Dead Like Me

— Думаю, раньше я любил фотографировать… — говорит Тэхен с явной ухмылкой на губах, проходя по осколкам стекла мимо лежащего на полу безжизненного тела мужчины. Как ни в чем не бывало подходит к стене, рассматривая фотоснимки, аккуратно развешанные по студии ее уже мертвого владельца. — Возможно, ты прав. — Чимин подходит сзади, положив руку на плечо Тэхена. Небрежно окидывает взглядом фотографии, словно не видит в них никакого смысла. — В последнее время ты часто вспоминаешь время до… — Чимин пытается сказать это как можно беззаботнее, но в его голосе слышится некая тревога, словно ему не нравится, как часто начал Тэхен вспоминать жизнь до его смерти. Чимина устраивала его нынешняя жизнь, точнее, он находил некие плюсы, будучи ищейкой. Его способность делать что угодно и попадать куда угодно весьма подслащивала пилюлю бессмертия, но так или иначе им двигало лишь одно — месть. Желание уничтожить каждую пропавшую душу за одно лишь существование… Чимин считал их наглыми ворами, которые живут за чужой счет. Каждый ищейка знал, что любая пропавшая душа появлялась благодаря прихоти Кайроса — бога счастливого момента. Это именно он любитель поиграть с людскими судьбами, бог, который путает нити жизни, обрывая или завязывая… Именно поэтому ищейки по праву считали себя орудием, предназначенным для возвращения равновесия. Каждый из них искренне верил, что стоит отловить определённое количество пропавших душ, и ты обретёшь покой, двери Омеласа откроются пред тобой и гармония наконец воцарится в душе ищейки. Нет Рая, нет Ада. Вечные муки — это скитание по земле, будучи бестелесной душой; вечный покой — Омелас. С него начинается и заканчивается жизнь. Люди называют его Раем, но это больше, чем Рай… Тэхен пожал плечами, отводя взгляд от снимков. Обернулся, садясь на корточки рядом с телом мужчины, чей рот был приоткрыт — до последнего пытался глотать воздух, — а глаза пусты и безжизненны. Тэхен чуть склонил голову, осматривая мужчину; он все ещё хранил на губах вкус его души. На вид это лишь как облачко пара, вырывающееся изо рта в холодную погоду, но на вкус… восхитительно. — Интересно, на сколько лет он просрочил свой срок?.. — Какая разница? — выпалил Чимин, толкая тело ногой, но она прошла сквозь, словно он промахнулся. Это взбесило его еще больше. — Сейчас он мёртв. Тэхен продолжал рассматривать мужчину, словно маленький ребенок, увидевший новую игрушку. — Как думаешь, он сейчас в Омеласе? — Я надеюсь, что ни одна пропавшая душа не попадет в Омелас, — процедил сквозь зубы Чимин, презрительно, даже с отвращением, посмотрев на тело пропавшего. Тэхен ничего не ответил. Ему было просто любопытно и не у кого спросить. До того момента они встречали ищейку-долгожителя лишь однажды, но тот был намного опытней и старше, поэтому Чимин и Тэхен держались от него подальше. Тэхен знал: чтобы достигнуть врат Омеласа, они должны исполнить предназначение; но, признаться, не был уверен, что речь шла об убийствах пропавших душ. Тэхен часто думал об этом, но Чимин возражал и не хотел его слушать.

«Неужели тебя не сжирает гнев и чувство несправедливости?» — постоянно повторял Чимин, стоило только поднять эту тему.

Да, он не считал это справедливым, но такова была воля Кайроса. Так почему они должны подчищать за ним, словно падальщики?

«Я любил фотографировать, когда мое сердце ещё билось», — это была не просто догадка Тэхена, он словно знал это наверняка, как что-то абсолютно очевидное.

Тэхен хотел бы вспомнить хоть что-то из прошлого, но его память была непреодолимым чертогом. — Возможно, твое предназначение — это считать ворон и размышлять о прошлой жизни, — небрежно бросил Чимин, расправляя плечи, — но мое — находить и уничтожать пропавшие души.

Впервые Тэхен был полностью согласен с ним.

Он вспомнил, как недавно Чимин убил человека; впервые они совершили ошибку… Тот старик явно знал, кто они такие, но он их не видел, в отличие от пропавших душ. Ищейкам запрещалось трогать людей и вмешиваться в их жизни… за эту ошибку они могли поплатиться. Чимин бросил взгляд в сторону зеркала; на мгновение ему показалось, что он увидел свое отражение, но ищейки никогда не отражались в зеркалах.

