Мое сердце будет биться...

Услышанное никак не укладывалось у меня в голове. Я отчетливо слышала каждое слово, которое произнес Кристиан, видела, как его губы меняют свое положение в зависимости от произнесенного звука, но никак не могла понять смысл этой фразы. "Дмитрий погиб, Роза. Мне жаль..." Эта фраза продолжала крутится в моей голове, словно кто-то поставил её на повтор. От этого ужасно начала болеть голова, а лицо почему-то сделалось влажными, и лишь через некоторое время я поняла, что плачу. Но почему так больно от какой-то бессмысленной фразы? Что такого в этих, от никак не считающихся между собой, словах? - Роза? Роза, ты меня слышишь? - вывел меня из задумчивости обеспокоенный и звенящий от слез голос Лиссы. - О, милая, мне так жаль. - Почему тебе жаль, Лисса? Я что-то не поняла, - в моем голосе звучала отчаянная мольба опровергнуть так небрежно брошенные слова. - Кристиан, что случилось? - Роуз, я уже все сказал. Мы вселились в один отель, а после оказалось, что, похоже, им владеют стригои. И... Дмитрий погиб. А мне чудом удалось убежать, - парень виновато опустил глаза. - Нет! Крик, который вырвался из моей груди, нельзя описать словами. Это не крик даже - это вой. Я вою, как животное, как раненное, умирающее животное. Потому что я и есть животное. Я словно верная собака, которая потеряла своего хозяина. Мой вой становится беззвучным - он разрывает меня изнутри. Наверное, так себя чувствуют когда умирают. Я не знаю. В прошлый раз, когда я теряла Дмитрия, было не так мучительно. Я чувствовала крепкие объятия Лиссы и болезненное дыхание Кристиана. Он не спас Дмитрия! Какого черта он должен жить, а мой любимый нет?! Где эта чертова справедливость? Я слышу всхлипы Лиссы, но мне нет до них дела. Я не хочу слышать ни плача испуганной, невинной подруги, ни оправданий Кристиана. Я слушаю тишину, которая меня оглушает. И мне нужно много времени для того, чтобы свыкнуться с ней. И мне вечности не хватит, чтобы смириться с ней. С пустотой в моем сердце. И Кристиан, и Лисса пытались что-то говорить, пытались хоть как-то меня успокоить, но я их не слушала. Вырвавшись из объятий Лиссы, я побежала к себе в комнату, совершенно не разбирая дороги. В комнате я закрыла дверь изнутри и полностью отдалась обуревавшим меня эмоциям. Никто кроме меня самой не знал, что происходило в моей комнате, когда я оказалась там. Да я и сама помнила лишь смутно, как сквозь сон, что ходила взад и вперед по комнате и твердила каким-то странным, не своим голосом: - Дмитрий умер!? Нет, это не так. Он не мог умереть. Я бы это почувствовала... - истерично рассмеявшись, я запустила вазу в дорогой плазменный телевизор. Смутно я осознавала, что в мою комнату кто-то ломится и из-за двери слышится голос Лиссы, умоляющий меня открыть дверь, но мне было плевать на нее и на всех остальных. Сейчас существовало только мое горе. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я вышла из комнаты к Лиссе, лицо мое было бледно, глаза окаймлены темными кругами, а губы крепко сжаты, как-будто я твердо решила не выдавать своего горя. В настоящую минуту я не была похожа на ту сияющую девушку, размышлявшую о возможной будущей свадьбе. Теперь я была бледная, убитая горем, одинокая девушка. Я предварительно переоделась в короткое черное платье и перевязала волосы атласной черной лентой. Учитывая мою мертвенную бледность, на мне все это смотрелось, как на трупе. За дверью меня ждали перепуганные Лисса и Кристиан, при взгляде на второго меня пронзила такая лютая ненависть, что я сама содрогнулась от её силы. Неожиданно кинувшись на него, я с силой ударила Криса в лицо и он упал на пол, не знаю уж от шока или от силы удара. После этого я методично стала бить его ногами. - Ненавижу! Озера, я ненавижу тебя! Это ты, ты во всем виноват! Ты не имеешь права жить! Это ты должен был умереть, а не Дмитрий... Я смутно осознавала, что меня кто-то оттащил от Криса. Я обмякла в чьих-то крепких объятиях и моя ярость быстро преобразовалась в новый приступ истерики. - Отпустите меня, - слова вырвались у меня вместе с болезненным всхлипом и руки, поддерживающие меня, неожиданно исчезли. Что и к лучшему, мне сейчас были противны любые прикосновения. И вдруг мне стало так холодно. В голове у меня зашумело и весь коридор, и потолок, и люди вокруг - все перевернулось и закружилось в моих глазах, и я уже не помню, что сталось со мною вслед за этим. Последнее, что я помню, это неизвестно откуда взявшееся обеспокоенное лицо матери, склонившейся надо мной. Кажется, я упала на пол без чувств...