***
Утро началось ожидаемо. Прыжками по лестнице, сыплющейся в лицо трухой и воплем Петуньи: — Вставай, мальчишка! Она что, совсем тупая? А если бы не моё попаданство, она бы труп Гарькин будила? Но ладно, встаём. Сделав попытку подняться и ощупав голову руками, я с удивлением поняла, что тело болело уже меньше, только на виске волосы были вымазаны в чём-то липком. Открылся и левый глаз, хоть и не до конца: видимо, когда это несчастное тельце летело со стремянки, ещё и глазом умудрилось обо что-то приложиться. Но самочувствие лучше, чем я ожидала… ожидал… Видимо, всё дело в более высокой регенерации этого тела. Ах, да! Я ведь волшебник, типа… Дверь со скрипом распахнулась и на пороге чулана показалась Петунья. — Ты что, оглох? Вставай немедленно, помоги мне приготовить завтрак! Разумеется, я её понимала… понимал… Во-первых, кое-какие знания мне достались с Гарькиным телом, во-вторых, английский я и без того знала на неплохом уровне, равно как и французский. Была мечта когда-то по Европе покататься, да то времени не было, то денег… В общем, если вы не попали в Европу, Европа пришла к вам. И так, что домой проситься бесполезно… Но что-то Петунья на меня смотрит как-то странновато… Неужели заметила, что с племянником наконец-то не всё в порядке? Похоже, да… А сейчас самое время проверить речевой аппарат. — Слышу, миссис Дурсль, — спокойно сказал я (уф, всё-таки сказал, а не сказала!), — спасибо за вовремя оказанную медицинскую помощь. Я та-ак вам благодарен! Петунья попятилась и сделала такое движение, словно захотела захлопнуть дверь. Нет уж — разбудили, так получите! Я спокойно вышел из чулана и невозмутимо сказал: — Я хотел бы умыться и поменять одежду, миссис Дурсль. Эта грязная и испачкана кровью из-за того, что ваш сын меня убил. Петунья ощутимо побледнела и опёрлась об стенку, но быстро собралась — как же, поклёп возводится на её любимого Дадлика — и взвыла не хуже паровозной сирены: — Вернон! Вернон! Мальчишка сошёл с ума! Я светски улыбнулся и заметил: — Вообще-то меня зовут Гарри Джеймс Поттер. Впрочем, как вам будет угодно. Я могу пройти в ванную? И да — чистая одежда… Петунья отмерла, но на сей раз не сказала ничего, а Вернон ей на подмогу почему-то не спешил. Поэтому женщина (вот не могу я её назвать тётей даже мысленно, мне-то она точно не родня, да и бедному Гарьке настоящей роднёй не была) метнулась куда-то и через минуту протянула мне стопку чистых вещей. — Спасибо, миссис Дурсль, — вежливо сказал я и отправился в ванную. Где она в этом доме — я помнил прекрасно. А Петунья продолжала смотреть на меня с ошарашенным видом, придававшим её в целом симпатичному лицу некоторую придурковатость. Что ж, искренне надеюсь, что я не переборщил со сменой имиджа. Судя по всему, мне здесь ещё жить.Глава первая. В которой героиня понимает то, что она и есть Герой...
29 апреля 2018 г. в 10:37
Началось всё стандартно. Я пришла в себя и поняла, что у меня болит всё тело. Так, словно по мне прогулялась толпа слонят или пьяных питерских гопников, празднующих победу любимого «Зенита». Но раз я чувствую боль — значит, жива…
Неужели продавщица оклемалась и вызвала полицию и неотложку? И меня сумели каким-то чудом довезти до больницы? Это с раной-то в сердце? Чудеса, да и только!
Я попыталась открыть глаза, причём открылся только правый. Левое веко было распухшим и неподвижным и открываться отказалось категорически. Странно, вроде в глаз мне от наркоши не прилетало… Или это санитары об угол стукнули, пока в машину грузили? Я тихо, истерично хихикнула… и тут поняла, что и правым глазом не вижу ничего. Ну, вообще ничего. Вокруг была тьма.
Я задавила на корню подступающую истерику и стала анализировать ситуацию. Вариант первый: что-то случилось с глазами, и я ослепла. Вариант второй: меня похоронили заживо, приняв за мёртвую, и сейчас я в гробу.
Руки непроизвольно дёрнулись вверх и нащупали пустоту. Не гроб. Какое-то помещение. Да и на больничную палату что-то не похоже — лежу я, похоже, на полу, на какой-то подстилке. Правая рука дёрнулась вбок и ощупала стенку. Стенка, как стенка, обшитая чем-то вроде фанеры. Да где же я?
