Sounds of Wind

      Горячий воздух с хрипом ворвался в грудь, обжигая горло и лёгкие. Бен резко распахнул припорошённые песком глаза и уставился в безоблачное голубое небо, нависшее над головой. Спустя пару мгновений он сел, опираясь на почву, и почувствовал, как раскаленный солнцем песок обжег пальцы рук. Парень схватился за голову, пытаясь собрать скачущие с места на место мысли, правда, давалось ему сложновато. Во рту пересохло; проведя сухим языком по внутренней стороне зубов, юноша поморщился: песок попал не только в глаза, но и в рот. Бен опустил взгляд и пару секунд разглядывал тёмные пятнышки на сапогах, пытаясь вспомнить, что это такое, пока до него дошло: это кровь. Его тут же передёрнуло от пришедших в голову воспоминаний прошлой ночи. Внутренности скрутило, и парень согнулся пополам, думая, будто его сейчас вырвет, однако желудок был пуст. Некоторое время Бен лишь натужно кашлял, в тщетной попытке выплюнуть лёгкие. Остановив ни к чему не приводящий болезненный приступ кашля, он сел ровно, и, стараясь больше не смотреть на обувь, огляделся. От увиденного захотелось плакать. Вокруг один лишь песок, целые горы криффового песка. Бен медленно, чуть пошатываясь, поднялся на ноги, не отрывая взгляда от окружавших его песчаных дюн.       Он по привычке дотронулся правой рукой своего пояса, а затем испуганно вздрогнул и бросил ошалевший взгляд на то место, где должен висеть световой меч, которого там в действительности не оказалось. Бен не понимал, как он мог потерять столь ценное оружие, ведь оно всё время было с ним, когда...       Юноша вздрогнул, и, не желая думать о произошедшем, осмотрелся в попытке найти свой корабль. Обернувшись, он в метрах пяти от себя заметил разбитый икс-винг, от которого шёл дымок, грозящий перерасти в самый настоящий пожар. Бросив взгляд на некогда рабочий корабль, Бен жутко разозлился. Это ржавое ведро старше него, как минимум, раза в два. Именно из-за него парень и оказался здесь, в этой дыре. Неужели дяде... Люку, поправил он себя сам, было так сложно следить за своим кораблём, или это ему просто так не везёт?       Бен отбросил с лица влажные от пота чёрные пряди и быстрым шагом направился к превратившемуся в бесполезную груду железа икс-вингу. С каждым шагом злость утихала, а в голове всплывали обрывки экстренной посадки. Бен вообще должен радоваться хотя бы тому, что остался жив. Корабль грозил взорваться ещё в космосе, и то, что парень всё-таки смог направить его на планету, а после катапультироваться, было самым настоящим чудом. Ярость прошла, и Соло ужаснулся от осознания того, что за последние стандартные сутки мог погибнуть столько раз, что сосчитать невозможно, да и не слишком уж хотелось заниматься этим в данный момент. Сейчас для него самое главное — выбраться из пустыни живым, а дальше, как сложится.       Его ноги увязали в песке, каждый шаг давался намного тяжелее, чем если бы он шёл по земле. Кроме того, Бен уже успел нагрести целую кучу песка себе в сапоги. Добравшись до раскуроченного, лежащего на боку истребителя, парень наполовину залез в разбитую кабину. Пахло палёным пластиком и жжёной проводкой, и из кабины столбом валил дым, поэтому Бен старался как можно быстрее отыскать свою сумку и убраться подальше от икс-винга до возможного взрыва.       Соло оглядел кабину: кресло пилота было раскурочено, панель управления тоже, рюкзак он отыскал прямо под ними, придавленный к полу. Бен очень сильно надеялся на то, что пластиковая бутылка воды в нём не пострадала. Он ненадолго высунулся наружу, набирая в лёгкие сухой пустынный воздух, и вновь залез внутрь, пытаясь вытащить сумку из-под кресла. В ней лежало много полезных вещей, который могли пригодиться для выживания, а умирать здесь парню отчаянно не хотелось, хотя бы из природного упрямства.       