Влюбились, когда были лишь детьми, Не зная совсем любви, — и я не сдамся в этот раз. Медленно поцелую, ведь сердцу твоему Нужно мое: я вижу это в глазах твоих, родной мой…
Забежав в туалет, Тэхен сразу запирается в кабинке, он начинает ковыряться в своей сумке в поисках подавителей; приняв две таблетки, он садится на крышку унитаза и успокаивается. Здесь невозможно находиться, он плохо на меня влияет, скорее всего, это все из-за метки, ведь раньше такого никогда не было. Еще одного столкновения с ним я не выдержу — лучше будет отсидеться дома. Надо дождаться, когда все стихнет, все разойдутся по классам — и можно будет свалить по-тихому, главное, ненароком с кем-нибудь не пересечься. Парни с площадки так же стали расходиться по своим кабинетам; никто из них не видел, что происходило во время перерыва, и никто даже не обратил внимания, что Тэхена среди них не было, списывая это на то, что он уже ушел в класс. Только Мин все стоял и крутился на том же месте, пытаясь распознать запах и уловить остаточный шлейф. У него всегда было высоко развито обоняние, но это же и было его слабостью. Так же, когда людям задают какой-то вопрос, на который они знают ответ, но не могут вспомнить, а потом будут весь день ходить и думать только об этом, не находить себе места, пока не вспомнят ответ. Вот так же и Юнги: если уж он и почувствовал незнакомый, к тому же и слабый запах, то ему определенно надо найти ответы, иначе он не сможет спокойно жить — эти вопросы вечно будут преследовать его. По этой причине он мечется туда-сюда в поисках ответов; все уже разошлись — остался только Джин, что ждал своего одноклассника, а опаздывать и потом получать нагоняй не особо хотелось, так что он старался поторопить его. Юнги сдается: кажется, от его метаний запах уже растворился, — но чем ближе он приближался к Джину и школе, тем запах становился более уловимым. Проследовав за ним под нотации сопровождающей его омеги, он дошел до школьного туалета. — Зайди и проверь, все ли нормально. — Почему это я должен проверять, ты же у нас Шерлок — вот сам и иди! — Джин с возмущенным видом скрестил руки на груди. — Потому что это туалет для омег, а я вроде как альфа, к тому же, я думаю, что он в подавленном состоянии, — вдруг я сделаю только хуже?! — Ладно… — омега, грустно вздохнув, открывает дверь туалета и проходит внутрь. Он не чувствует никакого запаха и толком не понимает, что он тут вообще делает, уверенный в том, что это просто ошибка и здесь никого нет. Джин уже хотел уйти, как Мин начал орать по ту сторону двери. — Ну что? — парень вздрогнул от неожиданности. — Боже, зачем так орать? — Омега хватается за сердце и пытается успокоиться. — Прости… Там есть кто-нибудь? Помощь нужна? — Да успокойся ты, здесь нет ни… — он слышит шорох из одной из кабинок; все двери кабинок были закрыты, а проверять каждую дверь на наличие несуществующей омеги, за запахом которой поплелся альфа, Джину было лень. Идет урок, а они и так сильно опаздывают — зачем тратить время впустую, если он был уверен, что там никого нет. А тут он видит, как из одной из кабинок выкатывается баночка с подавителями и ударяется о противоположную стенку. — Джин? Что-то случилось? — Омега медленно приближается к кабинке, из которой выкатилась баночка; Ким сам не знал почему, но было очень страшно, ему казалось, что он сейчас в одной из серий классических фильмов ужасов. Он неуверенно открывает дверцу и обнаруживает там того, кого даже не ожидал здесь увидеть. Будь там призрак или какое-нибудь ужасное чудовище, он бы меньше удивился, а тут был альфа, причем тот, кто вселял в него страх не хуже Намджуна и Чонгука, пусть внешне он и выглядел божьим одуванчиком, но от него чувствовалась сильная энергия. Но сейчас он был таким побитым; Джин задерживается на темном пятне на шее, а потом встречается с полными боли и отчаяния глазами. «Кажется, у меня дежавю», — пронеслось в голове у Тэхена. — Почему ты молчишь? Я вхожу. — Юнги тянется к ручке двери, а Тэхен уже готовится к удару: Джин на нем сейчас отыграется за все то, что произошло между ними, как он с ним общался. И почему он не может верить в людей, верить в то, что на земле еще есть добрые люди? — Не надо! Все в порядке… Здесь… — он смотрит на Тэ и вспоминает себя: кажется, не так давно он тоже был в этом же туалете и мучился от боли, — если бы кто-нибудь тогда протянул ему руку помощи. — Здесь никого нет, ты ошибся. — Омега поднимает удивленный взгляд, а Джин, больше ничего не сказав, просто уходит. — Все, сыщик, пошли на урок, мы и так много пропустили из-за твоих следственных способностей. — Джин сжимает плечи Юнги и направляет его в сторону кабинета.***
