***
Их отношения были идеальными, если можно так сказать. Барри в тайне от Леонарда брал у Лизы уроки кулинарии, но не потому, что должен, а потому, что просто хотел обрадовать своего альфу. Снарт уважал Аллена и считал за равного. Он не указывал места омеги, а местоимение «мое» быстро переросло в «наше». Наш дом, наша машина, наше совместное будущее. Все было так просто и легко, но как говорится и в раю могут начаться проблемы. Проблемы Барри начались в одно утро, когда злой альфа спустился к нему в гостиную и швырнул на диван рядом с Барри открытую упаковку противозачаточных. — Что это, объяснишь? — раньше Леонард никогда не говорил с омегой в подобном тоне, даже когда Барри намеренно его выводил из себя. Аллен отложил бумаги, которые взял на дом, и оглядев таблетки сказал. — Думаю ты и так все понял, — пожал плечами Барри, не до конца осознавая величину проблемы. — Я думал, мы обо всем договорились! Альфа был зол и Барри пробивала в дрожь от такого тона, но он не станет покладистым, только потому что так нужно. Он был не согласен с Леонардом с самого начала, но во избежания ссоры соврал. — Нет, это ты договорился, — начал омега вставая на ноги, — а я лишь кивнул, не имея шанса на другое мнение! Ты так завелся идеей создать семью, что не дал мне никакого выбора! Сам подумай, если бы я хотел детей, то не решил бы уезжать из страны! — Сейчас речь идет о твоей лжи! — теряя контроль, повысил голос Снарт, — Скажи, ты принимал их после каждого нашего раза? Барри тоже не оставался хладнокровным, возмущаясь от такого тона. Леонард обвинял его, нападал, а Барри никому не позволит так с собой обращаться. — Нет, сейчас речь идет о твоем помешательстве на создании семьи! — не остался в долгу Барри, — Ты уже убил одного ребенка, что, еще одного захотел? — слова вылетели сами. Аллен так быстро разозлился, что не мог уследить за своей речью. Он хотел бы взять слова обратно, но следом за ними пришла пощечина. Леонард ударил его, заставляя пошатнуться в ногах. — Не смей больше никогда упоминать об этом! — глаза альфы на мгновение засветились красным, показывая весь ужас ситуации. Он вышел из себя и поднял на омегу руку. Барри приложил ладонь к месту удара, чувствуя жжение. Он не ожидал от альфы подобного. Все шесть месяцев отношений посыпались, как карточный домик, показывая реальность. Глаза тут же неосознанно намокли, но Барри сдержал себя от унизительного рыдания. В голове тут же всплыли моменты из прошлого. Как неоднократно бил его Оливер. — Прекрасно! — Барри отошел назад, поворачиваясь и собираясь уходить из этого дома как можно скорее. — Сейчас же вернись, мы не закончили! — приказным тоном сказал альфа, глядя на спину омеги. — Да пошел ты! — лишь крикнул Аллен, с грохотом закрывая за собой дверь. Ему было больно, а самое главное –обидно, но было еще одно чувство, что рвалось из груди наружу. Сожаление.***
Барри лежал на скамейке в парке и старался не чувствовать холод. Все же приближается зима, а на нем лишь легкая ветровка, которую он успел слепо сорвать с крючка, выходя из дома. Благо в кармане брюк завалялась мелочь, которой он смог расплатиться за такси. А вот телефон так и остался лежать на столике в гостиной, но с собой были сигареты, так что Аллен не отчаивался. Руки промерзли до такой степени, что Барри не ощущал своих пальцев. Зажженная сигарета никак не согревала в подобной ситуации, но Барри все равно раз за разом зажигал новую, душа себя табачным дымом. Он должен был испытывать ненависть, и он ее ощущал, только по отношению к себе. Злобы на альфу совсем не было, как бы Барри не старался его возненавидеть. Он сам перешел границу, он заслужил тот удар. Барри полностью принимал свою вину. Дело было в том, что еще месяц назад Леонард решил открыть данный вопрос. Они оба понимали, что их отношения серьезные, и если бы не работа, то на омеге давно была бы метка. Рано или поздно во всех семьях происходил подобный разговор. Леонард открылся ему намного раньше, рассказал о своем нелегком детстве, о Софии и Томасе, не упуская ничего. А месяц назад признался, что безумно хочет ребенка. Что он уже не так молод и хочет быть свидетелем взросления своего чада. Он говорил так искренне, с улыбкой на лице и со светом в глазах, рассказывая, как прекрасно быть отцом. Барри просто не мог ему отказать, поэтому и соврал. Сдержано улыбнулся, кивнул и согласился на потомство, хотя в этот момент в душе кривился от ужаса. Он спрятал свои таблетки, принимая по две сразу же, как выдавалась возможность вырваться из объятий альфы. Леонард же настроен был серьезно. Покупал здоровую пищу, обеспечивал омеге покой, просил его начинать бросать курить. Он с упоением ждал момента, когда омега сообщит, что беременен. Они ежедневно занимались сексом и каждый раз Снарт вязал его, наполняя семенем, не позволяя ей вытечь. По его прогнозам Аллен должен был давно быть в положении, и так бы было, если бы не дорогие, высококачественные таблетки, с сильным, проверенным временем, эффектом. На чем Барри не экономил, так это на контрацептивных препаратах. Барри затушил сигарету об спинку скамьи, бесстыдно бросая окурок на землю. Он был слишком подавлен, чтобы думать о сохранности живой природы. Он вспоминал рассказы Леонарда, и от этого становилось совсем не легче. Насколько нужно быть кретином, чтобы упомянуть о погибшем сыне, да еще и в подобном ключе? Альфа никогда его не простит. Для Леонарда семья всегда была на первом месте. Он рассказывал, что его мать была альфой, которая, по словам его деда, никогда не могла усидеть на месте. Она решила поиграть в материнство, захотела узнать, какого это, поэтому и нашла себе бету, влюбляя его в себя. Когда ему, маленькому Леонарду было четыре года, мама просто исчезла. Оставила записку с извинениями, заявив, что слишком молода, чтобы тратить свое время на ребенка. Тогда-то его отец и начал выпивать, убитый горем. Он стал косо поглядывать на маленького Лео, начиная винить его во всем. Так же Льюису, так звали отца Леонарда, не нравилось, что его сын, был могущественней его, поэтому, зачастую