«Ты ещё вспомнишь обо мне, Вулфард»

Этот человек мог запросто испортить мне день. Да какой день, целую жизнь. И это не в первые. Такое мерзкое отношение к дочери было вполне объяснимо, но не стоит же ограничивать ребёнка в своих вкусах, да и тем более они сами говорили, что будут только рады. Странная логика. Интересно, есть ли у неё границы? Не думаю. Мой взгляд просто потупился в глазах матери, которая и сама не ожидала от себя такого, но, гордо подняв голову, явно довольствовалось своим результатом. Отец нахмурил брови, немного приподнимаясь со стула. Он не был доволен таким выходом из ситуации, но не особо хотел встревать в споры с женой, ссылаясь на то, что она, в какой-то степени, права. Ник томно вздохнул, зарываясь пальцами в волосы. Это тот самый момент, когда произошло неминуемое. Такая бессмыслица. Мне не хотелось с кем-то из них общаться. Рука нащупала Вулфарда. Парень чуть-чуть шелохнулся, но не подал виду, стараясь также гипнотизировать взглядом своего брата. Мне становилось всё хуже с каждой минутой. Ноги переставали ощущать пол под собой. Воздух стал поступать в чересчур маленьких порциях. Всё пространство уплыло в серый туман, который,—не думаю, что это всё находится в реале,—поглощал меня с неимоверно быстрой скоростью. Я ринулась с парнем к выходу, попутно уходя от этих бессмысленных слов мамы, которая уже начинала презирать меня выше возможности. Она не хотела. Но всё пришло к одному. Натянув на себя куртку,—Вулфард сделал то же самое,—мы вышли на улицу, снова попадая в объятия дикого мороза, который то и дело шнырял по просторам улиц, завывая и напевая свою громкую серенаду. Позади оставались бесчисленное количество ругательств, но меня это уже не особо волновало. Уж не знаю, в каких мы сейчас отношениях с Финном, но мне хочется побыть только с ним. Его тепло не отстранялось от меня, а находилось ближе к сердцу, обогревая его в столь холодный день. Такой родной человек и даже в такой ситуации рядом. Хотелось выразить миллион слов благодарности, но лучше не стоит, иначе слёзы уже беспрепятственно будут течь по лицу, оставляя за собой длинный след по щеке. Запах ментола проходил внутрь к лёгким с громоздкими потоками зимнего ветра. Нужно было куда-то идти. Подальше. Насовсем. Чтобы наше счастье не разделял никто. Вулфард быстро достал телефон и поднёс его к уху, попутно всё крепче и крепче сжимая мою руку. Его лицо было бледнее мертвеца, а глаза шаркали по всей территории, покрывшаяся чисто-белым снегом. —Сейчас поедем обратно в дом, не хочется, чтобы ты замёрзла,—его синие губы коснулись моего лба, прижимая хрупкое тело к себе, стараясь безо всяких происшествий удерживать рядом. Я как будто дорогостоящая ваза в самом крупном музее мира. Его трепетные объятия заставляли чуть ли не падать к ногам. Карие глаза пробежались по моим рыжим волосам, потом по лицу и в конце куда-то вдаль. Это тёмная пустота впереди настораживала, она пробиралась до самых костей, сжимая их под непрерывным напором. Как будто голодный призрак пробирался через ветхие деревья, скрываясь в безлунной местности. Чёрная машина,—уже знакомая мне,—подобралась к нам очень незаметно, словно она и не издавала никаких звуков. Следы колёс простирались позади автомобиля, немного приоткрывая вид на серый асфальт дороги. Тонированные стёкла не позволяли увидеть обладателя столь дорогой марки машины, поэтому приходилось лишь томно гадать. Сев внутрь, мы медленно поехали, снова и снова наблюдая за горящими по всей улице фонарями. Людей уже практически не было, лишь молодёжные группы ходили и что-то весело напевали. Я уже не могла ориентироваться в дне недели. Суббота? Воскресенье? Честно, не знаю. Вся суматоха внутри моего расторопного мозга лежала прямо посередине большим комом, стащить который не удавалось даже мне самой. Финн старался подбадривать меня, но это не придавало какой-то уверенности. Приходилось лишь натягивать терпкую улыбку, как бы говоря, что всё в порядке. Не знаю, верил он или нет, но главное, что не приставал с какими-то глупыми вопросами. Хотелось сейчас просто расслабиться после столь тяжёлых выходных. Даже не верится, что всё это произошло за считанные дни. А ведь по ощущениям где-то неделя, а может и больше. Всё