Вернувшись домой, Тэхен почти все время пролежал на кровати, коря себя за свою никчемную жизнь. Мало того, что он постоянно боится встречи с Чонгуком, потому что ни одна из них ничем хорошим не заканчивалась, так еще теперь придется постоянно жить в ожидании удара от Джина: вряд ли он так легко спустит все с рук, когда у него есть такая информация о нем. — Я думал, мы пойдем сегодня домой вместе: нам надо о многом поговорить. — Чимин присел на край кровати и опустил свою руку на плечо парня. — Почему ты ушел так рано? Что-то случилось? — Тэхен разворачивается, открывая другу вид на новую метку. Чим начинает смеяться — не такую реакцию от него ожидали. — Боже, кто поставил тебе засос? — Он начинает крутить голову Тэ, чтобы лучше разглядеть сие творение. — Это Чонгук… — Парень начинает смеяться еще громче. — Да, не так я себе все это представлял. Спасибо за поддержку, друг. — Омега кидает подушку в блондина, но промахивается. — Эй… Стой-стой… не горячись. — Чимин поднимает руки в мирном жесте. — Я пойду приму душ, а ты пока остынь, потом поговорим. — Пак чмокает друга в лоб и скрывается за дверью. Ким поднимается с кровати и начинает разглядывать себя в зеркало. Может, я слишком привлекательный для него? Может, как я ни старался, но с виду я все равно выгляжу, как омега? Надо попробовать что-нибудь поменять. Менее обтягивающее и яркое: пусть уж лучше считают меня замухрышкой, чем привлекать слишком много внимания, тем более альфы… Тем более Чонгука… Где там моя супер доисторическая мешковатая толстовка? Тэ встает на носочки, хватает кофту с самой верхней полки и тянет ее вниз, как на него откуда ни возьмись падает небольшая коробочка — чудом и ловкостью рук он поймал ее раньше, чем она пробила ему череп. Хм… Что это? Я совершенно не помню эту коробку… Это была маленькая деревянная шкатулка — в таких обычно дарят украшения. Наверное, она папина… Я не ношу украшения, да у меня и нет того, кто бы мне их дарил. Но что она делает у меня в шкафу? Может, это подарок отца, а папа слишком опечален его кончиной, поэтому не может держать это при себе? Но что же это может быть? Тэхен открывает шкатулку — увидев содержимое, он сначала удивляется, а потом умиляется. Это был талисман в виде волчьего клыка. Боже… Я уже и не думал, что увижу его когда-нибудь. Достав талисман, он начинает его вертеть в руках и разглядывать. Я помню, как мне подарил его Чонгук. Мы были тогда еще совсем детьми… Как обычно играли в одном из заброшенных домов, но пол подо мной провалился — и я повредил лодыжку, а Чонгук спас меня и дотащил до дома. Помню, как папа орал на меня тогда, но все равно любовно обрабатывал ногу, а затем отвез к врачу и был рядом, пока мне накладывали гипс. На следующий день Чонгук пришел меня проведать. В тот день он пообещал мне, что, что бы ни случилось, он всегда будет на моей стороне, будет рядом и будет защищать меня, тогда-то он и подарил мне это. По щеке скатилась одинокая слезинка. Как я мог забыть такое? Тэ стал копаться в шкафу, разыскивая свой старый альбом. Альбом, который был сделан еще в детстве; альбом, что был сделан, когда он был еще омегой. Вот он! Омега достает синий потрепанный фотоальбом. Фотографий там было немного: какие-то потерялись при переезде, какие-то родители не хотели вставлять в альбом, потому что их сын на них был весь побитый, после очередных прогулок с Чонгуком. Фотографии располагались по мере взросления самого Тэхена. Вот он лежит в своей кроватке в обнимку с Чонгуком. Странно… Может, просто такая фотография попалась: не может же быть, что мы с самого детства всегда вместе? Но дальше шли такие же