Руками не трогать

      Гарри ещё раз посмотрел на Малфоя и уже в который раз проклял Тонкс за то, что она умудрилась проспать работу именно первого сентября. Доля вины была, конечно, и самого Поттера — ему не стоило полагаться на Нимфадору, её будильник и её чувство ответственности — при наличии. Нужно было на всякий случай завести и свой будильник, попросить кого-нибудь его разбудить, попросить Джастина отправить громовещатель… Ну или хотя бы что-нибудь.       Аппарировать прямо в движущийся поезд было плохой идеей. Факт того, что аппарация произошла через минуту после сна, когда Поттер кое-как оделся и не взял с собой половину вещей, делал эту идею еще хуже. Аппарировать на голову женщины, разносившей сладости — поразительная неудача. Получить расщеп уха в этой аппарации — отвратительное стечение обстоятельств. Так что после всего этого попасть в купе к новому профессору и Малфою было уже не так страшно.       Дальше события складывались немного более благоприятно. Новым преподавателем по ЗОТИ оказался профессор Люпин, который гостил у Тонксов некоторое время назад, и у Нимфадоры получилось сбивчиво объяснить происшествие, в результате которого они оказались в поезде. После этого Люпин залечил рану на ухе Гарри и лёг спать, а Тонкс, взяв с Поттера обещание не говорить ничего родителям, аппарировала обратно. Вскоре в купе на освободившееся место пришла Чжоу Чанг, и Поттер окончательно разубедился в неблагосклонности к нему судьбы.       Это была большая ошибка; сперва Малфой полностью завладел вниманием Чжоу: он рассказывал ей какие-то истории про «глупых пуффендуйцев», над которыми смеялся только он один, затем излагал какие-то анекдоты не самого приличного содержания. Через некоторое время Гарри был согласен на то, чтобы Малфой ушёл, даже если бы вместе с ним ушла Чжоу. Но когда казалось, что хуже уже не будет, поезд остановился, и к ним в гости пожаловали дементоры. Тогда Гарри недооценил опасность этих дементоров, ему стало почему-то грустно, однако это чувство сразу же сменилось радостью из-за того, что Драко наконец заткнулся. Увидев, как Малфой дрожит от страха, Гарри и вовсе пришёл в неописуемый восторг. Однако при приближении дементоров на Поттера накатила настолько невероятная волна ужаса, которая смыла все радостные ощущения, Поттер закричал и бухнулся в обморок.       Когда Гарри очнулся, Чжоу в купе уже не было, в угол забился смертельно бледный Малфой, а профессор Люпин склонился над ним, осматривая.       — Что произошло? — спросил Поттер, не поднимаясь с пола.       — Один из дементоров Азкабана искал Сириуса Блэка. Держи, — Люпин отошёл от Драко и протянул ему плитку шоколада. — Тебе должно стать полегче. Поделись с мистером Малфоем и мисс Чанг, если она вернётся.       — Хорошо, — невнятно пробормотал Поттер.       — Давай, вставай, — Люпин протянул ему руку. — Я ненадолго уйду, мне нужно кое-что сказать машинисту.       Гарри предпочёл бы избежать ненужных касаний, он проигнорировал руку профессора и поднялся самостоятельно. Люпин пожал плечами и скрылся за дверьми купе. Гарри всё еще не мог прийти в себя от потрясения. Он отломил больше кусок от шоколадки и положил рядом с Малфоем.       — Ты как? — спросил у него Поттер.       Он считал, что в подобных ситуациях нужно забыть о вражде и объединяться. Что же, Малфой, очевидно, считал иначе. Он отпрянул от шоколадки и встал, расправив плечи.       — Уж точно получше некоторых, я, по крайней мере, в обморок не грохнулся!       Гарри хотел было запустить в него какое-нибудь заклятие, но вместо этого он лёг на соседнюю скамью и отвернулся к стене. Драко за этот день успел здорово надоесть Поттеру, но Гарри всё терпел. Ему просто не хотелось в очередной раз влезать в конфликт и устраивать драку.       Следующие десять минут Гарри жалел о своём решении не вмешиваться: он слушал сборник «1000 и одна шутка о трусах, обмороках и дементорах» в исполнении Драко Малфоя. Отсутствия зрителей явно не мешало тому издеваться над ним. Гарри в очередной раз посмотрел на Малфоя, вновь проклял Тонкс и постарался абстрагироваться от истории Малфоя с названием «пуффендуец и дементор». Поттер начал размышлять о том, почему он до сих пор не ответил Драко. Ведь не обязательно драться, есть же множество других, довольно эффективных способов. Можно сказать ему, что он дебил. Можно запустить в него Конфундус, Фурункулус или какое-нибудь другое заклятие. Пожаловаться тому же Люпину. Да даже дать в глаз Драко, наконец, это всё же лучше, чем молча переносить оскорбления?       Когда Гарри решился и уже выбирал подходящее заклинание, вернулся профессор Люпин.       — Минус десять очков Слизерину, мистер Малфой, — сказал он, очевидно, услышав часть истории.       Драко замолчал и со злобой уставился на нового преподавателя.       — Он что, всё это время тебя оскорблял? — спросил Люпин, не замечая или только делая вид, что не замечает взгляда Драко.       Гарри кивнул.       — Тогда ещё минус десять очков Слизерину.       — Вы не имеете права! — Малфой встал с кровати и, уже не скрываясь, с ненавистью уставился на профессора.       — И снова минус десять. Будут ещё претензии?       Малфой пнул диванчик, это было не самым гениальным решением. Он — штука тяжелая, а вот нога — нет. Подтвердив это утверждение, Драко схватился за ногу, собрал свои вещи и, прихрамывая, ушёл в другое купе. Гарри с любопытством уставился на профессора. Наконец-то в школе появится тот, кто будет уравновешивать действия Снейпа.       — У тебя всё в порядке, Гарри? — с заботой спросил Люпин.       — Всё нормально, спасибо, профессор, — тихо проговорил Поттер.       — Пожалуйста.

