Сказ о двух королевствах

Ночь празднования Белтейна. — Бегите, принц! — мужской голос перекрикивал звук лязгающих клинков. По длинному дворцовому коридору летела фигура, скрываемая синим плащом. Принц мчался со всех ног во внешний двор, к конюшням, а за ним бежал человек в черной накидке, держа в руках меч. — Скорее! Они нагоняют! На балкон выходит девушка. Движение ее плавные и грациозные. Ветер развевает ее непокорные темные кудри, подхватывая и разнося по сонному королевству беспокойный бой колокола. Внешний двор встретил двух человек кромешной тьмой, лишь луна дарила слабое свечение, то выбираясь, то исчезая средь темных облаков. Вой встревоженных и разозленных голосов ещё не был слышен, а значит, шанс скрыться с места трагедии был велик. Послышалось лошадиное ржание. Двое прокрались в конюшню подобно ворам, спеша оседлать скакунов: — Садитесь, милорд, и скачите прочь! Я нагоню вас, — сказал слуга, ладонью подгоняя готовую вот-вот сорваться с места лошадь. Человек в синем кричит что-то на непонятном языке, после чего лошадь срывается на бег. Кобыла резво несется по мосту прочь из замка. Животное загнанно дышит, унося всадника в лесную чащу. Девушка берет в руки лук и оттягивает тугую тетиву с черной стрелой, на серебряном наконечнике сверкает алая жидкость. Этот лук из ясеня зачарован высеченными на нем магическими рунами. Эта стрела не знает промаха. Шепот. Глаза вспыхивают золотым свечением. Она задержает дыхание и на выдохе выпускает стрелу в полет. Всадник останавливает лошадь возле небольшой поляны, вслушиваясь в темноту: — Господин! — кричит наездник на черном мерине, подъезжая к фигуре в синем. — Куда мы теперь? — Наш путь лежит в замок К-А-А-А… Болезненный крик разрывает ночную тишину. Кровь брызгами орошает траву.

***

Блондин резко вскакивает с постели. После такого насыщенного сна бешено колотится сердце, словно это его самого гнали по всему замку сквозь стражников, желающих ему скорейшей смерти. Хотя, сейчас бы он больше удивился если бы эти сны, мучавшие его пятую ночь подряд, исчезли. Немного успокоившись, блондин протер ладонями заспанное лицо. — Сир, вы в порядке? — послышался за дверью обеспокоенный голос лекаря, который барабанил кулаком по двери уже добрые пять минут. — Заходи, Гаюс, — позвал его Артур, после чего старик зашел в покои принца. — Смею заметить, — спокойно изрек старик, войдя в покои Пендрагона, — Ваш покойный отец никогда не опаздывал на военное совещание, которые сам и назначал. Блондин некое время сидел на кровати, недоумевающе глядя на седовласого мужчину и тщетно пытаясь уловить суть услышанного. Однако, когда причудливый сон окончательно отпустил юношу, тот с удивлением и испугом посмотрел на старца: — Ну неееет… — Да, — твердо проговорил Гаюс и кивнул Артуру в знак подтверждения своих слов. — Но нееет же! — блондин ещё более выпучил голубые глаза, не веря в то, что проспал. Вскочив с кровати, юноша принялся бегать по комнате, криками подзывая к себе королевского слугу. Вечно он не там, где нужно и не тогда, когда нужно. — Сир, смею напомнить, вы уволили Джоффри почти неделю назад, — подал голос старик, после чего его губы вновь дрогнули в легкой полуулыбке. — Быть может мне стоит взять на себя ответственность и найти вам подходящего слугу? — с некоторым упреком спросил Гаюс, глядя на то, как Артур старательно штурмует шкаф в поисках верхней одежды. После смерти Утера, предыдущего короля, прошел месяц. Артур постепенно становился все более и более нервным, срываясь на прислуге или отказываясь от их услуг вовсе. Гаюсу это не нравилось категорически. Старик наблюдал за тем, как Артур медленно, но верно превращался в Утера, и подобные метаморфозы были ему совсем не по душе. Юный король стал дерганным, стал чаще страдать недосыпом и все больше прятаться в своих покоях, предпочитая веселью уединение. Однако, так же старый знахарь заметил, как часто венценосного принца стала охватывать юношеская рассеянность и неповоротливость. В такие моменты Гаюс вспоминал что перед ним 20-тилетний