— Мистер Дурсль? — раздался незнакомый голос. — У меня к вам крайне срочное дело, не терпящее отлагательств.
— Кто вы такой? — не слишком приветливо заявил Вернон. — И что вам нужно от моей семьи? Если у вас вопросы по поводу инцидента с псом, то никаких интервью мой племянник давать не будет.
— Прошу прощения, мистер Дурсль, это недоразумение, — извинился незнакомец. — Я не имею отношения к прессе. Моё имя — Кристиан Малезье, я адвокат. Вот моя визитная карточка.
Вернон хмуро глянул на визитку, посторонился, пропуская незваного визитёра в прихожую, и спросил:
— Вы француз?
— Да, — кивнул незнакомец. — Я представляю интересы графа Камиля д’Ивэн, деда вашей жены, Петуньи Эванс.
— Это неправда, — вмешалась подошедшая Петунья. — У меня не было знатных предков.
— Были, — вздохнул адвокат. — Ваш отец, Джейкоб Эванс, на самом деле звался Жакоб д’Ивэн, он был младшим сыном графа. Но в молодости… в молодости все совершают ошибки, месье Жакоб поссорился с отцом и порвал с семьёй, а затем перебрался в Англию, сменил имя и стал Джейкобом Эвансом. Видимо, его устраивала тихая семейная жизнь, он не делал попыток к примирению, но обстоятельства сложились так, что старший сын графа так и не женился, он был, как говорите вы, англичане, «убеждённый холостяк»… Средний сын, мсье Виктор, напротив, весьма любил женщин и женился рано, но, увы, плодом этого брака стал только один сын… Шарль д’Ивэн. Год назад ему должно было исполниться восемнадцать лет, но произошло непредвиденное несчастье. Личный самолёт, на котором летела семья мсье Виктора и невеста Шарля, Маринетт Гранж, разбился. Погибли все. Тогда граф вспомнил о младшем сыне и велел мне отыскать его потомков. Ими оказались Петунья и Лили Эванс, точнее Петунья Эванс, её сын, Дадли Дурсль, и сын погибшей Лили Эванс, Гарри Джеймс Поттер.
— И? — настороженно спросил Вернон.
— Граф Камиль д’Ивэн уполномочил меня сделать вам следующее предложение, мистер Дурсль. Ваша жена и сын получают по его распоряжению сумму, эквивалентную пятистам тысячам фунтов, а вы, в свою очередь, передаёте на законных основаниях опеку над несовершеннолетним Гарри Джеймсом Поттером графу Камилю д’Ивэн. После этого этот молодой человек отправится со мной во Францию, порвёт все связи с вашей семьёй и будет воспитан, как наследник графа Жером д’Ивэн. Более мы никогда вас не побеспокоим. Конечно, его кровь недостаточно благородна, но должное воспитание привьёт ему нужные манеры.
Я был ошеломлён. Какая Франция? Какой, б…ь, граф? Это что сломало канон до такой степени? И я что — вещь, чтобы так просто меня кому-то передать? Не хочу! Не вызывает у меня этот адвокат тёплых чувств, кажется в нём что-то непонятное… А вокруг меня и так слишком много непоняток.
«Между прочим, — мелькнула мысль, — это реальный способ ускользнуть от всех проблем — Дамблдора, Волдеморта и всех прочих здешних нехороших реалий. И буду я аристократом… Да, нет… Бред! Что-то это слишком смахивает на тот самый сыр в мышеловке…»
— А почему вам понадобился именно мой племянник? — настороженно спросила Петунья, и я с удивлением понял, что ей не нравится незнакомец. Он и мне не нравился. Слишком много обещано сладких плюшек… сироте. А ведь у меня нет другой родни, кроме Дурслей… ну, не считая той, что в магическом мире… но моя магическая родня сидит и не высовывается… Нет, я понимаю, что меня будут искать английские маги, когда мне исполнится одиннадцать и меня не будет в Хогвартсе… Но как бы слишком поздно не было…
— Фамильное сходство, — ответил Малезье без запинки, но как-то слишком заученно. Словно он думал над тем, какие ему зададут вопросы, и заранее просчитывал возможные ответы, и это мне не понравилось ещё больше. — Ваш сын очарователен, миссис Дурсль, но все д’Ивэны по мужской линии были брюнетами. Так как? Кстати, у меня с собой половина причитающейся вам суммы, я готов её оставить… А завтра с утра мы решим все вопросы по поводу опеки. Граф д’Ивэн, к сожалению, пребывает в преклонном возрасте и слаб здоровьем, ему хочется побыстрее увидеть будущего наследника.