* * *

      В спальню Гарри вернулся в расстроенных чувствах, день для него пролетел незаметно и далеко не самым приятным образом. А вот Джастин же, напротив, был весел, и события в Хогвартсе его только радовали. Он уселся на свою кровать и принялся рассказывать Поттеру о своих мыслях.       — В который раз убеждаюсь, что я правильно сделал, что убедил родителей отправить меня в Хогвартс. За одиннадцать миллионов фунтов в Итоне, наверное, тоже было бы прикольно, но Хогвартс у них обогнать всё равно бы не получилось. Запретная дверь, каждый входящий в которую умирает мучительной смертью, бродящий по замку тролль, покушающийся на жизнь ученицы, преподаватели, часть которых обманывают всех, а другая кидается убивающими заклятиями и травит студентов. Потенциально ползающий по замку василиск, который уже убил студентку Слизерина, а теперь сбежавший из самой страшной тюрьмы маньяк, который мечтает проникнуть в Хогвартс, чтобы зарезать моего соседа, и страшные чудовища, нагоняющие боль и уныние, которые защищают студентов от маньяка.       Гарри молча принялся разбирать вещи. Джастин же счёл молчание друга знаком, что ему нужно продолжать болтать.       — Хорошо, что я с тобой познакомился. Если бы не ты, я и в половине событий не поучаствовал. И я, кстати, забыл упомянуть про тёмного мага, запертого в дневнике, который только и мечтает, чтобы Тёмный Лорд захватил мир.       — Эй, это не так, — Поттер решил вступить в диалог. — Он же сказал, что у него почему-то не получалось присылать мне сообщения.       — Ну, конечно, держи карман шире. Почему-то! Даже моя завтрашняя отмазка профессору МакГонагалл о том, почему я не сделал домашнее задание на лето, будет звучать убедительнее. Я тебе точно говорю, Реддл замолчал сразу после того, как ты сказал ему о Сириусе Блэке. Он понял, что Блэк — правая рука Тёмного Лорда, и не хотел нам помогать, чтобы он нас убил.       — Это воспоминание, Джастин, — вступился за своего друга-дневника Поттер. — Настоящий человек уже, должно быть, давно погиб, а это воспоминание даже не могло знать Волде… Тёмного Лорда.       — Ну, тогда он просто конченый тёмный волшебник, — зашел с другой стороны Финч-Флетчли. — Ты видел, что он тебе посоветовал. Я на сто процентов уверен, что это явно не светлое заклятие.       — Да и какая разница. Если бы он не сказал, как его снять, то мы бы там и остались. Помнишь? Он нам помог! — Гарри лёг на кровать.       Хорошо, что в комнате сейчас не было Эрни. Тот бы явно заприметил несколько интересных тем, о которых можно посплетничать.       — Только когда понял, что нападает не Блэк, а до этого он молчал как партизан, я тебе говорю… Кстати, он же сейчас нас не слышит?       — Нет, он остался в доме, Тонкс потом занесёт, вместе с остальными вещами.       — Не говори ему о моих подозрениях, я попробую узнать что-нибудь о Томе Реддле. Думаю, что он не так чист, как хочет казаться. Завтра же пойду в библиотеку… Если мне лень не будет, конечно же.       «Понятно, — понял Гарри. — О Реддле Джастин забудет как минимум на год».       — Я ему верю, ты же делай что хочешь, я лично сейчас лягу спать, потом проснусь, поздравлю Хагрида с постом профессора и подготовлюсь к урокам нумерологии, трансфигурации и ЗОТИ. Надеюсь, хоть в этом году очередные неприятности пройдут мимо меня.       Джастин ничего не ответил, но Поттер решил, что тот остался при своей точке зрения. Он накрылся одеялом и, перед тем как заснуть, почему-то вспомнил прошлогодний диалог с Финч-Флетчли о новых предметах.

