По твоей прихоти

Тихое капание воды где-то в углу отчетливо отдавалось в гудящей от боли голове. Именно этот раздражающий звук и разбудил царевича. Он невольно зажмурился, неохотно приходя в себя. Глаза разлеплять не хотелось совсем, хотя пространство вокруг ощущалось темным, совсем не таким, как стены лазарета. До носа донесся тяжелый запах сырости и плесени, что бывал в дворцовых темницах. Локи не мог пошевелить руками: они были плотно закреплены над головой. Только потом до его сознания дошло, что он совсем не в постели. Тут же по его телу побежали неприятные ощущения от пережитых ударов, пока главный источник повреждений не дал о себе знать ужасной, резкой тянущей болью. Низ живота разрывался изнутри, словно по внутренним органам прошлись раскаленным лезвием. Только тогда царевич вспомнил произошедшее, вспомнил, как Тор надругался над ним, но потом... Он не помнил, что было потом. Локи отключился еще до того, как Громовержец кончил. Сильно пугала неизвестность. Что Тор мог сделать с его бессознательным телом, ведь каждую клеточку тела неприятно ломило? Царевич резко распахнул глаза, оглядываясь по сторонам. Он не мог поверить в происходящее: он находился в старых подземельях дворца, точнее, в одной из заброшенных пыточных, которые, по слухам, последний раз использовались при правлении Одина. Пугало и то, что на царевиче из одежды была только верхняя рубаха - та, в которой он ушел из лазарета. В помещении никого не было. В углах напротив стояло два стула, на которых покоились что-то вроде плетей и железных штырей. Локи попытался сдвинуться с места, но помимо скованных над головой рук, кандалы на которых сильно натирали необработанными краями железа, обездвижены были и ноги, прикованные кандалами на длинных цепях к стене. Руки в плечах не так сильно затекли, а это означало, что принесли его сюда совсем недавно (если только не тащили безвольное тело по полу). Тяжелый, громкий звук сапог раздался в коридоре. Но это был не один человек: по шагам можно было различить двоих, а то и троих. Чтобы не мучиться в догадках, царевич уставился на входную дверь, ожидая, когда его мучители все же войдут. И вот деревянная дверь приоткрылась, впуская внутрь сначала Фандрала, что нагло ухмыльнулся при виде Локи, а потом и Тьяльви. Советник лишь скорчил лицо от омерзения и, пройдя к стулу с плетьми, небрежно сбросил их на пол, усаживаясь на нем поудобнее и не сводя глаз с царевича. Последним в камеру вошел Громовержец, плотно прикрывая дверь за собой. Он медленным шагом, что звонко отдавался от стен почти пустой камеры, подошел к своему супругу. Сердце Локи ухнуло вниз от грозного взгляда Тора, в котором не было и капли пощады. - Итак, - Громовержец медленно обошел супруга со всех сторон, а потом поднял с пола тяжелую плеть с острыми металлическими заклепками и погладил хвосты ладонью, - сегодня мы узнаем все, что ты скрываешь. Фандрал, как твой сообщник, любезно согласился сотрудничать и помочь нам определить правдивость твоих слов. Он говорил все это совершенно спокойно, но в глазах горела едва сдерживаемая ярость. Фандрал лишь довольно улыбнулся, наблюдая за начинающимся действием. - Что за глупости ты говоришь? - спокойно спросил Локи, едва ли не задыхаясь от боли, хотя внутри все трепетало от страха перед Громовержцем. Если его вчера ничего не остановило, на что можно было надеяться сейчас? - Прекрати уже этот спектакль, Тор! Тот лишь качнул головой: - Никто больше не поведется на твои лживые речи, Локи. Я узнаю правду, и если для этого мне потребуется оставить от твоей нежной кожи только лоскуты - поверь, я это сделаю. Подняв плеть и размахнувшись, он ударил прямо по спине Локи, так что острые концы хлестнули по худой груди. Из легких был выбит весь воздух одним тяжелым ударом, а Локи издал что-то вроде жалобного стона. Глаза моментально заволокла влага, но все же царевич пытался сдержать слезы. - Локи, не стоит скрывать от царя правду, - промурлыкал Фандрал, откидываясь на спинку стула. - Расскажи лучше, сколько раз ты изменял ему, прибегая ко мне по ночам... - Тор, я не имею понятия, что ты хочешь узнать... Я ничего не скрываю... - тихо выдохнул царевич. - Прошу, не нужно... Следующий удар был резче и сильнее