фотографии: везде был Чонгук. Вот они вместе катаются на качельках; вот они на каком-то празднике, вокруг много гостей, а они сидят в центре и во что-то играют, а на следующем фото Чонгук уже в образе волка. Тэхен лежал на полу, придавленный головой волка, что навалился на него. Фото с прогулок в парках с родителями, какими-то домашними посиделками — везде они были рядом и сидели в обнимку. Но вот, наконец, та фотография, которую он искал, она была сделана на следующий день, как Тэ получил травму: он сидел в гипсе, на шее красовался только что подаренный талисман, а рядом сидел Чонгук и обнимал его, но больше выделялся взгляд. Потому что Тэхен смотрел в камеру, а Чон нет: он смотрел на блондина. Чимин вышел из душа, а зайдя в комнату, застал довольно странную картину: Тэхен сидел на полу, где были разбросаны разные вещи, обнимал альбом и плакал. До Чима дошло, что ситуация серьезная, а нормально поговорить им вряд ли сейчас удастся. Нужна выпивка. Пак откопал в ванной припрятанный им же от Джинсу коньяк и, прихватив два стакана, вернулся в комнату. Омега молча разливает напиток по стаканам, один из которых спокойно протягивает Тэхену. Тэ тоже ничего не говорит и залпом осушает стакан — горечь во рту нисколько не тревожит парня; он протягивает стакан за добавкой и наслаждается тем, как по телу разливается тепло. Они просидели так несколько минут в тишине, распивая спиртной напиток. Бутылка была опустошена уже наполовину; благо, Чимин умел пить — он еще не потерял разум, готов был мыслить здраво; о Тэхене же такого сказать было нельзя: похоже, он решил выплеснуть все, что в нем копилось все это время. Он начал рассказывать про свое детство, как весело проводил его с Чонгуком, даже пытался что-то показать в альбоме, но когда Чимин увидел маленького Чонгука, единственное, что крутилось в его голове, так это то, что как такой маленький и милый карапуз мог вырасти таким садистом; хоть Чим в школе и недавно, он уже успел наслушаться, какие только не ходят слухи про Чонгука: конечно, большинство из них полный бред, но некоторые заставляют задуматься. Тэхен все продолжает изливать душу, показывая Паку талисман и рассказывая забавную историю, как он его получил. Но тут Тэ уже начинает идти совсем в другое русло, говоря, как он скучает по их старым отношениям, как они общались, что им всегда было весело и комфортно вдвоем, как Чонгук всегда защищал и беспокоился о нем. Вот он, мой шанс — надо поговорить о том, что мы будем делать дальше: не может же он всю жизнь скрываться, а я его прикрывать в этом? Настанет время, когда нам придется разойтись и строить свою жизнь, свою семью. — Насчет отношений… Ты никогда не думал вернуть назад свою жизнь? Быть омегой и найти свое счастье… Ты столько говорил о истинной любви, почему же ты тогда так легко сдался? Ты многое пережил — может, пора уже начать бороться и быть счастливым? Как бы прискорбно это ни было признавать, но Чимин был прав. Столько лет я так усердно скрывался, что даже забыл, зачем я все это делаю. Столько лет я бежал от того испуганного мальчишки, но в итоге меня настигло то, чего я боялся больше всего на свете, — одиночество. Я был таким трусом, что даже не думал, чему я подвергаю своего лучшего друга, он все это время всегда помогал и поддерживал меня, но я так был занят собой, что даже не думал, чего его лишаю, ведь когда я рядом, он не может начать строить семью: я ему мешаю. Он столько сделал для меня, он должен найти свое счастье, свою любовь. А я? Я потерял ее уже совсем давно… Но что, если у меня еще есть шанс? Что, если еще не все потеряно? Но даже если шанс еще есть и Чонгук вспомнит меня… Есть вопрос, который меня беспокоит больше всего, в принципе, именно он и не дает мне вернуться… После стольких лет и за все, что я сделал, сможет ли он простить меня? — Ты прав, я хочу начать бороться… Я свое счастье потерял, но ты… У тебя еще столько времени. — Пак был несказанно рад: он теперь может попробовать что-то построить с Юнги, — но и друга он просто так не оставит: между этими двумя определенно что-то есть, — он смотрит на ту самую фотографию, где Тэ сидит в гипсе. — Знаешь, в