* * *

      — Джастин, давай сконцентрируемся. Нам в Хогвартсе впервые дали выбор, и мы можем сами решить, чем именно мы собираемся заниматься. Нельзя всё пустить на самотёк.       — Ну, как это нельзя, когда на самом деле можно? — удивился Финч-Флетчли. — Я возьму прорицание и магловедение. Первый предмет бесполезный, а второй я и так великолепно знаю. Буду на этих уроках домашние задания к другим предметам делать.       — Слушай, неужели тебе не хочется изучать интересные предметы, узнавать значение древних рун, изучать повадки магических существ или узнать все факты о цифрах?       — Если честно… Нет, — ухмыльнулся Джастин.       — Ай, ну и фиг с тобой, — Гарри махнул рукой.       Поттер прекрасно знал, что сам он далеко не идеал отличника — на втором курсе он пропускал зельеварение, историю магии и защиту от тёмных искусств, а в последние время вообще выполнял задания только для того, чтобы от него отстали. Всё своё время он тратил на изучение заклинаний. Экзамены он так хорошо сдал лишь за счёт Реддла. Поэтому выбор Финч-Флетчли взять самые простые предметы Гарри всё же не сильно осуждал, но сам он решил взять для себя нечто наиболее интересное.       — Тогда мне помоги с выбором. Я точно не собираюсь брать магловедение, а вот с остальными предметами я знаком только по завлекающим бланкам… Которые тебе и процитировал. Расскажешь мне, что знаешь?       — Да я и сам-то не сильно в этом разбираюсь. У Седрика спроси, если тебе так важно. Ну… Если ты так хочешь… Я всё же могу дать их краткую характеристику. Прорицание — наука о предвидении будущего. Несколько людей, у которых я спрашивал, говорят, что это хрень, а не предмет. Там скорее фантазия, чтобы придумывать всякое, понадобится. Древние руны — это про древние руны чё-то там… Дальше…       — Эй, подожди, — перебил его Гарри. — Что за руны?       — Да без понятия, я особо не вникал. Ну, руны — это закорючки такие, буквы типа, фигня, в общем, забей. Магловедение — наука, изучающая маглов, там у них на СОВ вопросы из разряда, как пользоваться пультом от телевизора, в общем, легкотня, я всё же советую тебе взять именно этот предмет, не хочешь? Ну, как знаешь. Нумерология — это про цифры. Математика, дважды два — четыре и что-то подобное. Я изначально хотел туда записаться, но все как один жалуются на сложность этого предмета, сложные примеры, может, я не знаю… И последний предмет — уход за магическими существами, если любишь животных — идеальный вариант, учишься ухаживать за зверушками всякими, но вот только с преподавателем там проблема: он старый уже и его уроки довольно скучные. Вот! Что считаешь?       — Ну… Может, ты и прав, — признал Гарри. — Все предметы как-то бесперспективно выглядят. Пока что, наверное, уход за магическими существами и нумерология. Но я лучше с Седриком проконсультируюсь.       Информация Седрика не сильно отличалась от информации Джастина. Но всё же слова Диггори сильно повлияли на выбор предмета. Оказалось, что древние руны необходимы для создания собственных заклинаний. Выбор был очевиден. Пожертвовав уходом за магическими существами, Гарри записался на нумерологию и древние руны.