предыдущего. - Когда вы решили отравить меня? - спрашивал Тор непреклонным тоном. - Сразу после твоей вылазки в Йотунхейм? Отвечай! - Я... я не травил тебя... Я не знаю, чьих это рук дело... - тело Локи начало оседать на землю, но цепь над головой удерживала его от падения. Удар разорвал ткань рубахи и пришелся уже на голое тело, отчего ощущение оказалось сильнее. - Все... Тор... я все скажу, что ты хочешь... Прекрати это... - Ну что ты врешь своему мужу, милый. Сам же предложил ему яд подсыпать. А я ведь был против. Сказал, что если ты не откажешься от этой идеи, все Тору расскажу, - улюлюкая, приговаривал Фандрал, в то время как Тьяльви недовольно фыркал на неприятные замечания. - Сам свой яд отличить не смог, глупенький. - Это... все... бред... Замахнувшись, Громовержец хлестнул Локи по плечам, а затем, обойдя его, обрушил серию ударов на торс царевича: - Что было твоей целью? Занять трон самому? Воспользоваться тем, что ни Бальдра, ни Видара, ни Сигюн нет во дворце, и провести сюда йотунов по тайной тропе? Ну же, не молчи! Хела бы никогда тебе не помогла! И поэтому ты побежал к Фандралу, уговаривая подлить мне яд. Только почему вдруг передумал? Испугался наказания? - Это все неправда. Я не делал этого. Не делал, Тор... - слезы ручьем потекли по щекам. Внутренняя боль смешалась с внешней, но все еще раздирала сильнее, хотя Локи это все уже не различал. С каждым ударом перед глазами начинало темнеть, и он надеялся, что от боли опять потеряет сознание. Странным было то, что в теле совсем не чувствовалась магия. Скорее всего она нисколько не восстановилась после яда, ведь действия антимагического браслета он не ощущал. Все вокруг казалось до ужаса ирреальным - и эта ситуация, и эти Фандрал и Тьяльви. Локи не мог поверить, что его друг может так бесстыдно лгать Тору, придумывая совершенно невероятные вещи. Что могло произойти после их последней встречи? Фандрал затаил обиду на Локи? - Ваше Величество, он так отключится скоро и ни в чем не признается, - сделал заключение Тьяльви. - Ваша матушка была столь великодушна предоставить мне это зелье, - он достал из-за пазухи маленький флакончик, протягивая Громовержцу. - Какой бы сильной ни была боль, он еще долго не впадет в беспамятство. - Превосходно, - Тор взял протянутый флакончик и, схватив Локи за подбородок, насильно заставил открыть рот: - Пей, - после чего влил ему в рот снадобье. Глаза его горели совершенно безумным огнем. Локи подавился жидкостью, и половина ее вылилась на пол. Он не мог откашляться, и Тор с размаху зарядил ему локтем по спине. - Прек-прекрати... Что ты творишь... Тор... - зашептал царевич, тяжело дыша от ужасной боли. Зелье, что все же оказалось внутри, немного успокоило разлившуюся по всему телу боль, но лишь на пару мгновений, пока удары плетью не обрушились с новой силой. - Признайся ты уже наконец! - прошипел Фандрал, подрываясь с места. - Тебя поймали за руку, Локи! Ты не отвертишься! - Своим молчанием ты не избежишь наказания, - голос Тора звучал спокойно, в нем ощущался просто небывалый холод, с коим даже льды Йотунхейма не могли соперничать. - Чем дольше ты будешь отрицать свою вину, тем более жестоким будет наказание. Нет, торговаться с тобой я не пытаюсь, ты покушался на мою жизнь, жизнь своего царя, а это никогда не оставалось безнаказанным. Просто... ты ведь не хочешь молить о смерти целую вечность, что ожидает тебя впереди, а, Локи? - Вы... вы сошли с ума... Я не виноват... Я не пытался тебя отравить... Я лишь сам хотел... хотел умереть, чтобы... чтобы больше не испытывать на себе твою ненависть, - Локи обессиленно опустил голову вниз, тихо всхлипывая. Рубаха на нем повисла жалкими ошметками, с мокрых красных обрывков которой на пол частыми каплями падала кровь. Спина уже совсем не чувствовалась, а руки окончательно онемели от того, сколько на них провисело ослабленное тело. Локи тихонько рыдал, моля норн о спокойном беспамятстве. - Умоляю... я ничего не делал... - У вас есть более действенные средства? - сухо проговорил Тьяльви, переводя взгляд то на царя, то на царевича. - Я вам говорил, что брак с этой змеей ничего хорошего не принесет! - Не беспокойся, Тьяльви, - Громовержец недобро усмехнулся, - все еще только начинается...