И адвокат распахнул свой кейс, заполненный наполовину ровненько выложенными толстенькими пачками фунтов. М-даа, такой кучи денег лично я не видел ни в той, ни в этой жизни. Впечатляет. А в другой половине кейса лежала синяя папка с документами.
— Посмотрите, — продолжил Малезье, — это образцы документов, которые вы должны будете подписать. Можете обратиться для консультации к собственному юристу, мистер Дурсль, всё по закону.
— А мою жену и её сына ваш граф видеть не хочет? — ехидно спросил Дурсль. — Мы бы тоже во Францию слетали, с дедушкой бы познакомились, да, дорогая?
Ого, Дурсль, не обративший внимания на астрономическую сумму в кейсе? Что-то я на них плохо влияю… И он тоже не хочет меня отдавать… Чудеса, да и только. Что-то мне подсказывает, что раньше Вернон этот кейс схватил бы, не задумываясь, только порадовавшись избавлению от ненавистного племянника. А тут — вот оно как. Нет, реально чудеса…
— Да, — не менее ехидно ответила мужу Петунья. — Кстати, у моего отца были тёмно-каштановые волосы, именно от него Лили унаследовала свою рыжину. Это я пошла в матушку, в её родне все белокурые. А Гарри унаследовал свой цвет волос от отца, я его видела и прекрасно помню. Так что врёте вы всё насчёт брюнетов. Решили, что за деньги мы просто продадим вам сироту, даже не подумав, что его может ждать? Простите, но по телевизору часто показывают истории, когда сироты попадают в руки старых богатых извращенцев. Простите, мистер Малезье, но вы не вызываете у нас доверия.
— Правильно, дорогая, — поддержал её Вернон. — Я звоню в полицию.
На лице адвоката отразилось немалое удивление, словно Дурсли отреагировали совершенно не так, как он ожидал. И тут до меня дошло, что не так с этим адвокатом.
«Томми, он что, маг?»
«Понял, да? И я чувствую, что он пытается воздействовать на твоих дядю и тётю. Но не получается. Сильные ты им амулеты сделал, снимаю шляпу. Кстати, мутный он какой-то, не зря твои родственники опасаются».
«Ты откуда знаешь?»
«Просто знаю. И намерения у него по отношению к тебе совсем непонятные. Во всяком случае, это не его истинная внешность, и он хорошо защищён. Мне это не нравится. Не давай Вернону взять в руки кейс, он может быть зачарован: возьмёт — уже не сможет расстаться с деньгами… а на них, кстати, и проклятье может быть — вымрут все, как нечего делать».
«Ох, ты блин… — вырвалось у меня, — и откуда что берётся?»
Адвокат, тем не менее, не сдавался:
— Не надо полиции, может быть, спросим у самого мальчика? Возьмите деньги, мистер Дурсль…
И он начал настойчиво впихивать кейс Вернону в руки. Но тот явно не горел желанием брать деньги и даже руки за спину убрал. Тогда я вскочил и вышел в прихожую, где и разворачивалась вся эта почти шекспировская сцена.
— Не касайтесь этих денег, дядя, — произнёс я. — Это плохие деньги! Мне не нравится этот человек!
— Гарри… — начал было Малезье, но закончить ему я не дал. Я ясно видел, как от этого человека… точнее от какой-то штучки, которую он носил на груди, тянулись ко мне почти невидимые серебристо-белёсые нити, готовые связать… подчинить… и ведь могло бы получиться, но, спасибо Гекате, меня и рота легилиментов сейчас подчинить не сможет.
— Уходите! Я вас не знаю! Ни в какую Францию я не поеду! — решительно сказал я.
— Но ты не можешь отказаться, — совсем уже невежливо выкрикнул Малезье, маска лощёного адвоката словно стекла с его лица, обнажив другое — рассерженное и недоумевающее.
— Уходите, — повторил я, чувствуя, как кончики пальцев начинает покалывать от скопившейся в них стихийной магии, а потом выставил перед собой руку ладонью вперёд. Адвоката словно отбросило в распахнувшуюся дверь, толкнуло со ступенек и вышвырнуло в калитку, которая тут же закрылась сама собой.
— Гарри, — начал Вернон.
— Простите, мистер Дурсль, — прошептал я, чувствуя, как наваливается слабость. Довёл всё-таки меня этот Малезье до стихийного выброса. Хорошо, хоть я уже себя более-менее контролирую, и его не размазало тонким слоем по всей дорожке.
