Руками не трогать

      Гарри стоял у кабинета директора. Он с головой зарылся в свои мысли, в которых он с ужасом представлял свои будущие перспективы… Его исключили из Хогвартса! Декан факультета Пуффендуй — Помона Стебль, узнав о происшествии в Большом зале, после небольшого разговора с Северусом Снейпом, приняла решение отчислить Поттера с ее факультета.       Впервые услышав об этом, Гарри не мог поверить своим ушам. Он не ожидал, что его наказание будет настолько суровым. Он не хотел покидать Хогвартс! Здесь он впервые обрел настоящих друзей, здесь он смог наконец избавиться от гнета Дурслей. А его лишают его первого настоящего дома. И за что? За какую-то безобидную шутку… Ну не совсем безобидную… Но он же не хотел ничего такого! Так не должно было быть! Нельзя за шутку исключать из школы! А что будет после исключения? Неужели его вернут опять к Дурслям?       Никто не сообщил Поттеру о его перспективах. После принятия решения Помоной Стебль деканы всех четырех факультетов собрались вместе и повели Гарри к Дамблдору. Никто ему не сказал зачем, но он и сам догадывался, что они пошли для того, чтобы договориться с директором об изгнании из Хогвартса, ведь сами деканы не имеют подобных полномочий.       И вот они уже около часа сидели в кабинете и что-то обсуждали. А сам Гарри остался сидеть на скамейке у горгульи, охранявшей проход к Дамблдору. Когда учителя только ушли, он попытался установить с ней контакт. Спрашивал, что она из себя представляет и правда ли она питается одними только сладостями. Он все никак не мог сообразить, по какому принципу горгулья открывает проход. Каждый раз учителя называют разные сладости для того, чтобы попасть к директору.       Недавно он спросил об этом у Джастина, и тот предположил, что это такой своеобразный пароль в кабинет директора. Но Гарри разнес его версию в пух и прах. Не будет же Дамблдор ставить такой глупый пароль к себе в кабинет. Так что Поттер решил, что эти сладости как-то связаны с горгульей, и в определенный день она ест только определенную сладость.       После неудачи с горгульей Гарри принялся разбирался в происшествии, из-за которого он и был исключен из школы. Ему очень хотелось обвинить во всех грехах Тонкс, сказать: «Я не при чем, это все она». Но в то же время он прекрасно понимал, что именно он сам виноват в сложившейся ситуации. Ведь он мог отказаться от плана, еще когда услышал про амортенцию, и ничего Тонкс бы не помогло. Но он все-таки согласился. Наверное, в глубине души он и сам хотел хоть раз в своей жизни совершить что-то безбашенное.       Наконец со стороны кабинета директора послышались звуки, появился винтовая лестница, по которой спускался профессор Флитвик. Он подошел к Гарри, пристально на него посмотрел и сказал:       — Я был о тебе лучшего мнения, Гарри. Ты совершил ужасный проступок… Но меня радует, что ты хотя бы в нем сознался.       Следующими спустились деканы Гриффиндора и Пуффендуя — МакГонагалл и Стебль.       Минерва яростно взглянула на Гарри и, ничего не сказав, направилась прочь из коридора. Помона бросила укоризненный взгляд и направилась вслед за МакГонагалл.       Последним из деканов вышел Снейп. Он был почти в такой же ярости, как во время происшествия в Большом зале. Он устремился к Гарри, и тому на короткий период времени показалось, что Снейп сейчас ударит его, но профессор зельеварения лишь подошел вплотную к Гарри и прошипел:       — На вашем месте, Поттер, я бы внимательно следил за тем, что вы пьете.       — Северус, мы же говорили, — с лестницы раздался голос Дамблдора.       Тот развернулся, с вызовом посмотрел на директора Хогвартса и направился в коридор, противоположный тому, в который ушли МакГонагалл и Стебль.       Дамблдор подошел к Гарри и указал на винтовую лестницу.       — Гарри, давай пройдём ко мне в кабинет.       Поттер все еще не оправился от вспышки ярости Снейпа, он пару раз недоуменно моргнул глазами, и только потом направился в кабинет директора.       