На пути геноцида

Игнисдемоний, архидемон

      Заседание Совета Архидемонов началось через полчаса после ослабления Черты Мортис.       Нет, мы и сразу могли его начать – благо, из-за Заразы и так уже несколько часов подряд заседаем. Просто требовалось собрать информацию, выяснить, что точно произошло… да и вообще – осмыслить произошедшее.       Черта Мортис ослабла. Ядра управляющего контура перезагрузились и вновь начали функционировать. Это… очень, очень значительные изменения.       Во время войны мы не слишком обращали внимание на ядра управляющего контура. Да, что-то они делали, как-то нам мешали, но всё это было несерьёзно. Да, Ларсий мог создать аватару, равную по силам демону красного круга, в крайнем случае – архидемону. И всё. Да, в некоторых стычках этого хватало, но в крупных битвах подобная «помощь» оказывалась попросту смехотворной. Остальные ядра влияли и то слабее. Так что мы с полным на то основанием игнорировали мелкие неудобства.       Во время Битвы Вмешательства Мортис это вышло нам боком.       Собственно, Черта Мортис и сейчас полностью не исчезла. Просто ослабла. Если мы обрушим на людей все наши силы, то результат окажется быстрым и неприятным. Но количество войск, которое мы можем задействовать без неприятных последствий, возросло как минимум на порядок.       За эти полчаса я успел освежить в памяти планы, которые штаб готовил на все случаи жизни, и убедиться в том, что для уничтожения человечества этих сил хватит. С некоторым трудом: люди за последние сотни лет существенно развились, да и эльфы в стороне не останутся. Но хватит.       Если, конечно, Мортис вновь не активирует Черту на полную мощность. А она, судя по всему, сделает именно это. Это в первый раз для ядер управляющего контура выработать решение сложно, повторить его – пару пустяков.       Значит, нам придётся действовать не впрямую. Подтачивать людей изнутри, организовывать локальные вторжения, устраивать диверсии, натравливать тех же оркоидов – благо, теперь наши возможности существенно возросли. Очень жаль, что ударная группа Иргидия провалилась и погибла. Потери восполнить легко, у нас многие тысячи ударных групп красного круга. Но вот ускользнувший первоисточник Заразы… он существенно облегчил бы подобную непрямую стратегию. Теперь с этим вряд ли можно что-то поделать.       План ясен, теперь осталось узнать, как его оценит Учитель Аргаллион. Не сомневаюсь, что в безграничной мудрости своей он предложит множество улучшений и исправлений. Что же, так и должно быть: Его задача – вести, наша – повиноваться. Совет Архидемонов – не место для дискуссий.       Заседание, как и всегда, проходило в Малом зале. Ряды кресел, амфитеатром спускающиеся к трибуне, стены и потолок из чёрного базальта, изящные колонны, отсветы лавы, передаваемые через сложную систему зеркал… Торжественно. Красиво даже, но главным образом – торжественно. Как и подобает залу, в котором мы внимаем Учителю Аргаллиону.       Всего в заполненном на три четверти зале чуть более трёх сотен архидемонов. Сила, сама по себе способная сокрушить человечество. Да, Колоссус сильнее – но он один, и он привязан к Аль-Айюму. Да, лучшие эльфийские воители равны нам по силам – но лучших среди них немного. А ведь это лишь самый-самый кратер вулкана…       Жаль, что вся эта мощь бесполезна перед лицом благоприятных ноосферных сценариев.       Моё место – в первом ряду. Хотя у меня нет никаких официальных титулов (предлагали, но я отказался), собратья-архидемоны считают меня «первым среди равных». Да, я не старейший из архидемонов, но я старейший выживший. Пятнадцать старших братьев полегли во время Битвы Вмешательства Мортис. Тот удар развоплотил даже Учителя Аргаллиона, впрочем, будучи ноосферной сущностью, он на следующий же день воплотился снова. Ну а я с тех пор на заседаниях Совета представляю моих собратьев-архидемонов – впрочем, при необходимости любой из них может взять слово и выступить самостоятельно. Необходимость выпадает нечасто, всё же наша задача – выслушивать Учителя и претворять его слова в жизнь.       