это остаётся позади, а мы мчимся в неизвестное будущее, которое может принести очень многое. Наше настоящее неуловимо. Оно проходит очень быстро, не давая исправить свои собственные ошибки. А после ты уже и понимаешь, что ничего не вернуть. Такой горестный вывод. Но правдивый. Самый настоящий. Мы заехали в тот злополучный лес, из которого я не так давно выходила с новыми мыслями. Каждый кромешный уголок был чем-то особенным в глубине души, всячески стараясь воспроизвести эти моменты. Водитель что-то пробубнил себе под нос, но Финн явно понял его слова, давая краткий ответ и позволяя мне вылезти наружу. Его рука уместилась у меня на талии, приближая к себе максимально близко. Я ощущала этот непристойный запах мужского одеколона. Губы блестели на лунном свете, заставляя влюбляться в него ещё сильнее. Почему такой прекрасный? Он может быть кумиром сотни людей, которых также могла заворожить эта картина. Монотонный хруст снега под большой массой людей превращался уже в какую-то странную мелодию, слушать которую было одно удовольствие. Кудри стали покрываться миллионами разных снежинок, которые планировали покрыть все свободные территории. Домик по-прежнему горел яркими лампами. Такой деревянный, но очень уютный и родной. Камин резвился с самим собой, создавая ещё больше атмосферу какой-то гладкой любви. Парень помог снять куртку и обувь, лишний раз освобождая меня от «работы». Руки немного тряслись, поэтому даже самые элементарные действия провались с треском. Тёплое дыхание отразилось где-то в области шеи. Я прикусила правую губу, грубо выдыхая напряжённый клубок воздуха. Финн не спешил разворачивать меня к себе лицом, словно создавая новые правила для нашей с ним «игры». А мне самой чего-то хотелось. Это необъяснимое чувство. Какое-то ранее неизведанное. Или всё же оно появлялось когда-то у меня, а я просто пропустила этот период? Тут уж полноценного ответа нельзя дать. Сильная рука повела меня вглубь этого небольшого домика, где каждый миллиметр отдавался чудными воспоминаниями о хорошем детстве кудрявого. Видимо, это значимое место, раз уж он водит меня только сюда. Он сел, а я рядом. Такой момент, когда два человека просто хотят почувствовать эту любовь, смешанную между ними. Те самые эмоции при виде любимого человека не могли повториться где-либо. Это один раз. Это другое, совсем не похожее на остальные. Его пальцы аккуратно перебирали мои, поглаживая каждый сверху и до самой костяшки. Он был спокоен и рассудителен, походу ситуация ранее рассосалась в эту же минуту, когда мы снова остались наедине. Между нами не было слов. Всё говорили сами действия. Его лимонные губы накрыли мои, с жадностью поглощая в какой-то незабываемый мир. Ладони переключились на лицо, поглаживая щёки и придерживая в то же время. Мне было сложно оторваться от него, да и не особо хотелось. Но продолжение и так было ясно, а ведь мы уже, по сути, не пара... А это сейчас так важно? Не думаю. Просто надо наслаждаться тем моментом, который предстаёт перед нами. Я села к нему на коленки, прижимаясь ещё сильнее, чтобы все мои кости под напором его рук были в полной безопасности. Поцелуи из обычных превращались в самые заоблачные. Нас не должен сейчас беспокоить конфликт с мамой. Мы снова вместе. Пусть это и временно, но это лучше, чем ничего. Я умирала в этом аромате мяты. Это словно какой-то рай. Хотелось в нём поселиться и никогда не покидать. Воздух перестал поступать, поэтому пришлось сделать какую-то передышку. Его карие глаза,—такие же горячие, как и полыхающий огонь в камине напротив,—смотрели ровно в мои, где я умудрилась увидеть какую-то жажду. Жажду большего. Жажду прекрасного. К этому готовы оба. Снова. Только сейчас, в тот самый момент, когда в наших отношениях стоит вопрос, было трудно сказать: взаимно всё или нет. Возможно да, но это может быть какой-то наглый подвох. Его пальцы уже старались расстегнуть мою белую рубашку, внимательно наблюдая за своим же процессом. Но чтобы не давать повода скучать, он снова и снова прислонялся ко мне, создавая непрерывный вальс языков. Я выгибалась, словно кошка в его объятиях. Лёгкий выпирали через кожу, сталкиваясь с телом парня. Он уже успел покрыть какую-то открытую часть тела