Изумрудная паутина

      Чего Северус Снейп не ожидал ранним утром, так это привидения, прошедшего сквозь него. Почувствовав всю гамму ощущений погружения в ледниковое озеро, профессор подскочил, наставив палочку на незваного гостя, но Кровавый Барон лишь тактично откашлялся, показывая, что он тут проездом. Снейп недоверчиво развернул голову и застыл.       — О, простите, мы вас разбудили? — Гарри искренне улыбнулся. Этот поганец точно знал, что выдернул преподавателя из царства Морфея, и сделал это нарочно. — Благодарю вас, Барон, если бы это сделал я, злобными взглядами бы не отделался.       — Для меня честь быть полезным вам, — с достоинством отчеканил призрак, не собираясь никуда уходить.       — Поттер! У вас десять секунд, чтобы придумать убедительную причину, по которой я не должен снять с вас сотню баллов прямо сейчас! — грозный вид декана Слизерина совершенно не напугал гриффиндорца, который без слов вытащил из кармана какое-то украшение. Северус бы удивился пристрастию мальчика к дамским ювелирным изделиям, если бы не хорошо узнаваемая форма диадемы. В слабом свете Люмоса сверкнули крупные сапфиры. — Это же…       — Доброе утро, профессор. Я нашел кое-что занимательное, думаю, вас заинтересует.       — Где ты это взял?..       — Да так, нашел.       Не веря своим глазам, Северус поднялся и взял украшение в руки. Знаменитая диадема Ровены Рейвенклоу… И Поттер нашел ее вот так просто…       — Ты хоть представляешь, что это такое? — сипло спросил зельевар, подняв глаза на Поттера. Судя по его довольному виду, он прекрасно понимал.       — Я мог бы отнести ее кому-то из преподавателей, но тогда возникли бы вопросы… А мне внимание не нужно. Но вам я доверяю. Если диадему найдет преподаватель, а не Гарри Поттер, шумихи будет на порядок меньше.       — На удивление… Дальновидные выводы, как для второкурсника Гриффиндора, — декан Слизерина до сих пор не мог поверить в то, что случилось. Гарри призадумался, решая, обидеться ему на второгодку или на гриффиндорца, но вместо этого сказал:       — Как Дракон, я должен сохранить свою стаю в тайне.       — Ах, точно, — сухо ответил Снейп.       — Сэр, благодарю вас за помощь, — Поттер обратился к призраку. — Вы расскажете Серой Леди?       — О да, милорд, не сомневайтесь. Мисс Елена должна знать эту новость первой! — Барон был взволнован и рвался лететь немедленно. Гарри кивнул ему, и тот исчез в стене.       — …Что, во имя Мерлина, это было? — Северус, наконец, отмер. Чувства, которые до этого подавлялись ошеломлением, наконец, всплыли наружу. Вина и робкая надежда на примирение затопили мысли мужчины, почти перекрывая новость о диадеме.       — Я гулял по Хогвартсу и встретил сэра Барона, который рассказал мне судьбу этой диадемы, — Поттер опустился на диван. — О том, как Елена Рейвенклоу похитила артефакт своей матери, а затем скрывалась в лесах Албании, но была убита Бароном… Печальная история.       — Я знаю эту историю, — Снейп положил диадему на стол, решив разобраться с ней позже, и скрестил руки на груди. — Меня интересует, почему привидение Слизерина так уважительно к тебе относится? Кровавый Барон никогда ни перед кем не показывал такого почтения, я уже молчу о том, что три факультета его боятся за нрав и жуткую ауру.       — Серьезно? И это все, что вас удивляет? — изумился мальчик. — Понимаете, он ведь тоже был человеком, а люди имеют право не испытывать приязнь ко всем подряд, — пожал плечами Поттер. Профессор чуть не усмехнулся, насколько по слизерински это звучало. Так изящно сказать, что все вокруг идиоты, не смог бы ни один гриффиндорец. Поттер тем временем помялся на диване, словно о чем-то напряженно думая, а затем что-то пробормотал, видимо, решив для себя нечто важное.       — Тинни, можно нам чай? — вздохнул Гарри.       — Конечно, сэр, — пропищало лопоухое существо, возникшее рядом с диваном, и через несколько минут на столе появился поднос с двумя чашками и тарелкой шоколадного печенья.       — Профессор, присоединяйтесь. И не волнуйтесь, сейчас только… — перед мальчиком возникла огненная надпись, — …половина седьмого.       Северус даже не стал задумываться, откуда гриффиндорец прознал про эльфов, и со вздохом подчинился, сам не до конца понимая, почему позволяет вить из себя веревки. Чашка приятно грела руки, а мальчишка под боком молчал, прислонившись гораздо ближе, чем позволяли нормы отношений между учителями и учениками, так что зельевар даже простил ему раннее пробуждение.       — Ты всю ночь гулял по замку?       — Нет, только с половины пятого.       — Мерлин, ты вообще спишь когда-нибудь? — нахмурился мужчина, бессмысленно вертя чашку в руках. Чай Поттера так же остался нетронутым.       — Не все ли равно, профессор? — Гарри попытался говорить спокойно, но голос все равно прозвучал угрюмо. — Мы нашли реликвию Основательницы, утерянную давным-давно. Может, ваша репутация в глазах учеников теперь немного поднимется.       — О чем ты? — Снейп зыркнул на мальчика, гипнотизирующего чаинки.       — Вы не так плохи, как о вас думают, — уклончиво ответил тот. В опытном мозгу слизеринца тут же сложилась картинка. «Так он что, пытался таким образом доказать, что…»       — Тебе нужно было попасть на Слизерин, — чашка улетела из не сопротивляющихся рук Поттера и встала на стол рядом с другой, а сам Поттер оказался крепко прижатым к груди Северуса. — Мог бы просто подойти, а не придумывать окольные дороги, чтобы приблизиться.       — А вам нужно было поступать на Гриффиндор, — пробормотал Гарри, обняв того в ответ. — Могли бы и просто извиниться, а не устраивать показательное самопожертвование.       Ирония в голосе мальчишки могла бы его разозлить, но, к удивлению, Снейп только улыбнулся, после чего опустил Поттера и сел перед ним на колени на полу.       — Прости меня, — совершенно серьезно произнес он, заглядывая в зеленые глаза. Гарри таким раскладом оказался недоволен, силой притянув к себе и обхватив шею руками.       — Я понимаю, почему вы вспылили. Но Джеймс Поттер для меня не более, чем человек из чужих разговоров. Я не знаю ничего ни о нем, ни о Лили, и меня это не сильно интересует. Для меня отец — вы. Еще раз скажете подобную глупость, и я начну при людях называть вас папой, — глаза Поттера нехорошо блеснули, заставив желудок Северуса нервно сжаться. Угроза и впрямь была серьезной. Этот мог. Но вместе с этим пришло знакомое чувство внутреннего тепла и облегчения: Гарри все еще тянулся к нему и был с ним откровенен. Это дорогого стоило.       — Не могу обещать, что буду идеальным кандидатом на эту роль, мистер Поттер.       У мальчика от этого по телу прошли мурашки. Он и не знал, что голос этого человека, которого боялась большая половина школы, может быть таким вкрадчивым и мягким.       — Но вы уже он, — Гарри сжал в кулаке мантию на его спине. — Каким бы вы ни были, вы им стали. Я не испугался ни василиска, ни Фенрира; ваши внутренние демоны вряд ли меня проймут.       — С тобой я вообще перестаю чему-либо удивляться, — Северус не заметил, как улыбнулся.       — Очень хорошо. Потому что у меня еще есть чем удивлять, — гриффиндорец невозмутимо отпустил профессора, не собираясь его больше смущать (хотя очень хотелось). — И перестаньте уже засыпать в одежде! — с деланным возмущением он сложил руки на груди, критично осматривая черную мантию, в которую тот был одет.       — А вот сюда не лезь. Я экономлю время на переодевании. С этими оболтусами хоть не спи вообще!       — Ну-ну, — на лице Поттера о нехороших намерениях было написано крупным сияющим шрифтом. — Я вот подумываю переехать сюда и контролировать ваш режим, потому что вашими синяками под глазами скоро можно будет утопить мир во тьме.       — Не делай того, о чем пожалеешь! — Снейп в притворном гневе нахохлился, напоминая большую летучую мышь.       — Вау… — Гарри выглядел потрясенным до глубины души. — Вы умеете шутить…       И тут же чуть не схлопотал легкий подзатыльник, согнувшись в последний момент и обхватывая профессора за ноги, от чего тот не удержал равновесия, упав спиной на кровать. Поттер с гордым видом взобрался сверху, чувствуя себя покорителем горы. Снейп пытался держать серьезную мину, но его маска дрогнула и он позволил себе улыбку.       — Гарри… Ты уверен? — Северус просто не смог устоять перед обаянием, а вместе с тем такой непривычной детской искренностью. Однако, Гарри повел себя странно. Он выудил откуда-то свою палочку, и та на глазах превратилась в клинок. Снейпа прошибло холодным потом, когда мальчишка обхватил лезвие ладонью и резко провел по оружию. Красные потеки тут же окрасили сталь. Не понимая, чего добивается этот ребенок, мужчина не знал, хвататься ему за сердце или отходить мальца ремнем, но что-то в серьезном лице Поттера не давало ему пошевелиться. Тем временем острие оставило на правой ладони зельевара ровный росчерк, и Гарри переплел его руку со своей. Глаза Снейпа расширились.       — Ты… Что ты делаешь?!       — Теперь ты видишь, что мои намерения серьезны? — проигнорировал вопль мальчишка, все еще не отпуская его, словно хотел перемешать как можно больше крови. Его лицо смягчилось. С какой-то непонятной нежностью Гарри посмотрел на прижатые окровавленные руки. Какое-то время декан Слизерина беспомощно хватал ртом воздух, разрываясь между противоречивыми эмоциями, но в итоге боль отошла на второй план, ощущение чужой крови в собственных венах стало сильнее; Снейп расслабился, прикрыв глаза другой рукой.       — Мой сын законченный упрямец.       — Такой же, как мой отец.       — Такой же…       Драко с самого утра заметил, что что-то изменилось. Он уже несколько дней посматривал на мрачного, как никогда, крестного, и не мог справиться с волнением, пусть и не показывал его на лице. С Драконом тоже творилось что-то странное. И сегодняшним утром что-то явно было иначе. Сперва Малфой внимательно осматривал Большой Зал, выискивая причину изменений, а потом вдруг сообразил. Исчезла аура отчаяния и злобы вокруг декана Слизерина. Тот выглядел каким-то до неприличия довольным. А еще он старался меньше пользоваться правой рукой, которая была перевязана темной тканью, явно чтобы не привлекать внимания. Если не знать, на что смотреть, можно и не обратить внимания. Озаренный внезапной догадкой, Драко нашел глазами Дракона — тот сидел между близнецами Уизли, которые ему что-то рассказывали. Какое-то время слизеринец всматривался в Поттера, и был вознагражден за терпение: левая кисть главаря на миг мелькнула в поле зрения. Кисть, перемотанная бинтами.       — Так-так-так, — Драко понял, что некультурно ухмыляется. — Значит, Дракон таки добился своего.       Сидевшие вокруг него Забини и Нотт проследили за взглядом Малфоя, но ничего не увидели, вопросительно посмотрев на него. Драко шепотом объяснил свою догадку. Слизеринцы ошеломленно переглянулись, а следом их лица стали предвкушающими. Уже сегодня новость будет знать вся стая: Дракон обменялся кровью с тем, кого выбрал своим отцом.       