принц, которому, увы, суждено принять бразды правления в столь раннем возрасте, поэтому мудрый мужчина всячески старался оказывать поддержку будущему королю. Слова Гаюса о слугах заставили плечи Артура немного напрячься. Он повернулся к лекарю и губы его скривились в дрожащей улыбке: — Они служат тем, кто больше платит, Гаюс. В них нет ни капли верности. — Полно вам, сир. Что бы вы ни говорили, а вам не помешает пара лишних рук. Я мог бы дать вам настойку, чтобы «лишние мысли» меньше вас тревожили. — Не нужно, — твердо проговорил юноша, накинув себе на плечи накидку. — Если только у тебя нет средства для избавления от наемников и убийц, что так жаждут моей крови. Лекарь понимающе кивнул. Нет смысла убеждать Артура в чем-либо пока будущий король скорбит. — Я скажу, что вы переносите собрание на вечер…мой король. Гаюс с тоской взглянул на Пендрагона, после чего вышел из опочивальни принца. Солнце было в зените, освещая белокаменные стены величественного замка Пендрагонов и мокрые крыши городских зданий. Алые флаги сегодня были подняты, вселяя в горожан надежду на лучшие времена. Это был первый солнечный день за весь месяц. Скверная погода долго осаждала Камелот, нагоняя тоску на жителей. Совсем не летние дожди днем, а ночью нижний город накрывал густой туман. Казалось весь Альбион, целиком и полностью, высказывает свою скорбь по Утеру Пендрагону, а теперь погода решила компенсировать месяц дождей таким приятным солнечным деньком. Артур не разделял всеобщую радость от разгулявшейся погоды. Он ощущал себя немного помятым и уставшим. Этот неприятный сон терроризировал его уже который день, повторяясь вновь и вновь словно кошмарное наваждение. Рассказать об этом Гаюсу принц почему-то не решался. Не до этого было, да и тревожить старого лекаря лишний раз не желал. Не хотелось видеть в его мудрых глазах осуждающую тоску, ведь Гаюс считал, что Артур зря изводит себя переживаниями и скорбью по человеку, которого уже ничто не вернет с того света. Хоть сам лекарь никогда не говорил об этом напрямую, но Артур знал об этом. — Артур? Блондин отвлекся от созерцания пола коридора и, подняв взгляд, встретился взглядом с обеспокоенной служанкой, которая стояла в непозволительно близкой дистанции от него. Для многих подобная «близость» была бы непростительна, но не для Гвен. Рассеянно улыбнувшись, Пендрагон сделал шаг назад: — Добрый день, Гвиневра. — проговорил принц, поправив задравшийся уголок накидки. — Мой сир, — поклонилась в легком реверансе девушка, соблюдая нормы, приписанные служащим при королевском дворе, — Вы так пристально изучали пол, что мне захотелось спросить о ваших мыслях касательно него. Артур расплылся в виноватой улыбке, не зная, что ответить девушке. Гвен была единственной, с кем он мог общаться как с другом. Ее веселый и добрый взгляд прогонял все дурные мысли прочь. Лишь общение с этой милой служанкой скрашивало его серые будни весь последний месяц: — Да вот! Совсем слуги обленились! — наконец нашелся блондин. — Полы в замке уже покрылись толстым слоем земли. — Вот как! — хитро улыбнулась Гвиневра, взяв принца за руку. — Мы это исправим, а заодно выметем из этого замка вашу хандру, ваше благородие! — девушка в легком танце крутанулась вокруг собственной оси после чего подмигнула. — Я принесу вам ваши любимые булочки с клубничным джемом сегодня вечером, если обещаете больше не хмуриться на пол. — Ну, хорошо, но только ради булочек! — кивнул он Гвен, после чего поклонился, развернулся и с улыбкой отправился в тронный зал. Не будь магия вне закона, Артур с гордостью мог бы назвать Гвиневру самой что ни на есть волшебницей. Девушка действительно творила чудеса. Одной доброй улыбкой, одним ласковым словом она смогла поднять блондину настроение на остаток дня. За это юноша был готов простить некоторое пренебрежение Гвен нормами поведения. Последние недели Артур много думал о том, чтобы сделать ее своей личной служанкой, но, вспоминая объем и условия работы королевских слуг, он вновь и вновь твердил себе, что это работа —непосильная ноша для