Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное

Я пробежал уже половину переулка, когда из зиявшего дверного проёма одного из обветшавших домов появились Ник и Пирс. — Ну что, ненормальный, попался? — спросил Пирс, и его лицо озарила странная маньячная улыбка. Блин… И что вам, ребятки, спокойно не живётся? Я ведь уже не несчастный забитый мальчишка из чулана, и будь вы немного поумнее, вы уже сделали для себя выводы. Увы, глупость — это болезнь клиническая, излечиться от неё невозможно, разве что приобретя определённый полезный (и порой весьма болезненный) опыт. Преподать, что ли, урок парочке? Ведь уже сейчас я могу с ними сотворить тысячу и одну забаву без всяких внешних повреждений. Останавливает только одно — меня могут засечь, а связываться с авроратом при наличии там Кингсли и Грюма я не хочу. Особенно при наличии Грюма. Я прекрасно помнил его рассуждения, подслушанные в старом доме. Этот немолодой аврор при всей его помешанности на постоянной бдительности, далеко не дурак… А если сам не засечёт, то Доброму Дедушке непременно доложит. А если Дамблдор хорошенько подумает, поднимет всю имеющуюся в его распоряжении информацию и сложит два и два… Ох, боюсь, что ни до чего хорошего он не додумается. Значит — что? Значит, придётся удирать, но не факт, что мерзкая парочка не подстережёт меня на обратном пути, а с огромной сумкой не разбегаешься. Хотя… будем действовать по ситуации, а потом опять придётся применять прикладную гадологию. Нехорошо, неприятно, но что делать, если некоторые просто не понимают, что меня нужно оставить в покое. — Что замер? — продолжал напирать на меня Полкисс. — Боишься, ненормальный? На его неприятном заострённом лице появилось торжество. Торжество того, кто наконец-то получил власть над более слабым и теперь может поиздеваться вволю. И я подумал, что Пирс Полкисс — самое настоящее дерьмо без всякой ментальной обработки. Наверное, такой мальчишка имеется почти в каждой параллели — слишком трусливый и слабый, чтобы показать себя в одиночку, зато неплохо вычисляющий сильного неформального лидера и прилепляющийся к нему словно пиявка. От своего кумира он готов терпеть периодические щелчки по самолюбию, служит ему верно до определённого предела, и выполняет приказы — часто мерзкие и издевательские — в отношении других учеников. Авторитет лидера падает и на него, и он чувствует себя безнаказанным. Но горе этому самому лидеру, если он окажется свергнутым с пьедестала. Враги не будут топтать его так фанатично, как прежний преданный соратник. Крыса. Настоящая крыса. Я стоял невозмутимо и молча смотрел на беснующегося Пирса, а тот только что слюной не брызгал. — Что, ненормальный, все мозги в психушке растерял? — почти визжал он. — Нет, — спокойно ответил я. — Просто не хочу быть забрызганным твоей слюной. Кто знает, вдруг у тебя бешенство. Визжишь, руками машешь… Пирс взвизгнул от злости и кинулся на меня. Флаг ему в руки, уж что-что, а уклоняться меня учили. Так что, лёгкое движение в сторону, и Пирса пронесло мимо меня, он споткнулся и растянулся на щербатом асфальте. — Точно, бешенство, — констатировал я. — Вон, и ноги не держат. И я развернулся, собираясь дать дёру, но не успел. Удар по затылку, короткая вспышка боли… и темнота… Два мне за бдительность, гений вы, мистер Грюм. Очнулся я от того что кто-то плеснул мне в лицо водой. Я с трудом поднял голову и открыл глаза. Что сказать… Обстановка впечатляла. Похоже, меня вырубил Ник, а потом эта парочка затащила меня в заброшенный дом и привязала к стулу. Хороший такой стул, тяжёлый, настоящий антиквариат… И как его ещё в скупку не утащили? Итак, я сидел посередине комнаты с ободранными, свисающими клочьями обоями. На полу валялся всякий мусор — как оставшийся от хозяев, так и оставленный случайными ночлежниками. Упаковки готовой еды, пустые бутылки, какое-то тряпьё… Ник и Пирс стояли передо мной и скалились с такими довольными лицами, словно им только что подарили по ящику бесплатного мороженого. Правда, ссадины на щеке и коленях Пирса несколько портили общую картину их торжества. Вот ведь твари… Кажется, я ошибся в оценке — это