моем шкафу давно хранится осветлитель с твоим именем? — У Тэхена сквозь слезы начинает пробиваться смех, а Чимин не может удержаться и тоже начинает смеяться. Чим знал почти всю их историю и чувствовал, что этот день, когда Тэ решит начать бороться, скоро настанет. На улице кромешная тьма, и только в одной комнате горит свет. Уже опустошенная бутылка валяется на полу, а из этой самой комнаты раздается громкий смех парней. Тэхен сидит на стуле перед зеркалом, в котором недавно себя разглядывал, а Чимин пытается что-то намудрить с его волосами, где уже несколько прядей с нанесённой краской были завернуты в фольгу. Чим не профессионал в этом деле — надо было сначала пробовать на одной прядке: кто знает, что из этого выйдет, — но алкоголь играл в крови. Именно он и заставил Пака отправить сообщение Юнги о том, как сильно он скучает и им надо срочно встретиться и поговорить. Благо, завтра, то есть уже сегодня, выходной, и они не пересекутся, следовательно можно не бояться за свою ночную выходку.***
Утро для Чимина было не самым приятным: его встретила головная боль. Приняв таблетку, он решил проветрить голову, а ноги сами привели его в кафе, где работает Тэхен. В дверях он встретился с Джином; обменявшись с ним парой слов, Пак присел за свободный столик и сделал заказ. В кафе Чимин просидел почти всю смену Джина, он все сидел и размышлял: теперь они с Тэ все обсудили, каждый из них теперь может идти своей дорогой, искать свой путь к счастью. Но с чего же надо начать этот путь? У него с Юнги вышло очень стремное первое знакомство, но потом он его спас, наверное, именно тогда у Чимина внутри зародились чувства к этому альфе. Каждая следующая встреча проходила довольно неловко. Но пора что-то решать: если не начать действовать, то он может вновь упустить свой шанс. Из-за раздумий так быстро пролетело время, вот-вот на работу уже придет Тэхен — может, им удастся пересечься? Неплохо было бы узнать, как он пережил эту ночку. Для Тэ это была первая встреча с алкоголем, так что надеюсь, он в порядке. Как оказалось, Тэхен совершенно не умеет пить… Джин проходил мимо столика, где расположился Чимин, он был уже собран: похоже, смена уже закончилась, — они попрощались, но напоследок Ким как-то странно улыбнулся, что слегка напрягло Пака. Буквально через минуту в дверях кафе появился Юнги, там он встретился с Джином и, поблагодарив его, направился к столику, где расположилась омега. — Привет. — Мин подходит к омеге со спины, широко улыбается и плюхается напротив. — Привет. — Парень явно ошарашен таким визитом; кажется, теперь понятно, что это была за улыбочка. — Я послушал, как ты влюблен, скучаешь по мне и все такое, это очень приятно. — Нельзя слегка не поиздеваться над ним, какой же он милый, когда смущается. — Что? Не было такого… — Чим заметно нервничает, ему так стыдно за вчерашнее: он там такого наговорил. — Разве? — Альфа достает из кармана телефон, ищет в нем что-то похожее на запись — включает ее. — При-вет… Это я… я… т-так дав-но х-хочу ска-зать… — из телефона доносится пьяный голос Чимина. — Ладно-ладно, достаточно. — На самом деле на записи ничего такого не было: Чимин действительно признался в том, что скучает и хочет встретиться, но потом его прерывает смех и крик какого-то парня, по голосу похожего на Тэхена, далее следуют возмущения Чимина о том, что тот ему мешает; что-то неразборчивое по поводу какой-то краски и волос, затем шебуршания, и звонок сбрасывают. Юнги не снимал улыбку с лица все утро после получения этого звонка, на что получал непонимающие взгляды родителей и брата, но Мин хотел продолжения: звонок оборвали так не вовремя, кажется, эта омега пыталась рассказать о своих чувствах. У Джина был должок этим парням, поэтому, как ему показалось, лучшей идеей было набрать Юнги, а там уж дальше все будет идти своим чередом. Юнги начал улыбаться, смотря на хмурого парня, потому что выглядел он в данный момент очень даже мило. Чимин смотрел на лыбящегося парня и не понимал, что происходит, — он стал вертеться туда-сюда, пытаясь найти, что же его так развеселило, но с каждым поворотом в разные стороны Пак заставлял улыбку на лице Мина расти. Он уже почти что не смеялся, когда Чим понял, что было объектом веселья, и сам начал улыбаться, а потом и вовсе смеяться. В этот самый момент Юнги понял, что он окончательно и безвозвратно влюбился в эту омегу.***