женщины. Выслушав претензии селян, смехотворные доносы о том, что «молодой ведьмак околдовал мою соседку, и теперь они вместе куда-то уходят по ночам», и приняв меры касательно оказания помощи пахарям, блондин с нетерпением ждал военного совета. Лишь бы этот день наконец-то кончился и принц, выполнив свой долг, отправился в свои покои. — Итак, думаю, все согласятся отложить обсуждения активных действий Сендреда на Востоке, потому что на повестке дня у нас только что пришедшие вести из Авимора, —проговорил один из военных советников, заставив Артура немного занервничать. — Авимора? Королевство магов? — переспросил его принц, надеясь что ему это лишь послышалось. Вести из этих мест приходили редко, но всегда несли в себе угрозу. «Опасные соседи», — как любил говорить Утер Пендрагон. Тайный город, сокрытый от людей магией невидимости, был окутан секретами и слухами. И лишь его невидимость уберегала магов от гнева Утера. Уникальное королевство Авимор, которое не ведет торговлю ни с кем из своих ближайших соседей, но, если судить по слухам, достаточно процветающее чтобы позволить себе принять волшебников-беженцев из других королевств. Место, где правящей династией являются волшебники. На троне восседает король-чародей Балинор, известный как последний повелитель драконов. — Вам не послышалось, сир. До нас дошли слухи, что Балинор собирается в военный поход. Куда — неизвестно, с какой целью —неизвестно, — проговорил советник, после чего воцарилось всеобщее молчание. Не нужно было слов, чтобы осознать всю трагичность такой ситуации. Если маги пойдут на Камелот, то они не смогут удержать замок, а местные друиды, прячущиеся внутри королевства, станут хорошей подмогой для магов. Сопротивляться — значит в одночасье умертвить всех рыцарей. В таких случаях остается лишь сдача города, однако, куда именно отправляется король-чародей, доселе неизвестно. — «Вот же. А день так хорошо начинался»,— тяжело вздохнул Артур, протерев пальцами глаза. — Нужно держать ухо востро. Увеличить число дозорных у границ Авимором, если повезет, то Балинор обойдет нас стороной. Ввести военное положение, чтобы быть готовыми к обороне, — проговорил устало принц, мрачно глядя на советников. Зацепив взглядом грустную улыбку Гаюса, Пендрагон немного расслабился. Ровно на секунду. В зал вбежал запыхавшийся, обычно прилизанный до безобразия, но теперь пугающе растрепанный Джоффри и, посмотрев на всех членов военного совета, дрожащим голосом сказал: — Двое только что прибыли в королевский двор. Они представились волшебниками, превратили мечи и копья в солому и попросили аудиенции у будущего короля… Когда в зал вошли две фигуры, чьи лица были спрятаны ото всех капюшонами дорожных плащей, все голоса смолкли. На них смотрели как на предвестников великого зла, не иначе. До этого никакой чародей не смел являться и так открыто заявлять о себе королю. Утер бы не стерпел подобной дерзости, но Артур не отец, да и их положение оставляло желать лучшего. В действии магов была видна насмешка над беспомощностью Камелота, но сейчас никто не смел пререкаться. Это был тот момент истины, когда решается судьба тысячи невинных жизней. Этот момент навсегда определит жизнь королевства. Первым тишину нарушил человек в синем потрепанном плаще, чьи слова если не удивили всех собравшихся, то заставили испытать небольшое замешательство: — Просим прощения за то, что мы явились сюда без приглашения, но мы не могли поступить иначе, — дрожащим голосом произнес старик, после чего откинул назад капюшон и оперся всем телом на свой дубовый посох. Это был невысокий старичок, с длинными седыми волосами и хиленькой пушистой бородкой. Одет он был в красную тунику, а на плечах его покоился синий дорожный плащ. Однако, при всем этом, глаза старого волшебника были такими живыми, что невольно задумаешься об истинном возрасте старика. — Мы служим при дворе короля-чародея и пришли просить помощи у вас, принц Артур. — У меня? — немного удивился юноша, отвлекшись, наконец, от рассматривания странного старикашки. — А ты видишь