перевелся в эту школу около девяти месяцев назад, в то время как раз бразды правления Чонгука были в самом разгаре. Киму пришлось покинуть старую школу, так как отношения с классом не задались, точнее, ему просто осточертело быть игрушкой для издевательств и избивания. Денег в семье не особо хватало, к тому же на такие перемены, но терпеть постоянные побои у родителей просто не было сил. Как оказалось, не только Джин в этот момент переводился в эту школу, то же самое делал и Намджун, и повод о переводе у них был схожим. Хоть у семьи Нама никогда не было проблем с деньгами, благодаря им альфу отправили в самую лучшую частную школу, но, как оказалось, деньги не всегда решают все вопросы. Как бы ни старался Ким произвести впечатление на своих одноклассников, никто не принимал его, оправдываясь тем, что они все попали сюда честным способом, а не потому, кто их отец. Так альфа слыл в своей школе чужаком вот уже десять лет. Он честно старался как мог обзавестись друзьями, но никто не шел на контакт, — одиночество съедало изнутри. Поэтому уговорил отца о переводе, солгав, будто он так устал от этой популярности в школе, что хочет нормально учиться, чтобы в будущем продолжить его дела. И так двое людей, непохожих друг на друга, переводятся в одну и ту же школу, только один ставит перед собой задачу не быть замухрышкой, быть более общительным и не попадать в передряги, другой же всеми силами будет рваться к власти и плевать, какой цены это может стоить. День для Джина прошел довольно неплохо: он всем понравился, проявлял активность, даже подружился с парочкой омег, чему был очень рад. Для Намджуна же день прошел не так гладко: сначала он познакомился с омегой-старостой своего класса, она ему и рассказала, что самый страшный человек на сегодняшний день — это Чонгук; затем этот самый альфа наведался познакомиться, как оказалось, что они в параллельных классах, что не очень-то и радовало. Пытался проявлять интерес, хотя Нам понимал, что его оценивают как соперника, но он не даст слабину: если бы хотел быть таким, то остался бы в старой школе, а здесь он таким не будет, если надо, то по головам пойдет. Ким и не знал, но Чон видел это в его глазах, видел угрозу, боялся, что его скинут с пьедестала; лучший выход из этой ситуации — это подружиться с врагом, чтобы узнать и просчитывать все его шаги наперед.***
Прошло уже три месяца с момента перевода, и Джин уже полностью освоился в школе и каждый день благодарит богов, что он до сих пор так и не встретился с самым популярным и опасным человеком в этой школе, хотя бы потому, как эта популярность ему достается. Он легко издевается над людьми, которые его чем-то не устроили, и не важно кто ты омега или альфа, — переступил ему дорогу, то лучше беги. Нет, он может даже никого не бить, одним своим взглядом он приводит человека в дикий ужас. Но ведь ничто не может длиться вечно. Омегу из-за своей общительности быстро назначили замом старосты, поэтому он часто бегал по каким-нибудь поручениям. И как-то раз в один из таких дней он так увлекся бумагами в руках, что даже не заметил, как врезался в массивную спину какого-то альфы и упал. — Ты чего тут разлегся? — Чон надел на лицо язвительную улыбочку и облокотился о шкафчик рядом, а омега, только посмотрев в глаза, сразу понял, кто стоит перед ним. — Я... у-упал, — Джин пытался собрать разбросанные по полу бумаги, все что угодно, лишь бы не поднимать голову, пусть он просто уйдет, но Чон даже не двигается и просто молчит, что очень нагнетает и так напряженную атмосферу. Ким на ватных ногах пытается подняться, не поднимая головы, и сделать несколько шагов, но его тут же припечатывают к стене. — Ты симпатичный, да к тому же новенький, я поимел практически всех привлекательных омег в этой школе. Ну что, хочешь к ним присоединиться? — Чон свободно гуляет руками по съежившемуся и несопротивляющемуся омеге, и тут он приближается носом к шее, вдыхая природный аромат, но тут же морщится и отталкивает Джина. — Фу, что за