Архидемоны взволнованно рассаживаются по своим местам. Многие не отлучались, прямо через ноосферу запрашивали нужную информацию. Учитель сосредоточенно постукивает когтём по каменной столешнице. Ёжусь. Ему предстоит принять самое трудное решение за последние несколько сотен лет. Тяжёлая ноша. Надеюсь, что у нас всё получится, и мы, пусть и небыстро, но всё же сотрём человечество с лица земли. За нами бесчисленное множество миров. Мы не имеем права проиграть.       – Начнём, – роняет Учитель, будучи погружённым в свои мысли.       Коротко подытоживаю то, что известно: бой группы Иргидия и отряда эльфов, необычный запрос в учётной записи фиолетовика-Гиадиса (о самом факте запроса он успел доложить, о его сути и подоплёке – нет), перезагрузка ядер управляющего контура, гибель группы Иргидия и ослабление черты Мортис. Высказываю предположение, что запрос был как-то связан с деятельностью Заразы – она по определению обладает паранормальными свойствами. Впрочем, это только предположение, ответ от техподдержки УУУПССС ещё не пришёл. Краткая выжимка о состоянии наших сил, о состоянии сил людей и эльфов. Преимущества и недостатки наших стратегических планов. И вывод: необходимо активно развивать тактику непрямых действий.       Выслушав доклад, Учитель благосклонно кивает украшенной рогами головой.       – Спасибо, Игнис. Чётко и обстоятельно. Правда, в главном ты неправ. Приказываю начать подготовку к полномасштабному наступлению за черту Мортис.       Что?!       Слышу, как за спиной взволнованно перешёптываются собратья. Что произошло? Я недостаточно аргументированно изложил свою позицию? И этим ввёл Учителя в заблуждение? Да-да, всё так. Мне следует излагать свои мысли чётко и ясно.       – Учитель Аргаллион, – глубокий кивок, пожалуй, даже поклон, – теперь мы можем провести через черту достаточно сил, чтобы уничтожить человечество, в этом у меня нет никаких сомнений. Однако нет сомнений и в том, что если люди вновь почувствуют себя под угрозой уничтожения, то Мортис повторит своё вмешательство и вновь установит Черту.       Учитель крепко сжал ладони и убеждённо ответил:       – Будем надеяться, что она этого не сделает.       Как?       Шепотки не утихают, они становятся громче. Как? Как можно планировать действия, исходя из надежды? Из… из… из такой надежды, которая… которая…       Которая не имеет оснований.       Я не могу этого спросить. Спросить – значит, усомниться в Учителе. Но и отступить, согласиться – значит, обречь нас на новое поражение и невесть сколько веков изоляции. Поэтому стою. Стою и просто не знаю, что сказать.       – А если сделает? – спросил кто-то из задних рядов. Тихо, вполголоса, но всё равно выделяясь на фоне шёпота.       – Будем исходить из того, что Мортис этого не сделает, – Учитель говорил напористо, раздельно, как будто каждым словом обрушивая Огонь с небес.       Впервые в жизни это не убеждает.       – Только дурак повторяет одно и то же раз за разом, надеясь на разный результат, – ещё тише пробормотал тот же архидемон. Да как он смеет?!       А как я смею? Как смею сомневаться в Учителе?       – Игнисдемоний, не стой столбом, садись, – падаю в кресло. Аргаллион поднимается и начинает ходить вдоль стола взад-вперёд. – Я прекрасно понимаю вашу озабоченность. Да, надеяться на невмешательство Мортис недальновидно, да, мы сильно рискнём, если решим уничтожить человечество немедленно.       