Руками не трогать

      Четверг c пятницей пролетели незаметно. За эти два дня Гарри познакомился с защитой от темных искусств и историей магии. К его разочарованию, они оказались далеко не интересными предметами.       История Магии сама по себе являлась теоретической дисциплиной, так что Гарри от нее ничего особого и не ожидал, но даже несмотря на отсутствие надежд урок, который провел профессор Катберт Бинс, оказался просто ужасным. Единственное, что вызвало хоть какой-то интерес у Гарри на протяжении занятия, — это то, что профессор Бинс оказался призраком. Говорят, что он сам не заметил, как умер, так и явился на урок в виде призрака. С каждой прошедшей минутой урока Поттер находил эту теорию все более и более вероятной. Казалось, что Бинса вообще не интересовало ничего, связанного с этой реальностью, он только и «жил» событиями, произошедшими множество лет назад.       Сначала Поттер, конечно же, пытался записывать лекцию вместе со всеми. Но профессор Бинс рассказывал настолько нудно, что Гарри шесть раз ловил себя на мысли, что давно уже перестал писать; в последний раз он просто сдался и лег на парту, стараясь не заснуть на первом своем уроке истории магии. Другие студенты прилагали намного меньше усилий, так что к середине урока больше половины класса преспокойно дремали при полном попустительстве со стороны Бинса.       От защиты от темных искусств Гарри, наоборот, ожидал очень многого, но урок оказался почти таким же провальным. Если занятия Бинса напоминали «Спокойной ночи, малыши», то уроки Профессора ЗОТИ — Квиринуса Квиррелла — были больше похожи на юмористическое шоу. Его кабинет полностью провонял чесноком, которым, как все уверяли, он надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Одевался Квиррелл тоже не совсем обычно: мантия у него была со множеством карманов, в которых, как сообщили близнецы Уизли, также находился чеснок. На Квиррелле были зимние ботинки с мехом, вылезающим наружу, хотя на улице стояла жара, но самая странная часть одежды — это был его тюрбан. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби.       Этот самый тюрбан очень смешил Гарри, ему казалось ненормальным ходить в такой экстраординарной одежде. Он постоянно представлял, как внутри этого головного убора находится огромная головка чеснока, и поэтому каждый раз, когда Квиррелл во время урока поворачивался спиной к нему, Гарри тихо смеялся над своими фантазиями. Но что самое удивительное — каждый раз, когда Гарри ржал над тюрбаном, у него начинал побаливать шрам. Именно в тот момент, когда Квиррелл поворачивался спиной, а Гарри начинал тихо хихикать, шрам жгло как огнем. В конце урока боль была настолько сильной, что Поттер перестал смеяться над тюрбаном, надеясь, что жжение в шраме прекратится. Но ничего не прекращалось, даже наоборот — боль усилилась, Гарри показалось, что тюрбан ему таким образом мстит. В конце концов, его лоб настолько сильно разболелся, что ему пришлось на последние пятнадцать минут урока выйти в Больничное крыло.       Также Гарри во второй раз сходил на трансфигурацию, зельеварение, астрономию и заклинания. Уроки прошли без происшествий, но впечатления от них остались примерно те же, что и в первый раз. На трансфигурации была одна лишь теория; весь урок студенты только и делали, что записывали за профессором МакГонагалл; Гарри так и вовсе старался не проронить ни слова, лишь записывал нескончаемые определения. Зельеварение тоже было теоретическим, и оно отличалось от трансфигурации лишь разницей в поведении преподавателей: если профессор МакГонагалл диктовала термины и не обращала внимания на Гарри, то Снейп специально ходил возле его парты и пытался подловить его на том, что тот не записывает основные термины, которые он в это же время диктовал. Гарри все записывал, поэтому ужас подземелий остался ни с чем.       