Южная Корея, Сеул, 10 мая 2018 года, Больница Святой Софии, 23:30
Чимин устало потягивал кофе с бумажного стаканчика, он только решил взять себе пару выходных, но и тут его выдернули на работу — второй хирург заболел и взял отгул, так что Чим пришел на ночное дежурство вместо него. За окном бушевала настоящая буря, дождь лил не переставая, а электричество вернули совсем недавно. В кабинет зашла худая миниатюрная девочка в медицинском халате, её длинные русые волосы сейчас были собраны в тугую косу, но даже так непослушные пряди то и дело выбивались, норовя попасть в глаза. — Доктор Пак, вот записи, — девушка протянула Чимину несколько листов бумаги на планшетке и хирург принялся листать бланки с перечнем лекарств и сделанных процедур. Медсестра уже собралась покинуть кабинет, как вдруг её остановил Чим — Подожди, Ин Сыл, — девушка обернулась, вопросительно посмотрев на Пака, — А Мин Юнги? Не вижу записей о нём. — А? Вы не знаете? Он сбежал. Как раз в первый ваш выходной, — непринужденно ответила девушка — В смысле? Как? А почему меня не оповестили? — Ну, обычно оповещают опекунов, но в данном случае их нет, поэтому... — Поэтому нужно было оповестить об этом лечащего врача, нет? — Пак начинал злиться, на один день отлучился и уже наломали кучу дров — Но доктор Кан сказал, что если пациент не хочет, то и искать его не надо, тем более, он уже ходит. — Хорошо, я нашёл корень зла. Если увидишь его, то передай чтобы не совал нос не в своих пациентов, иди отдыхай. Утро встретило Чимина не совсем приветливо, но зато он разобрался с Юнги и достал его адрес, так что сейчас он пристегивался и поворачивал ключ, заводя машину чтобы отправится по нужному адресу, но, как оказалось, на машине по этим переулкам проехать просто невозможно и Пак оставил её на ближайшей парковке. Найти дом Юнги оказалось не так уж и просто, ведь он хорошо запрятан среди высоток, где небольшую пятиэтажку так сразу и не заметишь, доктор поднялся на второй этаж и осторожно постучал в дверь, как и ожидалось, ответа не последовало никакого, но что-то внутри подсказывало Чимину всё таки что-нибудь предпринять. Он толкнул дверь и, к его удивлению, она поддалась, если бы не свет монитора — Пак решил бы, что ослеп. Окна были плотно закрыты какой-то фанерой, на компьютере играла быстрая музыка на повторе, а за столом на стуле сидел Юнги. Он откинул голову назад, чуть приоткрыл рот и тихо сопел, а Чимин готов поклясться, что это зрелище самое милое из всех, которые он видел в этой жизни. Пак осторожно приближается и нажимает на паузу. Доктор тихо отдаляется, стараясь не разбудить старшего, как его запястье резко сжимают, разворачивая спиной, заломав руку, а тонкие пальцы, хватают его за челку, оттягивая голову так, что шейные позвонки хрустят. Чимин сдавленно ойкает, пытаясь свободной рукой освободить волосы от захвата — Юнги, это я, у тебя было открыто, пусти — Чимин? — Юнги резко опускает обе руки. Он неловко потёр шею и зевнул, — Прости, не узнал. Что ты тут забыл? — Как что? Ты же сбежал, естественно, я начал тебя искать. Погоди-ка, — Чимин прищурился и коснулся толстовки парня, тонкими пальцами проведя по мягкой ткани, но на руке остался красный след и глаза Пака теперь уже округлились, — Мин, черт тебя дери, Юнги, — грозно произнёс Чимин, на что парень только скривился — Ну, пожалуйста, только не надо лекции читать, — Юнги поправил толстовку, отвернувшись, больше всего ему не хотелось чтобы Чимин, как и все его знакомые, докучал заботой, впрочем, он и не стал, только хмуро произнес — Раздевайся, — и ушел на поиски выключателя. Свет включился внезапно, Юнги даже зажмурился. Как давно он не включал этот выключатель? Год? Два? Наверное, с самой покупки этой квартиры. Удивительно, как эта лампа ещё работала. Мин поспешил снять толстовку чтобы Пак не заметил насколько большое пятно крови на ней, но было уже поздно, Чимин всё заметил, но уже промолчал. Почему Юнги ему так