Красивый и сумасшедший

Ненавижу! В толпе незнакомых людей мне было не по себе, а из-за громкой музыки я не мог сосредоточиться. Собрать обрывки мыслей воедино никак не удавалось. В общем-то, неудивительно, учитывая, сколько я выпил. Сегодня день рождения кого-то из одногруппников Максимилиана. И он просто притащил меня сюда со словами «нам надо расслабиться». Да уж, по-моему, легче расслабиться только на минном поле. Но самое интересное, что придя сюда, Коцюржевский сразу упорхнул, якобы поздороваться. Это было три часа назад. Чтобы окончательно не умереть от скуки и дискомфорта, мне оставалось только пить. В конце концов алкоголь сделал свое дело, и я вообще перестал соображать. Ощущение, будто извилины вообразили себя струнами, а смычком стала старая пила. Чтобы кое-как справиться с последствиями опьянения, я стал медленно, но верно пробираться к балкону. Так, шаг, еще один, пропустите, разрешите, извините, дайте пройти, последний рывок и… Блин, постеснялись бы! На балконе целовалась парочка голубков, а какой-то мужик внизу смотрел на это с открытым ртом. Внезапно мой заторможенный алкоголем мозг осознал, что эта сладкая парочка – Валь и Макс. Все, это конец! В этот раз я даже не смог молча уйти. Правильно говорят – что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Нет, я ничего не сказал. Просто не успел сдержать смех. Я хохотал, глядя на их вытянувшиеся лица. Потом картинка почему-то расплылась и что-то потекло по щекам. Я хотел все вытереть, но наткнулся только на холодное стекло очков. -Женя? – в голосе Максимилиана послышалось удивление, смешанное с ужасом. А я мог только стоять и улыбаться сквозь слезы. Молчание затянулось. Я чувствовал, что нужно что-то сказать. Хотя…что тут говорить? И так все ясно. Но я все же выдавил из себя: -Очень рад за вас. Спасибо, что вытерли об меня ноги. И, не оглядываясь, убежал прочь. Я слышал, как Макс что-то кричал мне вслед, но не разобрал слов. Домой идти смысла не было. Из всех знакомых, у кого можно было бы остаться на неопределенный срок, мне на ум пришла только Марианна, моя одногруппница. Однажды она случайно перепутала мужской и женский туалеты и застукала нас с Максом целующимися. Но мало того, что не удивилась, так еще и пришла в неописуемый восторг. Так началось наше общение. Оказалось, что она фанатка аниме и сериалов про геев. Я, понятно дело, не отношу себя к гомофобам, но все-таки нахожу странным, что кто-то восхищается подобным. Я заинтересовался, как такое возможно, ну а Маня хотела вызнать у меня все до мельчайших подробностей. Незаметно Манька стала моим лучшим другом. Именно поэтому я направился к ней. В квартиру я буквально ввалился. Слава богу, Маня, видя мое состояние, не стала ни о чем спрашивать. А меня хватило только на то, чтобы доползти до кровати и заснуть. Утром я проснулся с дичайшей головной болью и еще раз мысленно поблагодарил Марианну: на тумбочке возле кровати были стакан воды и таблетка аспирина. Самой девушки не было дома. Интересно, где она? Быстро проглотив таблетку, я достал телефон. Итак, понедельник. Половина двенадцатого. Тридцать семь пропущенных от Макса. О да, подарки судьбы так и сыплются на меня. В коридоре хлопнула дверь. В комнату вошла Марианна и, нисколько не стесняясь, стала переодеваться. -Тебе не кажется, что раздеваться перед парнем несколько неприлично? – подал я голос. Она глянула на меня и пожала плечами. -Какая разница? Тебе на мое тело все равно плевать. К тому же не думаю, что есть на свете парень, которого может заинтересовать девушка-гусеница. Я только вздохнул. В отношении к себе все девчонки одинаковые. На мой взгляд полнота ее никак не портила. Но Маня думала по-другому. Одевшись, она села на кровать и серьезно посмотрела на меня. -Надеюсь, ты уже очухался после вчерашнего, так что давай выкладывай! С Максом поругались? Вспомнив, что, собственно, вчера произошло, я застонал и снова откинулся на подушку. Вот тебе и любовь навек! Хочу все забыть. Я же был ему не нужен с самого начала. Макс просто смеялся надо мной, а сам… Из уголка глаза покатилась слеза. Я жалок. Сначала повелся на разговоры о любви, влюбился в этого придурка, теперь вот плачу из-за собственной глупости. Закрыв лицо руками, я тихо попросил: -Мань, уйди, пожалуйста. Прости, мне нужно побыть одному. Та только покачала головой и вышла. И тут меня прорвало. Ну почему, почему это случилось? У меня ничего не получается нормально. Какого