Просьба не беспокоить эту гробницу

      Пока я выбирал, кого из них первым вывести из стазиса, обстоятельства приняли решение за меня: двери за моей спиной захлопнулись, и Кхем Вал пробудился совершенно самостоятельно. Кажется, я серьезно недооценил живучесть деваронца, и тот успел не только очнуться, но и вляпаться в ловушку. Я, по крайней мере, совершенно точно ни в какие ловушки не попадал, так что виноват был явно мой пленник. — Незваный! Быть может, мой господин и мертв, но это не значит, что я позволю подвергнуть его гробницу поруганию! — похоже, Кхем пребывал в одном из своих ностальгических настроений, разве что времена, когда трава была зеленее, миропорядок — правильнее и лорды ситхов — могущественнее, давно связаны уже не с Тулак Хордом, а со мной. Приятно, но с учетом отсутствующей на данной момент соединявшей нас связи силы, заставить признать его, что я — это я, могло быть проблематично.  — Кхем Вал, пожравший повстанцев при Ине и Чабоше, голод системы Дромунд, я — твой господин Дарт Империус и я вернулся в мир живых. Пади же ниц пред своим господином! — Кхем всегда любил драматизм, и моим лучшим шансом сейчас было подыграть ему. Лучшим шансом из имеющихся, но не слишком хорошим, ведь ему в голову вполне могла прийти идея повторить наше первое знакомство… — Возможно, ты лжешь, незваный. Если ты воистину мой господин, то ты знаешь, что мне никогда не победить тебя. Покажи себя! — ну да, именно это ему в голову и пришло, и он уже занял свою излюбленную высокую стойку Джем-Со. Проклятье. Кхем всегда был сильным соперником. Хуже того, он всегда был неудобным соперником, практически созданным для того, чтобы не дать мне использовать мои сильные стороны и безжалостно эксплуатировать мои слабые, особенно в моем нынешнем состоянии. Именно это и делало его таким полезным, и именно потому подобные ему считались прирожденными убийцами джедаев. — Пусть будет так, — сейчас с ним было бесполезно спорить, так что фиолетовые лезвия моего посоха проснулись к жизни, и я перетек в низкую стойку Нимана. Выбор был довольно прост: практикуемый мной в последнее время Джем Со мое новое тело просто не вытянуло бы, а Ниман служил мне верой и правдой всю мою карьеру ситха, и в нем я достиг истинного мастерства. Именно Ниман позволял мне в полной мере использовать в бою Силу, что решало исход схваток с большинством оппонентов. Большинством, но, увы, не Кхемом. Его сопротивление к Силе, как естественное, так и приобретенное благодаря древним и не очень алхимическим ритуалам, заметно нивелировало мою самую сильную сторону. Заметно, но не совсем.       Первая серия атак дашада была предельно прямолинейна и явно предназначалась для проверки защиты — ну, или рубки меня на крупные куски, если бы я оказался совсем новичком. Я им, естественно, не был. Атака была парирована мной без особого труда, и я перешел в скоростную контратаку. Мне удалось — вернее, Кхем мне позволил — пробить окно в обороне и высосать его жизненную силу касанием левой руки. С большинством противников бой бы на этом и закончился, так как даже если бы оппонент и не рассыпался в прах, он стал бы слишком вял и медлителен, чтобы оказывать дальнейшее сопротивление. Кхему же я всего лишь сбил дыхание. Его лицо расплылось в зубастой ухмылке. Я прошел первое испытание, и теперь он собирался взяться за меня всерьез.       И он снова перешел в атаку — много более стремительную и жесткую, чем ранее. Да, пока что мне удавалось блокировать все его выпады, вот только каждый блок заставлял меня уходить во все более неудобную позицию, не давая парировать удары, не приняв на себя всю их силу. А уж силушки-то у Кхема было хоть отбавляй, и каждый блок отзывался болью в не приспособленном к таким нагрузкам теле. Хуже того, атаки Кхема использовали недостатки — очень специфичные недостатки — моего рисунка боя, который он знал как бы не лучше меня. У него не могло оставаться никаких сомнений касательно моей личности, но сейчас он был готов убить меня, если бы я ему позволил. Да, потом он бы долго горевал, но все же убил бы. Мне нужно было срочно менять тактику, если я не хотел потерять новое тело.       