не просто школьные хулиганы, это подрастающие маньяки какие-то. Что ж, посмотрим, что они там придумали. С верёвками разобраться я всегда успею… и показать этим двум небо с овчинку — тоже. И нет, теперь уж я не упущу из виду никого из них, спасибо, научили. Не только дуракам требуются уроки. Ник и Пирс не подозревали, что я обдумываю, как им навалять и в каких количествах, они решили, что я дезориентирован и напуган, поэтому тут же начали говорить гадости. Точнее, на сей раз говорил Ник: — Ну что, Поттер? — спросил он. — Теперь ты уже не такой говорливый, дворняжка? — Лучше быть дворняжкой, чем мерзкой крысой, — ответил я довольно спокойно. — Крыса, говоришь? — хмыкнул Ник. — Да нет, это ты крыса, со своей мамашей-шлюхой и папашей алкоголиком, которые сдохли и повесили тебя на Дурслей. Да ты должен ноги нам целовать за то, что тебе позволяют ходить в приличную школу, за то, что мы тебя вообще терпели в классе… столько лет. Блинн… странно он как-то говорит. То ли внушённое повторяет, то ли с чужих слов. Нет, конечно, фальшивую историю моих родителей он мог слышать и от Дадли — Дурсли явно раньше в выражениях не стеснялись, но всё равно… странно… — А ты, — продолжил Ник, — слишком много стал себе позволять. Ты забыл, где твоё настоящее место, отброс… Мы тебя проучим, да так, что ты всю жизнь не забудешь. Пирс, давай. Пирс сделал шаг вперед, и я увидел у него в руках бутылку с яркой этикеткой. Жидкость для розжига. Это… Это что? Они что, сжечь меня решили? Не, я не ведьма Венделина Странная, удовольствие от подобных забав не получу. Они хоть последствия себе представляют? Похоже, нет. — Давай, Пирс, — повторил Ник. Губы его пересохли, и он их то и дело облизывал, щёки разрумянились, глаза возбуждённо блестели. Ну, точно, маньяк. Или это от вседозволенности? Думает, папа отмажет и в этот раз? Пирс нерешительно открутил крышку, и я почувствовал резкий запах. Последняя надежда на то, что меня решили просто попугать, растаяла, как дым. Это реально была жидкость для розжига. — Давай, Пирс, — повторил Ник в третий раз. — Покажи этому отребью, что значит настоящий сильный парень. — Давай, Пирс, — съехидничал я. — Ника папочка отмажет, а ты точно поедешь в школу святого Брутуса. А уж как будет этому рад твой отец-полицейский… Его собственный сын станет преступником, здорово, да? Пирс замешкался. Похоже, до него стало доходить, что поджог одноклассника — это не пара поставленных синяков, за такое придётся серьёзно отвечать. Поэтому предвкушение в нём боролось с осторожностью. А насчёт того, что он может раскаяться и не захотеть причинить мне боль, я не обольщался. Крысы не таковы. — Ненормальный дело говорит, Ник, — неожиданно сказал он. — Давай, я его оболью, а ты подожжёшь. Так будет справедливо. — Что, зассал, Пирси-детка? — ехидно спросил Ник и достал из кармана джинсов зажигалку. — Ладно уж, поливай. — Вы серьёзно думаете, что вам такое сойдёт с рук? — спросил я. — А кому ты нужен, урод ненормальный? — усмехнулся Ник. — Уверен, твои опекуны шума поднимать не будут, сдался ты им. А Большой Дэ сразу поймёт, с кем нужно дружить, а с кем лучше не водиться. Давай, Пирс! Ого… А похоже то, что Дадли от них откололся, подействовало на Ника сильнее, чем я думал. Как же, с ним не захотели дружить. С ним, таким крутым и богатым. А крайний — снова я… Пирс потряс бутылку и, подойдя ко мне совсем близко, стал её наклонять. Только вот я совсем не зря поддерживал этот неконструктивный диалог. Резкий хлопок, и верёвки упали. Я соскочил со стула и ногой выбил бутылку из руки Пирса. Она отлетела в угол, грохнулась об стену и разбилась. Противный запах бензина наполнил захламленную комнату. Ник и Пирс замерли от неожиданности, а я, подхватив валявшуюся рядом сумку, выпрыгнул в окно и плавно приземлился на вытоптанную землю под окном. — Держи его, придурок! — раздался из дома раздражённый голос Ника. — Ты всё испортил, баран! Дальнейшее я слушать не стал, поскольку понёсся от места несостоявшегося аутодафе со всей возможной скоростью. «Этого мальчишку необходимо нейтрализовать, — задумчиво произнёс Томми, — он опасен. Другой их жертве