Какая-то частичка Джина понимала, что послать Юнги в кафе к Чимину — было не только для помощи построения их отношений, но и помощи себе, видимо поэтому он сейчас стоит на крыльце дома Намджуна. Он пока сам не понимает, что тут делает, но руки сами тянутся к дверному звонку, но дверь открывает никто иной, как сам альфа: похоже, что дома больше никого нет, — но что ему сказать Джин все равно не знает: он никогда не умел врать убедительно. — Кхм, я пришел к Юнги: мы должны продолжить работу. — Эм… Прости, но его сейчас нет… Как вы договорились о встрече, если он ушел? — альфа не мог понять, как его брат мог бросить омегу, хотя он и был очень рад вновь его видеть. — Тогда я пойду… — Джин разворачивается и уже успевает преодолеть несколько ступенек, как кто-то хватает его за рукав. — Постой, ты проделал такой длинный путь, проходи… если хочешь, то можешь подождать его здесь. Я могу что-то приготовить, ну, то есть я попрошу что-нибудь приготовить: ты, наверное, проголодался. — Омега молчит и спокойно позволяет ему затащить себя в дом. — Я сейчас… — Нам быстро бежит на кухню, видимо, как всегда раздавать всем указания, а Джин все так же стоит в дверях, обдумывая, верная ли это была идея. — Еда будет скоро готова… Может, ты хочешь подняться наверх? — каждое слово дается с трудом, да и вообще в его обществе он чувствует себя очень неловко; следует короткий кивок в знак согласия, и альфа приглашает омегу пройти к лестнице. Нам пропускает его вперед и, как бы ни старался, не мог не поднять взгляд и чуток не попялиться на зад Джина, вспоминая тот день, как он вдалбливался в это хрупкое тело, как исследовал его своими руками, а сейчас он боится даже прикоснуться — надо отгонять эти мысли, иначе добром это не кончится. Они поднялись наверх и довольно странно, что Джин из всех выбирает ничем не выделяющуюся среди остальных третью дверь, ведь именно за ней скрывается комната Намджуна. Открыв дверь, он не обнаруживает нечто похожее на склеп, что очень бы подошло альфе. Напротив, комната была довольно милой и уютной, что совершенно не вязалось с его характером. — Ее обустраивала мама, так что не удивляйся, что она выглядит довольно странно для меня. — Он обходит всю комнату, пока альфа завороженно наблюдает за ним. Вот стоит деревянный стол, на котором лежит ноутбук, а сверху донизу на полках расставлены игровые диски; у окна, за шторой, Джин разглядел гитару, а ведь даже и не знал, что Нам играет; на подоконниках стоят большие цветы в горшках; рядом с окном книжный шкаф, забитый книгами — в основном фантастикой; в центре, у правой стены, стоит кровать-диван, еще не собранный: видимо, Намджун еще не так давно проснулся, хотя на дворе уже день. — Прости, я сейчас все уберу… — Намджун быстро подбегает к кровати и пытается хотя бы застелить ее пледом. — Все в порядке. — Джин поправляет плед, что неумело накинул альфа и присаживается на кровать. В дверь постучалась горничная с подносом, на котором было две чашки с кофе и свежеприготовленные булочки. Приняв поднос, Ким поставил его на стол, после чего он прикрыл дверь. — Здесь так тихо… — Родители уехали на отдых, дворецкий взял выходной, Мин я не знаю где, здесь только я и Ха Вон — наша горничная. — Джин все пытался собраться с мыслями: он еще не до конца разобрался, что он вообще тут делает, — но после разговора с Чимином омега не мог ни о чем другом думать: его постоянно тянуло сюда, к Намджуну, — а когда он отправил Юнги в кафе, кажется, сам Бог послал его на порог дома Нама, потому что он даже не помнит, как сюда добрался. Альфа заметил странное поведение омеги, как бы ему ни было приятно его общество, но похоже, Джин все еще злится на него, поэтому лучше позвать брата, чтобы тот чувствовал себя хоть чуточку спокойнее, если уж я ее дать не могу… — Я пойду позвоню брату, скажу, чтобы он поторопился. — Не надо! — довольно неожиданный ответ — альфа поднимает