показывал свою силу, когда Лен не мог еще защищаться. Дедушка учил его контролю, говорил, что не все мы должны уподобиться животным. Что это ты должен управлять зверем внутри себя, а не наоборот. Маленький Леонард, слушая, как вновь напившийся отец, говорит ему в открытую о своей ненависти, не понимал, чем такое заслужил. Он хотел иметь дружную семью, как у своих одноклассников в школе. Он видел, как родители совместно привозили своих детей в школу, приходили на внеклассные занятия и различные мероприятия, на соревнованиях поддерживали своих детей. У Лена был лишь дедушка, которого он любил, но ему не хватало материнского тепла и отцовского слова. Леонарду было двенадцать, когда он получил желаемое. В жизни отца появилась милая бета, которая очень скоро переехала к ним жить. То, что она была в положении, альфа узнал в ближайшем времени, когда Малия, гладя свой живот, заявила, что у него появится сестренка. Малия была доброй женщиной, и за короткий срок Леонард полюбил ее. Они совместно выбирали имя девочки и остановились на "Елизавета", соглашаясь, что оно звучит по-королевски, а они-то оба знали, что будут воспитывать омегу, как принцессу. Все было прекрасно, но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Несчастный случай, который вновь наполнил жизнь Леонарда серыми красками. Лизе был всего лишь год, когда Малия, забравшись вверх по лестнице, решила самостоятельно повесить гирлянду на крыльцо. Никто и не думал, что такое может произойти. Нога соскользнула, бета упала с высоты, сильно ударяясь головой об асфальт, а следом на нее навалилась злосчастная лестница, не оставляя никакого шанса выжить. Все вернулось в былое русло, если не хуже. Льюис совсем потерял какое-то достоинство, вымещая злость на своих детях. Леонард терпел, брал удары на себя, а сам, считал до десяти, как учил дедушка. А после не стало и его. Время забрало дорогого сердцу человека. Единственного, кто понимал, как это, быть истинным, и направлял Лена на правильный путь. Последним пожеланием дедушки стало то, чтобы Леонард никогда не бросал сестру и помнил, что семья дороже всего на свете. И Леонард помнил об этом, но уже не воспринимал Льюиса, как отца. Не тогда, когда вернувшись с подработки, увидел, как тот избивает маленькую Лизу. В тот день он забыл многое, чему его учил дедушка. Теряя самообладание, он набросился на отца, избив его чуть ли не до полусмерти, чудом избежав колонии. Ему уже было восемнадцать, поэтому он приложил все усилия, чтобы оформить опекунство над сестрой на себя, подавая заявление в суд. Семья превыше всего, поэтому он не позволит Лизе находиться долго в приюте. Он был уверен в себе, а поддержка Софии только добавляла ему сил. Леонард рассказал об этом Барри, раскрываясь ему. Он не желал иметь от любящего человека тайны, а омега подвел его. Барри, черт возьми, любит этого мужчину и совсем не хочет его потерять, но и о детях речи идти не могло. Тогда в его голове созрел подлый план, который совсем его не красит. Леонард ничего не сможет поделать, если Барри окажется бесплодным. Марри поддерживала его много раз, и поможет и в этот, уж Аллен постарается ее убедить. Кто-то не рожден для того, чтобы стать родителем. И ничего здесь уже не поделаешь.***
Леонард не находил себе места. Он корил себя за то, что опустился до такого низкого уровня, что ударил омегу. Ударил свою омегу, которую обещал беречь. Он знал прошлое Барри, знал, как ему было нелегко жить с тираном по имени Оливер, и теперь Снарт сравнился с ним, являясь ничуть не лучше. Лиза косо на него смотрела, сидя в дальнем углу дивана. Леонард не стал утаивать от нее информацию, рассказывая все, как произошло. Леонард смотрел в окно, и в беспокойстве начинал сходить с ума. Давно он не испытывал подобных эмоций. Беспокойство было вполне объяснимо. Барри ушел из дома днем, а сейчас время двигалось к полуночи. Связаться с ним было нельзя, и Леонард не знал, в порядке ли он. Барри не мог никуда пойти. Они продали его квартиру сразу же, как только Барри обжился у него. Денег на гостиницу у парня не было, так как его кошелек остался лежать нетронутым рядом с мобильным телефоном. Друзей у парня тоже не было, а к Циско бы он не пошёл, будучи омегой. Леонарду было страшно подумать, что могло случиться с парнем. Барри никогда не простит ему подобного поведения. Леонард перешел черту, ударив омегу, но тогда его глаза были помутнены злобой. Он случайно, ища старое зарядное устройство, нашел в дальнем углу комода лекарство. Пачка почти пустовала, и он хотел бы оказаться не прав. Но Барри не стал отрицать, что врал ему. Что все это время пудрил ему мозги. Но не это вывело его из себя, а упоминание Томми. Леонард не убивал своего ребенка и не пытался найти ему замену. Томми был и останется в его сердце на вечно, а с Барри он хотел создать новую семью. С чистого листа. — А может все даже к лучшему? — неожиданно заговорила Лиза, привлекая на себя внимание. Леонард нахмурился, поворачиваясь лицом к девушке. — О чем ты? — поинтересовался он. — Не пойми меня неправильно, — тут же начала Лиза, осторожно подбираясь к главному, — Барри мой друг, но мы оба не можем отрицать, что он проблемный. Каждый день он ставит под угрозу не только себя, но и нас. Как ты поступишь, если его раскроют? От ЛБО ему точно не спастись, а я не хочу, чтобы ты вновь терял того, кого ты любишь. Поэтому, это даже к лучшему, что вы расстались на раннем этапе отношений. Снарт сжал кулаки. Лиза говорила правильные вещи, но он не готов был их принимать. — В мире так много хороших, порядочных омег, готовых подарить тебе ребенка, почему ты так зациклен на нем? Снарт усмехнулся. Лизе его не понять. Он был в спячке столько лет и лишь Барри своим взрывным нравом смог его разбудить. Лиза не знает, что за десять лет Леонард повстречал много омег. В больших городах омеги более раскаленные, уверенные, соблазнительные. Он укладывал в свою постель многих, но все они были лишь на одну ночь. Они были разными, но не отличались ничем. У них не было широких взглядов на жизнь, не было