Изумрудная паутина

      — Братец, братец! — радостно хохоча звали мальчишки, догоняя старшего и падая на него сверху кучей.       — Это не честно! Вас двое! — надулся светловолосый мальчик, пытаясь выбраться из-под них, но те принялись его щекотать, и он не выдержал пытки, расхохотавшись в голос. — Хватит, хватит, Локи, […]!       — Твоя очередь, Тор! — нараспев произнесли нападавшие. Они были совершенно одинаковыми, словно отражения, и говорили вместе, будто читая мысли друг друга.       — Вы словно два зайца, вас сложно поймать! Играйте по отдельности! — Тор, наконец, освободился от усевшихся на него близнецов и скрестил руки на груди. Его младшие братья сцепились руками. Черноволосые, зеленоглазые, шустрые и ловкие как змеи, они всегда ходили хвостиком за старшим братом, никогда не расставаясь.       — Мы одно целое, — тоном, не терпящим отрицания, ответил один из них с улыбкой, — поэтому играем как один.       — […], стой, — позвал его Тор, протягивая к нему ладонь и прикасаясь к виску. — У тебя паутинка в волосах.       — О, — просто сказал тот, вытаскивая из прядей серебристую шаль, добротно сплетенную каким-то пауком в высокой траве. Затем, не расцепляя рук с близнецом, потянулся туда, где заметил мелькнувшие тонкие лапки; паутина оторвалась от его пальцев, оплетенная зелёным свечением, расправилась в траве и заняла законное место. — Я вернул твой дом. Ну же, иди сюда, — властно приказал мальчик, безошибочно следя глазами за паучком. Тот, словно через силу, выполз из укрытия стеблей и покорно занял место посреди своей сети. Зеленоглазый колдун лишь скупо улыбнулся, возвращаясь к близнецу. Тор вздрогнул и едва справился с необъяснимым страхом, сковавшим грудь от властного голоса младшего брата.       — Считай до пятнадцати, Тор, — ласковый голос Локи вывел его из странного оцепенения. Близнецы поднялись с травы и со смехом убежали прочь, не расцепляя рук. Как одно целое.       Все смешалось в один поток кошмара и яви. Он не помнил своего имени, не понимал, где он находится, не различал мелькающих лиц над ним.       — …очень повезло, что я его нашёл, — бормотал чей-то седой и отчего-то звенящий бубенчиками голос. — Вы сможете…       — Но Аль… — медовый голосок вплёлся в бессмысленный бубнёж. — Это же чей-то сын, как мы мо…       — …просто подстраховка. Волдеморт не зна… тёмные волосы, зелёные глаза... примерно четыре года…       — …мы не можем!..       — Лили. Мы наложим на него все возможные… останусь в доме… Нам лишь нужно выманить Тёмного Лорда. ...Разберусь с врагом, — в седом голосе зазвенела уверенность и сталь.       Поток голосов постепенно становился различимым, слух приходил в норму, но юный ас не понимал и половины слов. Ребёнок вздрогнул и пошевелился, медленно моргнув, чем вызвал переполошенные возгласы. Медово-золотистый голос чего-то требовал и не получал желаемого. Но затишью не суждено было задержаться надолго: тело асгардца чем дальше, тем сильнее горело, разжигая множественные очаги боли. Не в силах терпеть этого, он глухо застонал и с усилием вытолкнул пламя прочь из тела. Рядом раздался вскрик; ревущее пламя растаяло в воздухе, и боль начала затухать. Принц судорожно принялся вдыхать желанный воздух, позволяя своей магии наконец исцелить внутренние повреждения.       