Изумрудная паутина

      — Дракон, позволь задать тебе вопрос, — Невилл выглядел взволнованным, но упрямство и решимость придавали ему сил. Рядом с ним стояли Драко и Гермиона с похожими выражениями лиц, хоть они и пытались придать себе отстраненный вид. За их спинами ровным полумесяцем стояла стая, доверив переговоры своим почти официальным генералам.       — Слушаю, — когда стояли все, Поттер тоже стоял. Такова была его дань уважения своим последователям.       — Мы не спрашивали, так как ты только отошел от травмы головы. Потому спрашиваем сейчас, — по привычке Невилл еще пытался как-то объяснить их дерзость, но Драко перехватил эстафету.       — Ты анимаг?       — Анимаг? — Гарри изогнул бровь.       — Я поинтересовалась у Макгонагл о превращениях в другое существо. Она рассказала об анимагии — высшей трансфигурации, способной превратить тело мага в определенное животное. Она сама анимаг с формой кошки, — Гермиона наклонила голову.       — Хм… — Дракон заложил руки за спину. — И много таких форм может быть у анимага?       — Одна, — Малфой пристально посмотрел на главаря, ухватившись за эту зацепку.       — Что ж, я не скрывал этого от вас, но собирался рассказать позже. Я не анимаг. Я не ограничен одной формой.       Он сменил вторую кожу на собачью; Нарви любопытно завиляла хвостом, угрожая поотбивать от колонн куски (те разрушенные до сих пор лежали грудой камней, так как их еще не успели починить).       — Я могу надевать вторую кожу того животного, которое видел. Змея, — появилась копия Лоя, — тигра, — снова демонстрация облика, — даже Нарви.       Первогодки ахнули, непривычные к неожиданностям, которые постоянно выкидывал Поттер. Второкурсники же отнеслись к этому спокойнее. «Почему меня это не удивляет», — читалось у них на лицах.       — Что Макгонагл там говорила про высшую трансфигурацию, которую можно изучать только после шестого курса?.. — насмешливо протянула Дафна. Стая издала легкий смешок.       «Кожа…» — осознала вдруг Гермиона, переглянувшись с Малфоем. Гарри перестал улыбаться, почуяв учителя, который неспешно спускался в Комнату Салазара. Он дал знак своим последователям, и те рассредоточились, готовясь к началу урока. Лой заполз вместе с Шигияром на каменную лысину Слизерина, наблюдая за учениями оттуда, а Нарви осталась. Теперь Фенрир тренировал и ее.       Если быть честным, Поттер сам не знал, как у него получалось превращение. Это было так же естественно для него, как дышать. И чем больше мальчик думал об этом, тем страннее ему все казалось. Так же странно, как необъяснимая сила его приказов, что заставляла подчиняться каменных горгулий, метлы и даже двери. Гарри запутался и не понимал, что с ним происходит.       А человек ли он вообще?       — Директор, в чем причина такой спешки? — зельевар недовольно поморщился, окинув взглядом благородный состав Ордена Феникса. Тот самый феникс сейчас пищал что-то на своем насесте, напоминая скорее цыпленка после душа, чем благородную птицу. «Какая ирония…» — проворчал про себя декан Слизерина.       — Северус… — начал Альбус, как вдруг был прерван сухим рычащим голосом Аластора Грюма:       — Покажи руку!       Снейп мгновенно подобрался. Гордо вскинув подбородок, он закатал рукав, демонстрируя бледную отметину Пожирателя. Со времен падения Волдеморта она совершенно не потемнела. Но вот странные взгляды орденовцев, как и просьба показать метку, заставили напрячься.       — Потрудитесь объяснить, — холодно припечатал мужчина.       — Присаживайся, Северус, — директор хмуро сцепил пальцы в замок. — Разговор предстоит долгий.       Тот демонстративно сложил руки на груди, оставшись стоять.       — Месяц назад, когда мистер Поттер упал головой на камень и получил травму, я обнаружил у него во внутреннем кармане мантии одну… вещь, которую я не ожидал увидеть. Это был дневник.       Северус поднял брови.       — Если вы срочно меня вызвали, чтобы обсудить грустные мысли, которые мистер Поттер изливает на бумаге…       — Дневник полностью чист, но он принадлежал Тому Реддлу, так же известному как Волдеморт, — не стал слушать его возмущения директор. — И он никак не мог оказаться у Гарри.       «Если только его ему кто-то не подбросил со злыми умыслами» осталось невысказанным, но кристально очевидным завершением монолога. Снейп обвел взглядом присутствующих. Френк и Алиса Лонгботтом, Аластор Грюм, Кингсли Бруствер — те остатки Ордена, которые умудрились выжить в затяжной войне. Каждый из этих волшебников лучше всех знал, какой это ад — сражаться с Волдемортом. Они все кого-то потеряли, не раз и не два за тринадцать лет видели жестокость Пожирателей и страдания тех, кто не был причастен. Если был хоть малейший намек на то, что Темный Лорд мог возродиться, они цеплялись за него клещами. Снейп прекрасно понимал их. Но такие наглые поползновения к себе все равно не простил.       — Как видите, метка не изменилась, — холодно отрезал зельевар. — А Поттер все так же наглеет и лезет, куда его не просят. Не похоже, чтобы на него оказали какое-то влияние.       — Дело не в этом, Северус. Сегодня этот дневник был похищен змеей.       Снейп застыл изваянием. Для него не было секретом, что Темный Лорд — змееуст, и заставить рептилию что-то сделать для него раз плюнуть. Но чтобы это сделать, ему как минимум нужно иметь физическую оболочку. Волдеморт… возродился? «Этого не может быть, — мысли метались как бешеные. — Метка не почернела, никаких подозрительных действий не происходило, как такое возможно? Разве что только…»       Северусу вдруг очень захотелось закатить глаза и застонать, но он ограничился лишь незаметным вздохом.       — Какова ценность этого дневника?       — В том то и дело, что мы не знаем. Я месяц пытался узнать, что это такое, но все проверки показывали, что это обычная тетрадь. Но то, что Волдеморт забрал его, показывает, что это нечто важное. Возможно, узнай я секрет этой вещи, мы бы приблизились к разгадке победы над ним… — Дамблдор хмуро буравил взглядом свою палочку, но внутри директора бушевал ураган ярости. Допустить такой прокол!       «Либо Темный Лорд на старости лет решил удариться в ностальгию, забрав вещь из своего детства, либо это то, о чем я думаю. И не дай Мерлин этот несносный ребенок к этому причастен, иначе я не знаю, что с ним сделаю!»       — Как выглядела змея? — задал он контрольный вопрос. Аластор подозрительно покосился на зельевара. Впрочем, он по другому и не умел смотреть.       — Большая, золотистая… На спине шрамы, словно ее резали.       Снейпу понадобилась вся его выдержка, чтобы не ударить себя ладонью по лицу и остаться внешне хладнокровным.       После привычной выматывающей тренировки Ульв отпустил всех, оставив лишь двоих. Нарви откровенно бездельничала, но терпела. Как бы она ни злилась на Фенрира, он был прекрасной игрушкой для битья (как считала драконица) и жестоким мучителем (как казалось всем остальным). Гарри не знал, как ему на это реагировать, но не мог не признавать, что дракону нужно куда-то девать свою энергию — не все же пауков по кустам гонять. Да и летать Нарви так и не научилась толком, хотя вымахала уже огромная — скоро перестанет помещаться в тоннеле из Комнаты к озеру. Поттер даже с перепугу послал всех узнавать, как решить эту проблему, под понимающие улыбки стаи. Итогом стала книга по расширению пространства. Единственной проблемой оставалось то, что это были сложнейшие чары, и даже Гарри с ними не справился. Расширить пространство внутри спичечной коробочки у него