— Ничего, — неожиданно мягко сказал Вернон. — Я сам хотел вышвырнуть этого проходимца. Но постарайся больше так не делать. Где он, кстати?
— Убрался уже, — отозвалась Петунья, выглянув в окно. — И вообще, давайте уже ужинать, день был тяжёлый.
Ещё бы… Но что это вообще было?
***
Мне страшно хотелось спать. Хотелось просто покоя, но я понимал, что «Кристиан Малезье» может вернуться в любой момент. Поэтому мне нужно было к Секстусу — посоветоваться. И чем быстрее, тем лучше.
Но быстрее не получилось. Взбудораженные произошедшим, Петунья и Вернон никак не могли успокоиться и долго о чём-то переговаривались в гостиной. Пришлось применять «Экс нихило, нихил фат» и подслушать разговоры родственников. Да, стыдно. Но я боялся — вдруг передумают. Как-то сразу вспомнилась туча фанфиков, где авторши приспосабливали бедного Гарьку для всякого рода сексуальных утех Пожирателей и самого Волдеморды. Кто их знает, этих магов, канон уже давно растаял где-то за поворотом, вдруг кому-нибудь захотелось этакую живую игрушку… Ну уж нет. Вот только не это. И ещё — отправляться куда-то в неизвестность мне совсем не хотелось. Тем более что ничего хорошего от этого самого адвоката мне ждать не приходилось.
Но я зря волновался. У Вернона и Петуньи даже в мыслях не было отдавать меня — Петунья яростно шипела о том, что да, она никогда не знала родителей отца, они умерли, рано оставив его сиротой, но осталось много их фотографий, а также небольшая ферма в графстве Йоркшир, унаследованная её покойным отцом от родителей, которую Джейкоб Эванс впоследствии продал. Но она помнит эту ферму, хотя была там всего один раз и маленькой девочкой.
— Не волнуйся, дорогая, — отвечал Вернон. — Этот молодчик — лжец. Но ему зачем-то нужен Гарри. Может быть он… из этих? Ну, что убили Лили и её мужа?
— Очень может быть, — задумчиво ответила Петунья. — Но тогда Гарри в большой опасности.
— Тогда все мы в большой опасности, — отрезал Вернон.
— Мы же не бросим Гарри? — испуганно спросила Петунья.
— Нет, — с неожиданной твёрдостью в голосе ответил Вернон. — Не бросим. Но теперь они знают, где мы живём…
— Может быть, нам стоит перебраться на время в Коукворт? — предложила Петунья. — В дом моих родителей? Мы же до сих пор не продали его, Вернон… Дом в неплохом состоянии, за ним присматривают… Вот и пригодится.
— Об этом стоит подумать, — вздохнул Вернон. — Правда, добираться до работы мне будет труднее, но если речь идёт о безопасности семьи… Ладно, дорогая, надеюсь, у нас ещё есть время.
А вот я боюсь, что его нет. Поэтому я осторожно покинул дом, с неожиданной теплотой подумав о родственниках. Надо же — не только от денег отказались, но и уехать готовы, чтобы запутать следы. Только вот, боюсь, что это не поможет. Если меня нашёл этот «Малезье» — могут найти и другие маги. И совсем не для того, чтобы дать Мальчику-Который-Выжил счастливое детство. Ну, прямо хоть бросай всё и уходи в леса партизанить. Я представил себя в ватнике, шапке-ушанке с красной звездой и автоматом ППШ и тихонько прыснул. Да уж. Чего только от нервов не придумаешь…
Я торопливо бежал, спеша встретиться с Секстусом Северусом. Мне нужен был его совет, отчаянно нужен… И я почти добежал до заброшенного дома, когда раздался лёгкий хлопок — словно лопнул воздушный шарик — и прямо передо мной возник «адвокат Кристиан Малезье».
Я замер, приготовившись приложить его невербальным Ступефаем, но тут произошло неожиданное.
— Не надо, Гарри! — торопливо произнёс адвокат. — Я просто хочу с тобой поговорить! Клянусь, я не буду причинять тебе вреда, как-либо воздействовать или заставлять идти со мной! Люмос! Нокс!
Вроде бы клятва подтверждена. Но я продолжал настороженно смотреть на незнакомца. Мне уже было окончательно ясно, что он такой же адвокат, как я — прима-балерина Большого театра.
