«Ты ещё вспомнишь обо мне, Вулфард»

Отягощающая боль стала распространяться по всему головному мозгу, разрывая меня на несколько больших частей, словно раньше несокрушимая стена, обещающая, что все будут в безопастности, а потом падая прямо на людей, убивая обещания собой же. Только сейчас сокрушался мой разум, полностью не отдавая себе отчёта. Из-за разнообразия красок глаза просто уже не различали ничего, отображая перед собой только глубокую тьму. Тело парня не показывало признаков жизни. Да что это вообще за чертовщина? Почему в моей жизни положительных моментов гораздо меньше, чем всей той боли, которая уже переполняла чашу весов? Когда же я смогу освободить себя от лишних забот, погружаясь в хоть какую-то умиротворённую тишину. Видимо я просто не заслужила. Моё тело еле поднялось с колен, дрожа да такой степени, что идти было невозможно, а в суставах что-то жалобно ныло. Хотелось изогнуться от боли, но чем больше я потеряю времени, тем сильнее вероятна смерть моего чёртового любимого человека. Надо отрекать от себя эти гнусные мысли, иначе раскисну, как лицо любого человека после кислой дольки лимона. Найдя аптечку, я достала всевозможные медицинские приборы, в которых никоем образом не разбиралась. Насчиталось около двух раз, когда мне приходилось кому-то помогать, имея дело с этими препаратами. Скажу сразу, что ничем хорошим это не кончилось, да и было-то всего несколько раз в жизни. Да я и не задумывалась, что такое придётся повторять, только в реальных условиях, когда рядом нет ни одной живой души. Руки судорожно искали место раны парня, нащупали её в области плеча. Глаза рефлективно нашли в коробочке бинт и йод, пальцы взяли и начали сотворять какие-то махинации, а из уст доносились тихие бормотания самой себе, что всё будет куда лучше, чем я думаю и, тем самым, накручиваю себя. Конечно, в голову не пришла мысль позвонить в скорую, а зачем, если можно самостоятельно проделать несколько процедур, а потом получить результат в разы хуже изначального. Нащупав пульс, как нас этому учили на уроках анатомии, я поняла, что парень живой, лишь на короткое время потерял сознание. А что в таких ситуациях обычно делают? Да не знаю... Делаю так, как помню, остальное уж не моя забота, хотя, на самом деле, я чувствую себя слишком удушающе, что не хотелось ещё больше портить состояние Финна. Руки уже все покраснели, капельки слёз стекали по лицу, придавая мне ещё более жалостный вид. Наконец закончив перевязку, я отодвинулась к стене, стирая рукой мокрые следы. Всё лицо смогло приобрести красный цвет, как будто я пила несколько дней подряд, плюс ко всему не спала вовсе. Любой нормальный человек даже не стал бы приближаться ко мне. За исключением Финна. Он вообще везде исключение. Сознание уже отключалось. Простые мечты о сне постепенно перерастали в реальность, укутывая в объятия громоздкого сна, смотрящий на меня, прямо в глаза. Тишина, и я впадаю в тихий омут. *** —Что здесь, чёрт возьми, произошло! Финн?—смачный шлепок по участку кожи.—Рейчел?!—то же самое проделали и со мной. Я не успела до конца прийти в сознание, но глубокое дыхание, касавшееся поверхности лица, заставило вспомнить всё то, что было ранее. Сколько времени? Всё ещё вечер? Ночь? А может уже начало следующего дня? Окна были закрыты светлыми шторами в крапинку. Две высокие фигуры склонились над лежащим парнем, который, вроде, смог прийти в себя. Их руки осматривали его тело, просматривая каждый участок. Немного приподнимаясь, я нащупываю свой мобильный телефон. Время шесть утра. И где же они всё это время были? Стоял запах алкоголя, уж не думаю, что это от Финна. —Джон? Ник?