В кабинете было все точно так же, как и запомнил Гарри. Разве что старой Распределяющей Шляпы нигде не было видно.       — Садись, — бросил Дамблдор и уселся за свой стол.       Гарри нашел взглядом кресло и послушно опустился в него.       — Хочу заметить, что твой поступок превзошел все мои ожидания. Да, ты не ослышался, я ожидал от тебя нечто подобного. Я был уверен, что ты из-за недостатка друзей и возможности веселиться в детстве, начнешь… Кхм… Назовем это «восполнять пробелы». Так вот, я был уверен, что в Хогвартсе ты начнешь вовсю веселиться, и тебя будет легко втянуть в любую авантюру, но такого не ожидал даже я, — сказал Дамблдор. — И я также уверен, что ты действовал не в одиночку. Достать любовное зелье первокурснику практически невозможно. На данный момент у меня есть трое подозреваемых. Это Фред и Джордж Уизли, а также Нимфадора Тонкс. Я так понимаю, у тебя не имеет смысла спрашивать, кто именно из них был причастен?       Гарри коротко кивнул. Он не понимал, зачем Дамблдор рассказывает ему все это.       — Я так и думал. Подростки склонны к… Самопожертвованию. Для них сообщить кому-то старшему об участии их друзей в различных проказах равносильно измене. Ладно. Я отвлекся. В общем, мне не удалось узнать, кто именно подал тебе идею и обеспечил зельем. Я знаю, что на этой неделе ты посетил гостиную Гриффиндора, в которой общался с обоими близнецами, а во время самого происшествия в Большом зале Нимфадора сидела рядом с тобой. Профессор Флитвик мне сообщил, что подлил зелье в кубок профессора Снейпа ты один. Я не могу быть точно уверен, кто в этом виноват, — Дамблдор посмотрел прямо в глаза Гарри. — Но я точно знаю, что ты лишь исполнитель, да и сама эта… Шалость хоть и серьезная, но все-таки не должна повлечь за собой исключение. Так вот, я воспользовался своими директорскими полномочиями и вернул тебя в статус студентов Хогвартса.       У Гарри в ускоренном темпе забилось сердце. Неужели это правда? Неужели он все-таки не исключен?       — Ты вернешься на первый курс факультета Пуффендуй, а в качестве наказания за совершенное, получишь… Скажем, год отработок. Еще я попросил деканов снять с Пуффендуя то количество баллов, которое они считают справедливым. Я не знаю, сколько каждый из них снял, но думаю, что это не так важно, поскольку ситуация с баллами у Пуффендуя и так критическая, — Дамблдор посмотрел на Гарри, ожидая его реакции.       — То есть я не исключен? Все будет так же, как и было? Я могу идти? — он все никак не мог поверить в то, что все обошлось.       — Да, Гарри, ты можешь, но учти, что при повторном подобном проступке наказание будет куда более суровым.       Гарри встал с кресла, открыл рот и попытался подобрать нужные слова. Ему хотелось отблагодарить Дамблдора за то, что тот оставил его в школе. Ему хотелось пообещать директору, что он больше никогда ничего подобного не выкинет, но вместо благодарностей с его губ сорвался давно интересующий его вопрос.       — Простите, сэр, я хотел бы узнать, как работает горгулья, охраняющая ваш кабинет. Я уже понял, что ей нужно называть какие-то сладости, но я так и не понял, по какому принципу.       — Тебя только что чуть не исключили, а тебя волнует то, как работает горгулья, охраняющая мой кабинет? — Дамблдор улыбнулся, и Гарри понял, что это была шутка, а не упрек. — На самом деле, это не обязательно должны быть сладости, это пароли, которые я устанавливаю. Тот, кто его знает, может войти ко мне в кабинет.       — Пароль? Но… Сладости… Почему вы устанавливаете в качестве пароля сладости? Их же только дети любят…       — Не только, Гарри, не только, иногда взрослые в глубине души по-прежнему остаются детьми, и они не хотят меняться, тем более, когда быть ребенком так вкусно.       На этой ноте Поттер покинул кабинет директора. Только когда он почти дошел до гостиной Пуффендуя, он наконец осознал, что остается в Хогвартсе. Он быстро побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Все его мрачные мысли были забыты.       Однако долго в приподнятом настроении духа ему побыть не удалось, поскольку через минуту такого бега он упал и разбил себе нос