— Нам нужно поговорить, — лихорадочно повторил мужчина. — Позволь перенести тебя в безопасное место…
— Э, нет, сэр, мы так не договаривались, — шустро отпрыгнул я от «адвоката». — Идёмте в моё безопасное место. Там мне будет спокойнее.
— Хорошо, — согласился мужчина. — Куда идти?
— Туда, — показал я рукой на полуразрушенный дом.
Мужчина удивлённо поднял брови, но никак не прокомментировал моё понятие безопасности. Однако когда мы подошли совсем близко, он слегка затормозил и стал с каким-то странным прищуром разглядывать дом:
— Здесь точно безопасно? Ты уверен, Гарри?
— Уверен, — отрезал я и шагнул за порог, взяв «адвоката» за руку. И только стоило нам этот порог переступить, как прежняя внешность стекла с мужчины не хуже, чем под гоблинским водопадом «Гибель воров». «Адвокат» стал стройным молодым мужчиной, смуглокожим, синеглазым, с шапкой смоляных кудрей на голове, которые отчаянно сопротивлялись попыткам уложить их в приличную причёску.
Я остолбенел.
— Сириус… — прошептал я. — А я думал, ты в Азкабане…
После чего всё вокруг меня сначала завертелось, а потом и вовсе исчезло.
Так вот ты какой, обморок…
***
Очнулся я от льющейся на лицо воды и перебранки:
— Не утопите Гарри! И так его до магического истощения довели, ироды! Мало ему этой придурошной Мардж, так ещё один благодетель выискался!!!
Это, похоже, Томми.
— Томми, а я-то здесь при чём? Я вообще не в курсе ваших приключений — сижу тут, кукую… и вдруг — на тебе, гости.
Ага, это Секстус Северус прорезался.
— Ммм?!! Э-Э-Э?!!
Угу, а это похоже, мой блудный крёстный. Дар речи потерял, что ли? К призракам, вообще-то, и в Хогвартсе мог бы привыкнуть, что ж тут такого-то? Но открывать глаза надо — эта ядовитая парочка его сейчас просто заклюёт.
И я открыл глаза. Точно, прямо надо мной маячили Секстус Северус и Томми, а рядом сидел с совершенно ошарашенным видом «Сириус».
Увидев, что я открыл глаза, он с раскаянием в голосе сказал:
— Прости, Гарри… Я не думал, что чары спадут так неожиданно.
— А это отличительная черта недалёких бриттов — не думать, — язвительно отозвался Секстус Северус. Не, точно предок Снейпа. Даже ДНК-теста никакого не надо.
«Сириус» на это не обратил внимания и обратился ко мне:
— Прости, Гарри. Позволь мне представиться. Я — брат твоего крёстного Регулус Арктурус Блэк.
Ничего себе! Оказывается, в этой реальности Регулус жив, а не плавает инферналом в подземном озере… Что ж, учитывая, что канон давно и прочно помахал мне ручкой, тут даже и удивляться нечему. Только вот с какой целью он меня искал? Вполне может быть, что уцелевший здешний Регулус остался горячим поклонником Тёмного Лорда и тогда…
Воздух вокруг меня начал сгущаться в небольшую воронку, к горлу подступила тошнота, перед глазами замелькали тёмные «мушки»…
— Гарри, — испуганно воскликнул Томми, — Гарри, успокойся, пожалуйста! Если он тебе попробует что-то сделать — Секстус его на тряпочки порвёт!
— Между прочим, — возмутился Регулус, — я клятву дал…
— Недалёкие бритты лукавы… — вставил свои пять ассов Секстус Северус. И это сильнейшие маги… Цирк на выезде, блин!
— Мистер Блэк, — слабым голосом произнёс я, постаравшись успокоиться, — чему я обязан вашим феерическим появлением? И что это за выдумка с деньгами и графским наследством? Куда вы намеревались меня забрать? Какого… чёрта?
— Гарри, извини… Я думал, так будет лучше, но, вижу, что получилось… — тихо сказал Регулус.
— …как всегда, — снова съязвил Секстус Северус. Регулус недовольно покосился на легионера, но не стал вступать с ним в пререкания и продолжил:
— Я не хочу ничего плохого, но прошу — ответь мне, пожалуйста, на два вопроса, прежде чем я объясню своё появление здесь и попытку тебя забрать…
— Да хоть на три, — вздохнул в ответ я, — только и вы уж на мои ответьте, будьте добреньки…
Регулус кивнул и спросил:
— Вопрос первый: откуда ты знаешь, что Сири в Азкабане? Вопрос второй: что делает здесь призрак юного Волдеморта?
