Изумрудная паутина

      — Значит, вот это имел ввиду мистер Снейп, когда говорил, что я скоро все узнаю?.. — Гарри скептически осматривал конверт из странного материала, недоумевая, что может быть внутри. Взъерошенная сипуха воинственно дергалась в «объятиях» Лоя, неспособная взлететь, и оттого возмущенно вопила.       — Прошу вас, уважаемая птица, помолчите немного, — вежливо обратился к ней Гарри, протягивая послание питомцу. Змей ничего подозрительного не учуял и разрешил открыть. Изнутри вывалилось письмо из все такого же странного плотного материала. Сова обреченно ухнула.       Письмо было написано зелеными чернилами, так же, как и адрес на конверте.       — Бла-бла-бла… зачислены в школу… Альбус, ла-ла-ла, Дамблдор, — Поттер остановился. — Директор Хогвартса…       Что-то кольнуло сознание мальчика при этом имени. Голова заныла, как от мигрени, и он поморщился, отмахиваясь от мыслей. Он не мог вспомнить, где слышал это имя и с чем оно связано, но оно ему не нравилось.       — Мистер Снейп же об этом говорил, верно? «Скоро все узнаете». Очень мило — послать мне письмо… Нет, погодите, не может все так просто быть. Вот так просто взять и зачислить меня ни с того, ни с сего? — Поттер помассировал себе виски, задумчиво разглядывая письмо. — Во всех особых школах есть экзамены.       — Думаешь, это тест? — Лой туже сжал кольца своего тела на сове, когда та попыталась вырваться, заметив, что на неё не обращают внимания.       — В этом есть какой-то подвох, — кивнул Гарри. — Сам посмотри: ровно посередине лета мне присылают письмо с якобы подтверждением моего зачисления, а приносит его не почтальон, а сова. Написано оно не ручкой, и не напечатано на компьютере, да и бумага какая-то странная. Мне кажется, этим на что-то намекают.       — А может дело не в письме? — предположил Лой.       Взгляд Гарри медленно сместился на сову. Птица расширила свои круглые глаза, увидев направленные на неё глаза двух змей одновременно.       Спустя энное количество времени птица, еще более потрепанная чем раньше, недовольно поедала пойманную Лоем мышь, пыхтя на все лады и распушивая перья на каждого, кто пытался подойти.       — В сове ничего странного… — грустно подытожил Гарри, вертя в руках письмо. — Эй, птичка! Ты должна отправить мой ответ, верно?       Сова попыталась зашипеть, но ее рот был занят, и она просто прожгла мальчика взглядом.       — Не может все быть так просто, — решительно помотал головой Поттер. — Здесь какая-то головоломка. Лой, мы должны это решить!       — Как скажешь, — буднично ответил змей, сворачиваясь у него на плечах.       — Это какая-то старинная бумага. Где-то я слышал о таком… Как же это называлось? — Гарри помял пальцами краешек письма.       — Пергамент, — подсказал Лой.       — А! Точно! На уроках истории о таком говорили, — закивал Гарри, расхаживая туда-сюда по своей комнате. — Странные чернила… Написано пером. И птичья почта. Секта, что ли? Хм.       — У этого, — питомец коснулся языком пергамента, — запах пожилой человеческой женщины, книжной пыли и кошки. Но женщина лично не прикасалась к письму.       — Как так? — удивился Гарри и тут же просиял. — Значит, это запах магии? Неужели, они даже письма пишут с помощью чар?.. Ну как я не догадался!       Гарри вдруг радостно воскликнул, но тут же захлопнул себе рот рукой, чтобы не перебудить всех жильцов дома номер четыре. И уже спокойнее объяснил скорее себе, чем на редкость флегматичному змею:       — Эта Макгонагл воспользовалась магией, чтобы написать письмо, значит, мне нужно послать свой отпечаток магии! Вот о чем шла речь в строчках «пришлите ваш ответ совой». Лой, ты гений.       Не обращая внимания ни на питомца, ни на притихшую в ужасе сову, Гарри принялся магичить. Раз его таким хитрым способом просят показать способности, он их с радостью продемонстрирует. По-своему. Для начала, он тихо прокрался в комнату тети с дядей — те еще спали — и без зазрения совести стащил перьевую ручку. Уже в своей комнате он задумчиво постучал кончиком пера по подбородку и начал писать ответ.       «Уважаемый директор Дамблдор!       Благодарю за приглашение в вашу школу! Я с удовольствием его принимаю. Так же я бы хотел попросить сопровождающего, чтобы приобрести все указанные вещи, поскольку не знаю, где это все взять. В качестве благодарности посылаю с совой подарок.       С наилучшими пожеланиями, Гарри Поттер».       