* * *

      На следующий день пуффендуйцы не садились ни с Поттером, ни с Тонкс. И были полностью правы, количество очков факультета ушло далеко в минус. На данный момент баланс Пуффендуя составлял минус триста тридцать одно очко. Но Нимфадору мало заботило изменившееся к ней отношение других студентов. Ее беспокоило то, что из-за нее мог серьезно пострадать невинный человек. И термин «невинный человек»в её представлении относился отнюдь не к Снейпу. А к Гарри.       За завтраком Тонкс решила извиниться перед ним. Она помнила исследование Поттера и знала, когда нужно приходить, чтобы застать его в Большом зале. Нимфадора села рядом с Поттером и решила не затягивать с извинениями:       — Гарри, прости меня за вчерашнее, я совсем забылась. Я этот гениальный план еще давно придумала, но боялась. То есть не было возможности его реализовать. И я немного не подумала о последствиях… Ладно, я о них совсем не подумала. Я все шесть лет хотела провернуть что-то подобное, и когда у меня наконец появилась возможность, я вообще перестала соображать.       — Ничего страшного, — ответил Гарри. Он еще вчера подумал и решил, что в происшествии виноват только он сам. — Просто давай договоримся обходиться больше без подобных мероприятий.       Получив от Тонкс обещание, что это была последняя шалость, в которую она его втягивает, Гарри направился на урок травологии. После сорока пяти минут его работы с прыгающими поганками к Поттеру подошла Профессор Стебль и попросила остаться после урока. Она провела с ним двадцатиминутную беседу о том, какой плохой поступок он совершил и как сильно ему повезло, что Дамблдор решил оставить его в школе. Из-за этого разговора Гарри опоздал на следующий урок и получил еще минус десять баллов уже от профессора МакГонагалл.       К обеду настроение Гарри испортилось окончательно, а вот Тонкс наоборот повеселела:       — Поздравляю, Гарри, мы с тобой побили рекорд. Сегодня у Пуффендуя самое маленькое количество баллов. Меньше еще не было ни у кого за всю историю Хогвартса. Прошлый рекорд держался за Когтевраном, тогда мальчику с седьмого курса стало скучно, а ты знаешь этих когтевранцев. Вот он и решил на новый год поэкспериментировать с лампочками на люстре, я не знаю, в чем заключался эксперимент, но в результате люстра упала прямо на преподавательский стол! Тогда у Когтеврана было минус сто девяносто восемь очков. А это еще никто не пострадал! Кстати, именно с того момента в Большом зале убрали люстру и поставили летающие свечи. А мы сделали все еще лучше! Круто, да?       — Эм-м, — Гарри не знал, что ему ответить, поэтому, вспомнив беседу с профессором Стебль, решил просто ее процитировать. — Я не думаю, что это круто. Это было несправедливо и неправильно по отношению к профессору Снейпу.       — О, так ты не только с директором, но еще и с деканом беседовал? «Несправедливо и неправильно по отношению к профессора Снейпу, несправедливо и неправильно по отношению к профессору Трелони», — Тонкс передразнила тон декана. — Да кого это волнует! Все получилось круто! Раньше мне не удавалось ничего провернуть из-за того, что у меня не было необходимого сообщника, а тут появился ты… Так что поздравляю — теперь ты мой подельник.       Гарри удивленно на нее посмотрел. От раскаивающейся Тонкс не осталось ни следа.       — Ты же сказала, что больше не будешь меня ни во что втягивать, — напомнил ей Гарри.       Улыбка Тонкс слегка поувяла, и Гарри понял, что она совсем забыла запомнить свои обещания.       — Ну давай тогда после школы! Или вне школы, если ты не хочешь, чтобы у тебя были проблемы с учителями и директором. Приезжай к нам на зимние каникулы, там сможем и не такое вытворять.       