может не повезти так, как тебе». Я был полностью согласен с Томми, поэтому, завернув за угол, притормозил и стал ждать. Пирс и Ник показались пару минут спустя, оба выглядели взъерошенными, злыми и недовольными, Ник злобно шипел на Пирса, тот молчал, но лицо его было красным от обиды, а на скулах играли желваки. — Пошли к магазину, — прошипел Ник. — Он же с сумкой был. Там ему и наваляем. — Может, в следующий раз? — предложил Пирс. — Или после школы подкараулим… Как раньше. — После школы он с Большим Дэ, — отрезал Ник. — И вообще, ты что, намерен спустить этому отребью, что он тебя в дураках оставил? Пирс тут же пошёл на попятный: — Нет, конечно же нет… Но чем мы его прижмём? Бутылку-то он разбил. Да и драться где-то научился… — Ничего, — хмыкнул Ник. — Вдвоём мы его скрутим. И вообще, у твоей матери крысиный яд ещё остался? — Ну да, — недоумевающе ответил Пирс. — В чулане стоит. Ещё полбутылки. Зачем? — Затем, что ты сейчас бежишь домой, берёшь яд, мы покупаем лимонад в магазине, добавляем туда немного из твоей бутылки… и заставим Поттера выпить. — Он у нас ничего не возьмёт, — резонно ответил Пирс. — Ты идиот? — фыркнул Ник. — Скрутим и в глотку зальём. Пусть поблюёт как следует. — А если он… того? — предположил Пирс. — Или если нам его скрутить не удастся? — Ты идиот? — повторил Ник. — Подберёмся сзади, вырубим потихоньку — и привет. И ничего ему не сделается, живот поболит и всё. Давай, беги. И лимонада купить не забудь. Я тебя здесь подожду. Пирс подорвался и умчался, Ник остался один, а я призадумался. Похоже, эта парочка меня в покое не оставит ни при каких обстоятельствах. И главный тут — Ник. Значит, его придётся нейтрализовать. Нет, будь это мелкие пакости — я бы стерпел, но тут, похоже, уже не поможет прикладная гадология. Не поймёт. И вообще, поведение Ника смахивает на… на одержимость? Неужели? «Оглуши его, — посоветовал Томми. — И присмотрись. Мне это тоже не нравится». Я вышел из-за угла и коротко скомандовал: — Ступефай! Инкарцеро! Ник рухнул на землю, его тут же оплели верёвки. Лицо парня стало неподвижным, глаза остекленели. Я положил руки ему на виски и прошептал: — Легилименс! И не увидел ничего. В голове Ника клубилась грозовая тьма. Никакого проблеска сознания, только злоба и странная жажда. Да что же это такое? «Это уже не Ник», — прошептал Томми, и я услышал в его голосе нешуточное потрясение. «Не Ник? — поразился я. — Что это значит?» «То и значит, — проворчал Томми. — Я слышал о таком… Вызывается неприкаянный дух из-за Грани, пленяется… Ему внушаются некие установки. После этого он подселяется в другое тело, словно паразит. Дух не может освободиться и вернуться обратно за Грань, пока не выполнит установку. Поэтому поведение… тела очень напоминает одержимость. Но это не одержимость. Это куда хуже». «Почему?» — спросил я. «Потому что взрослое сознание может оправиться после ухода духа. Детское — нет. Ник Мэннинг мёртв, Гарри. Его больше нет. Есть только злобная тварь в теле твоего одноклассника, которая будет пытаться тебя извести снова, снова и снова… Пока не добьётся своего». Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! «Но зачем? Зачем это Дамблдору?» — я даже не сомневался, кто превратил Ника в эту жуткую тварь. «Возможно, это входит в его программу воспитания Избранного, — отозвался Томми. — Чтобы у тебя был враг, не дающий расслабиться. А возможно ему уже не нужно, чтобы ты дожил до Хогвартса. Трагическую гибель Избранного тоже можно выгодно обыграть в нужном ключе». «Или ему каким-то образом удалось добраться до Невилла, и теперь у него есть запасной Избранный…» — предположил я. «А вот это вряд ли, — хмыкнул Томми. — Невилл находится под покровительством русских магов, а с ними рискнул связаться только Гриндевальд. И чем это для него кончилось? Так что нет, не бойся за Невилла. С ним всё в порядке. Скорее всего у Дамблдора созрел новый план…» «Крестражи… — вырвалось у меня. — Если он проверил крестражи…» «Вполне возможно, — хмуро ответил Томми. — В любом случае, мы с тобой в глубокой…» «Я понял, — ответил я. — Что делать будем?» «А с этим можно поиграть… — хихикнул