доверял, так это потому, что он никогда не устраивал истерик из-за безрассудных поступков парня, даже сейчас, когда ситуация была совсем из ряда вон, Чимин выругался всего раз. Доктор принялся снимать бинт с торса Мина и тому почему-то стало стыдно за своё худое сухое тело, хотя Пак уже видел его торс миллионы раз, да он даже изнутри его видел, так сказать, познал весь внутренний мир, именно сейчас старший задумался о том, что прикосновения младшего очень нежны, интимные и что его пальцы не горячие, как всегда. Странно, когда бы Пак к нему не прикасался — его руки всегда были как будто он только что грел их у костра, а сейчас нет, пальцы были даже немного прохладные. Чимин снял бинт и чертыхнулся про себя. Мало того, что рана открылась, так Чим не догадался взять с собой хоть какую-то аптечку, а спрашивать есть ли она у Юнги смысла не было никакого, он вздохнул, рассматривая рану — Юнги, закрой глаза, — Чимин нахмурился, а Юнги не понимал что вообще происходит, — Юнги, пожалуйста, я потом всё объясню. После кивка, Мин закрывает глаза и Чимин осторожно зарывается в рану горячими пальцами, кровь текла по прессу вниз, а доктор осторожно сводил рану вместе, стараясь исцелить настолько глубоко, насколько это возможно. Юнги чувствовал кровь, текущую по его телу, но совсем не чувствовал боли, он ощущал теплые пальцы и это тепло расходилось по всему телу странными импульсами, глаза открыть хотелось очень сильно, настолько, что Мин не выдерживает и на секунду поднимает веки, пока Чимин занят. Сказать, что он удивился — ничего не сказать. Пак медленно водил пальцами по краям раны и она затягивалась со стремительной скоростью. В горле пересохло, но тепло, расходящееся по всему телу не давало впасть в панику, навевая сонливость. — Что... Как ты это делаешь? — не выдержал Юнги и когда рана совсем затянулась таки задал вопрос Чимину, на что тот поднял на него грустный уставший взгляд — Ну я просил же... Это трудно объяснить. Понимаешь, раньше я болел. Очень сильно. Название тебе ни о чём не скажет, поэтому, если кратко, любая царапина могла закончиться летальным исходом, кровь не свертывалась. Я жил как в аквариуме, меня не пускали ни гулять, ни в школу, конечно, ребенку не объяснишь насколько это опасно и я сбегал к друзьям, мы вместе дурачились и всё обходилось без травм, но как-то раз я неудачно спустился с балкона и упал. Это был второй этаж, а внизу кусты шиповника. Тогда я истек кровью и умер, мне было пятнадцать и я только собирался поступать в медицинский, ведь закончил школу экстерном. Как сейчас помню... Было очень холодно, я решил, что сплю и забыл закрыть окно, я открыл глаза и встал, как услышал женский крик. Я бы сам, наверное, закричал в такой ситуации. Юнги, я очнулся в морге, я правда был мертв, но, видимо, тогда так хотел жить, что на тот свет не спешил, — Чимин грустно улыбнулся, а затем оглянулся и подошел к шкафу Юнги, достав оттуда какую-то толстовку, начав одевать его как маленького, ведь Мин так заслушался, что и одеться забыл — Родители были в шоке, но счастливы. Я узнал, что вылечился, кровь начала свертываться, меня назвали настоящим феноменом. Тогда я стал жить обычной жизнью, родители даже купили мне собаку, которую я очень хотел. Мы как-то с ней гуляли и она выбежала на дорогу, её сбили, я так хотел чтобы она жила и провел по её ранам рукой, на удивление, они затянулись, собака выжила. Первое время я думал, что схожу с ума, что всё это бред, но потом начал незаметно пробовать лечить людей. Я понял, что могу спасти кого угодно.. Кроме себя. Тогда я понял, что не зря стал врачом. Как-то так... Твоя очередь. — Что? — искренне не понял Юнги последнюю фразу Чимина — Не притворяйся. Когда я тебя нашел ты горел. Под воздействием стресса и усталости я решил, что те уроды тебя подожгли, но потом я понял, что это не так. Огонь был не на тебе, а вокруг тебя, поэтому на тебе нет ожогов и твоя одежда цела. Ко всему прочему, во время