еще кого-то с именем «принц Артур» в этих стенах? — вдруг прикрикнул старик, быстро перехватив пальцами посох, и ткнул им в сторону блондина, вызвав у многих тихие смешки. —Я-то думал принц Камелота будет посообразительней, —ворчал маг. — Чем мы можем вам помочь? —наконец собрался принц, выпрямившись на троне. — Спасти Авимор. И Камелот, так сказать, заодно, — вдруг подал голос темноволосый юноша в черном плаще, который так слился с местным интерьером, что о его присутствии в этом зале все позабыли. Он был гораздо моложе своего спутника, может быть, даже ровесник будущего короля Камелота. От него исходила непонятная, но мощная энергия, как если бы он одним своим присутствием делал воздух тяжелее. Черные кудри разметались в разные стороны, взгляд голубых глаз заставлял чувствовать себя крайне неуютно. Старик обернулся на брюнета, молча покачал головой, после чего вновь посмотрел на Артура: — Король Балинор пал жертвой сильного колдовства, принц Артур. Мы ищем способ исцелить его и предотвратить битву до того, как она успеет начаться, —продолжил старик. — Значит околдовали… Но ведь Балинор достаточно сильный волшебник, насколько можно судить. Это подозрительно… Кому может быть под силу одолеть короля-чародея? — спросил Гаюс, с недоверием оглядывая путников. — Самая сильная ведьма Альбиона, — проговорил юноша-маг, после чего с вызовом посмотрел на Артура. — Жрица Старой Религии, вам-то она должна быть знакома, ваше величество. Большинство так и не поняло, о ком шла речь. Только четверо понимали, кто именно эта загадочная ведьма, чье имя страшились произносить.* Только четверо понимали, от чего придворный лекарь Гаюс так резко схватился за близь стоящую колонну, чтобы не упасть, и почему так побледнел Артур Пендрагон. — Мордред! — отдернул юношу-мага старик, после чего проворно перекинул посох из одной руки в другую и быстрым резким движением (а нужна ли этому старику палка?) треснул голубоглазого юношу по голове. — Веди себя подобающе! Как ни странно, но в этот момент чувство угрозы при взгляде на Мордреда резко испарилось, а сам юноша внезапно покраснел, опустил свои колдовские глаза в пол и полностью сник. — Во времена моего отца вас бы сожгли на костре…—Артур, наконец, нашел в себе силы, чтобы подняться с трона, и начал медленно ходит по залу. —…почему я должен доверять вашим «добрым намерениям», маг? — Если бы намерения наши были скверными, Артур Пендрагон, то мы бы обошли ваш замок стороной или убили бы вас сразу, — отчеканил твердым голосом старик, посмотрев на принца сверху вниз. — Вы могли попросить помощи у других. Почему же вы явились сюда? — продолжал дожимать Артур, чувствуя, что старик что-то недоговаривает. — Мы спешили, покидая земли Балинора… — Почему? — Артур подошел вплотную к старику, уже сам глядя на него сверху вниз. Напряженная атмосфера повисла в воздухе. Старый маг, кажется, был застигнут врасплох этим вопросом и теперь во взгляде его застыл ответ. Маг точно что-то знал, но отказывался говорить. Послышался тихий усталый вздох. — Потому что вместе с нами из замка в ту ночь бежал принц Авимора, — проговорил мертвецки спокойным голосом Мордред, посмотрев сначала на старика, а за тем на венценосного принца. — Мерлин. — Мы распрощались с ним на границе. Он поехал к соседям на Западе, чтобы просить друидов о помощи, на случай если мы не сможем найти средство, что расколдует Балинора, — тут же протараторил старик. — Все знают, Нимуэ была придворной чародейкой при дворе вашего отца. Говорят, в этом замке есть тайник с древними заклятьями. На него вся наша надежда. Артур посмотрел на Гаюса, очевидно, ища поддержку. Лекарь был достаточно мудрее и умнее в вопросах о колдовстве. Он не раз спасал жизни и Утеру, и Артуру. Гаюс к тому времени успел немного прийти в себя. На секунду задумавшись, Гаюс вновь посмотрел на принца и кивнул блондину. — Да будет так. Эти маги, с моего дозволения, получают королевскую амнистию и могут остаться в замке. Джоффри, проводи волшебников в покои для гостей. Военный совет объявляю завершенным.