вонь? — ты мне противен: ненавижу фрукты и ягоды, — все, кроме одной, он поправляет растрепанный пиджак на омеге. — Тебе повезло, ты меня больше не интересуешь, — альфа снова дарит эту противную ухмылку и уходит. Джин же сползает по стене на пол и дает волю слезам, даже не зная, почему он плачет: потому что он остался жив после встречи с грозой школы или то, что кем бы ни был тот парень, он был альфой, а слышать такие слова про свой запах было очень обидно, хотя скорее именно он и спас Кима. Омега боялся следующей встречи с альфой, не знал, чем она может обернуться для него, но Чон его удивлял: он просто при их встрече надевал язвительную улыбочку и ничего не говорил. И так продолжалось каждый раз, когда они встречались, — омега уже перестал бояться даже других альф: уж если самый популярный парень не обратил на него внимание, то никто не будет подбирать того, кто ему не принадлежал. Намджун был очень удивлен: вот уже три месяца с того самого дня он набирает популярность. И все благодаря недавно обретенному другу, Чонгук водит его в клубы, на вечеринки и знакомит там с нужными людьми. Большее удивление было в том, что он не понимал, с чего тут такая доброта, учитывая, какие слухи о нем ходят. Но альфа забивает на все эти сплетни: с Чонгуком было очень круто, а это главное. Решая, что самый опасный человек в друзьях лучше, чем нет друзей вообще. Чон же стал понимать, хоть поначалу все и было для того, чтобы этот парень не приносил угрозу, но потом все изменилось: Нам был неплохим парнем, быстро вливался в коллектив и самое главное — он никогда не стелился перед альфой, общался с ним не для того, чтобы еще больше развивать свою популярность, а потом сдвинуть, а просто потому что хотел, будто нуждался в друге. Чонгук понял, что он может ему доверять: он не раз его прикрывал перед преподавателями, так как, каким бы ни был бы популярным парень, подставлять семью он не мог, учился усердно, а домашние работы скидывал на других. Альфа осознавал, что, как только его власть угаснет, все сразу разбегутся в разные стороны, но чувствуется, что Ким не такой, от этого и хочется за него держаться.***
Время все летит, Джин все также спокойно относится к тому, что его игнорируют все альфы в этой школе, но был тот, чьего внимания безумно хотел омега. Ким Намджун. Блондин безумно хотел быть рядом с этим альфой, чувствовал, что он не такой как все, что у них есть что-то общее, и хоть все время тот и проводит с Чонгуком, чувствует, что ему не нужна эта популярность — он просто ей прикрывается. Блондин не знает, как все это началось, но эта счастливая улыбка и ямочки на лице не дают ему покоя. Да, он влюбился до беспамятства, но как бы Джин ни старался привлечь внимание, всячески наряжаясь, надевая прозрачные рубашки, узкие штаны, нанося обворожительный макияж, все без толку, он делал все, но тот никак не реагировал. Никогда не входил с ним в контакт, поэтому он решил всегда, когда тот проходит мимо, говорить что-то язвительное, чтобы тот хоть как-то откликнулся и у него все вышло. Первый раз было довольно стремно, к тому же, куда бы не ходил Ким, Чон всегда был рядом, отчего совершенно не хватало мужества даже открыть рот. Он уже и не помнит, что тогда было, лишь то, как ходил несколько дней за ним хвостиком, чтобы найти подходящий момент, дикий смех Чонгука, много "приятных" слов от Нама, а затем легкую улыбку, открывающую эти милые ямочки. Так и продолжалось до одного переломного момента, все омеги поражались, что Нам до сих пор не убил этого несчастного выскочку и тому, что Джин не умеет держать язык за зубами, будто считает себя бессмертным. Как вообще беззащитная омега может идти на конфликт с альфой и не просто альфой, а с одним из королей этой чертовой школы? Как-то, как обычно, Намджун спрашивал у какого-то бедного омежки домашку для Чонгука, точнее, он просто на него орал, а тот уже во всю исходил слезами. — Снова верный щенок грозы школы выполняет его поручение. — Омега облокачивается о стенку напротив