стержня. Все они были глупы, не имея изюминки. Барри же заставлял себя слушать с первой же секунды их знакомства. Перед ним сидел истинный альфа, его начальник, а он не побоялся ткнуть носом ему в ошибки, повышая голос и называя своего босса не самыми приличными словами. Снарт даже не зная, что Аллен омега, не почувствовав его пленяющий феромон, уже был заинтересован в сотруднике. Именно поэтому имел к нему особое отношение, предлагая подбросить до дома. Сейчас уже Леонард был влюблен в омегу. Он не мог, а точнее сказать, не хотел, больше жить, не зная Барри. Красота, ум, харизма, все это было идеальным для альфы, поэтому ему будет проще закатать себя в асфальт, нежели позволить омеге уйти. — Лиза, это первый и последний раз, когда ты усомнилась в моем выборе, — серьезно произнес альфа, глядя на свою сестру, — я ценю твою заботу, но я не отпущу Барри, — его слова истощали уверенность, поэтому девушка кивнула, — мне нужно идти, — решил альфа, хватая с тумбочки ключи, — я должен его найти и привезти домой. Он не может позволить, чтобы Барри находился еще хотя бы полчаса в дали от него. Он было хотел потянуться к ручке двери, как та отворилась сама, впуская в комнату парня. Дрожащий, с посиневшими от холода губами, Барри, подошел к альфе и просто уткнулся в его плечо, согреваясь от тепла Леонарда. — Мне так жаль, — тихим голосом произнес омега, поднимая виноватые глаза на мужчину, — я повел себя ужасно, ты простишь меня? Леонард коснулся холодной щеки Барри, и приблизившись к его губам поцеловал. — Я больше никогда не подниму на тебя руку, слышишь? — уверенно говорил альфа, держа лицо Барри в своих руках, и глядя ему прямо в глаза, — Никогда, что бы ты не сказал, я не позволю подобному случиться, — и омега верил. Леонард был из тех людей, чьи слова не были пустым местом. Барри тут же почувствовал комфорт, находясь в сильных руках альфы. Снарт его никогда не обидит. Он взял его за руку и проигнорировав Лизу, повел в спальню, закрывая дверь. — Я тут подумал, — сказал Барри, вытаскивая из кармана пустую упаковку сигарет, — поверь, у меня было время, — усмехнулся он, сжимая коробочку и отложив ее в сторону, поднял взгляд обратно на Леонарда, — что готов и хочу подарить тебе ребенка… — Барри, — полушепотом выдохнул мужчина, улыбаясь. Он успел обдумать эту ситуацию и пришел к выводу, что не станет заставлять Барри. Не будет ставить его перед фактом. Он лишь надеялся, что в будущем, парень передумает, но такого он не ожидал. — Все должно быть серьезно и для начала я должен пройти полное обследование, — начал говорить омега, заставляя нахмуриться Снарта, — я пью препараты с шестнадцати, и мой образ жизни, включающий в себя вредные привычки, не сулит ничего хорошего. Я хочу быть уверен, что смогу забеременеть, прежде, чем сыпать тебя ложными надеждами, я просто буду надеяться, что ты не бросишь меня в ином случае, — не уверено произнес Барри, заламывая себе пальцы. Леонард притянул парня к себе, обнимая. — Я не брошу тебя никогда, — прошептал он на ухо, — мы пройдем полное обследование, как ты хочешь, и убедимся, что ты здоров. Я в этом уверен, — покусывая мочку уха, говорил альфа. — Хорошо, — счастливо улыбнулся Барри, — и больше никаких противозачаточных! — уверял он мужчину. Леонард пробрался руками под одежду парня, удивляясь, что тот все еще ощущался холодным. — Нужно тебя согреть, — произнес альфа и стал, напротив, раздевать парня. Он потянул молнию на ветровке вниз, избавляя Барри от верхней одежды, прежде, чем стянуть с него легкий свитер. Все его тело было покрыто мурашками, а соски – вздернутые и твердые от холода. Леонард поднял Барри на ноги, укладывая его на мягкую постель. Он принялся лизать соски, согревая тело Барри, как своими руками, так и языком, окутывая теплым дыханием. Руки мужчины блуждали по телу, оглаживая бока, пока не стали осторожно стягивать с омеги простенькие, спортивные штаны на резинке. Леонард кусал то один сосок, то второй, начиная ощущать изменение в поведении Барри. Тот стал тихонько постанывать, приподнимая бедра, чтобы получить касание к своему возбужденному члену. В комнате приятно веяло возбуждением и природным запахом омеги, исходящим от его мокрой дырочки. Леонард не стал долго мучить омегу, так как сам желал скорее войти в податливое тело, и снял с омеги трусы. Барри сам послушно перевернулся на живот, выпячивая вверх аппетитную попку и развратно раздвигая свои ноги. Он соблазнительно прогнулся в спине, не оставляя Снарту шанса остаться незаинтересованным. Леонард как можно скорее стянул с себя одежду, блаженно касаясь Барри. Он провел своим языком от шеи по линии позвоночника, пока не дошел до ягодиц, кусая их и в привычной манере сжимая в своих руках. Он развел половинки в сторону, пьянея от вида стекающей вниз смазки. Он не позволил капельке стечь, слизывая ее языком. — Прошу, Лен, — простонал омега. У Барри совсем не было выдержки, это Снарт понял с самого начала их сексуальной жизни. Зачастую он специально доводил омегу до состояния податливого в руках пластилина, заставляя его умолять трахнуть себя, дурнея от наслаждения. Леонард мог добиться подобного эффекта лишь с помощью своего языка, вылизывая Барри с удовольствием, наслаждаясь его божественным вкусом. Но не всегда Леонард был сдержанным. Это слово исчезало из его лексикона во время течки. Тогда Леонарда разнесло, как животного, и он чуть ли не разорвал своего мальчика, желая заполучить его всего и полностью. К слову, Барри был безумно довольным, говоря, что подобной течки у него никогда не было, называя Леонарда чуть ли не богом в постели. Снарт усмехнулся и не став больше томить омегу, вошел в жаркое тело. Он держал Барри за бедра, совершая глубокие толчки. Он слушал стоны и сам испускал гортанные звуки, находясь в зоне комфорта и удовольствия. — Блядь, да, именно так! — кричал Барри, и лишь во время секса Снарт мог простить омеге сквернословие. Барри не следил за речью в обычном своем состоянии, а когда его нещадно трахают, так вообще, мог выдать такие фразы, которые Леонард и в порно