Красивый и сумасшедший

-Доброе утро. Вставай, соня. Я нехотя открыл глаза. Утро – просто отвратительное время суток, однако утро выходного дня можно считать исключением. Передо мной маячило расплывчатое лицо Максимилиана. Рыжие волосы спадали ему на глаза. Он чмокнул меня в щеку и улыбнулся. -Что-то случилось? – спросил я недоверчиво. – Ты какой-то слишком милый сегодня. -Должен же я загладить вину, - мурлыкнул Макс. Хм, неужели заметил меня тогда на остановке? На всякий случай я решил поинтересоваться: -О чем ты говоришь? Коцюржевский задумался, потер подбородок. -А на что ты вчера обиделся? Блин, этот тип безнадежен. Вздохнув, я выбрался из-под одеяла и поплелся в ванну. Холодная вода меня окончательно разбудила. Ладно, день начался, и с этим уже ничего не поделаешь. Когда я вернулся в комнату, на столе стояли две чашки кофе и печенье. Макс неотрывно смотрел на меня, выжидая, когда же я сдамся и прощу его. Пф, не дождется! Я сел за стол, взял кофе. Не люблю этот напиток, хотя, как ни странно, он меня успокаивает. И Коцюржевский этим нагло пользуется. Знает же, что кофе ослабляет мою бдительность. Макс вперился в меня немигающим взглядом и вдруг важно заявил: -Кстати, после завтрака мы идем на свидание. Я аж поперхнулся. Это было сказано таким уверенным тоном… -Прости, но я уже договорился встретиться с друзьями, - произнес я как можно более отстраненно. Макс только улыбнулся еще шире. -Отмени встречу. Мы идем на свидание, - он откинулся на спинку кресла и потянулся. Мой взгляд скользнул по его торсу. Да, все-таки он красавчик. Неудивительно, что за ним бегают все девчонки факультета. Главное не сказать это вслух, а то его самомнение и так слишком раздулось. -Насколько я понял, шансов отказаться у меня нет, так? – поинтересовался я и тут же получил положительный ответ. Ладно, я не против. Мы неделю не были вместе. Для виду я пожал плечами и протянул: -Ну… Так и быть. Идем на свидание. Мы вышли из дома уже в час дня. Не смотря на то, что солнце уже светило вовсю, на улице все равно было прохладно. Типичная погода для начала апреля. Масимилиан поежился. Его легкая куртка особо от холода не спасала. Вот же горе луковое! Пару минут посмотрев на все это безобразие, я стащил шарф и обмотал им шею Макса. От меня не убудет, а ему хоть немного теплее. -Спасибо, - он улыбнулся и подмигнул мне. -Кстати, а куда мы идем? Макс указал рукой куда-то вправо. -Вон там неплохая кафешка, я туда недавно с Валем ходил. Черт, ненавижу! Опять Валь. Пришлось прикусить язык, чтобы не выдать очередную порцию гадостей. Не могу позволить себе устраивать разборки. Ведь если вдруг Макс окажется перед выбором, не факт, что он предпочтет меня. Поэтому я подавил в себе злость и лишь пожал плечами: -Как скажешь. Кафе оказалось действительно хорошим. Тихое, уютное местечко, народу немного. Мы сидели в укромном уголке, отгороженные от всего мира. Макс уплетал свою пиццу, умудряясь болтать обо всем на свете, смеяться и шутить. Я слушал его, изредка улыбаясь и вставляя саркастические замечания, все было просто идеально. Пока у Коцюржевского не зазвонил телефон. Я сделал вид, что содержание разговора меня не интересует, но на самом деле ловил каждое слово. -Да? Блин, Валь, я только с Женькой вышел! Что, опять? Ну, Валь, ну не могу я! Знаешь, какой он у меня обидчивый. Ааа, ладно, не ной! Сейчас приеду. Так, что-то мне это уже не нравится. Он, правда, хочет меня бросить и вот так уйти? -Жень, слушай, тут такое дело… - Макс коснулся моей руки, - мне надо уйти. Позвонил Валь, ему срочно моя помощь нужна. Он без меня не справится. Отпустишь? Интересно, чего он ждал, задавая этот вопрос? Что я буду топать ногами и кричать «не пущу»? Я не могу так. Каждый волен сам решать, что делать. -Ну ладно, - я снова надел маску безразличия. – Я найду, чем заняться. -Спасибо. Я потом все объясню, правда! – тараторил он, натягивая куртку. – Расскажу, как я великолепно справился. Ведь лишь я со своим непревзойденным умом могу найти выход из любой ситуации. Все, я ушел. И эта веснушчатая бестия скрылась в неизвестном направлении. Я медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Не получилось. Все равно хотелось кричать и злиться, бить посуду и истерить. Почему он бросил меня? Почему так легко ушел? Какого хрена этот Валь ему дороже, чем я? Еще один глубокий вдох. Так, все. Никто никому ничего не должен. Я не собираюсь ограничивать ему свободу выбора. Это противоречит моим представлениям об этом дурацком мире и, что еще важнее, законодательству РФ. И все равно хочу, чтобы Коцюржевский любил только меня, смотрел только на меня, говорил только со мной! Вот такой я эгоистичный собственник. Но все равно невозможно привязать человека к себе. Я знал это с самого начала. На что я надеялся? Я закрыл глаза, отгоняя неутешительные мысли. Самобичевание, конечно, увлекательный