получилось, а вот на чем-то побольше он застопорился. Магия как будто сопротивлялась. Пришлось Поттеру признать, что это не его, но он не сильно этому унывал — такие способности внезапно обнаружились у Грейнджер и десятка хаффлпаффцев. Теперь его стая нашла новую игрушку и все начали развлекаться, кто на чем мог — кто пытался расширять карманы, кто сумки. Получалось едва ли у двух из десяти, но сколько было восторга… А коридор Нарви так и не расширили — пока будущие кандидаты на решение этой проблемы тренировались на предметах поменьше, но вот вскоре…       — Чего застыл, принцесса? Тебя понести на руках? — окликнул задумавшегося Поттера Ульв.       — Не надо, учитель, вдруг я блох нахватаюсь? — шепотки про волчью сущность Фенрира уже давно ходили среди второгодок, но по-настоящему профессор бесился только почему-то когда их озвучивал Гарри.       — Избавь меня от своего сомнительного остроумия, — мужчина показал клыки. — Как только ступишь за пределы тоннеля, готовься быть растерзанным.       Однако стоило Гарри сделать шаг, как в его руке возник эсток, в несколько неловком жесте защитивший мальчика от выпада кинжалом. Отпрыгнув от Фенрира, Гарри бросился по тоннелю на улицу, где уже ждала Нарви. Возмущаться, что учитель не держит слова, не было смысла. Ульв уже неоднократно повторял, что враг не будет за неделю вежливо предупреждать о нападении. Фенрир нагнал его раньше, агрессивно нападая со спины, но хвост Нарви ударил его поперек живота, останавливая движение. Драконица напала без промедления, целясь в голову, но тот каждый раз ускользал.       Пока Нарви действовала сама по себе, решив, что ее святой долг — не дать учителю достать «маму», вот только целью этих тренировок было научить ее взаимодействовать с людьми в сражениях. Фенрир сам сказал это, пусть и утопив суть в цистерне сарказма и подколов. Занимались они только ночью и вдалеке от замка — Ульв уводил их через лес к открытой местности, которую не было видно из Хогвартса. Тренировки были такими выматывающими, что Гарри на следующий день просыпался позже всех и полдня зевал. А еще были уроки, на которых он никогда не узнавал ничего полезного — все, что можно было узнать, он узнавал с помощью стаи, которая окопалась в библиотеке и, похоже, решила там жить. Предметы не приносили ему ни пользы, ни удовольствия, за исключением, может быть, Зельеварения. Ярких способностей в этой дисциплине у него не было, но ему просто нравилось этим заниматься. К тому же, их отношения с профессором Снейпом были далеки от учитель-ученик. Какое-то время Гарри еще мучился, не зная, что ему делать, но в какой-то момент просто решил: «Если бы у меня был отец, он был бы похож на профессора». На этом внутренний конфликт и закончился, а Гарри с чистой совестью решил открыться Снейпу. К тому же, сам профессор начал относиться к нему по отечески, может даже не заметив этого. Но там, где были плюсы от неожиданного родителя в лице декана Слизерина, были и минусы.       — Дракон, профессор Снейп требовал передать тебе, чтобы ты явился к нему как можно скорее, — Ленва приветственно поклонилась ему. Не слишком низко, но явно с уважением. Иногда Гарри казалось, что Грид не двенадцать лет, а как минимум тридцать.       — Спасибо, — он кивнул ей и та быстро удалилась. Гарри тяжело вздохнул. Учения только-только закончились, он вместе с Нарви развалился на полу Комнаты, бездумно глядя в потолок. Поначалу у него мелькали мысли так и остаться в Комнате на ночь, но мечты об этом пришлось оставить. Лучше не заставлять профессора ждать.       — Темпус, — пробормотал мальчик. Перед ним соткались огненные цифры: половина первого ночи, двадцать шестое декабря, 1992 год. Это заклинание им подсказала выучить, как ни странно, Луна Лавгуд. Она сказала, что ее мама часто засиживалась допоздна и использовала это заклинание, так что им тоже не помешало бы. — Ладно… Не думаю, что профессор спит в такое время.       