Кхем вообще страшный разумный. Я сейчас не про внешность, хотя и она у него весьма пугающая. Вот только он вовсе не тупой громила, как можно подумать на первый взгляд, он истинный мастер клинка, пришедший из времен, когда искусство мечника ценилось безмерно и планка мастерства была куда выше. Его техника всегда превосходила мою, а в новом теле он был еще и много сильнее и быстрее меня. И все же я действительно всегда был опасней в схватке, потому что Сила позволяла мне играть нечестно. С тех пор как я в последний раз использовал этот конкретный трюк, прошло немало времени, но я все же не должен был пока разучиться.       Я разорвал контакт, телекинезом заставив меч Кхема застыть в воздухе и увеличив дистанцию обратным сальто. Обе мои руки вытянулись вперед, и непрерывный поток фиолетовых молний протянулся от меня к дашаду. Сами по себе молнии не могли выиграть мне эту схватку, я выдохнусь много раньше, но теперь Кхем приближался ко мне крайне медленно, с трудом двигаясь против потока. Для моего плана мне нужно было выиграть время.       В бою адепт Силы часто сталкивается с границами возможностей своего тела, и есть несколько путей, как их преодолеть. Первый, наиболее распространенный и простой путь заключался во вливании Силы в свои мускулы, приумножая их естественную мощь и скорость. Решение простое, экономное и дающее хороший результат, совершенно верное в большинстве случаев, но все же ограниченное. Начиная с определенного момента, мускулы начинают рваться, не выдерживая нагрузки.       Но есть и иной путь, лишенный этого недостатка. При помощи телекинеза свое тело можно превратить в своего рода мясную марионетку, не дополняя естественное движение, а полностью замещая его Силой. Конечно, чтобы даже попытаться провернуть этот фокус, нужно иметь высокий потенциал в Силе, и даже в этом случае данная техника весьма утомительна. Кроме того, нужно уметь особым образом расслаблять свои мышцы, что непросто и требует времени. Того самого времени, что покупали сейчас мои молнии.       Однако в моем случае в подготовке нуждались не только мышцы. Ко мне не было привязано ни единого призрака, из которого я бы мог добрать Силы, да и телекинез никогда не был моей по-настоящему сильной стороной, так что мне требовался допинг — и я знал, где его найти.       Я был жив. Я встретился в бою с величайшим ситхом из когда-либо живших, достигшим бессмертия, покорившим галактику мощью своих флотов и армий, пожравшим целые миры своей Силой, и я остался жив — а он нет. Я умер и возродился. Я доказал свое превосходство над ним множество раз. Мне не было равных. Отныне он был лишь вторым, а я был величайший. Я — велик. Я — неуязвим. И Сила не могла мне не подчиняться.       С презрительной легкостью мой разум коснулся плоти, что сейчас вмещала меня, и каждая кость, каждое мышечное волокно, каждая клетка кожи оказались там, где я повелел. Я стал недвижимым препятствием и непреодолимой силой, ибо материя могла двигаться лишь по воле моей. Борющийся с молнией дашад узнает, как подвергать сомнению волю бога.       Это больше не было боем, это было наглядным уроком. Убийца-тень не мог ничего противопоставить моему невообразимо быстрому боевому стилю Атару, его мастерство ничего не стоило против моей скорости. Если бы я пожелал, его голова тотчас бы упала к моим ногам, но это было бы скучно. И я вихрем скользил вокруг него, находя своим клинком десятки брешей в его обороне, демонстрируя его ничтожество, пока мне не надоела эта игра. — Пади ниц, — потребовал я, остановив лезвие посоха в миллиметре от его горла. — Господин, — несмотря на поражение, в голосе его не было горечи, лишь облегчение. Я почувствовал, как восстановилась связь силы между нами.       А затем я отпустил свою гордыню.