не слышал. Все же Барри был уникальным в своем роде. Снарт ускорил свой темп, начиная хаотично вбиваться, не придерживаясь больше никакого ритма. Барри кончил минуту назад, сжимая в себе член Снарта, заставляя альфу закатывать глаза от нахлынувшего удовольствия. Он кончал долго, не прерывая свои движения, а когда член стал разрастаться узлом, то лишь глубже протолкнул его внутрь. Позволяя их телам скрепиться, заточая свою сперму внутри. Теперь, это ощущалось для Барри не так больно, как в первый раз. Он лишь глубоко дышал, и пытался расслабиться, чувствуя их связь. Никакой развратный секс не сравнится с подобным. Вязка была самая интимная вещь и лишь с Леонардом Барри получал от нее удовольствие. Снарт лег на спину, осторожно укладывая омегу на себя, зная, что любое движение доставляет ему блаженное наслаждение, а Барри лишь боль. Все же узел был довольно-таки приличного размера. Он держался у него полчаса, а мог и больше, не спадая до самого утра. Это зависит лишь от интенсивности секса. Леонард обнял Барри, слушая его глубокое дыхание. — Я люблю тебя, — сказал альфа, целуя омегу в затылок, куда мог дотянуться. Барри расплылся в довольной улыбке. Он слышал учащенное сердцебиение своего мужчины и был счастлив. — И я люблю тебя, — тихо прошептал омега, чувствуя, что сон берет над ним верх, — я так сильно тебя люблю. <…> Барри чувствовал себя омерзительно грязным, обманывая своего альфу, но иначе было нельзя. Он проснулся раньше мужчины, и осторожно, освободившись от его объятий, поднялся с кровати. Барри тихо отворил дверь выходя из спальни. Как он и ожидал, его таблетки были выброшены в мусорный бак, поэтому Аллен потянул на себя свой потрепанный рабочий рюкзак. В потайном кармане, в тайне от всех, лежали необходимые ему лекарства. Среди них была упаковка нужного противозачаточного. Вытащив две таблетки, он вновь все упаковал, кладя рюкзак на место. Дойдя до кухни, он запил таблетки быстро, глядя через окно, что было уже ранее утро. Аллен вернулся в постель раньше, чем альфа мог проснуться. Ему было стыдно, а внутренняя совесть просто неугомонно вопила. Барри пытался заглушить в себе эти чувства. Он поцеловал альфу в щеку, сразу же ощущая, как руки Леонарда притягивают его ближе, обнимая. Омега любит своего альфу, и иногда ложь необходима, чтобы сохранять подобную гармонию в их отношениях. Дети только усложняют жизнь, в случае Барри, уж подавно. Поэтому он подделает все результаты и окажется бесплодным. Хотя Барри молился, чтобы подделывать ничего не пришлось. Было бы все намного проще, будь Аллен бесплодным на самом деле.***
Барри хотел пойти в больницу к Марри сразу же, не оттягивая этот момент, но на работе случилось ЧП. Конвейер в типографии дал сбой, испортив продукт. Несколько сотен журналов были испорчены, картинки наклеились друг на друга, выпуская бракованный товар. А задержка производства не только снизит их рейтинг, но и обойдется им слишком дорого. Пришлось заново проделывать всю работу. Барри совместно со своими коллегами работали как проклятые, оставаясь в издательстве допоздна. У них появилась новая сотрудница, только вышедшая из университета, так она, по мнению Барри, создавала еще больше проблем, спрашивая у всех каждое свое действие, боясь что-то испортить. Аллен был недоволен ею и, возможно, он бы намекнул Леонарду о ее увольнении, если бы не Циско и его сердечки вместо зрачков. Парень был сражен молодой красавицей, поэтому взял новенькую на себя, помогая изучать дело не только с помощью теории, но и непосредственно в практике. Весь этот кошмар продлился чуть больше недели, но в итоге они успели выпустить готовый журнал в срок. Леонард отблагодарил своих сотрудников по-особенному. Он просто достал свою безлимитную золотую карточку и положил ее на стол, позволяя работникам как следует отдохнуть от усердной работы. Барри вновь отказался пойти вместе со всеми, за что у него вновь чуть не случилась стычка с Питером. Тот желал иметь дружный коллектив, а Аллен, видите ли, все портил. Омега объяснил, что у него намечаются планы с любимым человеком и лишь тогда недовольство альфы исчезло. Барри провел этот вечер вместе с Леном и Лизой, уютно устроившись перед экраном огромного телевизора. Они распивали на троих бутылку дорогого вина и смотрели предложенный девушкой фильм о конце света. Он назначил прием на завтра, о чем и сообщил своему мужчине. Леонард желал быть вместе с ним в этот момент, но, к сожалению, завтра у него была важная встреча, которую он никак не мог отложить. Барри прекрасно об этом знал, но сыграл расстройство на высшем уровне. Лиза же, оповестила всех, что завтра у нее очередное свидание с Миком. — Ты уже долго встречаешься с этим альфой, а я с ним еще не знаком, — с укором произнес Леонард, — мне стоит беспокоится? Лиза положила ладонь на плечо брата, счастливо улыбаясь. — Мик замечательный, — пропела она, — и скоро я тебя с ним познакомлю! Я уже встретилась с его бабушкой и произвела хорошее впечатление. Так что и ты будь спокоен и и не пытайся убить его с первой минуты. Леонард еще не знал о связи Мика с Барри, поэтому повода для неодобрения он не видел. Особенно, когда альфа был настроен серьезно и делал его сестру счастливой. Лиза всегда легко влюблялась, но что-то подсказывало сердцу старшего брата, что на этот раз, все будет по-другому. — Ты познакомилась с его бабушкой? — удивился Барри, не веря, что у нее с Миком что-то получится. Но он ошибался и был рад этому, замечая, как Лиза все чаще без повода улыбалась, вспоминая свои встречи с альфой. — Ага, — и вновь влюбленная улыбка, заставляющая Барри задуматься, а выглядит он так же со стороны, когда говорит о Лене, — его воспитала бабушка, и он хотел меня с ней познакомить. А вы думаете, где я пропадала на выходных? — спросила она, оглядывая присутствующих, — мы пекли вместе пироги, а также миссис Рори показывала детские фотографии Мика, он такой милашка! Барри вот никак не мог представить здорового и накаченного Мика, милашкой, но улыбнулся в ответ, заряжаясь положительными эмоциями сестры.***
