«Ты ещё вспомнишь обо мне, Вулфард»

Не знаю, с какой стати, но сейчас я, в прямом смысле, находилась не в своём теле. Это не какой-то стёб, хотя походило на него, а если бы от обычного человека окружающие услышали именно такие слова, то явно бы отгородили себя от него, надеясь, что предотвратят психический сдвиг у себя в голове. По каким-то неизвестным меркам,—а как по другому измерять?—я перестала ощущать ту боль, которую наносил мне Дэвид, прижав к каменной стене и всякий раз надавливая в одну и ту же точку на шее, грозясь, что я упаду чуть ли не замертво. В этот момент сотни тысяч мыслей, беспокоящие меня ранее, проносились мимо, словно сильный ветер сзади подгонял их к большущим полкам, складывая, как аккуратные книги на полках главной библиотеки города, в которой каждый том покрыт несколькими слоями вечной пыли. Все воспоминания заново просматривались и навсегда закреплялись в моей голове, как будто я о них так часто собиралась размышлять. Всё то, что пряталось веками в моём подсознании вылезало наружу, а там отнюдь были не самые лучшие вещи. Каким-то образом я стояла за пределами своей физической оболочки, наблюдая, как моё лицо постепенно приобретало синий оттенок, а в некоторых местах даже выступили прожилки вен, разбежавшиеся по всему лицу и продолжающие свой путь по телу ниже. Но я ничего не могла поделать с этим. Не могла остановить парня, как-то подействовать в этой конкретной ситуации. Просто смотрю. Но от этого ни капельки не лучше. Лучше уж я буду ощущать эту боль, чем ничего. Такая неестественная, гладкая пустота. Хотелось просто крикнуть, чтобы понять, что я не сошла с ума и всё будет поддаваться моим желаниям. Но даже этого не произошло. Как печально. Абсурдно. Я могла чуть ли не часами сидеть и рассматривать, как Дэвид постепенно душит меня, но всё равно не смогу ничего с этим поделать. «Может я уже умерла, а само тело просто осталось без души?» Глупая гипотеза. Но пока что она более менее реалистичная. И хоть такое со мной происходило не часто,—а если быть точнее, то вообще я с таким не сталкивалась,—зато вела себя очень даже нормально, а не металась от одной мысли к другой. По щелчку пальца я снова оказалась там, в своём теле, с которым я могла делать всё, что угодно. И опять эта примыкающая боль, отдающаяся по всему телу нервными бзиками. Глаза горели тёмным, адским огнём. Таким нечистым и никоем образом не положительным. Только они горели исключительно у меня. Его же взгляд мог расцениваться, как глупый и пустой. Либо ему уже постепенно наскучило смотреть на моё задыхающееся лицо, либо уже ничто не веселило парня, и всё это просто очередной способ попугать. —Ну что? Нравится тебе то, что я делаю сейчас? А с Финном?—даже слова он растягивал не с интересом, а просто от усталости, которая заметно проявлялась на лице в виде задумчивых хмурых бровей и нескольких морщин на лбу. Не было видно того азарта, который полыхал ранее в этом странном разуме. Один холод. Ледяные глыбы сияли своей верхушке, создавая тысячи бликов, которые так ясно отражались на зрачках. Волосы спадали набекрень, немного попадая в глаза. Смутная тишина, прерывающаяся лишь проезжающими машинами, которые то и дело издавали всевозможные звуки.—Ты же не плохой человек, Рейчел. Тогда зачем лезешь? У нас в отношениях всё было нормально. И взаимно. А ты взяла и бросила. —Скорее ты. Ты тогда исчез. Когда мне было плохо. И ты знал это. Знал!—последнее слово я просто прокричала. Думала, что в пустоту, но он тщательно впитывал весь мой негатив в себя. Но молчал.—Я не знаю, что с тобой случилось, но... господи, Дэвид, я любила тебя блять. Только ты никогда этого не ценил. Вот и иди теперь нахуй,—он отпустил меня, изучая своими глазами вдоль и поперёк. Его короткий вздох, потом последовала сигарета в зубах и пепельный дым, взлетающий вверх и сливающийся с северным ветром. В голове промелькнули сомнения, что он наигранно пытается внушить мне доверие. А может и искренне. Его не понять. Слишком разносторонний. —Я не хотел делать тебе больно. Но сделал, в любом случае,—руки дрожали, держа окурок между указательным и средним пальцами. Волосы резвились на ветру, из-за чего парню пришлось надеть капюшон куртки. Руки постепенно переставали работать от невыносимого холода. Становились такими же синими, как бездонные пучины таинственного океана, хранивший в себе столько неизвестного и непонятного человеку. Никогда не видела его таким... расстроенным? Слишком уж парень сомнительно выглядел. Даже и не скажешь, что он способен привести весь мир к катаклизму. Я словно стою перед совершенно другим человеком, который не рвётся к какой-либо власти или популярности, а просто остаётся тихоней в этом гнилом мире, такой же грязной букашкой, как и Лео, как и Василиса, как и я. Не знаю, как на это всё отреагировал бы нормальный человек, но я просто подошла и обняла его. Самой было интересно, с чего же мне пришлось так поступить, особенно вспоминая все самые гнусные и неприятные с ним моменты. Но следовало хоть раз закрыть на это всё глаза и просто принять, как должное. Пусть это всё и было между нами, из-за чего отношения чуть-чуть подпортились, но это было в прошлом. Дэвид очень странно отреагировал на мой «знак примирения». Сначала он не понимал, что я пытаюсь сделать, но