Шум в зале затихает, теперь в нём царствуют голос Аргаллиона да цоканье его копыт.       – Но это наша единственная надежда. Сколько времени уйдёт на стратегию непрямых действий – десять лет, пятьдесят, больше? А ведь человечество не стоит на месте. Оно становится сильнее. Мы заработали отсрочку, но непонятно, сколько ещё она продлится. Что, если за это время люди разовьются настолько, что рухнут на бесчисленные миры всесокрушающей волной? Мы не знаем, сколько времени у нас в запасе. Возможно, несколько сотен лет. Возможно, меньше. Лет десять. Или год. Или даже несколько месяцев. Когда ставка столь высока, промедления недопустимы. Обе стратегии связаны с риском, но я верю, что при прямом вторжении этот риск – меньше, – Учитель резко останавливается, разворачивается и смотрит прямо на зал. – Теперь вы меня понимаете?       Но… но…       Но ведь именно в случае стратегии непрямых действий мы сможем гораздо лучше контролировать развитие человечества!       Похоже, этот вопрос возник не только у меня. В зале уже не шепотки, а самый настоящий гул, пускай и приглушённый. В самом деле, если бы это сказал кто угодно, пусть даже собрат-архидемон… я бы просто спросил, понимает ли он, что несёт. Мы пристально следим за человечеством, знаем о нём хоть и не всё, но многое. Я уверен: ни о каком «вторжении в иные миры» (чем бы эти «иные миры» ни были) речи не идёт. В ближайшие десять лет так точно. И сейчас никакой «неостановимой волны» не будет, люди примутся заполошно реагировать на наши вылазки, удары и диверсии. Как вообще можно такое предлагать?       Встаю и глубоко кланяюсь:       – Учитель Аргаллион. Мы внемлем вашей безмерной мудрости. Мы готовы беспрекословно исполнить любой ваш приказ. Я… – невольно оглядываюсь и, встретив взгляды других архидемонов, продолжаю, – мы нижайше молим Вас лишь об одном. Пожалуйста, Учитель, поделитесь с нами своим откровением. Почему именно вы считаете, что в случае прямой атаки риск меньше?       Учитель, как ни странно, ответил не сразу. И далеко не так уверенно, как раньше. Он приложил свою когтистую ладонь ко лбу, закрыл глаза и сосредоточился. Он явно пытается что-то…       – Я не помню, – Аргаллион говорит тихо, но в наступившей тишине слова разносятся по всему залу. – Я совершенно этого не помню. Я знаю лишь то, что люди могут начать свою атаку абсолютно неожиданно. Без предупреждения, в любую минуту, в любой момент. Именно поэтому, – голос Учителя окреп, обрёл свою прежнюю уверенность, – лучше рискнуть и атаковать сейчас, чем промедлить и обречь на гибель бессчётное множество миров. Пожалуйста, верьте мне. Пусть я и не помню очень и очень многого, но я знаю, что делаю.       Странно. Я же был в той делегации, что вела переговоры с эльфами, ещё до всякого вторжения. Тогда они тоже пытались выяснить, почему именно люди представляют такую угрозу. Тогда было несколько раундов переговоров, когда они наотрез отказались воспринять такой абсолютно рациональный аргумент, как убеждённость Учителя Аргаллиона. В конце концов мы объяснили эльфам, что Учитель забыл, каким образом люди собираются вторгнуться в иные миры неостановимой волной. Тогда это казалось мне абсолютно понятным и естественным, а недоумение эльфов – абсурдным. Странно.       Может быть, я дефектен? Или сошёл с ума? Может быть, мне стоит броситься в жерло вулкана, сняв все защиты и чары?       Прислушиваюсь к себе. Нет… не похоже. Я по-прежнему считаю, что человечество необходимо уничтожить, что это единственный способ спасти бесчисленное множество миров, что рано или поздно человечество обрушится на них всесокрушающей волной. Я по-прежнему уверен в словах Учителя.       В прежних словах Учителя.       Или…       Кощунственные мысли прерывает срочный ноосферный вызов. А что, Асцидий ещё на дежурстве?