процесс, но надо придумать, чем заняться. Не сидеть же тут вечно, в конце концов! Все мои друзья оказались заняты, а потому мне оставалось только бродить по улицам, ругаясь на себя, на Коцюржевского, на Валя и на жизнь вообще. Конечно, сейчас это кажется лишь жалостью к себе любимому. Но тогда мне действительно было плохо. Я погрузился в свой маленький мирок, но время не стояло на месте. И через пару часов я все-таки замерз окончательно и был вынужден зайти в первую попавшуюся на пути пиццерию. Взяв чашку кофе, чтобы согреться и слегка успокоиться, я сел за стол и снял очки. Да, так лучше, когда не видно деталей. Вокруг так много людей! Слишком много лиц. Слишком шумно. Создавалось ощущение, что за этим гомоном я не слышу собственных мыслей. Особенно тот придурок за столом у окна ржет на весь зал. Кошмар какой-то. Блин, разве нельзя посидеть спокойно? Так он еще настойчиво лезет к своему темноволосому другу, открыто заигрывает. То щеки коснется, то по волосам погладит, то вообще руку под стол спрячет, а сосед только голову опускает. Жаль парня. Я ведь по себе знаю, как сложно терпеть подобную атаку. Да и с моей больной фантазией мне остается только предполагать, что же рука развратника творит под столом. Судя по реакции жертвы, это что-то из разряда 18+. Не в силах оторваться, я так и просидел почти полчаса, просто пялясь на них. Было что-то в этой парочке неуловимо знакомое, но без очков я не мог разглядеть, а надевать их не хотелось. Поэтому я просто наслаждался представлением. Спустя какое-то время этот буйный ушел. Его друг, глядя в мою сторону, внезапно охнул и резко отвернулся. Ничего не понимаю. Я такой страшный? Или это что-то позади меня? Я надел очки, посмотрел назад. Ничего. Повернулся обратно. И понял, в чем дело. Как обычно, я замечаю лишь то, что хочу. Темноволосый парень оказался Валентином. А я еще гадал, почему они казались мне знакомыми. Значит, Коцюржевский бросил меня посреди свидания, чтобы полапать Валя? Да, просто прекрасно. Мой мозг лихорадочно искал выход из ситуации. Единственно верное решение – встать и уйти. Что я, собственно, и сделал. Холодный вечерний воздух ударил в легкие. Я шел, не замечая дороги, погруженный в свои мысли. Уже второй раз я наткнулся на Макса и Валя. Уже второй раз получил повод для грандиозного скандала. Только вот нужен ли он? В чем смысл? Буду и дальше делать вид, что ничего не произошло. Все так, как должно быть. Я не сомневался, что однажды этот момент настанет. Только почему мне так больно? Может, я по-настоящему люблю Макса? Я рассмеялся своим мыслям. Еще чего! Мы всего лишь развлекались. Даже нормально сексом не занялись. О какой любви я думаю? Я и не заметил, как дошел до общежития. Застрявший в мрачных мыслях, я все делал на автомате: переоделся, вымыл руки, поел. А потом в комнату влетел Макс. -Жень, какого хрена ты делаешь? Я удивленно уставился на него. Что-то я реально не понимаю, о чем он -А что случилось? -Ты уже следить за мной удумал? – он стоял, уперев руки в боки. – Валь сказал, что видел тебя в пиццерии. Меня начал раздражать этот наезд. Такое впечатление, что это я другого парня лапал! -В пиццерии? Ты бросил меня только за этим? Твой Валь так жалок, что не в состоянии даже поесть один? – я саркастично выгнул бровь. Макс рассвирепел. Одним прыжком он подскочил ко мне, сгреб за грудки. - Так ты следил за мной? Иначе откуда знаешь, куда мы ходили? Я устало поморщился и произнес совершенно спокойно. -Дурак, ты ж мне сам только что сказал. Отпусти, рубашку помнешь. Он так на меня глянул, что мне стало не по себе. Но все же отпустил. Я смотрел на Макса, а сердце бешено колотилось в груди. Что теперь будет? Землетрясение? Ядерная война? Когда он злится, его реакцию предсказать невозможно. Вот и сейчас Коцюржевский меня несказанно удивил, когда упал в кресло и закрыл лицо руками. -Жень, - он тяжело вздохнул, - пожалуйста, не надо лезть во все это. Я тебе обязательно все объясню, но сейчас не надо мне портить ситуацию. Не заставляй меня выбирать между любимым и другом. Я в растерянности подошел к Максу, тронул его за плечо. Он поднял голову. Я неловко улыбнулся и чмокнул его в щеку. Блин, какое-то мерзкое чувство, будто меня обдурили да еще и виноватым оставили. Увидев мое смятение, Максимилиан ожил, встрепенулся, усадил меня к себе на колени и начал тискать, целовать. Я отмахивался от этих ласк, но только ради приличия. Понятно же, что он оттаял. И я был несказанно рад этому. Потом мы вместе валялись на кровати, смотрели телевизор, смеялись и комментировали каждую фразу, сказанную с экрана. А потом Макс заснул, при этом подмял меня под себя и улегся на моем плече. Конечно, завтра все тело будет болеть от такой позы, но если Коцюржевскому нравится, пусть так и будет. Все было прекрасно. Вот только осадок недосказанности все равно остался.