мокрыми поцелуями, немного прикусывая и отводя, а потом снова играясь в том же духе. Его медленные движения заставляли стонать из-за обычного хотения. Лёгкое желание перерастало в гораздо большее. Страсть. Парень коснулся губами груди, плавно обходя стороной сосок, оставляя его напоследок. Он знал, что я хочу. Он просто пытается насмешить самого себя этим. Его язык обвёл всё то, что только можно, переходя к чему-то реально интересному. Тихий стон из моих уст стал заводить парня. Рука уже старалась расстегнуть джинсы, а мне лишь хотелось ощущать эти моменты наяву, а не где-то в голове. Эта волнительная искра между нами создавала безумное цунами, накрывшее нас с ног до головы. —Вулфард, я тебя готова прибить,—откидывая голову, я стараюсь не издавать никаких звуков, но это выходило очень плохо. Парень отвлёкся и вовлёк меня в глубокий поцелуй, просто оттягивая всё наше свободное время. Он усмехнулся, всё-таки поняв смысл моих слов. Была уверена, что он даже не расслышал их. —Нет, малыш, не в этот раз,—кудрявый испытывал моё терпение, аккуратно переключаясь на ключицы и покусывая их. Я останавливаю этот момент. Финн изгибает бровь и смотрит на меня, прожигая горячим взглядом.—Что такое?—похотливый взгляд превращается в обеспокоенный. Не хотелось ничего говорить, иначе впаду в истерику смеха. Минута, и я снова соприкасаюсь с ним губами, прикусывая их. Его ухмылка ощущалась тут же, начиная игру заново, с самого её начала.—Ты хочешь реально сыграть? —И во что же?—он отбросил рубашку в сторону, а за ним последовал и бюстгальтер. Это были две лишние вещи в данный момент, которые необходимо снять. Вулфард снял с себя футболку, давая своему рельефному телу полное освобождения. Мои глаза пробежались по этой картине уж точно больше десяти раз, а зубы прикусили нижнюю губу. Азартный парень. Но такой горячий в любом плане. Хитрый. Но такой требовательный. —Я задаю тебе один вопрос, а ты даёшь точный и правильный ответ. Учти, что врать здесь неуместно,—теперь уже моя очередь строить ухмылку, проводя пальцем по его туловищу. Он коснулся губами соска, оттягивая его и принося ещё большее мне массу удовлетворения. Я молча кивнула, заставляя насладиться таким отягощающим моментом.—Я тебе понравился с того момента, когда мы встретились на крыше? —Да,—лёгкий поцелуй в области шеи. —Хорошая девочка. Ладно, следующий вопрос: тебе нравится мой запах?—о боже, только не этот вопрос. Он такой сомнительный, но сразу рассекречивает моё отношение к нему. Я молчала, избегая правильного ответа всеми способами, которыми только можно.—Рей, я не люблю, когда мне молчат в ответ,—он укусил участок кожи на шее, оставляя сильный отпечаток после себя. Я сильно простонала, когда его рука оказалась чуть ниже. —Безумно. —Насколько?—я проскулила внутри себя, как маленький щенок. За что? Такие каверзные вопросы начинают раздражать, но это же ясно, что только начало: —Он сводит меня с ума,—секунда, и я оказалась под ним. Его руки жалобно хватались за мои рёбра, а губы блуждали по всему телу, спускаясь к самой горячей точке. Он не пытался остановиться, стараясь принести как можно больше удовольствия. Я изгибалась под ним, снимая с него джинсы. Парень рычал, как голодный зверь, нуждающийся в этом, словно в еде. —Ты любишь меня? —Люблю. Очень сильно. Всё происходило за считанные минуты, словно мы больше никогда не соприкоснёмся друг с другом. Каждый миллиметр был изучен, каждая частичка не осталась в стороне. Это те самые минуты, когда хотелось просто наслаждаться грёбаным моментом. Я ощущаю его с собой, в себе. Это самый дикий и невозможный момент. Может это конец. Может мы больше никогда не увидимся. Но сейчас — это другое время действия. Мы прижались обнажёнными телами друг к другу, как будто в последний раз. Я навсегда запомню эти ликёрные губы и кофейную гущу в глазах, а запах мяты будет доводить до настоящего экстаза. Это закончилось явно нескоро. Вулфард уснул, обнимая меня и смирно вдыхая потоки воздуха. Мой телефон завибрировал. Пришло сообщение. Я достала гаджет из кармана джинс, смотря в экран. Финн поёжился, приоткрывая сонные глаза. —Что случилось? —Я переезжаю,—моя горькая усмешка превратилась в грустную улыбку, а слёзы стали выступать на глаза.