Нарви сопела, устав от беготни, которой сегодня, в основном, она и занималась.       — Спокойной ночи, Чешуйка. Шигияр, — он кивнул змею и со вздохом побрел к Большим Пещерам, чтобы через них срезать путь до Подземелий и не подниматься на второй этаж. Лой последовал за ним, рассказывая, что сегодня гонялся за Миссис Норрис.       — Ес-сли ты причиниш-шь Нарви с-страдания, я не пос-слушаю Принц-са и раз-сорву тебя, — прошипел Шигияр, оскалившись на мужчину, который все это время сидел на языке одного из каменных змеев. Ульв ухмыльнулся.       — Хочешь подраться?       — Нет. Я хоч-шу убить тебя, — вторые веки поднялись, высвобождая всю смертоносную силу Короля. Фенрир посмотрел ему в глаза. Василиск что-то процедил и свернулся кольцом вокруг драконицы.       Стук в дверь оторвал Снейпа от мрачных дум. Бросив короткое «Войдите» и уже догадываясь, кто к нему имел наглость пожаловать посреди ночи, Северус встретился взглядом с мальчишкой.       — Поттер, мне всегда было интересно… Вам так не хватает приключений?       Гарри не отреагировал, апатично сев на стул перед учительским столом.       — Может, вам просто доставляет удовольствие доводить преподавателей? — продолжил Снейп, рассматривая гриффиндоца как зверушку, которую вроде и погладить хочется, а вроде и руку жалко. — Или в вас играет знаменитое гриффиндорское шило?       — Профессор, ближе к сути, — вздохнул мальчик. — Иначе я отключусь прямо здесь.       — Как, Моргана тебя дери, твоя рептилия оказалась в кабинете директора с вещью Темного Лорда в зубах?! — зарычал декан Слизерина, теряя напускное хладнокровие.       — Пожалуйста, не сердись, — Поттер устало потер глаза. — Я лишь забрал то, что принадлежало мне.       Гарри достал из-за пазухи черную тетрадку.       — Просто дневник, который кому-то когда-то принадлежал, подумаешь. В сущности, мне без разницы, чьим оно было — хоть самого Мерлина. Никто же не возмущается, когда надевает Распределяющую Шляпу, а ведь она тоже кому-то принадлежала.       Снейп закатил глаза и приложил руку к лицу.       — Мальчишка… Будь моя воля — тебя бы сегодня же отправили домой.       — К тете Петунии? — удивился Гарри, отгоняя сонливость. Голова соображала плохо. — Думаете, я там в безопасности? К сожалению, это не так.       — Петуния?.. — обомлел зельевар. Он хорошо помнил эту тогда еще девчонку, сестру Лили. Помнил также и то, что она по-черному ненавидела все магическое, а в особенности — свою сестру. И то, что ее племянник — волшебник… — Не говори мне, что тебя отдали ей.       — Вы с ней знакомы? — Гарри слабо улыбнулся. — Тетя хорошая. Просто не любит этот мир. И я начинаю ее понимать.       — Не соскакивайте с темы, Поттер. Эта тетрадь, возможно, опасна. Я заберу ее и проверю сам, — мужчина посмотрел сквозь пальцы на черную обложку с тисненной надписью «Том Реддл».       Гарри пропустил слова мимо ушей, уронив голову на грудь и, похоже, уснув.       — Не вздумай, у тебя своя кровать есть! — возмутился Снейп, тормоша его за плечо.       — Папа, не прогоняй… — пробормотал сквозь сон гриффиндорец. Северус понял, что проиграл.       — Ладно. Но лишь потому, что я не горю желанием идти в башню львов. Ну и что мне с тобой делать… — подняв ребенка на руки, он привычно (Мерлин…) отнес его в покои, но, подумав, положил на кровать. Детям незачем мерзнуть, даже таким проблемным, как этот. А Северус вполне переночует и на диване — в конце концов, и не на таком спать доводилось. Дневник он решил изучить самолично. О том, чтобы отдать его директору, Снейп даже не подумал; он вышел из покоев, уже не видя хитрую улыбку в этот раз по-настоящему уснувшего Гарри.       