черта я все еще люблю этого идиота?! Нахлынули воспоминания, как мы встретились, как он признался мне в любви. Я не знаю, сколько я проплакал. Но в один прекрасный момент слезы просто высохли. Я лежал, уставившись в потолок, не способный ни о чем думать. Истерика сменилась полной апатией. Мне было плохо. Тиканье часов эхом отдавалось в голове, все тело болело. Я никак не мог понять, почему еще не умер. Ведь это конец. Я не смогу жить без него. Это конец всему. Хотя какой может быть конец? Мы ничего не обещали друг другу. Любовь – просто слово, не больше. От стука в дверь я вздрогнул. Зашла Марианна с тарелкой в руках. По комнате пронесся запах картошки и салата. Маня поставила все на тумбочку и сказала, глядя мне в глаза: -Хватит вгонять себя в депрессию. Твоя жизнь не изменится от того, что ты валяешься на кровати и жалеешь себя. Я отвернулся и произнес: -Даже если я что-то сделаю, все равно ничего не изменится. Все было слишком идеально, чтобы быть правдой. Видимо, я оказался недостаточно хорош. Девушка наклонилась ко мне, резким движением развернула мое лицо к себе и со всей силы ткнула мне пальцем в лоб. -Блин, Жень, это обычная ссора, а не конец света! -Да лучше б это был конец света! – заорал я. – Лучше сдохнуть, чем знать, что я ему не нужен. Маня нахмурилась. -Это он тебе сказал? Коцюржевский сам сказал, что ты ему не нужен? -Нет, но… Марианна вздохнула и с укором посмотрела на меня. -Какой же ты дурак! Макс не из тех, кто будет продолжать ненужные ему отношения. И если он еще не порвал с тобой, нет смысла так убиваться. Поэтому хватит тонуть в жалости к себе, лучше давай ешь. Она коснулась моей щеки и воскликнула: -Блин, Жень, да ты весь горишь! Твою мать, решил еще и заболеть тут у меня? – она достала из ящика термометр и протянула мне. – На, померяешь – скажешь. Оказалось, что у меня температура 38,2. Маня сразу засуетилась с таблетками, потом заставила меня хоть немного поесть. Она все причитала, а я не мог понять, что хоть такого. Я ведь не умираю. Я провалялся с температурой еще три дня. Мне было плохо и физически, и душевно. Я никак не мог заставить себя успокоиться. Я ненавидел себя за то, что не смог удержать Макса. Виноват только я. Только я. Но к пятнице все кончилось. Утром я встал бодрячком, умылся, поел. Маня была в универе, так что ничего не оставалось, как снова улечься, вооружившись книгой. Часа через два щелкнул замок, хлопнула входная дверь. И передо мной появился Максимилиан Коцюржевский собственной персоной. Я сделал вид, что он меня нисколько не заботит, однако сердце забилось как сумасшедшее. -Жень… - тихо позвал Макс, я не удостоил его даже взглядом. – Женя! Жень, ну посмотри на меня! Пожалуйста! Я злобно глянул на него. -Посмотрел. Доволен? Убирайся! Максимилиан не двинулся с места. Он стоял с надменным видом, только глаза выдавали, как он расстроен. -Жень, хватит злиться. Идем домой. -Слушай, иди к черту! – бросил я и снова уставился на расплывающиеся строчки. -Жень, перестань, мне тебя правда не хватает! Это стало последней каплей. -Ах, не хватает! – я с силой захлопнул книгу. – Прекрати смеяться надо мной! И вообще, иди к своему Валентину, он тебя уже заждался. Давай, уходи отсюда. Ты же у нас король, получаешь все, что хочешь. Только я не из числа твоих подданных. Отстань от меня! Я просто кипел от гнева, а этот…просто усмехнулся. -Жень, ты все неправильно понял. У нас с Валем ничего нет. -Значит, ничего нет? То есть держаться за руки – это нормально? И лапать его в кафе? И целовать у всех на виду? -Жень… Макс сделал шаг вперед. -Не подходи! – вскрикнул я, но Коцюржевский меня будто не слышал. В панике я начал швырять в него все, что попало под руку: книгу, телефон, плюшевых медведей Марианны. -Не подходи ко мне! Чертов придурок! – я кричал и не мог сдержать слезы. Брошенная подушка угодила ему в лицо. Макс бросился ко мне, уселся мне на бедра и прижал мои руки к изголовью кровати. -Отпусти! Отстань от меня! Ненавижу тебя! Променял меня на какого-то Валентина! Сволочь! Сво… Закончить мне не дали. Видимо, Максу надоела моя истерика, и он заткнул меня по-своему. Поцелуем. И как ни странно, помогло. Я расслабился и даже начал отвечать на движения его языка у меня во рту. Наконец Макс оторвался от меня и с улыбкой спросил: -Все? Успокоился? – я кивнул, и он продолжил. – Значит так, я не отрицаю увиденное тобой. Но выводы о том, что я тебя не люблю или что ты мне не