***
Тихим морозным утром встретил Йотунхейм своего гостя. Ветер был слабенький, но Локи все же не решился снимать с себя капюшон. Он не боялся простудиться или что-то в этом роде, но организм йотуна, так сильно привыкший к теплому солнышку Асгарда, чувствовал холод совсем иначе. И было это не совсем приятно, благо теплый меховой плащ спасал в данной ситуации. Но все же царевича привлекала местность, покрытая снежными заносами и бесконечными горами. Снег словно искрился, иногда переливаясь разноцветными огоньками, хотя солнца не выглядывало из-за темных серых облаков. Локи выбрал тропу, что пролегала недалеко от дворца царя Йотунхейма. Ходить по просторам ледяного царства у него совсем не было времени, а остаться подольше со своими родными хотелось, хотя у Локи закрадывалось сомнение: будут ли эти родные рады такому внезапному появлению потерявшегося сына? Вдруг все слова, сказанные Бюлейстом, были неправдой, вдруг они прогонят сбежавшего из золотой клетки Локи, вдруг на самом деле он им не нужен... Но все же вспоминалось то, с какой добротой к нему относился его старший брат, какими теплыми были его слова. Локи чувствовал его любовь, понимая, что это все могло показаться из-за того напряжения и волнения перед предстоящей свадьбой, но почему-то очень хотелось верить... Спустя долгих два часа блуждания по сугробам и мерзлой земле Локи все же добрался до ледяных глыб дворца, спрятанных среди высоких черных гор. Но стоило царевичу приблизиться к главной дороге во дворец, как со всех сторон его окружили огромные синекожие воины, преграждая путь. Пять йотунов направили на незваного гостя свое оружие, грозно глядя на него. - Что ты забыл в этих местах, асгардец? - спросил самый грозный и высокий воин из всех, подходя ближе к Локи. - Ты ведь знаешь, что таких, как ты, здесь не любят? - Прошу прощения, - тихо произнес Локи, сдерживая подступившую дрожь от волнения и страха. Все же вживую ледяные великаны были еще более сильные, высокие и грозные. - Мне очень нужно поговорить с вашим царем. У меня к нему очень срочное дело... - О тебе нас не предупреждали! - громко проговорил йотун. Опасности от маленького асгардца он не видел, но по указу царя любого, кто проник без разрешения в Йотунхейм, в особенности асгардцев, отводили в камеры заключения до вынесения приговора. - Царя ты увидишь, если тот сам тебя вызовет. А пока пойдешь с нами. - Может, все-таки сразу к царю? - Локи снял капюшон, открывая свое лицо. - Мое имя Локи, я сын Лафея и Хелы. И мне бы очень хотелось увидеть своих родителей. - С чего нам тебе верить, асгардец? - воин внимательно смотрел на царевича, отмечая сходство того с царицей Хелой, но все же в его голову закрадывались сомнения насчет правдивости слов асгардского посланника. И, чтобы не испытывать судьбу, воин более спокойным тоном произнес: - Мы отведем тебя к царю. Но без глупостей, что бы ты там ни задумал...***
Когда первые лучи солнца постучались в окно царской спальни, Тор не сразу открыл глаза, позволив себе еще немного насладиться чудесным чувством умиротворения. Во всем теле ощущалась легкость, как после долгой тренировки или плотского наслаждения. Громовержец улыбнулся сквозь дрему, вспоминая события прошлой ночи. Под конец прикосновения и ласки Локи стали такими страстными - оказывается, ему не потребовалось много времени, чтобы изучить Тора, понять, как именно тому нравится больше всего. Возможно, еще не все потеряно, и когда-нибудь все его, Тора, старания дадут плоды и Локи ответит ему - если не любовью, то хотя бы взаимным желанием. Стоит только запастись терпением, а еще не забывать время от времени воспитывать супруга, и тогда тот станет самым лучшим подарком норн для Громовержца... Повернувшись на другой бок, Тор приоткрыл глаза, чтобы полюбоваться на спящего глубоким, беспробудным сном царевича, что подарил ему столько удовольствия вчера... ...