потом лишь крепко прижал к себе, уже не хватаясь за мою шею и не стараясь сделать больно. Минута нежности, и мы снова стояли отдалённо друг от друга. Его губы немного дрожали, синея также, как руки на морозе. Ему следовало идти на урок, но, судя по всему, не было веского желания, и я его понимала. Наши фигуры ещё постояли вместе пару минут, но надо было уходить. Куда-либо, лишь бы не создавать громоздкую тишину, давящая прямо на сердце. *** Через несколько часов я сидела с Лео и Василисой в кафе, обсуждая всё то, что произошло за эти последние дни. Конечно, не было прямо очень уж много новостей, так как жизнь протекала прямой линией, без всяких неожиданных поворотов, но были всё же какие-то странные темы, которые заинтересовали чуть ли не с первых слов. Попивая горячий шоколад в стенах приятного с виду заведения, мы обошли чуть ли не всё, что могли. Выглядело это, скажем так, странно, но нас это уже не беспокоило. Практически все посетители то и дело оглядывали нас, бросая неловкие взгляды, ведь смех отдавался даже в самых тайных уголках помещения, но, опять-таки, было всё равно. Я безумно соскучилась по этим двоим. Настоящие лучшие друзья, которые надеялись на моё скорое возвращение. Хоть и Лео был мне ближе, но и подругу я очень сильно люблю, а наши бесчисленные воспоминания лишь подтверждают эту крепкую дружбу. А ведь мне до сих пор неловко вспоминать тот случай с Финном. И не потому, что я так долго скрывала это и не могла нормально им сообщить. А из-за простого доверия. Оно могло пропасть в тот же день, как рухнула наша многолетняя дружба. И, думаю, что реально исчезло. А ведь это как несколько тысяч ножей прямо в сердце. Также больно и мерзко от самой себя. А ведь они давно сказали мне, что всё хорошо, но я так в это и не поверила. Лишь терзала себя глупыми сомнениями на этот счёт, в очередной раз оскорбляя себя всеми силами стараясь сделать больно. Но это не особо выходило, поэтому просто старалась забыть тот случай, сделав вид, что он ничего не значил в моей жизни, но раз и навсегда усвоив этот бесценный урок. Горячая жидкость плавно протекала по моему горлу, которое, судя по всему, уже успело заболеть по самое не хочу, но сейчас, когда шоколад касался моего языка, то сразу становилось невероятно приятно, что аж хотелось откинуть голову и просто наслаждаться моментом. Ребята сидели напротив и что-то обсуждали, а я же углубилась в свой разум, пытаясь выдернуть все мысли с корнем и больше не вспоминать о них. Такой вот самоанализ, который явно уже поднадоедает, потому что проходит чуть ли не каждый день. И вот вечно я задаюсь одним и тем же вопросом: откуда это всё берётся? Конечно, я согласна, что совершаю много необдуманных поступков. Но разве они приводят к тому, что я копошусь в своей голове с утра до ночи? Не особо-то и приятно, ведь нужен же хоть когда-нибудь отдых. И сейчас, когда я уставилась в одну точку, то не ощущаю присутствия себя в этом мире. Нет такого, что я могу испытать боль, счастья, радость, смех, слёзы. Просто ничего. Нет больше того диапазона, который был ранее, может полчаса назад. Глупый конец моего существования в роли человека. Уже начинаю походить на Дастина, который также смотрел на весь этот мир, словно он не участник этой глубокой картины, в которой каждая мелкая деталь проработана до мелочей. —Рейчел, ты с нами?—Лео изогнул бровь и стал смотреть мне в глаза. Снова эта аккуратная причёска и миллион ярких веснушек на носу, проливающиеся ещё и по щекам. Рыжие локоны горели жарким огнём, который парень старался самостоятельно контролировать и удерживать только на одном месте. Вроде бы это выходило. Но сейчас он стремился залезть в глубины моих мыслей, лишь бы вытащить от туда и снова вернуть в поток разговора. Я убрала взгляд от окна и посмотрела на него. Краска разлилась по лицу. Конечно, это в переносном смысле, но ощущения правдоподобны. —Да, а что? —Мы хотели бы тебе кое-что сказать,—Василиса странно прикусила нижнюю губу и стала что-то шептать себе под нос. Либо я одна не понимаю этого, либо со мной присоединяется и друг, который многозначно оглянул её, но ничего не произнёс. Я снова бросила взгляд на окно, которое было немного приоткрыто для смешивания горячего и холодного воздуха. Зачем — не знаю.—В общем, не знаем, как ты это воспримешь, но... мы с Лео встречаемся,—они сжали друг другу руки, показывая, что это их общее решение действительно реально. Я, в общем-то, не особо и удивилась, хотя был какой-то шоковый эффект. Лео начал нервно стучать пальцами по столу. Даже казалось, что он образовывал свой ритм. —Я вас поздравляю,—на мой телефон пришло сообщение. Это единственное, что смогло прервать тишину. Оба смотрели на меня, как на что-то сверхъестественное. Не знаю, что им ещё сказать, но пока я могу довольствоваться тем, что написал, скорее всего, мой любимый человек. Но, посмотрев наименование контакта, я чуть не подавилась напитком. Мама. На моём лице явно застыл ужас. Причём настолько сильный, что не хотелось даже видеть это со стороны. За всё то время, что я пребывала в «лагере», она мне ни разу не писала, только Джону. Тогда что случилось? «Я знаю, что ты сейчас в Ванкувере, милая леди. И мы едем к вам. А с тобой я буду разговаривать лично. Насчёт твоего брата молчу» Доигралась.