Изумрудная паутина

      — Ого, — вырвалось у Гарри, когда он оказался в пресловутой Выручай-комнате. Он не ожидал, что в замке окажется такая тайна. Да и, к тому же, чертовски полезная. — Сколько же здесь вещей… Наверняка, тут их прятали со времен Основателей! Нужно привести сюда стаю и все прочесать!       Гарри лучился азартом и исследовательским интересом. Том почти разделял его чувства. Почти — потому что что-то настойчиво звало его в определенное место в этом нескончаемом помещении, и на любопытство у него не было времени.       — Сюда. Я нашел эту комнату случайно, когда прятал книги по темной магии. На моей памяти я изучил всего лишь первые два ряда… Может быть, взрослый Я продолжил исследовать комнату… Хотя не уверен. Направо, господин. Помню, я разочаровался в этом месте, когда не нашел ничего, кроме старых метел, конспектов и ненужного хлама. Вон тот бюст.       Дракон поспешил в указанном направлении. Выручай-комната была просто огромной, он шел мимо лабиринтов, а те и не думали кончаться. Бюст был самым обычным, но он мгновенно завладел вниманием крестража. Точнее, мерцающая диадема на его голове. Гарри предусмотрительно трансфигурировал перчатки и только тогда взял диадему. Он тут же ощутил мрачный привкус темной магии. Даже от дневника не было такого ощущения боли и черного страдания. Реддл содрогнулся и издал странный звук.       — Это еще один крестраж! — выдохнул он тихо, словно боялся, что второй осколок души его услышит. — Он старше… Но на порядок слабее. Если я — половина души, то в этом едва ли тридцатая часть… Похоже, он пятый.       Поттер слегка вздрогнул. Расколоть душу на шесть частей?..       — Сможешь поглотить?       Марволо какое-то время гипнотизировал украшение в руках Гарри. Красивые кисти, облаченные в мефистофельски черный бархат словно были созданы для того, чтобы прикасаться к дорогим украшениям и бесценным артефактам. Он почти забыл, зачем вообще сюда пришел.       — Это диадема Ровены Рейвенклоу… — Том усилием вернул себе самообладание. «Да что со мной такое?» — изумился сам себе крестраж.       — Ого. А Волдеморт не разменивается на мелочи, — изогнул бровь его Король. Реддл встряхнул бы головой, если бы она у него была.       — Думаю, его нужно выманить из диадемы. Ее свойства похожи на экранирующее зеркало — внутрь мне не пробраться.       — И как нам это сделать?       Том задумался.       — Я думаю, все крестражи друг на друга похожи в одном — без энергии они погружаются в подобие комы. Я цеплялся за свое сознание, питаясь крохами магии, но я изначально был в шестнадцать раз сильнее этого осколка, и сейчас, благодаря вам, я мог бы раздавить прежнего себя без особых проблем. Чего не скажешь про этот осколок. Сейчас он даже не почувствует, если с ним попытаются взаимодействовать. Сперва его нужно разбудить, а затем я обманом вытащу его и проглочу.       — А если сделать так? — Реддл даже не успел ничего сделать, когда Гарри надел диадему себе на голову, на всякий случай сев на пол. Марволо обомлел, застыв в ужасе, но… Ничего не случилось. Поттер нахмурился. — Странно, я думал это помо…       Их обоих вдруг затянуло в темноту.       Гарри оглянулся. Впервые он оказался в чужом сознании. Это было немного странно — его вторая кожа никогда не пропускала никакого влияния на его разум. А вот его впускать в чужой, похоже, позволяла. Внутри диадемы мир напоминал плавленное серебро с битым стеклом вперемешку. Нет — понял Дракон — это были огромные грани драгоценных камней, преломляющие свет, что причудливо играл на серебре. Это место могло бы быть великолепным, если бы не давящее чувство в черепной коробке, словно его мозг пытались раздавить в тисках. Рядом обнаружился Реддл, шокировано озирающийся по сторонам.       — Господин… Это было рискованно, — в голосе прорезалось недовольство, которое Марволо даже не пытался скрыть. Рядом с его Королем притворяться было бессмысленно — с него срывало любую маску. И он привык быть честным с ним. Более того, ему даже нравилось, что Гарри видит его настоящим и принимает это. В обмен Дракон был предельно честен с ним. Когда Реддл думал об этом, его охватывало легкое светлое настроение, так не свойственное ему.       — Мне ничего не угрожало, — пожал плечами Поттер. — Иначе я бы так не сделал. Но ведь это сработало. Пойдем искать твою частичку.       Тому ничего не оставалось, как последовать за ним. Идти чуть сбоку, со стороны правого плеча, видеть ровную белую спину и чернокудрый затылок оказалось так правильно и естественно, что Марволо даже не задумался над тем, что напрочь позабыл все свои старые убеждения. Плевать на власть и бессмертие. Он их получил, а что в итоге? По большому счету, ему на какой-то миг даже стало все равно, присоединит он к себе осколок или нет. Лишь бы вечно видеть напряженные плечи, по которым легко скользили пряди волос, и руку, сжимающую эсток. Если бы когда-то Тому сказали, что он будет желать подчиняться двенадцатилетнему мальчику, он бы проклял бедолагу так, что тот до конца жизни бы не оклемался. Его господин был сплошным отрицанием того, во что верил Реддл. Вместо мантии — обнаженная грудь. Вместо палочки — меч. Вместо страха — величие. Не маг… Король.       Чем дальше, тем сильнее мир погружался во мрак. Грани драгоценных камней тускнели, серебро становилось темным. Постепенно стало черным-черно, и Гарри пришлось призвать огоньки, плывущие перед ним. Дорога, которой они шли, внезапно закончилась тупиком. Но Реддл не подумал останавливаться: он легко шагнул сквозь одну из граней и Поттер последовал за ним. Место, в котором они очутились, напоминало склеп. Мрачное, убогое, лишенное блеска. Окованное темным металлом, словно тюрьма. А на полу этой клетки лицом вниз лежал бессознательный мужчина. Том с опаской приблизился к другому себе. Тот выглядел изможденным и постаревшим, хотя на вид ему можно было дать двадцать пять лет, не больше.       — Так вот ты какой… — Марволо странно смотрел на своего брата, опустившись на корточки. — Я должен уничтожить его личность. Здесь должна быть какая-то вещь, олицетворяющая его. Разрушим ее и воспоминания мои.       Пока крестраж из дневника присматривался к граням в тоннеле, пользуясь преимуществом родства с этим осколком, Гарри остался стоять рядом с тем, что когда-то было Волдемортом. Не удержавшись, он перевернул его на спину. Красивое лицо почти не портила мертвецкая белизна, темные круги и посиневшие губы. Словно почувствовав присутствие Гарри, Реддл вдруг шевельнул мимическими мышцами, но не проснулся. Гарри расстегнул его длинную черную мантию, роясь в карманах. Он не особо рассчитывал что-то найти, просто было интересно. К его удивлению, он все же кое-что нашел.       — Я обнаружил это в тайнике между двумя гранями, — Марволо шестнадцати лет светился довольством, держа в руках крупный синий камень. Он нырнул в клетку своего собрата и вдруг застыл, прикипев взглядом к тисовой палочке в руках Поттера. Его собственной палочки. — Ох… Ясно. Один из предметов — личность, а второй — знания. Сломаем не то и получим маньяка в беспамятстве.       — А что тогда олицетворяет человек?       — Это и есть осколок.       — Хм. И которую вещь нужно сломать? — Гарри передал палочку Реддлу. Тот смерил взглядом обе вещи и вдруг слабо улыбнулся.       — Как поэтично, взрослый я… Похоже, любовь к театральности не лечится, — поймав заинтересованный взгляд господина, Марволо прикрыл глаза. — Личность это палочка. Этим как бы говорится: «Я это магия».       