и не обнаружил ничего, кроме пустой половины кровати. "Он что, уже проснулся?" - недоумевал Тор, приподнявшись на постели. После того как он вынудил Локи почти две недели проходить с блокирующим магию браслетом, тот должен был проспать минимум до вечера, восстанавливая энергию и снова привыкая к собственной магии. Однако залитые солнечным светом белоснежные простыни были холодны, что свидетельствовало о том, что Локи проснулся как минимум пару часов назад. - Локи? - позвал Тор, со вздохом вставая с кровати и направляясь в купальню. Возможно, на организм йотунов блокираторы магии действовали по-другому, и им не требовался долгий сон, но тогда Локи либо должен быть в купальне, либо сидеть с документами в их общем кабинете. Но стоило Громовержцу зайти в кабинет, как он сразу же понял: его супруг не был здесь со вчерашнего дня. В купальне его тоже не оказалось. "Тысяча Суртуров, да что происходит?" - раздраженно подумал Тор. Какие такие дела могли появиться у Локи в столь ранний час? Даже библиотека открывалась только через пару часов, и, хотя он неоднократно проводил там целые ночи в школьные годы, Громовержец искренне не понимал, зачем бы ему понадобилось делать это сейчас, какое такое дело не могло подождать еще немного, хотя бы до того, как проснется сам Тор. Но государственные дела не терпели отлагательств, и царь Асгарда лишь понадеялся на то, что Локи появится хотя бы на предобеденном заседании. К обеду дворец облетела новость: Его Высочество царевич Локи бесследно исчез. Его не было ни в его покоях, ни в библиотеке, а слуги только разводили руками, трепеща от ужаса - что они могли поделать, если не видели Локи со вчерашнего дня? Сказать, что Тор был в бешенстве - значит не сказать ничего. Покои Локи уже давно превратились в труху из обломков мебели и обрывков книг. В голову не приходило ни одного достаточно сурового наказания для строптивого супруга, настолько Тор был зол. И больше всего убивало осознание: винить некого. Кроме себя. Ведь именно он снял браслет, понадеявшись, что Локи слишком слаб и беспомощен, слишком послушен и не станет делать глупостей... А в итоге глупость совершил он сам. - Ну куда, куда этот паршивец мог деться? - в сотый раз спрашивал он у Фригги, что приехала во дворец по первому же требованию. - А главное - зачем? Та в ответ лишь горестно вздохнула: - Я ведь говорила тебе, сынок: не удержишь ты его. А силой только хуже сделаешь, от себя его навсегда отвратишь. Теперь надежда лишь на то, что ты не совершил непоправимого, и Локи не захочет свести счеты с жизнью. Громовержец с ужасом уставился на мать. Такой мысли ему в голову не приходило. На мгновение он испугался: а вдруг Локи действительно... - Ну нет, в этом же смысла нет, - потряс он головой, отгоняя непрошеные образы. - Что ему мешало, ну, скажем, вскрыть вены? Или утопиться в купальне? На худой конец, у него наверняка есть всякие яды, он же маг... Зачем сбегать, исчезать? Нет, тут что-то другое... - А что тебе сказал Хеймдалль? - Всематерь прищурилась. - Он мог бы заметить что-то... Тор лишь отмахнулся: - Толку от него... Писарь говорит, он со свадьбы не приходил в себя, а в записях тоже пусто. И ведь это ты научила его скрываться от глаз Хеймдалля, - он обвиняюще ткнул пальцем в мать. - В том, что он сейчас сбежал, есть и твоя вина! Фригга поперхнулась воздухом - да так и застыла перед сыном с выражением чистейшего шока на лице. - У тебя все виноваты, все - кроме тебя самого, - совладав с голосом, проговорила она. - А у Локи есть мать, настоящая, родная мать, что передала ему дар чародейства. Было бы кощунством позволить ему загубить этот дар, и ты сам говорил это! Тор угрюмо посмотрел на нее. При этих словах в голове будто что-то щелкнуло, но мысль никак не хотела формироваться в нечто отчетливое, логичное. И тут его осенило: - Хела! Йотунхейм! Он сбежал туда! - Тор, ты уверен? - в голосе Всематери слышалась тревога. - Путь до Йотунхейма без помощи Бивреста долог и труден, с ним могло случиться что угодно! Бедный мой мальчик... Но Громовержец ее уже не слушал. Отдав приказ седлать коней, он поспешил к выходу из дворца, и Фригге не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Уже совсем скоро царь Асгарда в сопровождении матери ворвался в обсерваторию с громким ревом: - Все вон! Перепуганный писарь поспешно стащил со стола все свитки и вместе с охраной быстро вышел из обсерватории. - Тор, сынок, что ты задумал? - Фригга во все глаза смотрела то на сына, то на Хеймдалля. Тор тряхнул головой и устремил горящий гневом