Во сне Гарри снова летел. Звезды и облака проносились мимо него, и мальчику казалось, что он слышит их далекий смех. Снова золотой дворец — и Поттер удивленно оглянулся. «Красивое место…» — с восхищением подумал он, рассматривая огромный сад с диковинными растениями. Под одним из мощных деревьев сидел тот самый темноволосый юноша. В этот раз он был одет по-другому, а волосы лежали в беспорядке, в отличие от аккуратной прически, которая была до этого. Тем не менее, книга рядом с ним присутствовала — она лежала на траве и ветер играл ее страницами, а юноша совершенно не обращал на это внимание. Он бездумно смотрел в одну точку, сминая пальцами листок от дерева.       — Так ты в самом деле принц? — улыбнулся Поттер. Брюнет вздрогнул, но снова никого не увидел.       — Кто ты такой? Это ведь ты тогда ко мне явился? — он подозрительно обвел глазами сплетения ветвей необычных растений.       — Я. А кто я такой… — Гарри не знал, стоит ли называть свое имя. — Я тоже Принц.       — Ты? — изумился юноша, совершенно не пугаясь невидимого незнакомца.       — Да. Принц змей, — ни капли не соврал Поттер. — Ты меня не видишь, да? Сейчас, я хочу кое-что попробовать. Если получится…       Он попытался набросить вторую кожу. На ум почему-то пришел Лой. Миг — и перед подростком лежит золотистая змея, на которую местный принц ошарашено уставился.       — Ты тоже умеешь колдовать? — чуть ли не шепотом спросил он.       — Ого, так ты тоже? — развеселился лже-Лой. Тот расплылся в довольной улыбке и вдруг превратился в другого человека — того самого блондина.       — Ох… — Гарри уронил челюсть. — Я думал, что один такой.       — Я тоже.       Они рассмеялись.       Локи было тоскливо. Впрочем, это состояние давно стало для него нормой. Он не пытался играть на публику и «дружить» с приятелями брата, но и совсем оставить Тора не мог. Не в его это было силах. Он мог злиться на старшего сколько душе угодно, оскорблять, обманывать, втыкать ножи в бока, но по-прежнему не мог забыть любовь к брату. Пусть с каждым десятилетием она скрывалась все глубже, закрываясь за толстыми щитами одиночества и отчуждения.       Тем страннее ему было слышать непривычные слова: «Хочешь, я стану твоим другом?»       Нет, Локи не хотел. Дружки Тора ему не нравились. Он не хотел, чтобы и у него были друзья только потому, что он сын Одина, которые постоянно будут лезть к нему в душу и что-то от него требовать. Хватило с него и братца. Только таинственный незнакомец-невидимка, похоже, вообще не знал, кто такой Локи.       Когда голос объявился во второй раз спустя неделю, Одинсон почти не удивился. Но стоило ему увидеть возникшую из воздуха змею с исполосованной шрамами шкурой, он вдруг осознал, что он такой не один. Принц змей, кем бы он ни был, был таким же магом, как и он. И в Локи закралась надежда, что он-то точно его поймет. Что такое быть волшебником в мире, где таким как он не место.       — Там, где я живу, я единственный в своем роде. Никто больше не умеет того, что для меня естественно, — змей развлекался с ним до самого вечера в саду, превращая магией одни предметы в другие, изменяя внешний облик и просто болтая ни о чем. То, что принц змей решил начать этот разговор, лишь укрепляло в Локи ощущение, что они похожи. — Но ты можешь все то же, что и я… Мне кажется, словно мы знакомы сто лет.       Змей засмеялся. Локи странно посмотрел на него.       — Я рад, что встретился с тобой, принц, кем бы ты ни был. Но мое время на исходе.       Чешуя начала таять, вновь становясь невидимой.       — Постой, — быстро заговорил Одинсон. — Ты придешь еще?       — Я постараюсь, друг, — ответила уже пустота.       И стало тихо.