На уроках Зельеварения Снейп не мог взять в толк, почему все первые и вторые курсы так ему улыбаются. Некоторые даже не утруждались прятать улыбки, когда он на них смотрел. На тех занятиях все факультеты лишились баллов, но причины такому поведению декан Слизерина так и не нашел. А поймав взгляд крестника, он вдруг осознал. Вряд ли Поттер рассказывал своим питомцам о том, что произошло. Вероятнее всего, они сами сложили два и два, в конце концов, новоявленный сын профессора Зельеварения не раз похвально отзывался об умственных способностях своей стаи. В кои-то веки Северус пожелал, чтобы детишки действительно стали хоть наполовину такими безмозглыми, как он их по привычке величал перед остальными преподавателями. Счастливые лица тех, кто, по идее, должны были питать к нему как минимум неприязнь, вгоняли его в ступор, граничащий со смущением. И, как будто этого было мало, Драко вместе с рейвенкловкой Грейнджер подошли к нему после урока и искренне поздравили. Размышляя над несправедливостью бытия, Северус все равно умудрялся следить за сыном. За его взглядом, подернутым пеленой удовольствия сытого василиска, который нет-нет, да и падал на Снейпа.       Тем знаменательным утром, когда стая Дракона прознала радостную новость, случилось еще кое-что. Когда Гарри только вышел из Большого Зала, из стены вдруг показались двое — Кровавый Барон и какая-то светловолосая дама, которую Поттер не знал. Впрочем, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это была Елена Рейвенклоу — Серая Леди. Увидев Дракона, дама обомлела, прижав руки к губам, а затем бросилась к нему и расплакалась призрачными слезами, обняв гриффиндорца. К его огромному удивлению, Елена оказалась… материальной. По крайней мере, он точно чувствовал объятия, и руки призрака не спешили проходить сквозь него. Непонимающе похлопав девушку по плечу (и снова поразившись тому, что рука встретила сопротивление кожи, как будто это было реальное тело), Гарри дождался, когда Серая Леди успокоится и отлетит на пару ярдов. Она улыбнулась сквозь слезы и глубоко ему поклонилась.       — Спасибо, милорд… Я не знаю, как благодарить вас… — прошелестела она.       — Вы не должны меня благодарить, — опешил Дракон, взглядом показывая стае делать вид, что все нормально.       — Вы освободили ее, — покачала головой чуть успокоившаяся девушка. — Много лет назад мальчишка с корыстными помыслами вызнал у меня тайник этой вещи… Он осквернил ее темным волшебством, навсегда лишая реликвию шанса быть спасенной. Но вы очистили ее… Спасли диадему моей матери. Я вам очень обязана… Нет, весь род Рейвенклоу вам обязан. Не спорьте, милорд. Просите меня о любой услуге в любое время. Это меньшее, что я могу сделать.       На ее глазах снова заблестели слезы и Кровавый Барон поспешил приобнять ее за плечи, утешая. Гарри подмигнул ему, желая удачи в делах с его возлюбленной.       — И что это означает? — ухмыльнулся Малфой, когда привидения исчезли в стене.       — А это означает, Драко, что у нас теперь есть работа, — невозмутимо улыбнулся Дракон. — Горы интересных вещей, которые оставляли студенты, начиная со времен Основателей, ждут нас.       — Дамблдор, с ним что-то случилось? Должны ли мы предпринять меры? — обеспокоенно покосилась на директора Макгонагл, наблюдая вместе с ним за странным выражением лица декана Слизерина, так подозрительно похожим на удовольствие. Но ведь не мог же этот вечно угрюмый зельевар… улыбаться? Альбус загадочно похмыкал, потирая бороду.       — Ничуть, Минерва. Он просто счастлив.