Рядом кто-то болезненно простонал. Сознание осталось кристально ясным, как ни хотелось мальчику забыться и ничего не чувствовать. Но увы — он чувствовал. Чувствовал, как цепкие руки подняли его, довольно грубо и бесцеремонно, а затем куда-то понесли. Чувствовал, как на него направили поток магии, враждебной и непонятной. Чувствовал, как глаза, всё ещё болевшие от яростного огня, закрывались под приказом чужого колдовства. Сил отбивать эту атаку уже не было; он уснул, но не перестал ощущать, потерявшись во времени. А вскоре мир за закрытыми веками озарила ярко-зеленая вспышка, столь мощная, что отпечаталась на сетчатке; на языке появилась горечь, а во лбу словно выжгли огненное клеймо. Всё это время мальчик лежал неподвижно, не в силах даже закричать. Боль превысила все допустимые границы, и он, наконец, впал в желанную темноту.       Вся магическая Британия ныне знала, что той судьбоносной ночью Волдеморт пал от руки мальчика — ребёнка в возрасте четырёх лет, сына Джеймса и Лили Поттер, без вести пропавших и оставивших маленького героя сиротой. Колдуны праздновали, забывшись в радостном освобождении, и даже множественные случаи раскрытия перед магглами не омрачали тот день. Воины складывали оружие, матери больше не боялись за своих детей; наконец-то наступил долгожданный покой. И всё же сердце пропускало редкие удары и полнилось зыбкой тревогой перед грядущим. На осколках разрушенного прошлого предстояло отстраивать новую жизнь.       Тёмные времена миновали, рассеянные тонким лучиком надежды. Альбус Дамблдор мог лишь надеяться, что даже в самом кромешном мраке, затаившемся в неизвестном будущем, этот свет не будет рассеян.       Пророчество, как и все слова Видящих, было туманным и неясным, и так же владело таинственной властью над людьми и самим мирозданием. Изрёкшая его провидица в тот же миг упала замертво, но эти необъяснимые слова каким-то образом отпечатались в недрах памяти — даже желая того, Дамблдор не смог бы их забыть. Раз за разом они повторялись в его голове, накатывая, как медленный, но неотвратимый прибой, закрывая волнами песчинки его мыслей. Парадоксально точное и одновременно размытое пророчество гласило об одном ребёнке.       Истинные пророчества — всегда отпечаток на Вселенной. Директор Хогвартса прекрасно понимал, что такие никогда не останутся в безвестности, даже будь они высечены на тысячелетней скале словами забытого языка. Уже скоро его усилиями британское магическое общество знало: мальчик с яркими зелёными глазами и чёрными волосами, рождённый истинно светлыми магами, должен обречь Волдеморта на погибель. И пусть такой был во всей магической Англии на тот момент всего один...       ...пророчества никогда не могли быть истолкованы верно вплоть до самого своего исполнения. Дамблдор долго не решался этого делать, ища другие дороги, но раз за разом возвращался к единственной мысли: Гарри Поттер должен был стать мечом в беспощадной руке судьбы. Именно он завершит последний акт пьесы о борьбе добра со злом, ведь на самом деле не столь важен хорунжий*, как знамя надежды в его руках. В этом противостоянии знаменем был Герой. А значит, жизнь этого лучика надежды должна быть сохранена в целостности до самого финала.       Лили и Джеймс Поттеры уже четыре года скрывались от Волдеморта в Годриковой Лощине под мощнейшим заклятием Фиделиуса. Озабоченный безопасностью своего знаменосца, директор не раз навещал их, расспрашивая о новостях и просто наблюдая. Их сын был ярким солнцем, переполненным магией и светом. Лишь это вызывало у Поттеров редкие счастливые улыбки, что было так ценно в столь трудное время. Казалось, лишь это и держало их на плаву в неспокойных водах нынешних событий.       Лили уже давно уговаривала мужа переехать прочь из Англии ради их сына. Волшебница определённо добилась в этом успехов, ведь Джеймс и сам понимал, к какому будущему всё это может их привести. Директор был бы счастлив за них больше всех, скройся Поттеры за границей, но только не сейчас. Он не мог потерять Гарри в такой момент. Слова пророчества вновь стучали тяжёлыми литаврами* в висках, и директор незаметно морщился. Только не сейчас. Должен был быть другой выход.       