и скрещивает руки на груди. Он знает, что за такое можно и получить, но сдерживаться и останавливаться не хочется, когда он замечает, что все внимание Намджуна целиком и полностью принадлежит ему, что заставляет внутри все трепетать от предвкушения. И Джину даже плевать, к чему это может его привести, он просто улыбается внутри, наблюдая за приближающейся фигурой. Но все происходит не так, как ожидал омега, — он мог его ударить, накричать, унизить, но он просто уходит, напоследок подняв на него пустой взгляд. Ким начинает чувствовать внутри резкую боль, он думал, что она в сердце, но, как оказалось, в животе. Блондин быстро выбегает из столовой и направляется в туалет для омег. Он запирается в кабинке, кидает сумку на пол и пытается откопать в ней таблетки, уже чувствуя, как туалет наполняется запахом сочных персиков. Тут Джин слышит, как дверь в туалет открывается, заходит какой-то парень и что-то ворчит себе под нос, но он ничего не может разобрать, и вот незнакомец повышает голос. Этот голос омега узнает где угодно. — Я не его шестерка, как же бесит, — злится Намджун и бьет рядом стоящую мусорку. Джин бы вышел, ответил бы что-нибудь, но он чувствовал всю злость альфы, да и течка так не кстати. Да что он вообще делает в туалете для омег? Блондин старался как мог, лишь бы его не заметили, но, кажется, Ким наконец вдыхает запах персиков. —Какая приятная неожиданность, где же ты? — омега слышит, как Нам бьет дверь первой кабинки, проверяя на наличие его. — Брось, я же знаю, что ты где-то здесь, просто выходи, я не обижу, — альфа бьет следующую дверь, еще одна, и он его найдет. — Я чувствую, что ты течешь, лучше не зли меня, иначе будет больно, — еще одна дверь, Нам широко улыбается, останавливаясь у последней двери. — Ну что ты? Как что-то вякнуть, то мы смелые, а как выйти и ответить за свои действия, то сразу прячемся. Знаешь, я не трогаю омег, но ты течешь и так вкусно пахнешь, что я думаю, что не выдержу. — Хоть омеге и было приятно, что ему не противен его запах, но он знал, что тот стоит за дверью, отчего становилось очень страшно. Альфа открывает дверь и видит всего съеженного омегу, обнимающего свои колени, и полные ужаса глаза. — Вот ты где, — Нам начинает смеяться и хватается за руку блондина, вытаскивая его из кабинки, и швыряет его к раковинам. — Прости меня, пожалуйста, — Джин не может сдержаться, на глаза наворачиваются слезы, как бы ему сейчас и ни хотелось прижаться к этому любимому альфе, но смотря в эти глаза, он очень боялся. — Ой, брось, серьезно думал отделаться извинением? — с каждым словом альфа приближался, и вот он уже стоит напротив парня, вытирает подушечками пальцев его слезы, наблюдая, как тот открывает и закрывает рот, пытаясь подобрать какие-нибудь слова, что вызывает улыбку. Намджун не может этого терпеть, он вечно страдает от нападок этого омежки, а осознание того, что кто-то вот так просто сможет побороть его в кровати, это было подобно нокауту для него. Джин был достойным соперником в их стычках, но в конце концов этот соперник должен ему подчиниться. — Мне плевать, что ты будешь делать, убирайся немедленно. Просто уйди. — Омега стал понимать, чем все может сейчас кончиться, наблюдая за глазами, в которых уже давно читается желание, но он ни за что не сдастся без борьбы. Альфа схватил его за подбородок и смерил угрожающим взглядом. — И после всего того, что ты мне сказал, да и в таком положении, ты осмеливаешься кричать на меня? — Нам скривил губы в усмешке. Намджун уже стоял вплотную к Киму, он стал поглаживать его плечи, медленно спускаясь, чувствуя, как дрожат кончики его пальцев. Альфа ощущал реакцию его тела на это прикосновение. — Что ты от меня хочешь? — сквозь зубы процедил омега. Как бы ни было страшно, но течка давала о себе знать, мозг уже отключается, хочется полностью упасть в объятия этого горячо любимого альфы, который сейчас стоит так близко, чувствовать его. Нам замечает, как меняется блондин, как он полностью ему отдается, от этого