вопросительно бровь и присаживается рядом. — Что-то случилось? Он что-то тебе сделал? — Нам взял руки Джина в свои и стал поглаживать их большими пальчиками. — Нет, все нормально… — Джин опустил взгляд, но руки не отдернул, наслаждаясь теплом, разливающимся по телу от нежных прикосновений. — Я знал, что Юнги здесь нет… Я… Я пришел к тебе… — Альфа удивляется, прекращает поглаживания, отдергивает руки и тянется ими к лицу омеги. Он пытается разглядеть в его глазах хоть малейший намек на обман, но ничего не замечает, неужели это все сон? Альфа тянет Джина на себя до соприкосновения с этими персиковыми губами, языком пытаясь проникнуть внутрь. И когда сжатые губы наконец поддались и раскрылись, Намджун захватывает язык омеги в плен, начиная жестко посасывать. Нам тяжело дышал; этот поцелуй не был похож на их первый: он был коротким и сжатым, застигнутым врасплох, — кажется, альфа лишь на мгновение потерял контроль над волком. — Прости… — Намджун замер в растерянности: из-за секундного помутнения он может потерять свое счастье, — но он посмотрел на Джина, и тот подарил ему очаровательную улыбку. Между поцелуем, что был тогда и этим, не было ничего общего. Когда они первый раз поцеловались, тогда Намджун взял его с силой, и Джин тогда чувствовал себя оскверненным и униженным. Но не сейчас. Сейчас Джин мысленно был готов к этому, сначала было неловко, но это прошло. На самом деле, сейчас он сам этого хотел, просто не знал, как и был не совсем уверен в том, что поступает правильно. — Я заставил тебя так много страдать, я испортил все, что было… Мне так жаль… — Альфа в огорчении опустил голову; не зная его, Джин бы подумал, что он плачет. — Стой-стой… Все в порядке… Да, у нас были не лучшие отношения, но я все равно всегда любил тебя и не мог забыть… — На этих словах Нам поднимает голову и не веря смотрит прямо в глаза. — Давай будем взрослыми людьми… Да, я вряд ли когда-нибудь смогу забыть то, что тогда произошло: на все нужно время и это будет нелегко, — но я хочу запомнить лучшие моменты в нашей жизни, в наших отношениях… Давай у нас наконец настанет белая полоса? — Ким не верил своим ушам, это все происходит взаправду? — Да-да, конечно… Я обещаю, что больше никогда не сделаю тебе больно ни физически, ни морально… — Альфа не может сдержать своего счастья и набрасывается на омегу с обнимашками, даже волк наконец успокоился: свернулся клубочком и завороженно наблюдает за ситуацией.***
Киму и Мину очень повезло встретить таких омег, от которых сердце бешено стучит и сносит крышу, когда те вытворяют нечто безумное. Намджун и Джин провели выходные вместе в доме альфы. Они все время болтали, открывая в друг друге что-то новое; Джин пытался давать уроки кулинарии для Нама, но из него вышел так себе ученик, потому что он редко служил помощником, а просто наблюдал за грациозными движениями у плиты, постоянно повторяя, какой Джин красивый и как рад, что он сейчас рядом с ним. Для омеги все еще было тяжело, но Намджун держался и контролировал своего зверя, но дальше обнимашек и поцелуйчиков дело не доходило. Джин был еще не готов, а альфа не настаивал — они просто наслаждались обществом друг друга. В последнюю ночь выходных Джин сказал, что очень благодарен Чимину, что тот открыл ему глаза и если бы не он, то омега так и не решился бы попробовать спасти свою любовь. На что Намджун ничего не сказал, лишь поцеловал растрепанную макушку, хотя в уме помечая, что он теперь его должник. Юнги и Чимин тоже провели выходные вдвоем, но Чимин ночевал у себя, вернее, у Тэхена, сплетничая по ночам о том, как они с Мином хорошо провели день и как он счастлив, что получил такого хорошего парня. Поначалу они чувствовали себя довольно неловко рядом друг с другом. Пак очень долго стеснялся, хоть раньше он и был очень популярным, но все равно ни с кем не встречался: знал, что всем было важно не его общение, а мир, что его окружает, и деньги, что он имеет. А Мин не знал, как подступиться к нему: он был абсолютный ноль в отношениях, — но все же старался веселить и делать все, чтобы омега чувствовала себя комфортно рядом, и ему это удалось. С каждой минутой Чим все больше открывался, словно распускался, как бутон цветка неописуемой красоты. И вот в последний вечер их встречи Чимин подарил Мину первый поцелуй, он был неожиданным и быстрым, но все же оба, расходясь, не могли сдержать улыбку до ушей. Юнги и Чимин были очень благодарны Тэхену, ведь если бы не он, они могли так никогда и не встретиться, не познав счастья и истинной любви.***