нужен, - твои собственные выдумки. -Как я тогда должен все понимать? – поинтересовался я раздраженно. – Мой парень у всех на виду целуется с другим. Что я должен думать? -Понятия не имею, - Макс пожал плечами. – Но в любом случае, ты подумал неправильно. Он наклонился чуть вперед, и я почувствовал, что мне что-то упирается в пах. Я опустил взгляд и обалдел. -Чертов извращенец, чего это ты так возбудился? Макс надул губы и смущенно буркнул: -Не уходи от темы. – И уже через секунду не выдержал, - Блин, Жень, я клянусь тебе, между нами ничего нет и не было. Я все тебе объясню, только помоги разобраться с этим, - он кивнул вниз. Я вздохнул и снисходительно улыбнулся. Большой ребенок. Я не могу на него злиться. И я верю, что он говорит правду. Иначе бы он просто за мной не пришел. Ведь так? -Хорошо, - сказал я. – Может, отпустишь уже мои руки? Макс отпустил меня и тут же набросился с поцелуями. Его язык блуждал по моему рту, распаляя меня. Я судорожно стаскивал с него рубашку, задирал футболку, гладил по обнаженной груди. Страсть захлестнула меня. Макс снял с меня футболку, прошелся языком от шеи вниз по груди, ниже, то целуя, то легко кусая кожу. Его пальцы проворно расстегнули мои джинсы, стянули их вместе с трусами. Шерстинки пледа приятно щекотали кожу. Я притянул к себе Макса и снова поцеловал. Он снял джинсы и потерся своим достоинством о мой пах. И вот тут мне стало страшно. Я всхлипнул, обнял Макса и уткнулся носом ему в изгиб шеи. -Не бойся, в этот раз я постараюсь не безумствовать, - шепнул Максимилиан, и я почувствовал, как он осторожно вводит пальцы, растягивая меня. И я не сдержался и застонал. Через несколько секунд Коцюржевский взял меня за подбородок, посмотрел мне в глаза. -Готов? Я кивнул. И тут же он начал входить. Я зажмурился, мне было больно и все еще немного страшно. Макс остановился, давая мне время привыкнуть к ощущениям. Легонько коснулся моей щеки. -Жень… -Что? -Открой глаза. Смотри на меня. Не упускай возможность полюбоваться совершенством. Раздраженный его самомнением, я сразу забыл про страх и сердито взглянул на Макса. -Раз уж вошел, не спи! Иначе у меня стояк пропадет. Сделай уже что-нибудь! Коцюржевский только обезоруживающе улыбнулся. Зараза, спровоцировал меня, заставил такое сказать!! И вопреки даже своим ожиданиям я вдруг начал двигать бедрами. Внезапно по телу будто прошел ток. Наверное, Макс задел простату. Ощущения были нереально восхитительными. Макс толкался в меня, тихо постанывал мне на ухо, ласкал рукой мой член. А я кусал губы и насаживался на его немалое достоинство, двигаясь в собственном ритме. Еще немного, и я не выдержу. Максимилиан провел языком по моей шее, оставил на ней засос. Не будь я на пределе возможностей, точно бы возмутился, но сейчас я только охнул и вцепился в плед трясущимися руками. Через пару минут нас обоих с головой захлестнула волна наслаждения. Я упал на подушку, пытаясь отдышаться, смотрел на Коцюржевского. Он откинул назад непослушные волосы, поднес руку ко рту, слизнул белесую жидкость с пальцев. Черт, он невообразимо сексуален! Макс посмотрел на меня, широко улыбнулся. -Кажется, теперь помощь нужна тебе. Смотри-ка, у тебя встал от одного взгляда на меня. И заговорщически подмигнув мне, он опустился, обхватил губами головку моего члена. Я чувствовал прикосновения его влажного чуть шершавого языка, как он проводит им снизу вверх по набухшей вене. Ощущения были просто божественны. Я уже не мог сдерживать стоны, запустил пальцы в его волосы, то притягивая его голову к себе, то снова отталкивая. Макс с каждой секундой двигался все быстрее. Задыхаясь, я снова кончил. Максимилиан стер ладонью каплю с подбородка, вытянулся рядом со мной. Я чувствовал тонкий аромат шампуня и пряный запах его тела. -Ну, ничего не хочешь сказать? – поинтересовался Макс. Я растерялся. -Что ты хочешь от меня услышать? -Например, как тебе понравился секс со мной, какой я молодец и какой ты дурак, что бегал от меня все это время. Я смерил его убийственным взглядом. -Мне кажется, с тебя хватит простого «я люблю тебя», - я прижался к нему. – Кстати, я все еще не простил тебя. Ты обещал мне все рассказать. Я слушаю твои объяснения. -Только обещай, что не будешь злиться на меня. Я повернулся и посмотрел на Максимилиана. -Хм, значит, будет на что злиться. После этих слов точно обещать не могу. Рассказывай давай. Коцюржевский замялся и, вздохнув, произнес: -Блин, Жень, понимаешь…