просто сносит крышу. Альфа разрывает белую рубашку омеги и начинает исследовать его разгоряченное тело руками, поражаясь, какая у того нежная кожа, замечая на секунду, как на его лице промелькнуло удивление и в то же время оно выражало что-то другое — стыд?. Намджун старается как может, сдерживает волка внутри, который уже показывает клыки и когти, он хочет разорвать этого омегу, взять его грубо, заставить просить о пощаде, оставить на нем свою метку, ибо этот дерзкий язычок может принадлежать только ему. Раньше Ким не знал, что чувствовал к этой занозе в одном месте, он всегда просто хотел заставить его рыдать, за все те слова, что выходили из этого соблазнительного ротика, за его самоуверенность, но сейчас, после того, что он сказал, желание его победить было настолько велико, что плевать, каким способом это будет достигнуто. — Ты меня немного развлечешь, — снова эта ухмылка, альфа сильнее прижимается, обвивая руками талию, и утыкается в шею, вдыхая природный аромат. — Ты... — Джин собирает последние силы и пытается хоть как-то бороться, хотя уже полностью обмяк в этих крепких объятиях, но его рот закрыли поцелуем. Нам отстранился, Джин же потерял последние остатки разума, его тело полностью охватила его сущность. Альфа стянул с себя толстовку вместе с майкой, открывая вид на накаченные руки, крепкую сексуальную грудь и шикарный пресс. Он вновь прильнул к омежьим губам, сминая их в мокром и грубом поцелуе; Нам слегка прикусил и оттянул его нижнюю губу, слизывая выступившие капельки крови, затем сильно сжал ягодицы омеги, на что тот издал стон в поцелуй, наконец открывая рот и пропуская туда язык альфы, дав тому полную свободу изучения новой территории. Кажется, Ким изучил всю полость рта Джина, периодически переплетая их языки, отстранялся, лишь бы набрать побольше воздуха, и снова возвращался к этим персиковым губам, не прекращая ласкать тело омеги и чувствуя его твердый стояк, хотя у него самого член стал затвердевать, как только вдохнул смешанный аромат сладкого персика и горького шоколада. Альфа больше не может терпеть, если он сейчас его не возьмет, то точно взорвется, спустит поводок, а тогда Джину точно не сдобровать. Нам одним резким движением спускает до щиколотки сначала штаны омеги вместе с трусами, затем свои. Как бы сейчас не было хорошо, но омегу все еще хотелось наказать, — он развернул его к себе спиной, заставляя того смотреть на него в зеркале, что висело над раковинами. Джин наконец взглянул на себя, как он никчемно выглядит, начал пытаться вертеться изо всех сил, чтобы хоть как-то оттолкнуть от себя этого альфу, но тело не слушалось: он словно запечатан в чужом теле. — Не надо... Прошу... — хрипло выговорил омега, пытаясь разглядеть в глазах, которые смотрели на него через зеркало, хоть что-то, какой-то спасательный круг, но в них не было ничего, кроме дикого желания, животного инстинкта. — Намджун, ты не осмелишься... — Нам подошел ближе, и Джин увидел размеры его достоинства, осознавая, что даже при наличие течки, если он его не растянет, то ходить он точно не сможет, и по ходу, никогда. Кима охватила дикая злость: да как этот парень вообще так может? смеет его так называть, недооценивать?. Сейчас он и не думал о предварительных ласках, сейчас он просто дал волю злости. Нам размазывает по члену природную смазку, раздвигает ягодицы омеги и входит со словами: — Как насчет того, что этот щенок тебя сегодня отымеет? — и он злится еще больше от того, что не смог зайти полностью. Джин вскрикивает от дикой боли, пытается хоть как повернуться и слезть с члена, но все без толку из-за крепкой хватки, в которой его держал Намджун. Альфа вышел, собрал больше вытекающей смазки, опять размазав ее по члену и снова вошел; так продолжалось снова и снова, пока член не смог зайти хотя бы наполовину. Когда член оказался в тугих и знойных тисках, Нам широко улыбнулся на то, что у него сейчас секс с той самой невыносимой омегой. Как горячо, узко, влажно... как приятно.... Намджун издавал