Вот и счастливые деньки прошли, все выходные Тэхен так и не пересекся с Чонгуком, чему был очень благодарен: он смог нормально все обдумать, как ему жить дальше. Одно он решил точно — чего бы ему это не стоило, но Тэ готов вернуть обратно свою жизнь. И вот снова наступило утро, снова пять дней мучений; омега надеялся, что хоть эта неделя пройдет спокойно. Ким долго стоял перед зеркалом, засос все еще остался, но был менее заметным, почти неуловимым: спасибо мазям, — но волновало его отнюдь не это. Он все смотрел на старый талисман: раз уж он и решился вернуть свою жизнь, то стоит вернуть все, — с этими мыслями Тэ надевает талисман на шею и прячет его под рубашку, после чего вместе с Чимином выходит из квартиры. Вроде как хотел не привлекать внимания… в итоге покрасился, что еще больше привлечет внимание… Но раз уж я решил все вернуть… Чонгук проспал: ему сегодня приснился его маленький друг, но в этот раз он не хотел отпускать, хотел побыть с ним подольше. Поэтому, когда пришел, все уже разошлись — ему не удалось узнать, как все счастливо провели выходные; направляясь к классу, он надеялся застать там Тэ, но, когда зашел в кабинет, того еще не было, а все остальные уже расселись по местам. Альфа стал готовиться к уроку; звонок уже прозвенел, но ни учителя, ни Тэхена не было. Чону стало скучно — он начал ковыряться в рюкзаке в поисках планшета, чтобы поиграть. Тут он наконец слышит шуршание сбоку и, даже не поднимая головы, начинает разговор. — Ну наконец-то ты пришел, нам надо серьезно обсудить отношения, что сложились между нами. На этот раз тебе лучше не сбегать, иначе я могу разозлиться. — Он поднимается и видит его… На несколько секунд Чонгуку показалось, что он видит того мальчика: у него нет лица, но волосы так похожи, — альфа тянется рукой, чтобы потрепать эту светловолосую макушку, но мальчишка исчезает, а он уже гладит плечо Тэхена. Заходит преподаватель — наступает тишина, и он начинает свой урок, а Чон постоянно косится на парня сбоку; волк вообще смирно сидит наблюдая, наклоняет голову в разные стороны и тихо скулит от непонимания, но чувствует что-то родное и постоянно поглядывает на грудь омеги. Чонгук весь урок сидел как на иголках, он очень беспокоился о таком поведении волка. И вот урок прошел, а поведение волка так и не изменилось. Тэхен встает со своего места и выходит из кабинета — Чон решает поговорить с ним позже, а сейчас заняться волком, но тот, как только Тэ скрывается за дверью, тоже поднимается и начинает буянить, просясь наружу, прося пойти за ним. В коридоре Тэхен встретился с Джином, что стоял и разглядывал какой-то школьный плакат. Тэ не знал, стоит ли подходить, но надо решить этот вопрос: если он решил вернуть свою жизнь, то не нужно продолжать бояться. — Что? — Что что? — Джин непонимающе склонил голову. — Что ты хочешь знать? — вроде он и задаёт вопрос конкретному человеку, но в то же время он даже не смотрит на него. — Ничего… — взгляд наконец направлен на собеседника. — Слушай, я знаю, что что-то произошло, поэтому ты и стал притворяться альфой. Со мной тоже случалось плохое, и я долго не мог с этим справиться, по правде, я и сейчас не совсем справляюсь. Но вокруг тебя люди, которые всегда будут тебя поддерживать, каким бы ты ни был, что бы не произошло, разве не на это нужны друзья? — Ким дарит тёплую улыбку блондину. — Как бы не было тяжело, но со временем все пройдёт — ты должен сделать правильный выбор… Ты же не сможешь скрываться вечно, а даже если и так, но разве это поможет? — Да, я знаю… Я уже сделал выбор… — Ого, какие люди… — Альфа надевает свою фирменную ухмылочку и приобнимает Тэхена, положив руку ему на плечо. — Эй, не лезь к нему, — Намджун вроде и говорит грозно, но все равно с улыбкой на лице. Джин