операции у тебя подскочила температура, с тем видом наркоза, который мы использовали это просто невозможно, так что теперь и я жду твоего рассказа о жизни, — Юнги как-то смущенно улыбнулся и откинулся на спинку стула, Пак же присел на край стола и Мин дал ему бутылку соджу, взяв одну себе и отпив, наверное, половину сразу — Не знаю, мне кажется, я с самого рождения такой. Мне был год, когда мои родители погибли в пожаре, но ты не думай, это не я. Мой огонь не может навредить, он не обжигает. Это действительно была неисправность чертовой проводки. Детство я провел в приюте, потом меня забрала одна семья, они очень хотели детей и их выбор пал на меня. Кику Рей была очень добрая, она правда относилась ко мне как к своему ребенку, она казалась мне идеальной женщиной. Рей — японка и говорила на немного ломаном корейском, но это было очень мило, а когда я что-то вытворял она ругала меня на японском, я не понимал ни слова, но сразу чувствовал вину. Но Мин Канг точно не был достойной партией для такой хорошей девушки, он вспыльчивый и ревнивый, совсем не мог держать себя в руках. Я узнал, что он избил Рей и из-за этого она не могла иметь детей, правда, это никак не пробудило его совесть. Он бил меня, бил Рей и я всякий раз пытался её защитить собой, хоть всегда был маленьким и худощавым. В общем, как-то во время очередного скандала он толкнул меня и я ударился о дверь, затылком приложился прямо к ручке. Что мне там было... Всего лет восемь, в общем, ударился я знатно и в тот момент меня окутало пламя, соседи обратили внимание, вызвали скорую, пожарных, в общем, полный кошмар, а я упал без сознания. Мне что-то в голове повредили тогда и я не говорил ещё два года, но потом всё наладилось, правда, больше меня никто в семью брать не хотел. Я пережил все стадии взросления... Алкоголь, наркотики, секс, плохие компании, — Юнги сделал ещё один огромный глоток соджу, — А потом внезапно встретил одного парня. Он был таким же как-я. Что-то вытворял с погодой, знаешь, как в мультиках мог прямо над тобой тучку сделать и дождём полить. Он был богач, но мы всё равно дружили он писал музыку и я этим заинтересовался, тоже начал писать, мы нашли утешение в рэпе. Потом что-то случилось и он исчез, номер больше не обслуживался ни в какие соц-сети он не заходил, а больше я ничего о нём и не знал. Мы с ним не встречались с того момента никогда. Я пишу музыку, продаю её, пишу песни выставляю их на ютуб и спокойно живу, иногда влезая в драки с хулиганами. Я не контролирую эти силы на самом деле, мне кажется, нужно чтобы они так и жили своей жизнью. В ситуациях когда я без сознания они спасают меня, привлекая внимание окружающих. — М-да... Невесело, — произнес Чимин, пока Юнги залпом допивал бутылку, на его щеках уже был заметен румянец от выпитого, а в глазах начинало плыть, но Пак не собирался останавливать Мина, когда он начал опустошать вторую бутылку Повисло молчание — каждый думал о своём и переваривал услышанное. Чимин думал, что если бы оказался на месте Юнги, то не смог бы жить и сиганул бы откуда-то с крыши или вскрыл вены, а Мин вот держался и с гордо поднятой головой говорил о пережитых трудностях. Юнги же задумался о том, что если бы он фактически умер, было бы ли у него такое желание жить, что он бы «восстал из мертвых» как Чимин, наверное, нет. Алкоголь уже не слабо так ударил в голову и хриплым низким голосом позвал — Чимин... Доктор обернулся, но столкнулся с губами Юнги, такими мягкими и горячими, что отдалиться не было никакого желания, привкус алкоголя и ментоловых сигарет даже ничуть не портил ощущения, наоборот, добавлял искренности, что-то такое, что напоминало о том, что это именно Мин Юнги, а не кто-то другой. Поцелуй вышел долгий, мокрый и очень горячий, хоть Юнги и осознавал что делает, но тело совсем не слушалось его приказов и старшему пришлось силой оторвать себя от Чимина, который шумно дышал, отойдя на шаг назад — Прости, не надо было