Выходом стало это дитя.       В обыкновенное время Дамблдор аппарировал бы прямо из своего кабинета, чтобы не терять времени, но именно в тот роковой день ему нужно было подумать над ситуацией, поэтому он пешком спустился к воротам и вышел к кромке Запретного Леса. Профессор уже намеревался переместиться к Поттерам, когда случилось невероятное.       Прямо за грядками, где росли исполинские тыквы, топтался целый табун диких фестралов. Уже сам факт скопления этих существ вдали от сердца Леса был чрезвычайно странным, но бросалось в глаза то, что они окружали что-то… Или кого-то.       Мальчишка был ранен и измождён. Он лежал на спине, незряче глядя в небо, и едва дышал, словно вот-вот собирался отдать концы. Фестралы встревоженно ржали своими потусторонними голосами, но подпустили директора. Не думая ни секундой более, волшебник схватил ребёнка на руки и с небывалой прытью очутился в медицинском крыле, велев испуганной Поппи приступать к лечению. План вырисовывался сам собой.       Волдеморт вскоре должен был начать действовать. Предчувствия старого мага никогда не обманывали.       Появление таинственного ребёнка было знаком свыше: неопознанная личность, ни роду, ни племени — идеальная приманка. Однако, мальчик, идеально подходящий под все внешние параметры Мальчика Из Пророчества...       Что он делал здесь?       Найдёныш лежал в палате неделю, без малейших изменений балансируя на грани жизни и смерти. Дамблдор больше не мог ждать, несмотря на все протесты мадам Помфри: интуиция набатом кричала о времени, которого не осталось.       Аккуратно взяв на руки мальчика, Альбус очутился в гостиной Поттеров, первым делом услышав копошение на кухне.       — Директор, это вы? Простите, Джеймс сейчас спит, он ужасно вымотан… — речь женщины прервал ошарашенный вдох — она выронила чашку и даже не заметила этого, во все глаза глядя на того, кого принёс Альбус Дамблдор.       — Профессор… Что происходит? — прошептала она, настороженно присаживаясь в кресло.       — Это трудно объяснить, Лили, но постарайся выслушать. Времени больше нет. Тёмный Лорд придёт за Гарри, я это чувствую, — напряжение так и звенело в воздухе. Женщина не впала в панику, как опасался Дамблдор, а кивнула.       — Джей и Сири чувствуют что-то похожее. Я хочу, чтобы моя семья немедленно покинула Англию. Профессор, прошу, примите мое решение, я больше не могу откладывать его! — в её голосе звучали нотки истерики, но она твёрдо держалась, готовая сражаться за своё до последнего, как настоящая львица. Альбус кивнул, укладывая свою ношу на софу. Мальчик вздрогнул, но не проснулся.       — Именно так вы и должны сделать. Немедленно. Этот мальчик на время должен стать отвлекающим маневром. Нам очень повезло, что я его нашёл. Вы сможете покинуть страну завтра утром.       — Но Альбус… — ошарашенно выдохнула волшебница, прижав руки к губам. — Это же чей-то сын! Как мы можем подвергать его жизнь опасности?       — Я прошу тебя сохранять спокойствие, дитя будет под защитой. Это просто подстраховка. Волдеморт не знает настоящей внешности Гарри, только то, что у него тёмные волосы, зелёные глаза и ему примерно четыре года, поэтому…       — Потому — что?! — миссис Поттер вскочила с кресла, нависая подобно грозовой туче, готовой разразиться молниями. — Мы должны поставить жизнь этого несчастного мальчика на кон?! Мы не можем так рисковать! Я не позволю!       — Лили, — подобно грому прозвучал тихий властный голос Дамблдора. Женщина тут же осеклась, но не перестала буравить профессора взглядом. — Мы наложим на него все возможные защитные чары. Клянусь, я лично останусь в доме и защищу его от всего. Это единственный шанс. Нам лишь нужно выманить Темного Лорда. Как только Волдеморт появится, я разберусь с врагом.       