* * *

      На следующий день Поттер после завтрака получил переданные Тонкс через профессора Стебль вещи и направился в хижину Хагрида. Однако с великаном поговорить толком не вышло, тот был чрезвычайно взволнован своим первым уроком в качестве профессора и постоянно выходил из своего дома перепроверять небольших зверьков, похожих на собачек, которые, как впоследствии выяснил Гарри, назывались шишугами.       Единственное, что Гарри понял на первом уроке нумерологии, это то, что метод Джастина по выбору предметов был куда логичнее, чем его. Поттер в школе превосходно решал уравнения, в которых нужно найти икс. Способ решения прост: нужно все числа и икс расставить по разные стороны от знака равно. Однако, как решать уравнения, в котором были одни только буквы, Гарри понятия не имел. Обе сдвоенные нумерологии профессор Вектор объясняла, что (a+b), умноженные сами на себя, будут равняться (а*а)+(b*b)+2аb. Как Гарри не старался, он так и не понял, откуда взялись 2а и 2b. И рассказу Джастина про то, что на магловедении их учили отличать волшебника от магла, Гарри молча завидовал.       На защиту от тёмных искусств у Поттера были довольно высокие ожидания. То, как легко профессор Люпин в поезде поставил на место Драко Малфоя, оставило у него приятное впечатление. И эти ожидания полностью оправдались. На уроке ЗОТИ студентов Пуффендуя познакомили с боггартами.       — Боггарт — это смертное привидение, которое имеет свой вид для каждого человека, — сказал профессор Люпин. — Он превращается в то, чего человек больше всего боится.       Затем профессор научил их новому заклинанию «Ридикулус» и предоставил возможность сразиться против боггарта. Гарри испытывал спорные ощущения от этого мероприятия: с одной стороны, он очень сильно хотел испробовать новое заклинание, а с другой он уж точно не хотел встречаться с… С кем? Пирсом? Дадли? Волдемортом? Или, может быть, дементором? Хотя дементором — точно нет, Гарри даже не знал, как они выглядят, правда, если верить словам Дамблдора, что у Хогвартса будет новая охрана, то скоро он и узнает. Интересно, а может ли боггарт принять образ огня?       Поттер наблюдал, как Эрни Макмилан покончил с какой-то ведьмой, Сьюзан Боунс победила дракона, Ханна Аббот огромного червяка, а Меган Джонс, увидев перед собой человека в белой маске, запаниковала и попыталась сбежать из класса.       «Ну, в случае чего, я буду не единственным, кто попытался сбежать от своего страха», — подумал Гарри.       Когда к боггарту приблизился Джастин, никто уже ничего особенного не ждал, лишь Поттер встал поближе — ему не терпелось узнать, чего так боится Джастин, не истории же магии, действительно?       Реальность оказалась странной: боггарт обратился в высокого улыбающегося человека, который сразу же злобно захохотал. Джастин не сдрейфил и как ни в чём ни бывало воскликнул:       — Ридикулус!       У человека отпал нос, вырос рог изо лба, а кожа окрасилась в красный цвет. Поттер был разочарован. После Финч-Флетчли победить боггарта должен был сам Гарри, однако Люпин не спешил передавать очередь Поттеру. Он, нахмурившись, о чём-то задумался, а потом махнул рукой и, словно решив о чём-то не беспокоиться, вызвал Гарри.       — Поттер, твоя очередь!       Гарри стремительно вышел к боггарту, он был уверен, во что бы тот ни обратился, он не испугается. Боггарт начал превращаться в человека. В последний момент Поттер подумал о Грюме. Если Люпин увидит, что его боггарт — Грозный Глаз, то он без сомнений расскажет об этом Тонксам.       Привидение начало обращаться в человека. Через мгновение перед Поттером уже стоял Пирс Полкисс собственной персоной. Он вытянул правую руку для рукопожатия и пошёл к Гарри.       Переборов желание выпустить какое-нибудь жёсткое заклинание, Поттер, ни о чём конкретно не думая, воскликнул:       — Ридикулус.       Пирс споткнулся и упал, а затем загорелся.