улыбается и в качестве благодарности дает Наму обнять себя со спины, скрепляя его руки у себя на талии. Альфа улыбается еще шире и опускает подбородок ему на плечо. Позади всех все еще плетутся мило щебечущие Юнги и Чимин, честно, со стороны выглядят, как молодые новобрачные. Они выглядят так слащаво — аж противно. Тэхен смеется над другом: теперь понятно, зачем нужен был тот разговор. А он зря времени не терял. Тэ вроде как хотел отвлечься от всего, просто побыть нормальным, повеселиться с друзьями: разве не все так делают? Но в итоге он стоял в обнимку с Чонгуком и чувствовал, как полыхает его лицо от пристального взгляда. Пока все заняты налаживанием своих любовных отношений, Чонгук тоже не собирается просто так стоять, тем более, когда Тэ так близко, а волк не может сидеть на месте — подталкивает на нечто большее, чем просто легкое касание. Альфа начинает теребить пуговицы на рубашке Тэхена; расстегнув верхнюю пуговицу, он приступает к следующей. Чон очень удивляется, когда не чувствует сопротивления; Тэхен просто опускает взгляд в пол, Чонгук видит, как его щеки приобретают заметный румянец и как он смущенно улыбается. Это только больше заставляет полыхать все внутри: если нет сопротивления, то зачем церемониться. Альфа покрывает шею нежными поцелуями, разочаровывается, когда понимает что Ким избавился от его метки, но ничего, у них еще многое впереди… С каждой пуговкой все больше и больше открывается каждый сантиметр этой притягательной плоти — Чонгуку все тяжелее сдерживать волка; он хочет разорвать ее, открыть все, что скрыто. — Прекрати… иначе сейчас получишь, — шепчет Тэхен, вроде как и пытается выдать все так, что ему это не нравится, но реакция снизу его подводит. — Оу… Я думал, мы уже прошли этот этап… — Чонгук отстраняется и ухмыляется. — Ты возражаешь, я продолжаю, и мы вместе получаем удовольствие… — с каждым словом его рука опускается ниже, и вот еще одна пуговка расстегнута. — Признайся же, ты хочешь этого так же, как и я. — На лице довольная улыбка, а его рука опускается на пах и сжимает уже приличный стояк, от чего улыбка становится еще шире. Тэхен пытается убрать руку, от чего хватка становится только сильнее, что возбуждает еще больше. Он пытается вырваться, но от того, что он начинает ворочаться, из-под рубашки появляется веревочка от талисмана. Чонгук, который все это время смеялся, замирает, а волк внутри напрягается и уже готовится к прыжку. Чонгук разрывает рубашку на ошарашенном парне, чем привлекает внимание друзей, впрочем, как и всех окружающих. Альфа видит талисман, его тяжело было не узнать. Это он… Я подарил его ему, боже, на нем до сих пор мой запах… каким же я был глупцом… Как он оказался у этого альфы? Этого не может быть… Боже, неужели он меня так сильно ненавидит, что отдал этот талисман кому-то другому? Гнев завладевает Чонгуком, все тело горит, сил сдерживаться больше нет — он срывает талисман с шеи. Намджун и Юнги отодвигают омег подальше, а сами пытаются успокоить Чонгука: по его глазам видно, что добром это не кончится. Чон отталкивает Нама, который пытается подойти, хватается за волосы и издает полный боли крик. Тэхену кажется, что сердце остановилось, — он стоит неподвижно и боится следующего шага от него. — Как? — Чонгук смотрит прямо в глаза, но не видит в них ничего. Ему надо остыть и все обдумать — он сдается и уступает волку. Через секунду Чон обращается. Волк подходит к Тэхену, он обнюхивает лицо, волосы и начинает скалиться. У Тэ уже полные слез глаза, но он старается держаться и стоять так же смирно: лучше не делать каких-то движений. Тут Чимин выходит вперед и прикрывает собой омегу, затем Юнги и все остальные из компании. Альфа рычит на них, но все же отступает; он выбегает из школы все также сжимая в лапе талисман. Все школьники начинают расходиться: спектакль закончился. Намджун и Юнги начинают смотреть непонимающим взглядом на Кима, омеги же просят их остыть и не наезжать на него. Тэхен уже собирался что-нибудь ответить, как-то выкрутиться, но его одолевает сильная боль в животе, а по школьному коридору уже начинает распространяться запах черничного пирога. Началось…