На удивление, совесть перестала грызть Гарри практически сразу. Поттер начал получать удовольствие от того, что смог решиться на подобный поступок. И началось это как раз после обеда. К нему в спальню постучались Фред и Джордж Уизли. Они выразили свое восхищение гениальности шутки и заверили его, что если что-то и есть плохое в этом происшествии, так это то, что они не были в Большом зале, когда само действо разворачивалось, и они не смогли насладиться моментом. Уходя, один из близнецов уже серьезно сказал, что Снейп заслужил то, что с ним случилось, своим ужасным обращением со студентами всех факультетов, кроме Слизерина. После ухода Фреда и Джорджа в спальню вошел Джастин и сразу направился к кровати Поттера.       — Я знаю, что тебе сильно досталось из-за этого всего, но тем не менее я все-таки хочу тебя попросить: можешь, пожалуйста, в следующий раз, когда вы с Тонкс будете что-то проворачивать, и меня привлекать. Я тоже хочу участвовать! — решительно сказал Финч-Флетчли.       Гарри вспомнил слова Дамблдора, Стебль, Флитвика… Но, несмотря на все это, его рот сам собой расплылся в довольной улыбке.       — Конечно, Джастин, в следующий раз ты в деле, — забыв про то, что он любой ценой хотел избежать следующей шалости, произнес Гарри.       Происшествие в Большом зале со Снейпом и Филчем обсуждали всю следующую неделю, но, как всегда и бывает, это событие быстро забыли. На его место пришел новый инцидент. Драко Малфой стал новым ловцом Слизерина.       Это событие нарушало одновременно массу школьных правил, но Снейпу было все равно, он выдал Малфою метлу модели «Нимбус 2000» и договорился с директором Хогвартса о корректировке правил и допуске Драко в сборную факультета.       После этого случая Малфой стал еще больше важничать. Он постоянно носил с собой метлу и ходил кушать в Большой зал только в присутствии двух уже знакомых Гарри однокурсников. Поттер понял, что они выполняют роль телохранителей. Он еще не решил, согласен ли он на приглашение Драко посетить его особняк на зимних каникулах. На эти же каникулы у него было приглашение от Тонкс, и, глядя на важное лицо Малфоя, Гарри все больше и больше склонялся к мысли отказать ему.       На уроках зельеварения и отработках Снейп перестал обращать внимание на Гарри. Выдавал необходимые задания или компоненты для зелий и больше не смотрел в его сторону. Поттер был только рад такой перемене. Он считал, что он очень легко отделался, раз профессор зельеварения решил не мстить.       В комнату-по-желанию Поттер больше не возвращался. Ему там ничего просто особо не было нужно. Он раскрыл секрет этой комнаты и теперь просто не представлял, для каких целей она может служить. Вначале ему казалось, что это помещение очень полезное и будет постоянно ему пригождаться, однако как ее применять, Гарри пока так не придумал. Он решил просто запомнить, что такая комната есть, и если ему что-то понадобится, то он сможет ее использовать.       С пуффендуйцами выйти на контакт по-прежнему не получалось. Но Гарри не сильно расстраивался, так как ему удалось наладить отношения с некоторыми однокурсниками. Благодаря Джастину он смог подружиться с соседями по комнате. Захария Смит изначально не скрывал своего презрения к Поттеру, а Эрни Макмиллан недолюбливал его из-за потери очков Пуффендуя. Но они все сблизились, когда Финч-Флетчли предложил им поиграть в настольную игру «Коллапс». В нее можно было играть только вчетвером, Джастин сказал, что ее ему летом подарили родители на день рождения. Игра основывалась на современных технологиях и должна была выйти только через три года.       После пары раундов игра всем надоела, и они решили просто пообщаться. Захария предложил рассказывать по очереди о самом страшном моменте в жизни. Джастин рассказал о случае, когда родители узнали, что он валялся в грязи вместе со школьным другом. Смит — о серьезной автомобильной аварии, в которую он попал вместе с родителями. Эрни немного покраснел, но все-таки решил поведать историю о том, как он на спор забежал в женскую раздевалку.       