столько пить. — Ничего, — Пак прикрыл глаза, чувствуя неловкость, — А ты часто с парнями целуешься? — Ам... — такого вопроса Юнги не ожидал, он вообще думал, что сейчас получит по морде и больше никогда не увидит Чимина, — На самом деле нет. Но... Уже давно девушки меня не интересуют.... Подожди, ты вообще нормальный? Тебя, блядь, только что мужик поцеловал, а ты спрашиваешь часто ли он это делает? — Ну... Я просто не знаю. Ты первый парень, который меня поцеловал, — щеки Чима предательски заалели, — Я думал это будет как-то... Ну... — Противно? — безразлично произнес Юнги, отворачиваясь. Угораздило же влюбиться в натурала — Нет, не противно! — как-то слишком резко вскрикнул Чимин, ещё больше покраснев, — Ну, как-то необычно, но... Это... Эм, интересно, да. — Ну чтож, — Юнги приблизился к лицу Пака, на этот раз поставив обе руки на стол возле его бедер, он выдохнул ему прямо на губы, а Чимин покрылся мурашками, — Тогда повторим. И снова губы шатена накрывают губы Пака, на этот раз смелее, как бы требуя ответа и он его получает, язык Чимина скользит в рот Юнги, проводит по ровным губам, нёбу и сплетается со своим сородичем. Мин осторожно скользит руками под рубашку Пака, обводя крепкое тело руками, но младший отстраняется, хватая воздух — Не надо, Юнги, ты пьян. Не надо, пожалуйста. — Всё хорошо, я трезвый, не бойся, ладно? Я буду нежен. Чимин не может сопротивляться этими сводящими с ума прикосновениями, в руках Юнги Чим чувствует себя восковой куклой, которая плавится от каждого прикосновения тёплых рук и Мин этим пользуется, цепляя руками бедра Пака и перенося к кровати. Младший обвивает ногами талию Юнги, прижимаясь к нему ближе, целуя вновь страстно и затяжно, и Мин честно не ожидал такого напора от той самой «плюшки», но не поддаться этому очарованию просто невозможно. Юнги срывает с Чимина рубашку, хаотично расставляя яркие отметины на теле парня, у которого перед глазами всё плыло от нахлынувших ощущений, никогда в своей жизни он так сильно не хотел этого. Мин тоже тяжело дышит, тоже пылает от затмевающего разум желания и от этого становится ещё жарче. Мозг сейчас отключился у обоих и, если на Юнги действовал алкоголь, по крайней мере, Пак считал, что всё именно так, то себя оправдать он не мог никак. Просто тело слишком жаждало ещё одно тело рядом, а Чимин так устал, что совладать со своими желаниями уже не мог. Вот и всё. Он и сам не замечал, что настолько страстно отвечает на поцелуи и что вжимается бедрами в бедра Юнги. Не заметил и того как стянул с Мина толстовку и оставил на нём пару багровых отметин, не заметил даже того, как сам оказался обнаженным, но запомнил на всю жизнь те нежные касания, тонкие изящные пальцы, проникающие в него и ту адскую боль, когда Юнги вошел в него. Чимин кричал так, что на глазах выступали слезы, а Мин нежно целовал его грудь, давая время привыкнуть к ощущениям, хотя ему самому было больно от того, насколько Чим узкий. Адская боль довольно быстро сменилась на такое же адское наслаждение когда Юнги начал двигаться в нём, Чимин уже не осознавал что такими громкими стонами может разбудить пол дома, не осознавал, что оставил несколько красных полос на плече Мина, который всё больше набирал темп, не уставая совсем. Уже когда частота толчков становилось невыносимой Юнги покинул тело Чимина и устало рухнул рядом на кровать. И тут совсем невовремя к Паку вернулся здравый ум. Он весь был испачкан в липкой белой жидкости, всё тело покрыто красно-синими засосами, который завтра будут ещё ярче и сойдут только через неделю, зад ужасно болит, а на его плече сопит Юнги. Правда вот, сказать, что ему не понравилось он не может, ведь будет нагло врать самому себе. Под воздействием алкоголя Мин спал крепко и Чимин, приняв душ, спокойно покинул квартиру, тихо прикрыв за собой дверь. Ему нужно очень сильно переосмыслить свою жизнь.Южная Корея, Сеул, 11 мая 2018 года, ???, 11:00
