***
Часы бирмингемского вокзала бьют четвёртый раз и затихают. Удары колокола паровым прессом отзываются в голове Фрэнка, стоящего на перроне в ожидании поезда в Лондон. Семья и друзья согласились не провожать в этот раз. Но в тени каждого прохожего видятся знакомые силуэты. Чувство вины, отяжелённое ожиданием неотвратимой поездки заставляет Фрэнка перебирать невидимые струны, выдавая беззвучные риффы, предназначающиеся не Jethro Tull, но the Earth.***
Огромные капли дождя разбиваются об окно, перед которым стоит Фрэнк. Он уже несколько дней не может спокойно спать. Но причиной тому — не погода, а мерзкое ощущение того, что он сейчас не на своём месте. Открывает створку окна, вдыхает предштормовой воздух. Даже дождь здесь не такой, как дома. Слащавый, стерильный, обеззараженный. В нём нет свинца, нет яда, нет запаха драки между шайкой бездельников и заплутавшим рабочим, нет жажды крови, нет надвигающейся тревоги. Фрэнк уже знает, что он скажет завтра Jethro Tull. Он возвращается в Бирмингем. Он возьмет с собой знание о дисциплине репетиций и пунктуальности в группе, чтобы проложить себе путь к музыке.***
Прощание проходит сухо, сдержанно, с пониманием. Иэн Андерсон, лидер Jethro Tull, пожалуй, первый музыкант, который стал постоянно использовать флейту в рок-музыке, твёрдым рукопожатием подтверждает взаимное уважение с Фрэнком. Стоя рядом, они выглядят карикатурно: аккуратно подстриженный Фрэнк в длинном чёрном плаще, старается сдержать смех — длинные волосы Иэна, закрывающие флейтисту глаза, сливаются цветом с рубахой, больше похожей на лохмотья, отчего кажется, что фронтмен одет в волосы. — Если вдруг передумаешь — можем попробовать собраться ещё раз. — «Не передумаю». Но остальные видят лишь скромную улыбку. Бирмингем ждёт.***
Занятия музыкой приносят спокойствие. Даже, если это — агрессивная музыка. В потоке аккордов можно не обращать внимание на бег времени, боль в отрубленных фалангах, волнения, звуки грозы за окном и чей-то настойчивый голос. В этот раз голос принадлежит Гизеру. При внешней несуразности он весьма старателен и упорен, когда речь заходит о деле, или о том, что ему нужно. Поймав взгляд Фрэнка, оторвавшийся от ладов гитары, Гизер начинает нарочито спокойно говорить: — Тони, я почти уверен, что ты меня не слышал в предыдущие пять раз, так что я повторю: пошли сегодня вечером в кино. — Ужастик? — Да. — Опять предсказуемый и скучный? — Скорее всего. — В восемь вечера? — Именно. — А сейчас? — Семь. — А раньше сказать? — Я пытался. — Хм. Как называется хоть? — Black Sabbath.***
Репетиционная база, несколько дней спустя. Фрэнк берёт в руки электрогитару, и уже по привычке стискивая зубы, зажимает аккорд. Раз уж фильмы могут пугать людей, почему бы то же самое не делать музыке? И его музыка будет пугать людей, потому что Фрэнк этого хочет. Она придёт на смену наивным песенкам «детей цветов», которые говорят, что, занимаясь любовью, можно остановить войны. Пора показать всем новую войну, войну, воплощённую в музыке. Всё произошло быстрее, чем можно было осознать. В голове замкнулась мелодия, Гизер набросал первые несколько слов песни, Оззи подхватил общее настроение, Билл подобрал ритм. Звучит нота "соль". Она же, но на октаву выше, продолжается в "до-диез", образуя с ним интервал, именуемый тритоном. Эти три ноты готовят мир к стенаниям в композиции «Black Sabbath». Рождается Heavy Metal.