Я охнула и попыталась сесть. Это мне удалось со второй попытки… И тут я поняла, что со мной и впрямь что-то не то. Серьёзно не то. Тело казалось каким-то высохшим, слишком маленьким и лёгким. Да что такое происходит? Что со мной?
Левая рука нашарила рядом с изголовьем что-то вроде тумбочки, на которой лежали… очки? Что-о?! Очки?!! Да, я тётка уже немолодая, но единственная часть тела, с которой у меня точно всё было в порядке — это глаза. Ни возраст, ни немыслимое количество проглоченных книг, ни постоянное сидение у компьютера на моём зрении не сказались никак. Откуда очки?
Но тут моя неугомонная левая рука нащупала рядом какой-то свисающий шнурок, и я за него машинально дёрнула. Раздался тихий щелчок… и наверху загорелась лампочка.
Я облегчённо вздохнула. Вот дура. Заживо похоронили? А то, что просто свет выключен — это в голову не пришло? Ну да, ну да, мы лёгких путей не ищем, мы их прокладываем…
Я с любопытством огляделась… Крохотная комнатушка без окон, матрас на полу, деревянный ящик, играющий роль прикроватного столика, лампочка без абажура на витом шнуре, несколько вбитых в стену крючков, на которых развешана поношенная одежда, школьный ранец — потрёпанный и потёртый… Мля… Здесь какой-то школьник обитает?
На ящике-столике лежало несколько учебников — тоже изрядно потрёпанных, но изначально довольно ярких. На обложке одного танцевали английские буквы, на обложке другого значилось: «Основы наук». Тоже по-английски. И очки… Круглые очки, замотанные скотчем посередине. Нет-нет-нет… Да быть такого не может, это всё выдумки, я брежу, это сердце перестало работать, и мозг, лишённый кислорода, выдаёт этакие глюки… Я не… Я не Гарри Поттер!
Душа противилась, но руки уже схватили один учебник и начали листать. Ага, в пластиковой обложке был такой кармашек, а в нём лежала карточка, написанная от руки типичным «учительским» каллиграфическим почерком: «Гарри Дж. Поттер. Начальная школа Литтл-Уингинга». По-английски. По-английски, мать твою!
Руки сами заметались по телу, ощупывая его… и сначала обнаружили отсутствие кое-чего привычного, а потом и наличие кое-чего неучтённого… Я истерически хихикнула, пытаясь собрать мысли в кучку. Вот тебе и идеальный фанфик! Хотела — получи и распишись! Неучтённый фактор, бля… Неучтённый фактор…
И вот тут меня накрыло, товарищи… Лампочка под потолком замигала, стены завибрировали, и я в очередной раз погрузилась в темноту. И в этой темноте ко мне пришла Гарькина память.
Что я могу сказать? Всё, что видела, — было по канону. Нет, никаких Авад и рассыпающегося прахом Волдеморта. Возможно, пока… Возможно, это было слишком травмирующим воспоминанием, и Гарькина память его просто заблокировала… Я увидела улыбающееся лицо юной рыжеволосой женщины, милой, немного похожей на лисичку, с хитрыми ямочками на щеках, увидела молодого лохматого парня в очках, футболке и джинсах, ещё одного парня — красавчика с синими глазами и рассыпающимися по плечам вороными кудрями, большую чёрную собаку, на которой было так весело кататься, цепляясь за её шерсть и ковыляя на нетвёрдых подгибающихся ножках, молодого, но уже с намечающимися залысинами толстячка в сером костюмчике, ещё одного молодого мужчину с грустными глазами в поношенной одежде… Так, это, похоже, Лили и Джеймс сотоварищи… Ванна на львиных лапах с массивными кранами, Лили купала меня в ней, ловко отвлекая внимание наколдованными цветными пузырями и резиновой уточкой, которая сама плавала, шевелила хвостиком и даже крякала, крохотная метла, на которую меня усадил синеглазик… и восторг полёта… такое детское, такое ничем не замутнённое счастье.