За большим дубовым столом сидел парень и поправлял галстук, разговаривая по телефону — Значит, семеро всего. Хорошо, просто отлично. Уже шестеро известны? Отлично, следите за ними, ребята, днём и ночью. А седьмой... Я сам им займусь. Хватит и шестерых. Давайте, к делу. Парень сделал глоток крепкого кофе и прикрыл глаза, довольно улыбнувшись, теперь все у него под колпаком и никто просто так не уйдёт, дело почти сделано. Тонкие пальцы коснулись крепкого узла на галстуке и слегка распустили его, каждое движение этого парня было точным и лаконичным — никаких лишних жестов, никаких лишних слов.Южная Корея, Сеул, 11 мая 2018 года, квартира Юнги, 13:30
Юнги проснулся от кошмара, он открыл глаза, удивленно заметив, что его руки пылают в самом прямом смысле и Мин спешит в ванную чтобы их потушить, но последующая картина его ужасает. На руках остались ужасные ожоги и рубцы, что повергло парня в шок. Его огонь никогда не вредил ни ему, ни кому-то другому, а сейчас... Что такого изменилось? Юнги обернулся, его взгляд упал на пустующую кровать, конечно, Чимина там не было. Неужели это из-за него? Да ну... Разве он мог так повлиять на его силы, глупости. Мин задумался, тут же коснувшись головы с болезненным стоном, похмелье для него вещь крайне частая и обычная, но всё же неприятная. Парень принял холодный душ, замечая на себе пару засосов, и когда только эта «плюшка» успела? Он слегка улыбнулся, проведя пальцами по красным следам, не такой уж и невинный этот доктор, хотя и кажется сущим ангелом. Мин надел толстовку и сунул руку в карман брюк, доставая пачку ментоловых сигарет и, игнорируя все предупреждения о том, что курение убивает, делает затяжку, едкий дым насыщает легкие таким уже необходимым мозгу никотином, а ментоловый привкус во рту позволяет на время забыть, что это самый обыкновенный табак. Ему сотни раз говорили о том, что это вредно, что пора завязывать, но Юнги начал курить в одиннадцать лет и в двадцать четыре уже абсолютно невозможно было бросить — никотин уже тек по его венам вместо крови, а мозг без дозы отказывался функционировать. В шестнадцать Юнги пытался бросить, правда, необычным способом — заменил сигареты травкой. Эффект, конечно же, подростку нравился намного больше, тело расслаблялось и было таким мягким, Мину казалось, что он способен на всё в таком состоянии, что, при необходимости, он сможет машину на полном ходу остановить, но беда была в том, что под действием травы он совсем не мог писать песни, так что, расставив приоритеты, вернулся к обычным сигаретам. Он делает ещё одну затяжку, глубокую, такую желанную и такую ядовитую. Мину нужно было подумать. О том, как Чимин на это всё отреагирует, о том, где пройдёт их первое свидание, о том, как они начнут жить вместе и о том, как Пак может его послать куда подальше после проведенной по пьяни ночи. Голова вот-вот лопнет от количества мыслей, посвященных этому волшебному доктору, а руки всё не прекращают болеть, хотя Юнги на это, честно говоря, плевать, его, как правило, мало чего заботило в этой жизни, но сейчас всё же осознание того, что такими руками на фортепиано играть будет трудно таки к нему пришло. Мин лениво подставил руки под холодную воду и намазал кремом, который когда-то давно купил в аптеке, потому что пролил на ногу кипяток. Что делать дальше он не знал, да и желания что-то делать уже не было. Хватит на сегодня заботы о себе. Юнги тяжело вздохнул и сел за синтезатор. Пальцы сами били по клавишам, создавая из коротких и длинных звуков мелодию, а компьютер, подключенный к инструменту, тут же записывал ноты. Очень удобно. Мелодия сначала была крайне грустная и тоскливая, потом постепенно становилась какой-то светлой, нежной и внезапно менялась на тревожную, более быструю, а заканчивалась ещё грустнее, чем начиналась. Мин сам не заметил, что этот трек вышел на целых пять минут и родился из импровизации и чувств. Долго он терпеть не сможет, это точно, так что Юнги вылетел из дома и сел в такси.***