Заклинания Гарри тоже не особо впечатлили, он ждал чего-то похожего на предыдущий урок, но профессор Флитвик еще в начале урока сказал, что практика будет только ближе к концу октября, все оставшееся время он рассказывал о правильном применении заклинаний. Вот только если на трансфигурации и зельеварении Гарри записывал термины, ничуть не разбираясь в них, только потому что их «надо» записывать, то на заклинаниях он старался вникнуть в суть каждого незначительного термина и подумать о том, где подобные знания могут пригодиться.       Как ни печально, но единственный урок, который понравился Гарри за эти два дня, была астрономия. И дело тут вовсе не в увлекательной теоретической основе, связанной с физикой, а если конкретно, то с темой «Оптика», про которую начала рассказывать профессор Синистра. Все потому, что на этом уроке проходили очередные бои между враждующими флотилиями. Стоило отметить, что Поттеру было очень стыдно за прошлый урок астрономии; он даже пообещал себе, что обязательно будет работать на последующих занятиях профессора Синистры. Но всю решительность Гарри как рукой смели первые пять минут сдвоенной астрономии, и он предложил Рону возобновить битвы.       Тактика Гарри, выработанная в последнем бою, работала на сто процентов. Это были пять быстрых сражений, и все они закончились победой Поттера. Хоть какая-то интрига появилась в последнем бое: Гарри понятия не имел, как ему назвать свою флотилию, и не нашел ничего лучшего, кроме как дать название «Снейп — идиот»; к его удивлению, такое название пришлось Рону по душе, он решил последовать идее Гарри и назвал свою флотилию «Малфой — полудурок», чем еще больше поднялся в глазах Гарри. В битве между «Снейпом-идиотом» и «Малфоем-полудурком» Рон попытался полностью скопировать стратегию Гарри, но все равно потерпел поражение.       После этого он сказал, что играть становится не интересно, потому что Гарри слишком силен, и поэтому на следующем уроке они будут играть уже в другую игру. Оставшиеся пятнадцать минут сдвоенного урока они разговаривали про то, как сильно их бесят Малфой и Снейп. Как оказалось, Драко оскорблял семью Рона на зельеварении, а Снейп снял с него двадцать баллов за то, что тот неверно ответил. Урок закончился тем, что Рон пригласил Гарри в гостиную Гриффиндора, поиграть в шахматы.       Они оба уходили довольные с этого урока, Рон выговорился про несправедливость слизеринцев, а Гарри пребывал в эйфории от морских побед и осознания того, что не только он один подвергается издевательствам от Снейпа с Малфоем. Также он с чистой совестью записал еще одного человека в свою мысленную графу «друзья».

* * *

      Наконец наступил первый выходной день, суббота. Самое время, чтобы отдохнуть от сложных уроков, поразвлекаться и почитать какие-нибудь интересные книжки. Но Гарри не сильно был рад столь быстро закончившейся неделе учебы; это было связано с тем, что у него были назначены две отработки на эту субботу. Джастин, заметив настроение друга, начал подбадривать его; он сказал, что всего пару часов неприятной работы, и он будет свободен. Но Гарри грустно напомнил ему, что у него отработки с МакГонагалл на месяц, так что неприятная работа будет ожидать его каждую неделю.       Так что в субботу утром единственным человеком, который проснулся с плохим настроением, был Гарри Поттер, ну, еще Северус Снейп, но у него всегда было отвратительное расположение духа. Словно почувствовав это, время как будто назло начало бежать как ненормальное.       Уже час дня? Как так? Он же вроде только что встал. Три часа? Да как такое может быть, пять минут назад же всего час был? Пять тридцать? Что?       Без пяти минут шесть Гарри оставил палочку в шкафчике и понуро поплелся в кабинет Трансфигурации.       