довольные стоны и тяжелое дыхание, даже легкое трение дарило наслаждение. Джин же чувствовал, как внутри все рвется от этих размеров, грубых движений туда-сюда, смотря в эти бешеные глаза, в которых, кажется, не осталось ничего человечного; чувствовал, как разбивается его сердце, слезы непрерывным потоком скатываются из глаз. Он стал проклинать свою сущность, потому что боль сменило удовольствие; что какими бы резкими ни были толчки, ему это нравилось, тело само стремилось к грубым ласкам. Джин из последних сил пытался бороться со своей сущностью, стараясь не сойти с ума. Постепенно тугое отверстие становилось все податливее, альфа входил все глубже и глубже, пока полностью не оказался внутри. Увеличивая темп, он чувствовал, что скоро кончит, наслаждение доставляло не только физическое, но и то, что он наконец одолел этого омегу. Он стал переходить на более размашистые толчки, но полностью выходит, когда больше не видит лица Джина, сексуального лица, что издавало все эти заводящие стоны: тот упирался руками о раковину, не в силах стоять на ногах. Нам развернул омегу к себе лицом, стянул полностью свои и его штаны, поднял его за ягодицы, заставляя ногами обхватить талию, и начал входить уже на весу, поглаживая спину, бока и ягодицы. Он одной рукой придерживал его за талию, а другой убрал намокшие волосы со лба омеги. — Ну же, давай, подними глаза, ты хорошо должен запомнить, кто тебя сейчас имеет. — Иди на хуй, — еле слышно прошептал омега, на что толчки альфы стали еще более агрессивными, раздавались громкие хлюпающие звуки, что полностью заглушало тихую речь омеги. Альфа усмехнулся: — Я никогда не пойду на хуй, а вот ты всегда можешь сходить на мой. Мы с тобой можем делать это сколько угодно. — Вроде это все и было жутко унизительно для омеги, но понимал, что, когда Намджун полностью входил, он вот-вот впадет в безумие. Нам схватил колом стоящий член омеги, из которого уже во всю вытекала смазка; будучи атакованным со всех сторон, тело так раскалено, что на любое движение получает неописуемое наслаждение, омеге кажется, что еще немного, и он точно потеряет сознание. Мысль о том, что кто-то до него мог опробовать эту дырочку, не давало покоя; Нам ощущал ярость, волк внутри требовал перегрызть глотки тем, кто посягал на его омегу. Альфа обезумел, он грубо завладевал телом омеги, тот хотел было возразить, но толчки были такими быстрыми и сильными, что он мог издавать только громкие стоны. Все это приносило огромное удовольствие обоим, Джин кончил первым, изливаясь на живот альфы, впиваясь ногтями в накаченные плечи, оставляя кровавые полосы. Нам не хотел кончать, он сделал еще несколько толчков и, покрывая парня поцелуями, кончил в него, выходя до сцепки. Альфа опускает омегу на раковины и начинает молча одеваться, будто ничего и не было. Надев джинсы и майку, он разглядывает им же разорванную рубашку на теле омеги. — На, надень это... прости за рубашку. — Нам протягивает толстовку и наконец смотрит на омегу, разглядывает отметины, что он только что оставил, гладкую грудь, светлую нежную кожу; на него накатывает еще одна волна возбуждения, и тут он встречается с абсолютно пустыми зареванными глазами. — Убирайся... — кричит омега и со всей силой, что в нем осталась, бьет по рукам, что норовят прикоснуться. Внутри так пусто, чувство, будто его осквернили, а тело до сих пор горит, омега внутри требует повтора. — Прошу, просто уйди. — У Нама от этих слов чувство, будто его автобусом переехало: ему так хотелось остаться, не важно, можно ничего не говорить, просто быть рядом, но он понимал, что он последний, кого сейчас хочет видеть омега. Да к тому же волк до сих пор хочет поставить метку, чтобы больше никто и смотреть не мог в сторону омеги, поэтому лучше уйти, иначе все может закончиться еще хуже. Альфа оставляет толстовку рядом с Джином и направляется к двери, напоследок оглянувшись, надеясь, что тот тоже будет смотреть на него, но ошибался, — омега продолжал смотреть на руки перед собой.