Тис жалобно треснул, сломавшись пополам. Тонкие пальцы слизеринца медленно, почти с нежностью положили обломки рядом со своей более взрослой версией, которая вдруг содрогнулась и простонала, не открывая глаз. Его очертания поплыли и начали втягиваться в шестнадцатилетнего Тома Редла вместе с синим камнем, а Гарри в этот момент вышвырнуло из чужого внутреннего мира, вернув в родное тело. Поттер порадовался, что догадался сесть заранее — в мышцах поселилась дичайшая слабость, как после тренировок с Фенриром. В затылке потеплело — Том вернулся в его внутренний мир, явно собираясь переваривать другой осколок, так что Дракон не стал его трогать. Слегка дрожащей рукой он снял с головы теперь совершенно пустую диадему. Недолго думая, он сунул ее в карман и едва доплелся до спальни, сразу провалившись в сон, как только его голова коснулась подушки.       — Привет, — юноша вздрогнул, обернувшись на голос, и его лицо приобрело оттенок радости, который так ему шел. Но удовольствие от встречи было омрачено какой-то эмоцией, которая на миг мелькнула в улыбке принца, делая ее натянутой.       — Здравствуй, — как ни в чем не бывало поздоровался он. — Давно тебя не было.       — Я не могу это контролировать, — вздохнул Гарри. — Само как-то… Но я пришел, как и обещал, друг.       Вот оно. Улыбка стала искренней. По традиции Поттер принял облик Лоя, забираясь на руки принцу. Теперь-то он оценил прелесть такого способа перемещения — понятно, почему медянка (а медянка ли он теперь вообще?) постоянно без возражений путешествовала верхом на своем хозяине.       — Ты выбрал не очень удачное время. У меня в последние дни… Настроение прескверное, — принц гладил змея, преодолевая коридор за коридором.       — У меня тоже. Один человек, которому я доверял и считал отцом, высмеял мою привязанность и плюнул в открытую душу, — буднично поделился Гарри. Зеленоглазый принц побелел лицом и споткнулся на ровном месте, но равновесие не потерял. Он опустил взгляд в пол, кусая губы. Юный маг потерся головой о шею своего друга. — Но это ничего. Думаю, он поймет. И тогда мы помиримся. А пока есть те, кто готовы выслушать и поддержать… По мере возможностей.       Локи сглотнул ком в горле. Змей лежал на его плечах непривычной тяжестью, но от его присутствия становилось легче. К тому же их обстоятельства в точности совпадали. И снова у принца Асгарда возникло твердое чувство, что его… его друг поймет.       Несколько дней назад Всеотец вручил Тору Мьельнир. По большому счету, Локи было совершенно плевать на этот несчастный молот. Он все равно не любил такое грубое оружие. Обидным было то, что, дав старшему сыну бесценный артефакт и осыпав похвалой, Один совершенно не обратил внимания на младшего. И это неприятной занозой засело в Локи.       — Меня тоже… Высмеял отец. Я словно не сын ему, — тихо произнес принц, будто боялся, что кто-то услышит и прознает о его слабости. Однако загадочный принц змей лишь участливо обнял его своим телом, не собираясь смеяться. Это принесло Одинсону столько облегчения, сколько он сам не ожидал.       — Он одумается, — золотистый змей улыбнулся. — Ты потрясающий. Я никогда не видел никого искуснее тебя в магии.       Легкая непринужденная похвала произвела неожиданный эффект. Локи смутился и прижался к змею лицом.       — Ты можешь… показать свою настоящую внешность?       — Нет, — с огорчением покачал треугольной головой тот. — Что-то не дает мне. Но раз мы с тобой так похожи…       Очертания пресмыкающегося поплыли и через миг рядом с принцем Асгарда стоял он сам. Его копия осмотрела свои руки и широко улыбнулась — тепло, заразительно. Локи никогда в жизни так не улыбался. Принц змей шагнул вперед, уничтожая расстояние между ними, и крепко его обнял. Одинсон покраснел, уткнувшись в плечо друга.       — Все будет хорошо, — пообещала копия Локи, не выпуская того из объятий. — Мы с тобой обязательно со всем справимся.       Мы с тобой. Младшему принцу захотелось заплакать и засмеяться одновременно. Столько бескорыстной заботы не дарил ему никто, кроме, пожалуй, царицы-матери. Но так тепло ему еще никогда не было. Его руки обняли двойника; словно в трансе Локи растворился в жаре этого тела. И в этот момент он понял, что плевать ему на Мьельнир и Всеотца.       — Раз уж сегодня такой хороший день, я побуду в твоем облике до конца. Не против? — ответ ему явно не требовался. В этот раз его друга хватило на куда более продолжительное время, он даже сумел остаться на целую ночь. Не спрашивая у Локи разрешения, тот без капли смущения забрался к тому в постель и просто всю ночь обнимал. «Как настоящий брат…» — тенькнуло что-то в груди аса.       А на следующее утро, увидев исчезающего принца змей, Тор вдруг заинтересовался и задал глупый, по мнению Локи, вопрос.       — Ты научился создавать клонов?       «Клонов? — осенило вдруг изрядно повеселевшего младшего Одинсона. — А это идея.»       Бродить по коридорам было любопытно. Гарри до сих пор не изучил весь замок, хоть помощь Лоя оказалась неоценимой. Сейчас змей спал в комнате, чтобы не попадаться никому на глаза, а Поттер был предоставлен сам себе. Рассвет едва-едва маячил в окнах.       Дракону нужно было развеяться. Он был в хорошем настроении. Нет, не так, он был на седьмом небе от удовольствия. Он, наконец, нашел то самое, чего ему всегда не хватало. Из всех людей именно таинственный друг из золотого замка оказался тем самым, с которым Гарри почувствовал полную завершенность. Впервые на своей памяти он делил с кем-то одну постель и это было идеально. Не обволакивающая защита взрослого, как от Снейпа, и не слабое смирение, как с Дадли. Это было подобно двум деталям одного паззла, что, наконец, воссоединились. Принц из золотого дворца был продолжением Гарри, а он был его. В то самое утро, когда тени были особенно мягкими, а рассвет умиротворенным, Поттер поклялся, что заполучит своего друга себе во что бы то ни стало. Сколько бы времени ни потребовалось.       «Обнимашки спасут мир», — осенило вдруг Дракона. Развеселившись своей мысли, он с мурлыканьем начал спускаться в подземелья. К кому конкретно он шел, Дракон не знал, но решил отдать это на усмотрение судьбы. И та распорядилась весьма своеобразно.       Из стены выплыл призрак. Мужчина в камзоле с серебряными следами призрачной крови удивленно уставился на Поттера, словно увидел нечто невероятное, а затем вдруг поклонился. Гарри решил поклониться в ответ — вежливость никогда не была лишней.       — Рад встретить вас, — с достоинством произнес призрак. — Меня величают Кровавым Бароном.       — И мне приятно, — лукаво улыбнулся Гарри. — Наша встреча была определена судьбой, не иначе.       — О да, вы правы, — совершенно спокойно ответил Барон. — И я просто обязан узнать, чем могу быть полезен.       Гарри хотел, было, сказать, что все в порядке, а затем задумался. Была у него, все же, мысль.       — Вы ведь привидение. Знаете весь Хогвартс. Наверняка много повидали… И не станете болтать студентам, — дождавшись кивка, Поттер продолжил. — Я нашел одну вещь, с которой теперь не знаю, что делать. Это очень древняя реликвия, так что я опасаюсь вообще что-либо решать на ее счет.       — Я не силен в артефактах, в отличие от Толстого Монаха, но постараюсь помочь, — склонил голову призрак Слизерина. Гарри вздохнул. Все было не так просто.       — Это диадема Рейвенклоу.       Призрак потерял дар речи, округлив глаза на гриффиндорца.