Подойдя к кабинету, Гарри осторожно постучался в дверь, а после громкого «войдите!» неуверенно зашел.       МакГонагалл была в недобром расположении духа. Она сидела за столом и подписывала какие-то документы.       — Привествую, мистер Поттер, мы ждем сейчас еще кое-кого. Вскоре я сообщу вам ваше задание.       Ждать пришлось недолго; не прошло и пары минут, как в комнату вбежала запыхавшаяся старшекурсница. Единственное, что существенно отличало ее от обычного студента, это были волосы. Они были ярко-желтыми, цвета солнца, такие сразу выделяются из толпы. Судя по мантии, она была из Пуффендуя, но Гарри не понимал, как за все это время он мог не заметить такую выделяющуюся внешность. Впрочем, это легко объяснялось тем, что большую часть времени он находился в спальне и не посещал факультетскую гостиную, опасаясь случайных прикосновений.       — Простите, профессор МакГонагалл, я задержалась немного, — сказала старшекурсница сбивающимся голосом.       — Ничего страшного, вы почти успели, — МакГонагалл встала из-за стола. — Итак, ваше задание заключается в отделении жуков, затронутых трансфигурацией, от нормальных. Пуговицы, которые будут лежать вместе с насекомыми, считаются трансфигурированными жуками. Через час время вашей отработки закончится, и я приду проверю, как вы справились.       Она пошла в сторону двери, но сразу остановилась, как будто забыла что-то важное.       — Палочку, надеюсь, никто не взял? — спросила профессор МакГонагалл.       — Нет, — хором ответили Гарри со старшекурсницей.       — Очень правдоподобно. Акцио палочка Нимфадоры Тонкс.       Из кармана старшекурсницы вылетела волшебная палочка и приземлилась прямо в руку профессора трансфигурации.       — Все как обычно, верно? Минус пять очков Пуффендую, — сказала профессор.       Старшекурсница насупилась, но Гарри увидел, что обида была наиграна, слишком уж быстро она приняла грустный вид. Это заметил не один только Поттер.       — Актерская игра у вас серьезно хромает. Акцио запасная палочка Нимфадоры Тонкс!       Из внутреннего кармана мантии вылетела еще одна палочка, и она быстро оказалась рядом с первой.       — Еще минус пять очков Пуффендую; палочки, мисс, получите после отработки.       С этими словами МакГонагалл развернулась и вышла за дверь, оставив их одних.       Гарри со страхом подошел к двум стеклянным банкам, полных необычных жуков. В каждом из этих сосудов лежало приличное количество как пуговиц, так и насекомых.       — Ты взял с собой палочку?       Гарри оглянулся, Тонкс смотрела на него вопросительным взглядом.       — Нет, мне Джастин сказал, что палочки нельзя брать на отработки.       — Эх, жаль, — она обреченно уставилась на жуков. — В следующий раз бери, на первокурсника никто не подумает.       Она подошла к учительскому столу.       — Давай разделим труд напополам, предлагаю так: моя банка левая, твоя правая, договорились?       Гарри коротко кивнул.       Дальнейший час прошел в тишине. Поттер молча отделял обычных жуков от не совсем обычных. Это было не только неприятное, но и довольно скучное занятие. Несмотря на это, он решил не навязываться с разговорами к Нимфадоре Тонкс, поскольку она выглядела довольно расстроенной.       Чуть раньше окончания срока отработки вернулась МакГонагалл, осмотрела работу и отпустила их.       — Ну как оно? — не отвлекаясь от чтения книги, спросил Джастин, когда Гарри вернулся в спальню.       — Противно, неприятно, скучно, в общем, классический урок зельеварения, — Гарри сел на кровать Джастина. — Ну, а если с подробностями, то меня заставили перебирать жуков.       — Ну крепись, это только МакГонагалл, сейчас еще отработка у Снейпа, вот у него, по логике, в десять раз хуже задание будет.       — Спасибо, что приободрил, а то у меня настроение восхитительное было, а сейчас так вообще, просто превосходное. Я без тебя знаю, что из себя представляет Снейп. Но я все равно не представляю, что он может придумать хуже жуков. Я отдохну часик, а потом в подземелья пойду.       Часик прошел быстро. Даже по меркам Гарри, время для которого сегодня неслось как угорелое, шесть десятков минут прошли как шесть десятков секунд.       Без десяти минут восемь Гарри встал с кровати и медленным шагом направился в кабинет зельеварения. На полпути он вспомнил, что может попробовать взять с собой свою волшебную палочку; даже если поймают, то все равно Снейп к нему хуже относится не будет. Он быстро вернулся за ней в гостиную и уже после этого бегом добрался до подземелий.       — Что же, Поттер, то, что вы умудряетесь опаздывать даже на отработку, без сомнений, показывает уровень вашей бездарности, — Снейп был таким же, как и при прошлой их встрече.       — Задание заключается в погружении крысиных мозгов в соляной раствор, желаю вам приятно провести время, — сказал он и, поправив мантию, вышел за дверь.       — О, привет, давно не виделись, — раздался знакомый голос сбоку от Гарри.       Сзади стояла уже знакомая ему старшекурсница Тонкс.       — Э-э, привет, ты и у Снейпа тоже отработку получила?       — Ага, я хотела задать тебе тот же вопрос, — улыбнулась она. — Никогда не видела, чтобы первокурсники вообще получали отработки, а тут сразу две. Я Тонкс, тебя я знаю, можешь не представляться, великий Гарри Поттер, сбежавший из Большого зала. Лучше скажи, это ведь ты потерял восемьдесят пять очков Пуффендуя в первый свой день учебы?       — Да, я. Только вообще-то восемьдесят четыре, а не восемьдесят пять, — Гарри покраснел. — И, между прочим, их терял не только я, Пуффендуй был в минусе больше чем на сто баллов.       — Верно, это я постаралась, только я, в отличие от тебя, не считаю очки, которые потеряла, но при этом меня все равно все любят… Ну, по крайней мере, мне так кажется. Ладно, давай займемся погружением мозгов крыс в соляной раствор. Что может быть более увлекательным? Палочку, я так понимаю, ты не взял?       — Вообще-то взял, ты же мне сама посоветовала.       — Ух ты, молодец, я думала, что у тебя духу не хватит. Заклинанием левитации владеешь? Ах да, ты же только первокурсник, у вас там пока что одна теория… Ладно, давай палочку, хоть она не особо будет меня слушаться, но я все равно думаю, что справлюсь.       Гарри достал из кармана мантии свою волшебную палочку и протянул ей. Тонкс взяла ее и принялась тщательно ощупывать; наконец, чего-то добившись, она направила ее на стол с ингредиентами.       — Отлично, палочка, похоже, не сильно возражает, чтобы я ей немного попользовалась, я тогда все наше задание сейчас быстро сделаю, а оставшееся время можем, например, просто поговорить.       Гарри уселся на стоявший у стены стул и принялся наблюдать, как крысиные мозги одни за другими взлетают и погружаются в соляной раствор. Спустя пять минут задание, на которое был отведен час, было выполнено.       — Я все, — сказала Тонкс, осмотревшись. — Уступи даме стул.       Гарри поспешно встал, отошел к стене и облокотился на нее. Ему было удобно и так.       — О Мерлин, ну ты и простофиля, отобрать у тебя стул было ну очень просто, какой ты еще неопытный, — сказала она, вальяжно закинув одну ногу на другую.       Гарри пропустил все ее слова мимо ушей, ему не терпелось получить ответ на интересующий его вопрос.       — Я в первый раз вижу людей с желтыми волосами, скажи, это у тебя природный цвет волос такой?       — Конечно, нет, ты чего? Я так-то метаморф, если ты не знал.       — Метаморф? — не понял Гарри. — Это как?       Тонкс отвернулась. Она начала уменьшаться, раздались какие-то странные звуки. Гарри забеспокоился.       