Барри сидел в кресле для осмотров и слишком долго ждал Марри. Та еще никогда не опаздывала, и омега невольно стал себя накручивать. Что, если он чем-то болен? Его мысли прервала женщина, входя в кабинет и держа в руках листы. — Ну же, милая, не томи, обрадуй меня, — начал Барри, — скажи, что сможешь мне помочь. — Барри, — выдохнула женщина, все еще выглядя удивленной, — у тебя ведь сейчас лишь один партнер? — поинтересовалась она, наталкивая этим вопросом Барри не в совсем положительное русло. — Да, — честно ответил он, — лишь Леонард уже как полгода, — он напрягся, видя, как Марри кивает, что-то пишет прям на листках, — я чем-то болен? Хочешь сказать я мог у кого-то чем-то заразиться? — Барри потихоньку начинал понимать, — Ебать меня за ногу, если я чем-то болен, но у меня один партнер, значит я заразился от Лена, а это значит, что этот сукин сын мне изменяет? — Барри! — пристыдила его женщина, качая в отрицании головой, — ты не болен, успокойся. Гора с плеч так и свалилась. Барри стало даже стыдно, что он за секунду напридумывал себе всякого и обвинил Лена в измене. Его альфа никогда бы так не поступил. — Тогда, что ты там пишешь? — не понимал Аллен. — Милый, — отложив ручку, Марри широко улыбнулась, — я проверила все трижды и результат не врет… — Я не бесплодный, — погрустнел Барри, перебивая альфу, — это понятно по твоей улыбке, но ты ведь сделаешь так, как я прошу? — Ты не дал мне договорить, — совсем не сердито сказала она, — я могу поздравить тебя, Барри, ты беременный! — торжественно объявила она, а омега лишь потупил свой взгляд. — Это шутка? — нахмурился он. — Барри, у тебя задержка в течке на целых три дня, я думала ты это заметил, — сказала женщина, вставая со стула. Она села в свое кресло, и начала заполнять новые данные в медицинскую карту Барри, пока сам омега пребывал в состоянии шока. Он так сильно был погружен в работу, что и вправду не заметил, что течка должна была начаться уже давно. Но этого просто не может быть! — Я принимал таблетки каждый раз после секса, не важно была ли вязка или же нет! — повысил голос Барри, не веря в слова Марри, — ты наверное что-то перепутала. — У тебя срок в неделю, я не путаю ничего, Барри, — по-доброму улыбнулась альфа, продолжая заполнять документы, — уверен, что не забыл принять средство? Барри слез с кресла, подходя к вешалке, на которой висел его рюкзак. — Шутишь? Я могу забыть почистить зубы перед сном, но о таком, никогда! — он достал таблетки, чтобы посчитать их количество. По две таблетки после каждого раза. Барри ничего не мог спутать, а особенно забыть. Он перевернул упаковку и прочтя информацию, замер, роняя препарат на пол. Срок годности был исчерпан. Аллен сделал глубокий вдох. Лекарство лежала в рюкзаке слишком долго, припасенное на непредвиденный случай. Он все это время, принимал недействующие таблетки и ещё его счастье, что он не отравился. Да лучше бы блять отравился, чем беременеть!Боже, он беременен? Это правда? — Барри, ты в порядке? — донесся приглушенный голос Марри, — дети, это счастье, особенно, когда у тебя есть партнер, желающий создать полноценную семью. Барри чувствовал как его начинает мутить. Неделя. Он беременен целую неделю! — Барри, ты меня слышишь? — звала его альфа, но омега уже ничего не слышал, погружаясь в собственные страхи. Он как ошпаренный вылетел из кабинета, забывая взять верхнюю одежду или рюкзак. Барри бежал долго не глядя куда именно, когда остановился в какой-то подворотне. Он уперся спиной об холодную кирпичную стену, спускаясь по ней вниз. Барри сжал свой живот, желая избавиться от еще не полноценного ребенка. Просто уберите его! Разрежьте ему брюхо и вытащите это! Не дайте ему расти! Этого черт подери не должно было случиться! Он ударился затылком об стену, зажмуривая свои глаза, но слезы уже потекли. «Уберите! Уберите его!», — вопило его сознание. Он не готов. Он не хочет никакого ребенка и, если бы была возможность сделать аборт, Барри бы стоял первым на очередь! Но в их блядской стране омеги не имели права избавляться от своих детей без ведомства альфы, который должен не только дать добро на операцию, но и лично придти в клинику и заполнить все заявления, поставив свою подпись. Лишь в случае с изнасилованием омегу могут прооперировать, не подключая в действия никого, но в этом случае требуется медицинская справка с подтверждением, датой и подписью. Барри не мог получить такую помощь. Он, конечно, может найти подпольный, антисанитарный центр, где за круглую сумму денег ему вырежут плод, поверьте, Барри готов и на такое, вот только найти подобное место слишком трудно. Но не невозможно. Это займет время, которого у Барри не было. Срок неделя, а это значит, что уже скоро, Леонард почувствует легкое изменение в феромоне Барри и сложить два плюс два, ему будет проще простого. Жизнь вновь ебет Барри! А он ведь, только обрел счастье! Барри так сильно захотелось выкурить сигарету, и он разозлился еще сильней, поняв, что упаковка осталась в кармане куртки. Аллен вцепился в живот, оставляя на бледной коже следы от ногтей, которые вонзились внутрь, окрашивая в красный цвет полумесяцы. Он совершил ошибку, ему теперь за это отвечать. Барри скажет о новости Леонарду, молясь лишь о скорейшем выкидыше. А ведь, точно! Есть столько много способов сбросить с себя этот груз. Барри не хочет думать, что это убийство. Он не спятил, не сошел с ума, просто он не хочет иметь ребенка, осуждайте его сколько угодно, Барри плевать.***