Чимин сидел в своём кабинете, болтая с Бон Дже. Он близкий друг Чимина, кардиохирург и, пускай Дже старше Чимина на пять лет, они всё равно отлично сдружились, впрочем, Бон ведет себя как какой-то подросток, но зато всегда может поднять настроение или стать серьезным, когда это необходимо. Пак доверял ему как самому себе, так что как только он рассказал о ночи, Дже усадил его в свой кабинет и налил им по чашке чая с имбирем, внимательно рассматривая друга. — Ну а как оно вообще? — спросил Бон и подпёр голову двумя руками — В смысле? — Чимин сделал глоток ещё горячего чая и скривылся когда жидкость больно обожгла язык — Я имею ввиду с мужчиной... Тебе понравилось? — Честно говоря, да, он вообще очень красивый, грубый и нежный, дерзкий и милый одновременно, ты не представляешь — глаза Бона засверкали интересом и Чим тяжело вздохнул, — Никаких подробностей. Это был всего лишь раз. Минутная слабость, знаешь ли, больше этого не повторится. Ты ведь знаешь, у меня только одна любовь и это работа. — Все так говорят, Чимин~а. Не делай поспешных выводов, к тому же, если всё так, как ты рассказал, то этот Мин Юнги влюбился в тебя ещё когда лежал в палате, так что не удивительно, что у него крышу снесло при таких обстоятельствах, подумай и не делай больно ни себе, ни ему. — Но что мне тогда делать? Да и вообще, он протрезвеет и забудет обо всём, что было, — Чимин уныло мешал ложкой чай, а у Дже внезапно зазвонил телефон, тот поднял трубку, выслушал и положил её обратно — А я вот думаю совсем иначе, Чимин~а, смотри. Один, два, три... В кабинет постучали и тёмная макушка заглянула внутрь. Юнги поклонился незнакомцу, который смерил его оценивающим взглядом и перевел взгляд на ошарашенного Пака, который только и мог, что удивлённо хлопать глазами — Простите, Чимин, можно тебя на минуту, — спокойно произнёс Мин, а Чим внезапно понял, что совсем не готов к такому разговору, он перевел взгляд на Дже и мысленно попросил его о помощи, но Бон самодовольно улыбнулся — Я забыл взять пару бланков у Ин Сыл, пойду её найду. А вы, молодой человек, проходите, — произнёс Дже и покинул кабинет, чувствуя на себе обреченный взгляд Пака. Юнги зашёл в кабинет и сел рядом с Чимином, в отличии от него, Мин был совершенно спокоен и уверен в этот момент. Знал бы только Пак сколько сигарет выкурил Юнги, перед тем, как зайти сюда. — Чимин... На самом деле... — Не надо, Юнги. Я всё понимаю, ты выпил, потерял ум и прочее, всё в порядке, правда. Мы даже можем и дальше дружить, ничего. — Нет, я вообще-то пришел сказать, что ни о чём не жалею. Ты мне нравишься, Чимини. Я это чётко понял. Я пойму если ты не захочешь таких отношений. — Юнги, честно говоря, я думаю... Я хочу попробовать с тобой. Не знаю что то, но, кажется, сама судьба пытается притянуть меня к тебе, поэтому... Мин крепко прижал к себе Чимина и тому ничего не оставалось сделать, кроме как обвить руками талию парня в ответ и положить голову на его плече. Толстовка пахла ментолом, табаком и стиральным порошком и Пак неосознанно прижался ближе, почему-то запах сигарет с ментолом теперь ассоциировался только с Юнги. Мин взял руку Чимина и поцеловал пальцы и Чим бы точно засмущался, если бы его взгляд не упал на руки парня — Ты где так руки обжег? — удивленно спросил Пак и взял ладонь старшего в свои, согревая горячими руками — На самом деле... Когда я проснулся руки горели. Раньше огонь не обжигал, но что-то изменилось. Не знаю, — Чимин отпустил руку парня и взял вторую, так же исцеляя, а Юнги привычно чувствовал лёгкий жар и сонливость — Тогда будь осторожнее, — Пак отпустил и вторую руку, теперь они не были покрыты рубцами и вовсе не болели — Ты золото, — Юнги снова обнял Чимина, зарывшись рукой в его мягкие рыжие волосы. О лучшем Мин и мечтать не мог,у него есть человек, который такой же необычный как он сам да ещё и понимает все его закидоны, что ж такого хорошего Юнги сделал, что ему дали такого парня?