После выполнения каких-то манипуляций она развернулась. Поттер уставился на самого себя. Он будто глядел на отражение в зеркале, только это отражение почему-то было без привычных ему очков. Копия Гарри выглядела странно, ведь Поттер носил свои очки еще с незапамятных времен.       — Метафорф? Это как? Я не понимаю, — повторил фальшивый Гарри, волосы на его голове сменили свой цвет с черного на желтый, ну, а голос звучал так, как будто говорит настоящий Поттер. — Ух ты, желтые волосы, а это мой природный цвет волос?       — Вау, как ты это делаешь? Это же невозможно! — Гарри был восхищен до глубины души.       Это же какие возможности открываются с такой способностью!       — Тебе нравится? Метаморф — это тот человек, который может полностью менять свою внешность, — Тонкс стала сама собой. — Я могу превратиться в кого угодно, когда угодно. Собственно, так я и получила отработку.       — Это очень круто! Восхитительно! Фантастика! — Гарри увидел настоящее чудо, которое просто не может существовать с точки зрения науки. — Как за это можно получить отработку?       — О, это прикольная история. В общем, слушай. Как-то раз меня очень выбесила одна девочка, Бертой зовут, но это неважно; ну, в общем, я ей кое-что сделала, это тоже неважно; ладно, сразу к сути: на трансфигурации я превратилась в профессора МакГонагалл и поставила Берте два «Тролля». Но во время того, как я ее отчитывала, в класс вошла настоящая МакГонагалл. Вот. Теперь у меня отработки на два месяца, и с меня сняли вроде шестьдесят очков, а, нет, пятьдесят.       — Круто! — Гарри проникся бунтарским поведением Нимфадоры и уже иначе смотрел на свои проступки. — А со Снейпом что?       — О, со Снейпом… Еще с прошлого года остались, я тогда его мантию одним заклинанием в желтый цвет покрасила — он очень много отработок назначил, а я парочку из них еще и прогуляла. Кстати, я всегда в дни отработок со Снейпом волосы желтыми делаю, чтобы он не забывал про тот самый день.       — А почему ты решила именно желтой его мантию сделать? Есть же еще много крутых цветов.       — Да? И в каких цветах мантия Снейпа смотрелась бы лучше?       — Ну… Например, розовый… Как тебе?       — Гениально, Гарри, — Тонкс округлила глаза. — Так у тебя талант к этому всему. Розовая мантия на Снейпе. Еще можно узор сделать в виде сердечек. Восхитительная идея! Только исполнять ее стоит в конце года, после сдачи экзаменов, а то меня могут за такое даже выгнать, а так уже все, «ЖАБА» будут сданы, и ничего Снейп особо сделать и не сможет.       Так и пролетел час. Ровно в девять часов вечера в кабинет зашел Снейп, он подозрительно посмотрел на чрезмерно счастливых Гарри с Тонкс и указал рукой на дверь. Дважды намекать было не нужно.       Они вышли из кабинета и направились в факультетскую гостиную. Тонкс по дороге рассказала Гарри о том, чего ему стоит ожидать от первого урока полетов, который уже должен был состояться в следующий понедельник. Гарри же рассказал, как проходят его уроки астрономии. Эта новость вызвала звонкий смех Тонкс. Отсмеявшись, она сообщила, что примерно так же учила астрономию на третьем курсе, но потом получила «Отвратительно» за переходной экзамен и после этого перестала валять дурака на уроках, по крайней мере, на пару месяцев.       Подойдя ко множеству бочек, которые символизировали вход в факультетскую гостиную, Гарри понял, что пора прощаться.       — Пока, Нимфадора.       Тонкс дернулась как от удара, ее волосы сменили цвет с желтого на красный.       — Не называй меня так! Я Тонкс, просто Тонкс.       — Ладно, просто Тонкс, — Гарри ничуть не смутила такая реакция. У каждого свои заморочки, и он, кстати, тоже не безгрешен, взять хотя бы его странную непереносимость прикосновений.       Тонкс кивнула, и они спокойно дошли по проходу до факультетской гостиной, где они разошлись — каждый в свою спальню.