Томми. — Гарри, у тебя Сфера с собой?» Я хлопнул себя по лбу. Точно! Сфера! Ловушка Духов! Уж не знаю, зачем Сири впихнул парочку в один из кармашков моего пояса, предчувствие его осенило, что ли? Я торопливо достал Сферу, активировал её каплей своей крови и выученным заклинанием и приложил жемчужно-белый шарик размером с кулак ко лбу Ника. Сфера замерла, словно приклеенная, постепенно темнея. Спустя три минуты шарик приобрёл аспидно-чёрный цвет, внутри него что-то тихо щёлкнуло, и он отвалился прямо мне в руку. И всё. Никаких спецэффектов. Между прочим, изобретение Герпия Злостного. Почему-то все помнят его только как изобретателя крестражей, а ведь этот маг в своё время был неплохим демонологом. Я спрятал шарик в пояс, решив позже передать Сири — пусть поиграется, вдруг удастся подарочек сделать кое-кому, и с печалью взглянул на тело Ника. И что делать дальше? «Гарри, — тихо сказал Томми, — а ведь это можно использовать. Я ведь могу перейти в это тело — души там уже не осталось. Представь, я буду ходить с тобой в один класс, поеду в Хогвартс… и проблем с легализацией никаких не будет. Здорово я придумал?» Я оторопел, а потом призадумался. А почему бы и нет? То, что Томми не хотел сливаться с остальными крестражами, я понял давно, это только Рег продолжал питать призрачную надежду возродить своего Лорда. А так даже лучше — сильный магглорожденный, богатые родители… Тёмная лошадка. Да и родители Ника не потеряют сейчас сына. Моральные терзания… А смысл терзаться теперь? Не я Нику духа-паразита подсаживал и не Томми, отчего бы не воспользоваться ситуацией, раз так фишка легла. Может, я и цинично рассуждаю, но лучше иметь вменяемого, дружелюбного союзника, чем спятившего противника, от которого в любой момент можно ждать удара в спину. Так что… «Здорово, — согласился я. — А ты сможешь?» «Вполне, — отозвался Томми, — моя душа теперь цельная, благодаря тебе, Гарри. Сейчассс…» И ощущение чужого присутствия в голове исчезло, оставив только странную пустоту. А тело Ника странно дёрнулось, и он открыл глаза… ставшие из серых тёмно-синими. — Здорово как… — произнёс Ник… точнее уже Томми. — Я уже и забыл, каково это — иметь тело. Гарри, может отменишь Инкарцеро? — Фините! — сказал я, и верёвки исчезли. Я подал Томми руку, помогая подняться на ноги. Он встал, правда, слегка пошатнулся и прошептал: — Мерлин Великий! Я снова живой… Снова… Гарри, я в долгу перед тобой… Погоди… Томми вытянул вперёд руку и прошептал: — Люмос! На кончике его пальца возник небольшой светящийся шарик. — Нокс! — почти крикнул Томми и запрыгал от радости. — Я — волшебник! Гарри, моя магия со мной! Мы поедем в Хог вместе! Гарри! И тут я вспомнил о палочке Тёмного Лорда, которая до сих пор тихо-мирно лежала у меня в тайнике. — Интересно, Томми, а твоя старая палочка будет тебя слушаться? — От… — удивился Томми, но потом, видимо, вспомнил: — Точно! И моя палочка! Ох, Гарри, это так здорово! Даже если и слушаться не будет — новую купим! Я хожу! Я говорю! Я дышу! Я — живой! Живой! И Томми-Ник обнял меня. И в этот самый момент появился Пирс с двумя бутылками в руках. Узрев радостного Ника, скачущего вокруг меня козликом, он некультурно раскрыл рот, а потом выдал классический текст: — И что это вы здесь делаете? А? М-даа, похоже, легенда меняется…* *Старый анекдот. Молодого лейтенанта, умудрившегося понравиться дочке одного из больших начальников, вызывают к руководству и сообщают: — Вас решено откомандировать в Париж. Цель задания — медленное, постепенное вхождение в среду миллионеров с последующей длительной консервацией. Выходить на связь первые пять лет с Вами вообще не будут. Легенда: Вы молодой миллионер, владелец особняков, яхт, прожигатель жизни. Лейтенант, естественно, от радости начинает крепко бухать, проставляется сослуживцам, но во время пьянки называет неосторожно начальника управления «старым мудаком». Через день его снова вызывают к руководству и сообщают: — Легенда меняется — бухгалтерия не утвердила смету. Вы нищий одноглазый педераст, ночующий под мостом. Цель задания прежняя — медленное постепенное вхождение в среду и адаптация на новом месте.