Пара сильных рывков — и искомый рюкзак наконец оказался у него в руках. Бен довольно усмехнулся и спрыгнул на песок, уходя подальше от груды металла. Он успел сделать всего шагов десять, когда почувствовал, как земля уходит из-под ног. Бросив взгляд через плечо, парень увидел, что корабль начало быстро затягивать вниз. На этот раз Бен побежал, стараясь убраться отсюда на безопасное расстояние. В конце концов, он остановился и окинул уставшим взглядом место, где пару мгновений назад был истребитель Люка, а теперь красовалась дыра, с боков которой внутрь осыпался песок. Бен продолжал стоять на месте, тупо пялясь издалека на то место, мысленно чиркая себе ещё одну отметину, как на стене в его хижине; только тогда он отмечал дни, проведённые в Академии, сейчас же парень начал вести счёт ситуациям, при которых он мог погибнуть, но не погиб. Бен уже почти прикинул примерное количество своих вероятных смертей, как из этой дыры вырвался столб огня, дыма и песка. Соло подпрыгнул на месте от оглушающе громкого взрыва. Он так и продолжал удивлённо пялиться в одну точку, пока весь песок, поднятый взрывной волной в воздух, осыпался на него сухим дождём. Именно в тот момент, когда Бен отплёвывался от попавших в рот и глаза мелких песчинок, он окончательно утвердился в том, что просто ненавидит песок.       В конце концов, плюнув на это бесполезное занятие, Бен прошёл ещё пару метров и наконец остановился, поставив сумку на землю. Он встал на колени рядом. Убрав со лба налипшие волосы, юноша дрожащими руками чиркнул замком и начал рассматривать содержимое, первым делом извлекая совершенно целую, на его счастье, бутылку воды. Тут же он откупорил её и с жадностью принялся пить, ощущая, как тёплая вода стекает по горлу и попадает в желудок. Несмотря на желание опустошить всю бутылку в пару мгновений, Бен всё же нашёл в себе силы вовремя остановиться, оставив больше половины на потом. Вода — это самая важная вещь в пустыне, Люк часто говорил ему это (даже слишком часто), и сейчас Бен был благодарен дяде хотя бы за опыт, что тот успел передать.       От мыслей о Люке всё внутри юноши опустилось, и на него накатила скорбь, тяжёлой каменной плитой давящая на спину. Скорбь по нему, по всем ним, но особенно по самому себе. Слёзы застилали глаза, и он, пытаясь сдержать их, продолжил рассматривать содержимое сумки, что так спешно запихивал в неё трясущимися от страха и ярости руками. Кроме бутылки воды, юноша нашел не менее двадцати порций синтетических пайков, тонко закатанных в пластик. Что ж, от голода или обезвоживания ему умереть не светит. Теперь если кто и мог навредить, не говоря уже о том, чтобы убить, так это жара или пустынные жители, какими бы они ни были: разумными или нет. Ко всему прочему, парень обнаружил, что зачем-то прихватил с собой датапад, через весь экран которого шла трещина, доставшаяся при посадке, а также комлинк. На удивление, оба устройства исправно работали, и Бен, выяснив это, немедленно их отключил; они могли пригодиться; в конце концов, оба были последних моделей — подарки матери на день рождения. В любом случае, их можно продать или разобрать на запчасти. Отслеживающего устройства на технике не было, Бен точно знал. Он проверил это сразу, как получил их несколько лет назад, да и вряд ли в этой глуши нечто подобное могло работать. Наконец Бен добрался до очень важного вопроса, на который, к сожалению, не имел ответа.       Где он вообще находится?       Бен только сейчас осознал, что понятия не имеет на какой планете оказался; точно где-то на Внешнем Кольце — в этом он был уверен почти на все сто процентов, к тому же это не Татуин, в этом Бен тоже не сомневался. На такой ноте познания о возможном местоположении закончились.       Бен помотал головой и продолжил изучать содержимое сумки. В одном из внутренних карманов он обнаружил отцовский бластер, подаренный Ханом Соло. Юноша задумчиво повертел его в руках; он ведь не брал его в Академию, перед отъездом поссорившись с отцом. Бен грустно усмехнулся: отец всегда был находчивым, знал ведь, что сын обожает этот бластер, потому и спрятал его в сумке, к которой парень не прикасался несколько лет. Хан подарил его, когда Бен был совсем маленьким мальчиком. Мать, конечно же, отругала отца за столь неподходящий для ребёнка подарок, и родители даже предпринимали попытки отобрать любимую «игрушку» сына, но ни одна из них, конечно же, не увенчалась успехом, слишком уж бластер ему приглянулся.       