—мой жалобный голос был эхом в громадной пещере. Ребята всё ещё возвышались над чуть ли не умирающим парнем, который, к моему приходу, уже успел отбросить коньки. Но, спустя каких-то две-три минуты, удивлённые лица друзей повернулись и встретились с моим испуганным взглядом, словно я увидела призрака, а они, в свою очередь, что-то жуткое. Подойдя ко мне, брат помог встать, немного пошатываясь, но всё же опираясь об дубовый комод, на котором уместились фарфоровые вазы с декоративными цветами, уже прижившиеся на этом месте.—Почему вы так поздно вернулись? —Мы отдыхали после тяжёлого дня, а что происходило здесь у вас?!—Ник явно рассвирепел ни на шутку, ещё раз оглядывая всю гостиную и пытаясь хоть как-то восстановить,—или определить,—картину всего того, что снизошло на его родного брата. На полу крови стало гораздо меньше. Верно, она впиталась в мою одежду и руки, когда я соприкасалась с полом. И вправду, ладони буквально сгорали от переизбытка неизведанного вещества, которое так массово поражало моё тело. Но было вполне равнодушно, ведь состояние человека на полу,—любимого, подчёркиваю это слово,—беспокоило меня гораздо больше, чем всё то, что происходило параллельно этому. —Я пришла домой, а тут... и потом...—слова просто не могли,—или не хотели,—вылезти за пределы рта, хотя сами крутились на языке, ожидая, когда я их просто выплюну в лицо собеседнику. Но я лишь старалась соблюдать тишину и не выводить парней из себя, иначе образуется целый скандал, который также начнёт бить меня по голове, ещё сильнее убивая нервную психику. Мне и так хватало этой непрерывной боли в области висков, поверх будет уже крайним ударом. Это как тир в детстве, когда несколько раз попадаешь по жестяной банке, но в конечном итоге сбиваешь её самой последней пулей, оставленная напоследок самой судьбой. Они уже всё сами додумали, помогая переместить кудрявого на диван. Тот постепенно всё же приходил в сознание, снова принимаясь осматривать ближайшие окрестности, а, если быть точнее, то гостиную и часть коридора. Бешеные глаза скользили по всем предметам мебели, яростно очерчивая их и ещё раз запоминая в голове, чтобы лишний раз потом не потеряться в пространстве. Когда его уложили, то он тут же стал дёргаться, как маленький ребёнок, за котором только и нужно, что следить, иначе выскользнет из рук и потеряется в большом мире. Карие глаза как-то случайно натолкнулись на мои и тут же приобрели совершенно другой оттенок. Хотелось кинуться ему в объятия, шептать самой себе, что он жив, но это выглядело бы очень странно. Его состояния и так пока не нормализовалось, что уж говорить о моих странных действиях, которые могли вытечь не в то русло. Парни били Финна по лицу, звонко соприкасаясь ладонью к лицу со всех сторон. Мне было видно, как он, растерянно, глядел на меня, чуть ли не мысленно моля о помощи. Хотелось посодействовать, но что-то яростно заставляло продолжать лежать на полу и не идти ему навстречу. Голоса Ника и Джона доносились откуда далеко, хотя между нами было порядка метра, а не около километра. Карие глаза тщательно вычерчивали собой буквы, давая мне какой-то намёк, разобрать который мне не удалось до сих пор. —Я в порядке, ребят, правда плечо сильно болит,—его голос до жути дрожал, хоть он и пытался это перекрыть собственной самоуверенностью, либо надеждой, что его никто не заметит. Только вот парни, нависшие над ним, не выглядели слишком уж агрессивно, скорее обеспокоено. Две пары глаз активно изучали лицо кудрявого. Оно было очень бледным, словно чистый лист бумаги. И меня это очень беспокоило, хоть и выглядел он более менее нормально.