Он рассказал Леонарду тем же вечером, пытаясь улыбаться более непринужденно. — То есть у нас получилось? — не верил своему счастью Леонард. Барри медленно кивнул. Он не мог видеть столько радостных эмоций у альфы, и при этом думать об убийстве его ребенка. Пусть не родившегося. Барри знает, что альфа уже полюбил нерожденного ребенка. Он крепко обнял Барри, поднял его на руки и кружил, а после целовал, страстно, жгуче, не забывая говорить, как сильно он омегу любит. Барри омерзителен сам себе до мозга костей, мечтая избавиться от ребенка. Как он и ожидал, его жизнь крупно изменилась. Ему пришлось уволиться из работы, так как мужчины беты не могли беременеть. Использовать мазь тоже теперь было под запретом, так как его поры должны постоянно дышать. Леонард также запретил ему курить строго на строго, и этот запрет не должен был нарушаться. Ему нужно было здоровое потомство. Все пошло не по плану уже на первом месяце беременности. Леонард не отходил от него, контролировал любой поступок. Готовил здоровую пищу, не давал поднимать тяжелые пакеты. Он стал возвращаться домой, как только официально заканчивался рабочий день, ни на минуту не задерживаясь в офисе. А так же на шее Барри красовалась метка. Он официально стал принадлежать альфе. И если другая омега о заботливом и внимательном альфе, могла лишь мечтать, то Барри не знал, куда ему деться. На третьем месяце беременности, когда омегу всего трясло от виднеющегося, слишком большого, на его взгляд, живота, они с Леонардом пошли на первое узи. Барри кривился от ощущения холодной субстанции на его животе, но молча терпел, пытаясь разглядеть что-то на экране. Он сам мог заметить, что стал более чувствительным и эмоциональным. Барри разрыдался от детского мультфильма, где птичка поранила свое крыло. Да, момент может и был грустным, но Аллен рыдал взахлеб, обвиняя Лизу чуть ли не в том, что она живодерка, раз выбрала подобный мультфильм. Девушка умыла руки, бурча себе под нос, что Барри стал невыносимым, а Леонард лишь тепло улыбнулся, обнимая свою омегу и успокаивая. Лишь в руках альфы Аллен смог успокоиться, да так и уснул, полулежащим на его груди. — Ох, какая прелесть! — тошнотворно-сладким голосом объявила докторша, — У вас, оказывается, двойняшки, поэтому живот чуть больше, чем у остальных беременных на этом сроке. Если данная новость для Леонарда была словно праздник, то Барри захотелось взвыть от отчаяния. Гребаная двойня у того, кто не желал иметь ни одного ребенка? Какого вообще хуя? Это злая шутка природы или как?! Этой новости обрадовались все: Марри, Лиза, Мик. Альфа быстро нашел общий язык с Леонардом и они довольно хорошо сдружились. Правда, Снарт до сих пор не знал, и уже не узнает, о былой связи между Миком и Барри. На шестом месяце Лиза, не выдержав капризов и странностей от Барри, переехала к своему альфе, а Леонард уже заканчивал с детской. Он перекрасил несколько раз стены, потому что Барри каждый раз менял свое мнение о них. У них будут двое. Мальчик и девочка. Альфа и омега. Такое вообще случалось редко, поэтому за здоровьем Барри тщательно следили врачи. Это было странно, но во время беременности Барри привык к мысли о том, что станет родителем. На прогулках, он все чаще стал замечать маленьких детишек, играющих на детской площадке. Он начал все больше думать, об именах и о том, на кого будут похожи их дети больше. По наставлению Марри, он стал ходить на курсы будущих родителей, впитывая информацию, как губка. Что-что, а учиться у него выходило лучшего всего. Девять месяцев прошли слишком незаметно. Барри лежал на сохранении, когда понял, что время пришло.***
Леонард ходил не переставая. Наматывал круги, сжимал до побеления собственные пальцы. Все уже давно должно было закончиться. Снарт проверял время каждую секунду. Его сердце готово было выскочить из груди, а сам он рванулся к двери, когда над ней загорелся красный сигнал, кричащий о нестабильности ситуации. Марри еле его поймала, не позволяя помешать операции. — Здесь работают лучшие специалисты, Леонард, — успокаивала его женщина, — и ты знаешь об этом, ведь сам выбирал клинику. А теперь расслабься, когда придет время, ты понадобишься Барри в трезвом уме. Снарт кивнул, вслушиваясь в слова альфы. Он должен взять себя в руки и верить в лучшее. Красный сигнал мог ничего серьезного не значить. Время шло мучительно медленно, а ожидание потихоньку выкачивало из Леонарда всю энергию. В конечном итоге, дверь распахнулась и им навстречу вышел врач. Все тут же встали на ноги, подходя к нему. — Леонард Снарт? — произнес мужчина, и альфа тут же кивнул, давая понять, что внимательно слушает, — мне очень жаль, — Леонард боялся этих слов больше всего на свете, — нам не удалось спасти ребенка. Снарт побледнел, ощущая знакомые чувства. — Какого именно и что с Барри? — он должен быть крепок. Лиза обняла его со спины, не давая позорно рухнуть на пол. Ноги дрожали, и вся усталость давала о себе знать. — Девочку, — грустно сообщил врач, — омегу. Она оказалась слишком слаба и ее брат-альфа вытеснял ее. Жизни вашего супруга ничего не угрожает, вот только… — Что? — поинтересовалась Марри, наравне с Леонардом беспокоясь о состоянии здоровья омеги. — Он пережил большой стресс, и не каждая омега выдерживает подобное давление, — стал пояснять доктор, — Он отказался даже взглянуть на ребенка, прося оставить его одного. Он запретил кому-либо заходить в палату, в частности выделяя альф. Леонард сделал глубокий вдох. Барри жив здоров, а это главное. — Я должен его увидеть, — заявил альфа, но Марри отрицательно покачала головой. — Увидишь, — сказала женщина но не сейчас, — дай парню хотя бы день, отоспаться и придти в себя.***
Барри лежал на кушетке, повернувшись набок. Он смотрел на стену и размышлял о том, почему блевотно-зеленый цвет считают успокаивающим. Лучше размышлять об этом, чем вспоминать как из его утробы вытащили мертвое маленькое скорченное тельце. Его мысли оказались материальными и один из детей погиб. Но Барри больше не хотел этого. Он полюбил еще не родившихся детей. Просто не мог не полюбить, ведь они от Леонарда, а его радость передавалась и ему. Сейчас же, что получается? Альфа вытеснил омегу, убил ее и теперь Аллен должен любить маленького убийцу. Он медленно сходит с ума, глядя на эти голые стены. Блядско-тошнотворного зеленого цвета. Барри чувствовал слабость и опустошенность. Было так странно теперь, без огромного пуза. Его вновь зашили, а медицина дошла до высокого уровня, проведя операции, которые начисто убирали все следы операции. Он мог снова заполучить свой гладкий живот, но Барри не хотел этого. Он хотел видеть шрамы от порезов, как