Когда настала очередь Гарри рассказывать, он так и не решил, какое из множества моментов его детства можно назвать самым страшным, так что он решил остановиться на случае, когда его попытались утопить в унитазе. Почти в самом начале рассказа, когда Гарри только начал описывать речь Пирса, его остановил Джастин. Он сказал, что Поттер может не продолжать. Макмиллан и Смит не сводили с Гарри удивленного взгляда весь оставшийся вечер.       Через неделю Поттер работал за одним столом вместе с однокурсницами с его факультета — Ханной Аббот, Меган Джонс и Сьюзен Боунс. В начале занятия Ханна Аббот строго спросила у него о причине, по которой он постоянно нарушает правила. Гарри на вопрос не ответил, но при этом клятвенно заверил, что будет стараться больше не терять очки Пуффендуя. Его ответ понравился не только Ханне, но и Меган со Сьюзен, так что занятие прошло в дружелюбной атмосфере.       Еще через неделю за завтраком в Большом зале Рону Уизли прилетел громовещатель от его матери. Гарри в этот момент только приступил к приему пищи, поэтому, как и все, обратил внимание на гриффиндорский стол после громкого возгласа Рона. Красное письмо загорелось, взлетело и начало громко кричать:       — Получить три «Тролля» по теоретическому тесту! Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты знаешь, что ты единственный в нашей семье получил оценку «Тролль» на первом курсе! Даже Фред и Джордж учились намного лучше! Мы отдали тебя в Хогвартс для того, чтобы ты учился, а не просиживал штаны! Если ты получишь еще хоть одну оценку ниже «Слабо», то мы с твоим отцом немедленно заберем тебя из школы!       Письмо сгорело в воздухе и упало на стол маленькой горсткой пепла. Все сидящие студенты в Большом зале тут же принялись подшучивать и смеяться над красным как рак Роном Уизли.       Гарри быстро позавтракал и вышел из Большого зала. Это событие оказало небольшое влияние на его видение мира.       Приятно, конечно, когда о тебе кто-то заботится, но получать вот такие унизительные отповеди перед всеми — это ужасно. А ведь он тоже схлопотал одного «Тролля». И будь живы его родители, ему мог такой же громовещатель сейчас прийти… Может и хорошо, что у него нет родителей?       Так и прошло полтора месяца. Гарри пытался учиться на уроках, периодически общался с Джастином и Тонкс. Он смог упросить Флитвика доверить ему проект по заклинаниям «Правильное применение заклятия Диффиндо и граница его возможностей при резке». Так что Гарри на протяжении двух недель только и делал, что круглые сутки сидел в библиотеке и искал информацию про заклятие ножниц. К концу октября он смог выполнить и сдать свой проект. Главная награда для Гарри заключалась не в получении заслуженных тридцати баллов, а в том, что он научился применять заклятие ножниц.       Наконец началась долгожданная практика по заклинаниям. На совместном занятии Пуффендуя с Гриффиндором только два человека справились с применением заклятия левитации — это был сам Гарри и Гермиона Грейнджер. Поттер был очень рад данному факту, а вот Гермиона почему-то наоборот. Когда все студенты покидали класс заклинаний, мимо Гарри с Джастином, не разбирая дороги, вся в слезах промчалась Гермиона Грейнджер.       — Чего это с ней? — спросил Джастин.       Гарри лишь пожал плечами.       Больше никаких особенных событий на протяжении этих сорока пяти дней не происходило. Гарри уже было подумал, что он сможет доучиться в школе как нормальный человек, без каких-либо происшествий. Но его мечты так и остались мечтами. Тридцать первого октября тишину в Большом зале разрушил громкий крик профессора Квиррелла:       — Тролль! Тролль! В подземелье! Спешил вам сообщить!       И преподаватель защиты от темных искусств, потеряв сознание, рухнул на пол.