А потом воспоминания стали резко меняться — вместо милой рыжей мамочки передо мной возникло лицо молодой блондинки с брезгливо поджатыми губами и толстяка с усиками-щёткой. Крик, ругань, подзатыльники, толстый мальчишка, который всё время норовил ударить, ущипнуть, укусить. Робкие попытки искать защиту у взрослых… и новые наказания… В общем, жизнь у Дурслей протекала по канону. Просто удивительно, что Гарька не озлобился, несмотря ни на что. Он, бедняга, постоянно надеялся стать хорошим для этих выблядков — помогал по дому, выполняя все приказы Петуньи, старательно учился, когда пошёл в школу, но его успехи вызывали у семейки только брезгливые гримасы, робко пытался что-то рассказать тётке… Зря. Эта парочка видела только собственное чадо — вот Дадли они просто дышали. А Гарри… Он был неприятным дополнением, пятном на идеально чистом Петуньином ковре… И получал всё по остаточному принципу. Одежда — Дадликовы обноски, еда — то, что оставалось на дне кастрюли после того, как всё вкусненькое уже попало на тарелки Вернона и Дадли, подержанные учебники, сломанные игрушки… Но до поры до времени он держался. Цеплялся за свои воспоминания, не верил злобному шипению Петуньи во время воскресных чаепитий с тупыми подружками про сестру-неудачницу и шлюху и зятя-алкоголика, верил в то, что они живы и непременно объявятся и его заберут… Верил в хорошее, несмотря ни на что… И у магической Британии был шанс получить своего канонного Героя… до вчерашнего вечера.
А вчера… Вчера Гарри умер. Нет, его не избил Вернон, как это часто писали в фанфиках. Дурсли вообще редко прикасались к Гарри: орали и читали нотации — это да. Запирали в чулане — как два пальца об асфальт. Сажали на хлеб и воду — это тоже частенько бывало. Но не били. Зато милый кузен старался вовсю.
Правда, в школе (а в школу они ходили с пяти лет, а до этого Петунья ещё водила Дадли в какое-то платное подобие садика — для общего развития), так вот, в школе Гарька наловчился убегать от кузена, он вообще был лёгким, вёртким и быстрым — ловец будущий всё-таки, а вот дома… Дома, где он был обязан выполнять поручения Петуньи… порой очень опасные для восьмилетки поручения… дома он был беззащитен перед проказами великовозрастной деточки. Петунья с Верноном старательно не замечали, в какого ублюдка постепенно превращается сыночек, и продолжали его холить и лелеять. А этот сытый крысёныш не упускал ни единой возможности почесать кулаки о Гарри. А вчера… Ох, вчера на задний дворик ветром занесло какую-то тряпицу, которая зацепилась за выступ крыши и повисла. Непонятно откуда взявшаяся тряпица, подозрительно напоминавшая остаток кружевных дамских панталон, ужасно портила идеальный задний дворик Петуньи, Вернона ещё не было дома, и она приказала Гарри принести стремянку, снять тряпку и выбросить её в мусорный бак.
Гарька стремянку принёс и даже на крышу забрался, ага… Петунья, решив, что всё идет, как надо, скрылась в доме, и тут этот мелкий жирный боров, это тупое быдло… Короче, он стал трясти стремянку, по которой спускался Гарька. И тот упал со стремянки, да так неудачно, что ударился виском о её же выступающую часть. И умер. Совсем.
Дадли трусливо метнулся в дом, оттуда через несколько минут выскочила Петунья, подхватила Гарьку на руки… Не подумайте, не для того, чтобы неотложку вызвать… Она утащила его в чулан и закрыла дверь, надеясь, что проблема рассосётся сама. Похоже, Гарька уже не в первый раз страдал от родственного внимания кузена, но теперь всё было не по-детски. Дадличек стал самым настоящим убийцей, и тот факт, что мою многострадальную душу каким-то непонятным образом занесло в покинутое законным хозяином тело, этого никак не отменял.
М-да… Так что с этого момента начинается совсем даже не канон. Потому как между наивным зашуганным мальчиком и пятидесятилетней тёткой, умудрившейся отработать больше двадцати лет в школе и остаться при этом в здравом уме и твёрдой памяти, дистанция огромного размера.
Кажется, кое-кого, ответственного за это «счастливое» детство, я сумею удивить… А Гарька… Очень надеюсь, что сейчас он там, где ему лучше, встретил маму и папу, и всё у него будет хорошо… в следующей жизни, раз эта так не задалась.
Тут я хмыкнула, ещё раз обвела взглядом убогое обиталище и подумала, что как-то быстро смирилась с попаданством в тушку героя. Что-то тут не так… Наверняка не так…
Но ладно, пока стоило поразмыслить о другом — что я имею в активе, ибо информации было катастрофически мало. И первый вопрос — канон это или фанон? Потому как по сравнению с некоторыми фанфиками канон Роулинг был относительно сытым, спокойным и безопасным местом.
Я ещё раз попробовала пошевелиться… И тут поняла, как ужасно устала. Нет, сейчас лучше поспать. А об остальном я подумаю завтра. Всё-таки сейчас я в теле ребёнка, пережившего немалый стресс. И не получившего вообще никакой помощи. Ох, Дурсли… Какие же вы Дурсли… Ладно, проблемы я буду решать по мере их поступления, а сейчас мне нужно спать… спать…