На самом дне рюкзака Бен нащупал световой меч. Почувствовав под пальцами привычную рукоять, он улыбнулся, но, попытавшись достать оружие, понял, что с мечом что-то не так. Аккуратно вытащив его двумя руками, юноша увидел, что меч был раздавлен: провода беспорядочно торчали во все стороны, а некоторые мелкие детали так и остались валяться на дне сумки. Бен снял с себя табард — самый бесполезный, по его мнению, предмет одежды джедая, который представлял собой длинный кусок ткани, надетый поверх туники и держащийся на плечах, закреплённый лишь поясом. Парень аккуратно оторвал от него кусок, чтобы бережно замотать останки меча, лишь бы тот не развалился окончательно. Сделав это, Бен также аккуратно вернул оружие в сумку. Дальше юноша обмотал тканью голову, создав себе подобие капюшона, понимая, что в пустыне с лёгкостью можно получить солнечный удар. Теперь он остался в широкой тунике (которую вновь перевязал поясом), штанах и сапогах. Благо, вся одежда была светлой и должна была притягивать не так много солнечных лучей, потому жители пустынь и ходили во всём светлом.       Бен поднялся на ноги и закинул сумку на плечо. Ему предстоял долгий путь, и проблема заключалась в том, что юноша понятия не имел в какую сторону идти. Впрочем, выбирать не приходится, и парень, помотав головой, решил пойти в противоположную сторону от места крушения; в любом случае, оставаться здесь, как минимум, нелогично.       В самом начале пути Бен Соло был полон энтузиазма, он пытался придумать, что будет делать после того, как доберётся до какого-нибудь поселения или выберется отсюда, но далеко идущих планов у него не имелось. Вернее, было несколько, по началу. После всего... Бен понял точно: делать ему в Академии нечего и вернуться к родителям, к матери, не сможет. Не после того, как он... Бен не мог произнести этого, даже мысленно. Он до сих пор не осознал того, что вчера отнял жизнь, жизни, много жизней. Оказывается, признать убийство тяжелее, нежели его совершить. Мама бы не поняла его, так сказал ему тогда Голос, и Бен был согласен, он просто не сможет объяснить матери, что это была всего лишь самозащита, что он не хотел убивать их всех, так вышло, ему пришлось это сделать, они сами вынудили его, и её обожаемый брат-близнец чуть не убил собственного племянника, учитывая, что в конечном итоге именно Бен погубил Люка, погребя того под развалинами хижины, служившей ему домом, объяснить матери произошедшее становится буквально невозможным. Она не поймет, что другие падаваны, вечно его презиравшие, не стали слушать объяснений ситхского отродья, оттого он и убил всех до единого, а затем поджог Храм Джедаев, просто так, из-за того, что разозлился, из-за того, что пожелал всему, чему учил его дядя, сгореть дотла. Всё, чему учил его Люк, оказалось ложью, так какой тогда в этом смысл?       Бен постепенно шёл дальше, прокручивая в голове эти мысли, одна за другой, по сотне раз вспоминая страшное лицо дяди, стоявшего над ним со световым мечом, вспоминая лица каждого убитого им падавана, их смешки и издевательства. С каждой подобной мыслью юноша чувствовал, как в нём закипает раздражение, которое затем и вовсе перерастало в настоящую злость. Сейчас больше всего на свете ему хотелось что-нибудь ударить или разбить, закричать, и он уже готов был сделать это, как за стеной злости и ненависти разглядел что-то ещё, пульсирующее на периферии сознания. Всего лишь маленькая точка, но настолько светлая, что Бен замер на месте, пытаясь определить, что это такое. Все плохие мысли разом выскользнули из головы. Он чувствовал нечто внутри себя. И это нечто будто бы принадлежало и вовсе не ему. Свет, такой знакомый. Его Свет, но словно... Бен не успел додумать эту мысль, как посмотрел в сторону и увидел огромный звёздный разрушитель, наполовину погружённый в песок.       Это же просто невозможно, Бен не мог поверить в то, что видел. Прямо перед его глазами вдалеке он заметил имперский разрушитель. Соло резко выпустил воздух из лёгких и направился в его сторону, желая разглядеть машину поближе. С каждым шагом Бен чувствовал облегчение, оттого что узнал разрушитель. Это был, без сомнения, «Разящий». Но радость юноши таяла на глазах, чем больше он уверялся в происходящем. Ведь если это был действительно «Разящий», то это могло означать лишь одно:       Бен находится на Джакку.       