Слегка выделив слова «благодарности» и «подарок», намекая на принятие правил игры, Гарри тихо отнес перьевую ручку обратно на место, и приготовился творить свой шедевр. В голове вертелись самые разные варианты, от взрывчатых конфет до свитера, который после надевания начнет сбегаться, пока не задушит хозяина, но, рассудив здраво, решил, что смертоубийством начинать учебу не стоило. Мало ли какой идиот решит попользоваться его подарком, не проверив наложенные чары…       Подумав над демонстрацией своей силы, он щелкнул пальцами и с воодушевлением принялся творить. Выдернув у недовольной совы два пера, он с головой закопался в работу…       Петуния, привыкшая, что племянник всегда готовил по утрам, сегодня с удивлением застала девственно чистую и пустую кухню. Ни плиты, ни посуды никто даже не касался. Женщина обеспокоенно поднялась на второй этаж. «Может, ему плохо?.. Он никогда не болел, но мало ли…» — она осторожно постучала в двери комнаты Гарри, спрашивая разрешения войти. Оттуда донеслось радостно приглашение, и женщина с удивлением вошла, зацепившись взглядом за бардак на столе.       — Ты был чем-то занят?       — Тетя! Вы как раз вовремя! — племянник буквально подпрыгнул со стула, искрясь от удовольствия. — Вам больше не нужно волноваться, куда отдавать меня на учебу!       Петуния выронила из рук лопатку для яичницы, медленно осознавая то, что он сказал. Гарри, пристально наблюдавший за мимикой женщины, кивнул ей и показал вскрытое письмо. Ей не нужно было объяснять, что это такое, Гарри понял это по широко раскрытым глазам и выражению мучительного отчаяния, словно все ее надежды в один миг рухнули в пропасть.       Петуния начала оседать на пол, но ее падение остановилось, почти не начавшись. Гарри прикипел к ней пристальным взглядом, сосредотачиваясь на удерживании столь непривычно крупного для него объекта. Отлевитировав тетю на кровать, он молча сел рядом.       Женщина судорожно вздохнула и закрыла лицо рукой, бессильно прошипев что-то сквозь зубы. Мальчик ободряюще сжал ее руку, давая время прийти в себя.       — Я так боялась, что этот день настанет… Я надеялась, что ты обычный ребенок, — голос ее звучал сипло и как-то жалобно. Гарри вздрогнул от океана боли в ее серо-зеленых глазах, и почему-то ему стало немного стыдно, что он маг.       — Простите, что не рассказывал, — тихо ответил мальчик. — Я понимал, что отличаюсь ото всех, но думал жить обычной жизнью, пусть даже со способностями.       — У детей волшебников случаются стихийные всплески магии, — Петуния всё не убирала руку от глаз. — Как я могла это проглядеть…       Целую вечность они сидели в тишине. Гарри не помнил, чтобы хоть раз чувствовал вину за свои шалости. Желание подчиняться, дисциплина и совесть давным-давно истлели в нем, но перед своей тетей ему стало до ужаса стыдно. Он должен был поделиться хотя бы с ней…       Он смотрел ей в глаза, чувствуя, как настоящие эмоции проявляются на его второй коже, и не мог отвести взгляд. Растерянность, стыд, страх, все смешалось в изумрудных глазах, и Гарри ничего не мог с этим поделать.       — Вы меня приняли и вырастили… Я не мог вам врать. Поэтому просто молчал, — отчетливо произнес он, но голос предательски дрогнул. Женщина дернула его за руку и притянула к себе, обняв тонкими руками. Светлые волосы щекотали лицо, и Гарри на миг показалось, что он перенял способности Лоя, потому что от женщины исходил тонкий запах чистоты, света и цветов. Он каждой клеточкой чувствовал направленную на него любовь, и не мог не ответить тем же, неловко обняв Петунию.       — Вы расскажете мне об этой школе? — пробормотал мальчик, рассматривая бледную шею в обрамлении пшеничных локонов. Его тетю нельзя было назвать писаной красавицей, но было в ней нечто такое, что заставляло Гарри любоваться ее обликом снова и снова. Женщина кивнула, прикрыв глаза.       На кухню они спустились вместе, когда было уже далеко за десять утра. Вернон и Дадли удивленно посматривали на притихших Петунию и Гарри, но ничего не сказали. Молча, слаженно и быстро эти двое расправились с готовкой, поставив четыре тарелки на стол. Поздний завтрак прошел в полной тишине. Когда Петуния более-менее пришла в себя для разговоров, она все объяснила мужу и сыну, неожиданно жестко велев даже не думать, что Гарри какой-то ненормальный. Но Вернон уже давно относился к племяннику жены с отеческим спокойствием, поэтому уверил Петунию, что ему такое даже в голову не приходило, хоть он и был шокирован. О Дадли и вовсе говорить было нечего. Кузен обрадовался и готов был из штанов выпрыгнуть, засыпая Поттера все новыми и новыми вопросами. Они говорили об этом весь день, благо, был выходной, пока горло Гарри не осипло, а Дурсли не устали удивляться.       — В письме был указан список вещей, да? — устало вздохнула Петуния. — Только вот странно, что не пришел сопровождающий преподаватель, а они послали письмо совой.       — Вы же сказали, что учителей мало, вдруг сегодня все были заняты? — предположил Гарри. — Тем более, я послал совой просьбу о сопровождении в эту… Кривую Улицу.       — Косую Аллею, — поправила его тетя и встрепенулась. — Стой, как это послал просьбу? Школьные совы сразу же улетают и не ждут ответа!       — Ах, это, — Гарри почти смутился, потеребив край своего пуловера. — Её кое-кто поймал и вежливо попросил подождать.       — И кто же?.. — Петуния заранее приготовилась к наихудшему, и, в целом, не прогадала, увидев показавшего голову из одежды племянника змея. — Ох…       — Это Лой. Я нашел его несколько лет назад. Он не ядовит для человека, — пояснил мальчик, давая змею добро показаться полностью. Впервые его питомец предстал перед Дурслями, но те, явно превысив норму удивлений на сутки, отреагировали в высшей степени флегматично. Ну подумаешь — змея… Услышав о другой вселенной, они восприняли змея даже с некоторой долей радости. Хоть что-то знакомое есть в этом безумном мире.       — Спасибо, — Гарри остался наедине с тетей. Дадли и Вернон разошлись, надеясь за ночь хоть немного переварить информацию. Гарри тоже собирался уходить, но отчего-то остановился. Он рассказал о своих способностях, но смолчал лишь об одной — даре надевать вторую кожу. Его нутро словно раскололось на две части: одна хотела рассказать тете правду о его внешности, вторая требовала молчать. И пока в Гарри боролись эти две стороны, Петуния поднялась со стула и встала напротив племянника, словно впервые пристально рассматривая длинные волосы, белую кожу, глаза, руки, шею, осанку. В нем было столь мало от Джеймса, сколь много от Лили. По крайней мере, женщине так казалось. Легкую худобу, обещавшую в будущем превратиться в стройную красоту, совсем не портили растянутые старые вещи Дадли, которые мальчик с завидным постоянством носил, чтобы прятать змея.       — Мне жаль отпускать тебя туда, — Петуния рассматривала Гарри, запечатывая каждую деталь в памяти, и немного растерянно подняла взгляд в глаза племяннику. — Тот мир опасен и коварен… Моя сестра… Твои родители погибли из-за жестоких реалий волшебной страны. Там будут единороги и драконы, Гарри, но будут и люди. А люди везде одинаковы… Особенно те, что обладают могуществом и властью.       Поттер обнял тетю за талию, желая подбодрить.       — Я буду хитрее их всех! — пообещал Гарри, закрывая глаза. — У меня есть тузы в рукаве. Я научусь всему, что смогу, и уйду из магического мира, тетя. Клянусь.       Женщина погладила племянника по голове и кивнула, принимая клятву.       Дамблдор с легким удивлением наблюдал за совершенно злой сипухой, которая резво наматывала круги по его кабинету. Наконец, птице надоело зло метаться, и она швырнула прямо на голову директору свою посылку, сердито ухнув напоследок, и улетела в окно. Потирая саднящую макушку, Дамблдор машинально провел рукой над посланием, проверяя наличие ядов, но ничего подозрительного не ощутил, потому спокойно вскрыл тонкий бумажный конверт, доставая короткую записку. Пробежавшись глазами по написанному, Альбус слегка наклонил голову в сторону и усмехнулся, потянувшись за ответным подарком, коим была маленькая шкатулка. Только, прежде чем открыть ее, директор быстро нацарапал записку лесничему и передал ее домовому эльфу. А уж тогда с чистой совестью вскрыл подарок.       Пришедший через какое-то время Рубеус Хагрид ошарашено уставился на картину маслом, которая нарисовалась посреди кабинета директора. Огромная куча перьев громоздилась прямо в кресле Дамблдора, а об нее с упоенным курлыканьем терся Фоукс. Тут куча пошевелилась, и Рубеус понял, что это и был директор, только, почему-то, с ног до головы облепленный совиным пером.       — Ах, это ты, Хагрид. У меня для тебя есть важное дело.       — Э… Чёй-то… Я, то бишь, помогу, конечно, директор, если чего надо… — натужно выдавил из себя полувеликан, силясь осознать, что Альбус Дамблдор внезапно решил сменить имидж.       — Ты очень нас всех выручишь, если завтра поедешь к Гарри Поттеру и поможешь ему с покупками на Косой Аллее, — мирно попросила куча перьев.       — Это… Дык конечно, профессор Дамблдор, сэр, — пробасил лесничий, радуясь заданию. — Так и сделаю, коли говорите.       — Вот и замечательно, Рубеус.       — Э, да. Ну, до свидания, — и Хагрид покинул кабинет. Только директор вздохнул, раздосадованный на себя, что не распознал ловушки с самонаводящимися перьями, смазанными крепким клеем, да Фоукс остался сидеть на его коленях, с наслаждением вдыхать знакомый запах огненной магии и ласково курлыкать, впитывая это ощущение всем телом.