взгляд в золотые глаза стража: - Хеймдалль, открой мост. Я отправляюсь в Йотунхейм. На последних словах глаза Хеймдалля потемнели, приобретая янтарный оттенок, после чего он твердо произнес: - Нет. - Нет? - ошарашенно переспросил Тор, прищурившись: еще никогда Хеймдалль не шел против его прямого приказа. - Что же, ты идешь против моей воли так же, как пошел против воли моего отца? И ради кого - ради... - Тор, остановись! - умоляюще вскричала Фригга, вцепившись в локоть сына. - Ты что делаешь? А если Локи еще не добрался до Йотунхейма? Если он вообще туда не собирался? Ты хочешь рассказать Лафею, что его сын пропал? Да он вырежет весь Асгард, если с Локи что-нибудь случится! Опомнись, мы не готовы к войне! Хеймдалль прав, этого не следует делать. Громовержец в бешенстве сжал кулаки, пальцы его заискрили разрядами тока. - А если он там? Если Лафей сам выкрал его, а теперь выпытывает все тайны Асгарда? - не унимался он. - Если они прямо сейчас готовят план нападения? Я не собираюсь сидеть сложа руки! - Отправившись в Йотунхейм и потребовав Локи назад, ты ситуацию не исправишь, - проговорил страж, отпустив рукоять Гофунда и не сводя глаз с брата. - Мирный договор сделал Йотунхейм закрытым от Асгарда царством, а нарушить мир, неважно с какой целью, значит объявить войну. Справедливость в данной ситуации на стороне йотунов. Тор сердито зыркнул на него, но правоту Хеймдалля не мог не признать.***
Воины вели Локи по длинному темному коридору, а йотун впереди все время недоверчиво оглядывался назад, недовольно вздыхая. Шли они долго, словно специально вели царевича по самому длинному пути, пытаясь запутывать. Видимо, они приняли его за шпиона Асгарда, иначе было не объяснить их бесконечные блуждания. А когда они все же добрались до главного зала, главный воин вмиг приосанился и открыл дверь для царевича, пропуская того внутрь. - Ваше Величество! - громко и четко проговорил йотун, когда процессия приблизилась к трону царя. - Мы обнаружили асгардца в наших владениях! - Вы ослушались моего приказа? - недовольно покачал головой Лафей. - Почему этот не в темнице, как все остальные? У нас все должно быть честно и справедливо, каждый дожидается своей очереди. - Но... Ваше Величество... Он утверждает... - Меня не интересует! - твердо прервал речь Лафей. - Уводите! - он даже не смотрел на пленника. С тех пор как их сын покинул Йотунхейм, царь избегал прямого контакта с Асгардом и даже пленных не удостаивал своего взгляда, разве что... - Он утверждает, что его зовут Локи, и, следовательно, является вашим с царицей сыном, - ледяной великан все же договорил, понимая, что за такую дерзость наказания ему не избежать, но иногда его беспокоило то, как царь одним взмахом выпроваживает неугодных ему, точнее, неугодных ему асгардцев. - Что? Очередной сын? Интересно... - Лафей с прищуром посмотрел на царевича, изучая его. А потом его взгляд стал еще более грозным, когда его алые глаза встретились с изумрудными. - Этот хотя бы похож... Но, как я знаю, мой сын счастлив в браке и покидать Асгард не собирается, а еще... Если бы ты был Локи, то официально сообщил бы о своем прибытии. А тебя мои воины задержали посреди Йотунхейма, словно шпиона. Ты знаешь, сколько подобных тебе прошло через меня? Сотни. Пытались оправдаться этим. Но извини, жди рассмотрения своего дела как все, - царь тяжело вздохнул и взмахнул рукой. - Спросите Бюлейста, - с легкой обидой в голосе проговорил Локи, когда йотун схватил его за плечо, пытаясь провести к выходу. - Он недавно был в Асгарде и встречался со мной. - Хватит! - громко выкрикнул Лафей. - Уводите его! - он прикрыл глаза рукой, пытаясь сдержать гнев, который выплескивался каждый раз, стоило ему услышать имя потерянного сына. - Почему так сложно позвать Бюлейста? - вывернулся из захвата воина царевич и подбежал к трону. - Мне сложно просто говорить с тобой, мне сложно смотреть на тебя, асгардец, - царь был вне себя от гнева из-за вновь нахлынувших воспоминаний о том дне, когда у него отняли сына. - Хорошо, я позову сына. Но если он тебя не признает, то тебя немедленно ждет казнь. Он посмотрел на воина и кивнул головой, говоря уже более спокойным тоном: - Позовите Бюлейста. Сейчас же.