Джакку. Что он знал об этой планете? За исключением того, что здесь произошла знаменитая битва, решившая исход Галактической Гражданской Войны, став решающей победой Республики, и того, что произошла эта битва в тот же год, когда родился он сам, парень не знал практически ничего. Это помойка. Огромная галактическая помойка, которая ничего не производила, которая не имела крупных городов, а основное население являлось мусорщиками различных рас, разбирающими имперские и республиканские корабли на запчасти. И, скорее всего, Бен застрянет здесь надолго. Ведь самому выбраться отсюда нет возможности, так как у него не имелось ни одного кредита на покупку корабля или места на нём. Второй вариант подразумевал под себя, что его кто-нибудь найдёт. Либо родители, отследив корабль Люка, погребённый в песках Джакку подобно этому разрушителю, либо Монстр из его снов, к которому он направлялся, когда корабль сломался. И сейчас оба из этих вариантов не были предпочтительны для него. К семье он вернуться не мог, не после всего, что ему пришлось сделать, а к Монстру идти больше не желал. Бен не хотел становиться его учеником и переходить на Тёмную сторону Силы, хотя на Светлой ему делать тоже больше нечего. Это было лишь минутное помутнение, страх остаться в полном одиночестве, но лишь сейчас Бен смог осознать одну простую вещь — он всегда был одинок, и ему попросту не стоит бояться этого, он должен был давно привыкнуть к тому, что никто не защитит его от нападок соучеников: ни Люк, ни мама, ни, уж тем более, отец, вечно пропадавший неизвестно где, ни Монстр, преследующий его во снах с самого детства, внушающий ему страшные мысли, пугающий до жути, не дающий ему спать по ночам, заставляя каждый раз просыпаться в слезах и с криком, отчаянно рвущимся из груди.       Бен огляделся: через пару часов солнце Джакку начнёт садиться, и пока никакого поселения поблизости не предвиделось. Соло, недолго думая что делать, продолжил путь к разрушителю, надеясь переждать в нём ночь, а уже утром отправиться дальше. Ночь обещала быть холодной, да и оставаться под открытым небом в это время суток юному Бену Соло совсем не хотелось. Кто знает, какая местная живность пробуждается по ночам?       Дойти до разрушителя было лишь половиной беды. Следующим шагом Бену предстояло в него забраться. Юноша понимал, что ему не обязательно заходить внутрь, оставшись в тени, но он очень этого хотел. Когда он ещё увидит в живую имперский звёздный разрушитель? Это был его шанс воочию лицезреть то, о чём он читал с самого детства, и Бен не собирался упустить этот шанс. Корпус разрушителя был пробит в нескольких местах, и именно через одну из таких пробоин Бен, в конце концов, и забрался внутрь, аккуратно перелезая через куски металла, стараясь не зацепиться одеждой или, того хуже, не напороться самому на один из острых краёв разворочённой взрывом обшивки. Бен залез внутрь, опираясь рукой на железную стену, и оказался в длинном коридоре. Стены были разобраны через две-три панели, и из них во все стороны торчали провода, от разных выдранных деталей. Юноша многозначительно хмыкнул, идя вперёд и рассматривая внутренности разрушителя. Конечно, мусорщики здесь уже поработали, не мог же корабль пролежать восемнадцать лет и остаться совершенно нетронутым, Бен уверен, из разрушителя уже давным-давно успели вынести всё, что хоть чего-то да стоило. Внутри было прохладно, и юноша счастливо вдохнул полной грудью, наполняя лёгкие сырым затхлым воздухом. Соло не планировал забираться в самую глубь разрушителя, но всё равно продолжал идти, осторожно ступая по металлическому полу, в котором кое-где зияли дыры, не хватало ещё провалиться вниз. Внутри было темно, и Бен, стягивая с головы самодельный капюшон, оставил его висеть на шее. Он инстинктивно потянулся к поясу, надеясь зажечь световой меч, но, ощутив лишь пустоту под пальцами, с горечью вспомнил, что оружие сломано. Бен сделал ещё один шаг вперёд, и, не заметив небольшой дыры в полу, провалился туда по колено, зацепив ногу и распоров кожу неровным острым краем.       Это было неожиданно, и он сперва даже не почувствовал боли, лишь ощущение, что что-то его поцарапало. Но вскоре пришла и боль, а вместе с ней Бен выдал всё, что узнал за всю жизнь от отца-контрабандиста и матери-сенатора, а узнал он от них очень много интересных слов и выражений, которые не всегда были употребимы в приличном обществе. Как бы то ни было, но Бен никогда так не выражался; при родителях нельзя было, (но им почему-то было можно так говорить при нём), а после Люк запрещал, ведь не пристало джедаю вести себя столь недостойно. Но сейчас никто не мог и слова ему сказать против, и от этого Бен вместе с неистовой болью в ноге почувствовал лёгкое удовлетворение. Было до ужаса приятно говорить то, что хочешь, Бен даже выдал пару слов на хаттском и очень был этим доволен.       — А что означает «учута»? — Бен вздрогнул, услышав откуда-то из-за угла звонкий голос, похожий на детский.       — Не «учута», а «эчута», — поправил Бен, а затем вгляделся в высунувшуюся из-за угла маленькую фигурку, намного ниже его самого. Это точно был ребёнок, Соло даже стало стыдно за всё то, что он только что сказал. Но ребёнок явно остался заинтригован и теперь с интересом поглядывал на него, всё ещё провалившегося по колено в дыру в полу. — На общегалактический слово не переводится, — ответил Бен, аккуратно пытаясь достать ногу, а затем спешно добавил, поглядывая на нового знакомого. — Но лучше это слово вообще не говорить. Особенно при хаттах.       Ребёнок кивнул, и, полностью высунувшись из-за угла, сделал пару шагов в направлении Бена, который всё-таки сумел вытащить ногу и разглядывал длинный порез через разорванную, успевшую пропитаться кровью штанину. Бен бросил короткий взгляд в сторону приближавшегося ребёнка и отметил, что это девочка, на вид ей было лет восемь, а то и девять. Маленькая и тонкая, она сжимала в руках металлический посох, который был выше её самой. Девочка была сильно загорелой, по сравнению с бледным Беном, и всё её лицо было покрыто веснушками, точно, как его усыпано родинками. На её шее болталось нечто похожее на тканевую маску с вшитыми в неё окулярами, которые, судя по форме, были извлечены из шлема штурмовика.       — Ты ранен? — спросила она, продолжая стоять поодаль, боясь подойти ближе.       — Наверное, — кисло ответил Бен, жалея, что не догадался стянуть из Академии хотя бы пару бакта-пластырей.       — Рану нужно перевязать, а то попадёт грязь, — Бен рассеянно кивнул, и так зная об этом. Девочка наклонила голову набок, наблюдая за ним, а затем произнесла: — Ты не отсюда. Как ты умудрился так далеко забраться?       Бен поднял на неё взгляд, подавляя в себе желание закатить глаза: девочка уже в который раз говорила чересчур очевидные вещи, а Соло до ужаса устал за последние сутки, но, несмотря на это, он изо всех сил старался оставаться вежливым, их знакомство и без того началось не с самых лучших слов.       — Мой корабль рухнул, — медленно произнёс Бен, глядя на девочку. Она смотрела на него по-доброму, на её лице читалось искреннее сочувствие, но кроме того Бен заметил лёгкие искры интереса, зажёгшиеся в её золотисто-карих глазах. — Потом его затянуло в песок, а затем он взорвался.       — Далеко? — спросила она, а затем быстро добавила: — Ты один?       Бен усмехнулся, стягивая с шеи импровизированный капюшон и отрывая от него длинную полосу.       — Достаточно далеко. Я несколько часов сюда шёл. И да, я один, — ответил он, закатывая штанину до колена и перевязывая ногу.       — За тобой придут? — Бен бросил на неё короткий взгляд и увидел на лице жалость. Ну да, корабль разбился, денег на новый у него нет, и неизвестно будут ли его искать, так что, да, причин для жалости у девочки было полно. А может искать его и будут, к несчастью для Бена, поэтому он, немного подумав, ответил:       — Нет, не придут, — завязав узел на повязке, Бен поднял взгляд и посмотрел в сторону, на мешок, часть которого виднелась из-за угла. Он был развязан, и Бен заметил какие-то металлические предметы, может, запчасти. Юноша вновь перевёл взгляд на девочку и увидел небольшую сумку, надетую через плечо, из которой торчали обрывки проводов.       — Ты мусорщица? — сделав логический вывод, спросил он. Девочка потупила взгляд, отворачиваясь. Бен готов был ударить себя по лбу, ведь он не подумал, что это может её обидеть, да и не хотел он этого. Последнее, чего Бен Соло желал, так это ссорится с первым человеком, которого он встретил на Джакку, к тому же девочка очень дружелюбна, не все жители здесь такие, в этом он был точно уверен. — Прости, я просто идиот, — произнёс он, а затем, заметив её удивлённый взгляд, быстро добавил, стараясь перевести тему. — Я Бен.       Она нерешительно улыбнулась.       — Я Рей.