вечное напоминание о хрупкой омеге, которую Барри не удалось спасти. Дверь в палату открылась, и не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это мог быть. Хвоя и мята принадлежит лишь одному альфе в этом городе. — Я сказал, что не желаю никого видеть! — не отрывая глаз от стены, грубо произнес Аллен. — А я сказал, что не позволю тебе находиться одному, — Леонард приблизился к парню, садясь на край кушетки, — я беспокоюсь о тебе, ведь ты нужен нам, — мягко оповестил он омегу. Барри ничего не ответил. Снарт, осторожно стал гладить плечо парня. — Знаешь, наш сын, так на тебя похож, — начал Леонард, счастливо улыбаясь, — не внешне, тут уж прости, мои гены, — довольно произнес он, — а характером. Ему лишь день, а он уже кричит на всех и возмущается, в точности, как ты. Наверное, оттого, что у него до сих пор нет имени. Барри запретил альфе принимать участие в выбирании имен их будущих детей. Хотел сам подобрать имена, подходящие им. Ведь это на всю жизнь. Полное имя Барри было Бартоломью и омега всем сердцем ненавидел его. Может, порядочный, милый омега мог так зваться, весело шагая на курсы игры на фортепиано, то детдомовский проблемный ребенок – нет. Там за такое нестандартное имя высмеивают, с чем Барри и столкнулся в свое время. — Майкл, — после долгого молчания ответил омега. Леонард замер, в удивлении глядя на своего омегу. — Ты выбрал для нашего сына имя моего покойного деда? — Снарт не знал что и чувствовать. Трепет в душе вперемешку с чистым счастьем разлетался по всему телу и если так пойдет, то его может пробить на слезу. — Хочешь его увидеть? — осторожно спросил Леонард, — Майкла? Он родился настоящим воином. Истинный альфа, как его отец и дед, в чью честь он назван, — с гордостью сказал Леонард, но в ответ была лишь тишина. — Мне тоже больно, — попытался он вновь, — но я держусь, потому что нужен Майклу, так же, как и ты нужен ему. Боже, Барри, я так тебе благодарен… прошу, вернись ко мне. Барри медленно повернулся, не смея больше игнорировать альфу. Боже правый, в его семье будет аж целых двое истинных, он же с ума сойдет. Разве он справится? Но глядя сейчас на Леонарда он понял, что не один. Альфа будет поддерживать его, и вместе у них получится стать хорошими родителями. — Хорошо, — уставшим голосом, сказал Барри, — я хочу его увидеть, — он знает, что если увидит своего ребенка, то полюбит его. Против инстинктов никуда не денешься. Омеги были созданы для того, чтобы рождать на этот свет новое поколение, и Барри со своей миссией справился.***
Леонард, уставший от трудового дня вернулся домой. Приходить домой теперь стало одно удовольствие. Майклу было пять месяцев и он был очень требовательным ребенком. Его голубые глаза смотрели на родителей так серьезно, затрагивая души, что порой казалось, их сын понимает всю целостность жизни, а у себя в уме философствует на тему гнетущего бытия. — Ну наконец-то, — возмущенно произнесла Лиза, выходя в коридор, укачивая на руках Майкла, — у меня вообще-то и своя жизнь имеется и в няньки я к вам не нанималась! Леонард нахмурился, вешая пальто в шкаф. Он взял ребенка из рук сестры, целуя его в макушку. — Не понял, а где Барри? — спросил он, глядя, как Лиза, начала незамедлительно обуваться. — Ушел за детской смесью и еще не вернулся! — раздраженно фыркнула она, — неужели в ближайших магазинах не продают то, что ему нужно? — Постой, он ушел давно? — испуганно спросил Леонард, пытаясь держать себя в руках. Майкл был слишком чувствительным на эмоции и любой негативный запах заставлял его рыдать. — Три часа назад! — злясь на друга, произнесла Снарт, — Попросил посидеть с Майклом и ушел. Я ему звонила, а он –гад, еще и телефон дома оставил! — Лиза возмущалась до того момента, пока не увидела бледность своего брата, — Что? Что-то не так? Леонард взглянул на своего сына, который молча следил за ситуацией, совсем не собираясь спать. Снарт пошел в детскую укладывая малыша на кроватку, Лиза шла следом за ним. — Да, что не так-то? — не понимала омега. Леонард с грустью и с сильным волнением посмотрел на сестру. — У нас целый шкаф завален детской смесью. Леонард не хотел думать, что Барри мог их бросить. Его бросила собственная мать и он знал, какого это, чувствовать вечную пустоту. Он не желал Майклу подобного. Снарт зашел в свой кабинет, проверяя шкаф. Он горько ухмыльнулся, поняв, что паспорт Барри отсутствовал. Если он пересчитает деньги в сейфе, то наверняка наткнется на сокращение суммы. Леонарду было больно. Он вновь сделал что-то не так. Вновь проглядел. Он достал из другой полки бутылку виски и бокал, наливая себе добрую половину янтарной жидкости. В этот раз он не задерживался на работе, и старался уделять как можно больше времени своему супругу. Где на этот раз он совершил ошибку? Или же на нем просто проклятье? Снарт выпил одним глотков обжигающую жидкость, ставя со звоном стакан на стол, наливая себе повторно. — Ленни, — испуганно позвала Лиза, боясь зайти в кабинет. Леонард был напряжен и не желал слушать утешение или, что еще хуже «я же говорила» от Лизы. Она была права, Барри был проблемным омегой с самого начала, но против сердца не пойдешь. А сердце просило, нуждалось лишь в этом омеге. — Иди домой, — осушив второй бокал, сказал Снарт, поворачиваясь к сестре, — Мик тебя ждет. Я в порядке, и позабочусь о Майкле, — Леонард обошел Лизу, заходя вновь к сыну. Маленький альфа стал тянуть шею, чтобы посмотреть на отца, и Снарт наклонился, целуя его в молочного цвета пухлую щечку. Малыш до года, будет пахнуть совместным с их с Барри запахом, и лишь после, обзаведется своим собственным. — Я не оставлю тебя одного! — уверенно заявила Лиза, но стушевалась, увидев красные глаза брата. — Оставь меня наедине с сыном, пожалуйста, — грубить совсем не хотелось, но Леонард не желал сейчас видеть никого, даже родную сестру. Лиза сжала кулаки до боли вонзая ногти в кожу. История повторялась. Ее брат вновь несчастен и ей вновь не дают помочь. Леонард снова закрывает себя, воздвигая неприступные стены. — Прошу… — полушепотом произнесла омега, чувствуя, как слезы подкатили к глазам. Снарт не взглянул на нее, укачивая колыбель. — Я вернусь завтра, — сказала она, разворачиваясь и выходя из дома. Если бы только она поняла намерения Барри сначала, она бы не отпустила его. Позвонила бы Лену и они вместе решили бы эту ситуацию. У Барри же должна была быть весомая причина бросить свою семью. В ином случае, она его станет презирать.***
