Exodus

Пётр брёл по столичным улицам, совершенно не разбирая дороги и не глядя по сторонам. Да и разве было на чём остановиться взгляду? Неужели на серых стенах домов? Или, может быть, на мостах и каналах, похожих друг на друга больше, чем они с Андреем? Или на соборах и галереях, которым чуждо самое представление о жизни? Нет, конечно, нет. Чем смотреть на всё это мёртвое единообразие, лучше жить в кромешной темноте. Так хотя бы спокойнее… Он остановился у дома, где они с братом занимали несколько меблированных комнат и тяжело вздохнул. Сюда – домой – не очень-то и хотелось. Конечно, в комнатах всё было обустроено по их с Андреем вкусам, но мысль о том, что и они расположены в этом сером склепе, моментально сводила на нет все их попытки хотя бы немного разнообразить это место. Но всё-таки, как бы преобразился этот дом, похожий на сотни своих собратьев, если бы эта серая, вытертая сотнями ног лестница, располагалась бы не внутри здания, а напротив, обвивала бы его, подобно виноградной лозе!... Увы. Даже в университете – особенно в университете – никто не принимал всерьёз его идей. Все предпочитали следовать друг за другом, но не идти против течения. - Конечно, такой гармоничности нельзя добиться за один день, - вдруг зазвучал где-то совсем рядом тихий, но глубокий женский голос. – Столицу строили очень долго, и каждый новый район подгоняли под уже существующие так, чтобы он хорошо смотрелся на их фоне. Но здесь можно только находиться, а не жить! Я провела тут двадцать лет, и все двадцать лет я ощущаю себя куклой в домике. На-до-е-ло! – Женщина говорила с такой горячностью, что ей, верно, позавидовал бы любой оратор, и Пётр невольно прислушался. - Неужели мой город настолько пришёлся тебе по душе? – с мягкой усмешкой возразил ей мужской голос. - Именно! Он живой, а Столица – нет. Конечно, он неказист, но это вполне поправимо, когда внутри есть душа… Если есть душа, значит, будет и чудо. Наконец Пётр смог увидеть их – это были девушка лет двадцати, одетая в тёмно-красное дорожное платье, и мужчина, которому явно уже исполнилось тридцать. Девушка прижимала к груди какую-то папку, из которой во все стороны торчали чертежи и рисунки, а мужчина нёс в руке саквояж. Они появились откуда-то из-за угла и столь же быстро свернули в арку. Пётр двинулся за ними, стараясь, впрочем, не привлекать к себе внимания. ​Он дошёл вслед за этой странной парочкой, продолжавшей самозабвенно спорить, прямо до главного вокзала. Там они спешно вскочили в маленький неприметный поезд, который тут же умчался прочь. « – Вот ведь как, – подумал Пётр. – Всякому городу нужна душа. Только тогда возможно чудо, способное оживить всё вокруг. Жаль только, не все это понимают». Над Столицей плыли серо-синие сумерки. Бодро стучали колёса отходящего поезда, и архитектор вдруг понял: им с братом тоже пора уезжать отсюда. Что-то засиделись они на одном месте. – Что это за поезд отошёл сейчас? – спросил он у обходчика путей. – Так это, – тот повёл рукой, – необычный. Вона, из Города-на-Горхоне регулярный состав. Привозит товар и увозит, да люди иногда приезжают. – И часто он приходит? – Почитай, каждую неделю. Спустя неделю ни Петра, ни Андрея в Столице уже не было.