Какое-то время Лили напряженно смотрела куда-то сквозь профессора, и непонятно было, хочет она согласиться или начать крушить мебель. Но в этот момент мальчик застонал, конвульсивно дернувшись, и оба собеседника тут же переключили свое внимание на него.       — Что с ним? — волшебница направилась к мальчику, удивительно похожему на её сына. Наложив диагностирующие чары, она тут же взорвалась. — Какого Мордреда?! Он умирает! Если сейчас же не оказать ему помощь!..       Закончить она не успела, потому что в этот момент произошло несколько вещей: тело ребенка вспыхнуло, словно спичка, и неистовое пламя рвануло на женщину; она вскрикнула и упала на спину, тем самым спасая себя от ожогов, но больно ударилась копчиком. Огонь тут же исчез, словно его не было, не опалив даже обивки софы. Директор вскочил с места, почуяв смертельную угрозу, подхватил Лили под руки и, передав её ошалелому от внезапных криков и шума заспанному Джеймсу, коротко спросил у того разрешения взять Мантию, после чего подхватил бессознательное дитя на руки и в мгновение очутился в комнате Гарри. Малыш с нескрываемым испугом посмотрел на седого мага, обычно похожего на доброго деда, который сегодня почему-то вёл себя странно, но послушно посторонился, позволяя Дамблдору уложить двойника Гарри на кровать оригинала. Директор коротко велел сыну Поттеров спуститься к родителям и всем вместе немедленно убегать, а сам принялся колдовать над ребёнком. Похоже, тот взрыв пламени был спонтанным магическим выбросом, который по какой-то причине улучшил его состояние. Он мог очнуться в любую минуту, поэтому маг не медлил, наложив Конфундус и Соппоро, погружая разум ребенка в долгосрочный сопор и усыпляя его, после чего накладывая целый комплекс чар, защитных и не только.       Внизу прозвучал хлопок аппарации: Поттеры использовали заготовленный Дамблдором на скорую руку портал, переместившись в безопасное место. «Успели», — мелькнула у директора шальная мысль. Едва успел Дамблдор скрыться под Невидимкой, как входную дверь снесли с петель мощным заклятием. Вошедший в дом маг чувствовал себя хозяином положения. С особым удовольствием он расправился с трансфигурированными из подручных средств копиями Лили и Джеймса — те покорно изобразили смерть, приняв Аваду на себя. Медленными степенными шагами закутанная в длинную мантию фигура поднималась по лестнице. Всё это директор мог лишь слышать, поскольку не имел сейчас права ни шевелиться, ни даже дышать. Если Волдеморт поймёт, что его обманули, план полетит ко всем драклам, но, к счастью, тёмный волшебник был слишком высокомерен, чтобы бросать хоть малейший взгляд на убитых им. Безошибочно приблизившись к нужной двери, Темный Лорд остановился, будто прислушиваясь к ловушкам. Сочтя помещение безопасным, он по-хозяйски ворвался в комнату, даже не утруждаясь скрывать шаги, и направил палочку на спящего ребёнка.       — Авада Кедавра!       Вспышка ярчайшего изумрудного света в одно мгновение вырвалась из тела мальчика. Беззвучная взрывная волна смела всё в комнате, вырывая кирпичи и обугливая стены. Застывший от ошеломления, Дамблдор смотрел перед собой и не мог оторвать глаз от медленно тлеющего угольного пятна, в которое превратился Волдеморт. Мгновенная смерть. Не осталось даже крови.       Лишь мальчишка лежал посреди кратера, в который превратилась спальня Гарри, и все сильнее делался похожим на мертвеца; незаметно для чародея его кожа медленно приобретала человеческий цвет, стирая морозную голубизну и тонкие бледные узоры, похожие на шрамы, а на лбу у него расцветала кровавым узором руна Соулу*.