Барри ехал на машине и думал о том, во что превратилась его жизнь. Все его принципы исчезли разом. Он замужем за альфой, родил ему сына, сидит дома и пытается готовить ужин. Кошмар. Вся его жизнь превратилась в сплошной кошмар. Детские крики, недосып. Ребенок требовал много заботы. Купать, кормить, укладывать спать, Барри просто стал сходить с ума. Леонард ему, конечно, помогал, но когда был дома. Работа никуда не делась. Барри скучал по своей работе. Леонард, когда увольнял Барри, обещал ему, что тот может участвовать в создании журнала, когда лишь захочет. Правда, тайно. Он может писать статьи и, если они будут дельными, Леонард их опубликует, либо анонимно, либо под своим именем. Омегу это устраивало, вот только в последние месяцы, не то что статью писать, у Барри вдохнуть воздуха не хватало. Майкл был упрямым, иногда не выносимым, но черт возьми, таким любимым. Именно поэтому, стоило уйти за порог, как Барри уже соскучился. Он не смог купить билет на самолет. Отстоял очередь и, как пришло его время, просто развернулся. Какой же он глупый. Барри рос в детдоме, у него не было примера хорошего родителя, а воспоминания о Норе совсем стали бледными в его памяти. Барри просто сорвался, но сразу же понял, какую ошибку совершил. Он теперь должен думать не только о себе. А в первую очередь о Майкле. Эгоизм исчезает сам по себе, когда у тебя появляется ребенок. Барри хочет быть хорошим отцом, но безумно боится сделать что-то не то. Он воспитывает истинного и, порой, ему казалось, что Майки был в разы умнее его. Он даже не плакал, когда врачи делали ему стандартную прививку от безумия. Барри спросил у Леонарда, больно ли должно быть, а альфа ответил, что сам восхищен стойкостью сына. Ну, он должен привыкать к подобным уколам, ведь они ждут его до конца жизни. Барри улыбнулся, вспомнив физиономию Майки, когда поднес ему впервые, вместо смеси, молочную кашу собственного приготовления. Он выплюнул все и высунул язык, морщась от недовольства. Леонард, тогда заснял этот момент на телефон, а Лиза смеялась, что его племянника не проведешь и фигни всякой не втюхаешь. Барри вылез из машины, благодаря водителя и протягивая ему мятую купюру, не требуя сдачи. Он дошел до дома, тихо открыв дверь ключами. Барри разулся, щурясь в полной темноте. Он осторожно прошелся внутрь, первым делом решаясь проверить Майкла. В спальне он застал Леонарда, уснувшего в неудобной позе возле детской колыбели. А маленький альфа не спал. Он тянул свои маленькие ручонки, почувствовав родной запах отца. Барри улыбнулся, беря сына на руки и целуя его в щечку. Он больше никогда не оставит своих альф.***
Леонард осторожно закрыл входную дверь. Он чувствовал запахи своих любимых, поэтому осторожно шел на него. Завтра намечался первый день рождения Майкла. Совсем недавно он обрел свой запах. Он унаследовал от отца запах мяты, добавляя к нему яркий аромат петрикора* (прим.автора: *Термин петрикор, сопровождающий это явление, был придуман еще 50 лет назад австралийскими учеными, которые изучали запахи влажной и сырой погоды. Это производное от двух химических реакций. В период засухи некоторые растения выделяют масла, а когда идут дожди, то пары масел высвобождаются, создавая аромат.) Свежий запах после дождя был основным у мальчика и Барри был рад, что его сын так приятно пах, предвещая ему популярность у противоположного пола. Леонард зашел в спальню, умиляясь от картины перед глазами. Барри в полудреме лежал, а рядом с ним крепко спал Майкл. Барри тут же открыл глаза, почувствовав приближение супруга. — Я его сейчас уложу в кроватку, — тихо начал говорить Аллен, принимая сидячее положение, но Леонард его остановил. — Поспи, ты устал, — целуя омегу в губы, заботливо сказал альфа, — я сам. Он взял ребенка на руки, осторожно неся его в детскую. Когда миссия была завершена, и Майкл мирно сопел в своей кроватке, Леонард вернулся в спальню, забираясь на кровать и обнимая своего супруга. — На плите тебя ждет горелая курица, — сообщил Барри, теснее прижимаясь к альфе. — Ммм, моя любимая, — сказал Снарт, игриво кусая омегу в оголенное плечо. Надевать растянутые, широкие и явно большие по размеру футболки, стало для Барри новым стилем. Долой рубашки, предпочитая удобную одежду. — Лжец, — улыбаясь произнес омега, так и оставаясь с закрытыми глазами, — какие новости? Леонард пробрался рукой под футболку, очерчивая шрамы пальцами. — Мою заявку одобрили, — оповестил он и сонливость с Барри прошла в миг. Он распахнул свои глаза, поворачиваясь к Леонарду лицом. — У нас получилось? — радостно спросил он. — У нас получилось, — улыбнулся Снарт, целуя любимого в губы. Скоро Леонард будет работать в конгрессе. Если они хотят изменить Америку и освободить омег, то должны действовать изнутри. Барри предложил это случайно, как всегда рассуждая вслух ужасную обстановку в стране. А речь всего-то зашла о втором ребенке. Барри отказался в штыки, говоря, что если родится омега, он не хочет, чтобы она страдала. Леонард поехал в Вашингтон, чтобы уладить все дела. Он мог быть представителем от их города, если соберет достаточно высокие рейтинги в голосовании. Его лозунг был проще некуда. Он за равенства прав. Лиза создала ему официальную страничку, и он набирал популярность за считанные минуты. Все, кто до этого оставался в тени, писали ему пожелание удачи, отдавая свой голос за его кандидатуру. Он стал представителем города, и официально стал конгрессменом, обещая своему супругу, что вместе они добьются желаемого результата. Может, не скоро, но упорства им двоим не занимать, уж точно. Барри счастливо обнял своего альфу. Скоро все изменится к лучшему, он был в этом уверен.