—Пожалуй, я пойду спать. Всем спокойной ночи,—Финн тут же встал, позабыв обо всей той боли, которая трепала его с невероятной силой. Просто взял и закрыл на это глаза, лишь бы избавиться от давящих взглядов, проникающие вглубь сознания. Поднявшись по лестнице,—то и дело придерживаясь рукой за поручень,—парень исчез в одной из комнат, тихо прикрыв за собой дверь. Мы все недоуменно смотрели за его действиями, а после ухода и вовсе перестали понимать, что, в общем-то, происходит. Парни сели на диван. В такой навязчивой тишине было очень трудно сидеть, ведь даже звуки часов прекратились отдаваться по всему дому. Моя голова в очередной раз забилась настолько глупыми мыслями, что хотелось просто спрыгнуть с крыши, прям в самый низ, где меня поджидает чёрная смерть, уверяющая, что так и должно быть. Темнота за окном стала заполнять и моё сознание, либо говоря о том, что следовало бы поспать, либо стараясь закрыть все эти проблемы хотя бы на время. Я поднялась наверх, открывая дверь спальни, где на кровати распластался Финн, измученный этими приступами нервной боли, то и дело усиливающаяся. Моё тело село рядом с ним, а рука начала гладить его, как бы мысленно успокаивая и заверяя, что это всё пройдёт. Хотя нам обоим слабо верится. Но ведь не угасала же какая-то малая надежда. Только таилась она глубоко в сердце, поэтому мало кто мог затронуть её. Слова заплетались воедино, нельзя было хоть что-то да вымолвить. Может эта тишина была сейчас нужной, не знаю. Я просто хочу дать понять парню, что я рядом. Была и буду. *** Зимнее утро с самого начало не говорило о чём-то хорошем. Пусть Ванкувер и был покрыт толстым слоем снега, который своей глубиной мог покрыть чуть ли не весь город, но всё же хотелось поскорее отделаться от этой мерзлоты, беспокоящая уже на протяжении нескольких месяцев. Вязкие тучи снова закрыли светило, не давая его громадным лучам хоть раз коснуться бесчувственной земли. Деревья зачастую пустели, за исключением случаев, когда прилетали оставшиеся птицы, в надежде найти хотя бы какое-то пропитание в эту зимнюю пору. За окном медленными, плавными, скользкими танцами опускались снежинки, вливаясь в коллектив уже давно лежащего снега. Метель то и дело завывала под окнами, а Новый год незаметно подкрадывался к жителям со всего мира. Люди постепенно украшали свои дома, обвешивая их гирляндами и помещая в гостиной, прямо по центру, новогоднюю ёлку, которую приходилось также украшать. Постепенно стали покупаться подарки для близких и друзей. Магазины становились всё более популярными в канун праздника, так что продавцы могли только лишь радоваться новой прибыли, а слова напоследок с наилучшими пожеланиями иногда бросались просто на ветер, без всяких чувств и эмоций. Как будто у робота была одна функция. Но, даже несмотря на эти факторы, всё же настроение поднималось всё больше с каждым днём. Мужская рука покорно расположилась у меня на талии, настолько сильно прижимая к себе, словно я могу упасть в бездну и не вернуться. Но так нужно. Не только в этот момент, а вообще в целом. От парня веяло таким причудливым ароматом карамели, что хотелось утонуть в нём, лишь бы он ощущался всегда. Кудри не мешали его белоснежному лицу, которое приобретало нормальный оттенок, что могло только радовать. Губы были в муках искусаны, виднелись раны и порезы. Совсем недавно оттуда текла кровь, ведь остались несколько красных дорожек. Его плечо было перевязано очень туго. Складывалось впечатление, что бинт стягивал все его кости, а боль не прекращалась и по сею минуту. Но, успокоив и заверив себя, что это лишь формальность, я продолжила нежиться в постели. На мобильный телефон пришло сообщение. Рука нащупала его на тумбочке. На экране высветился текст странного содержания. Причём от неизвестного номера. «Лично мне понравилось видеть, как твой парень истекает кровью от двух ударов ножом прямо в плечо»