«Кто ты такой?»

Свет от фар проезжавшей по улице машины сбликовал на зеркале, и отражение исчезло, словно ничего и не было. Чимин еще мгновение стоял как вкопанный, затем мотнул головой, посмотрев на Тэхена. — Уходим. Они растворились, исчезли, словно летний сон в темную ночь, оставляя после себя разрушения и смерть. Кто-то той ночью видел то самое убийство. И этот кто-то считал, что сделал это собственными руками. Его криков не слышали ищейки, зато он слышал мольбы уже мертвого мужчины, лежащего на полу фотостудии, за несколько секунд до того, как его душа навсегда покинула тело.

***

Первое воспоминание Чимина — это тот день, когда он стал ищейкой. Парень очнулся у реки, чувствуя, как вода касается его босых стоп, больно обжигая. Вода для ищеек была опасна, словно лава. Одно прикосновение оставляло ожог, совсем как у человека. Это не могло убить их, ищеек невозможно уничтожить… Иногда этим пользовались пропавшие души, дабы сбежать от них. Поэтому, когда две пропавшие спрыгнули с моста в воду, Чимин и Тэхен не последовали за ними. Те души явно знали об этой слабости ищеек. Тэхен и Чимин отыскали их благодаря картине, которую нашли в доме старика. Если он был человеком, значит, там жил ещё кто-то… и этот кто-то был пропавшей душой, сумевшей скрыться. Ищейки были уверены, что найдут его здесь. — Черт, — выругался Чимин. — Они удрали. Тэхен замерцал, появившись рядом. — Они были не одни… Оба переглянулись, исчезая с деревянного моста. Чутье их не подвело: кроме тех двух пропавших душ, был кто-то ещё. Уже давно они пытались поймать одну душу, но она вечно ускользала от них. В тот раз они решили, что вновь смогли найти ее, ведь мало кто знает, что ищейки боятся воды. Именно поэтому во время дождя самое безопасное время для пропавших. Они вернулись к месту, где почуяли ту самую душу, но, стоило им там оказаться, Чимин и Тэхен замерли. — Кого-то потеряли? — послышался голос Чонгука. Именно его побаивались многие ищейки. Тэхен сделал шаг назад, но Чимин осмелел, ответив чуть погодя: — Мы напали на след пропавшей души. — И осмотрел Чонгука, что-то показалось ему странным. — Возможно, ты видел кого-то? — С чего вдруг? — усмехнулся ищейка, подходя к ним. — Да если и так, вы считаете, что я поделюсь с вами своей добычей? — Он издал смешок, посмотрев на обоих, его глаза были бесстрастны и холодны, словно лед. — Да ладно, мы ведь все в одной лодке… — попытался отшутиться Тэхен. Чонгук покосился на него, подойдя совсем вплотную. — Я не люблю, когда новорожденные вроде вас пытаются указать мне мое место. — Он ткнул пальцем в грудь Тэхена, тот слегка опешил. — Любая душа, найденная мной, — моя, мне плевать, сколько вы ее выслеживали. Чимин сделал шаг назад, поднимая ладони вверх. Он поджал губы, словно не собирался бороться. Их встреча была похожа на перепалку волков, вцепившихся в один кусок мяса. — Так и быть, мы приносим извинения. Чонгук усмехнулся, посмотрев на Чимина и Тэхена, как на что-то ничтожное. — Будьте осторожны, — выдавил он с усмешкой. — Рядом река, а мы прекрасно знаем о том, что это весьма опасно для нас. Тэхен и Чимин чуть опустили головы, словно в поклоне, весьма неохотном. Чонгук замерцал, растворяясь, словно его и не было. Тэхен услышал сухой смех Чимина, покосившись на него. Парень стоял, все так же опустив голову, но на его губах играла ухмылка. — Если он поймал пропавшую душу, то где же ее тело? — Он расправил плечи, посмотрев на Тэхена. — Тебе не кажется это странным? Тэхен ничего не ответил, но думал о том же. — Настанет день, когда он ослабнет… И тогда мы одержим победу. Не люблю, когда ищейки-долгожители думают о себе слишком много! Чимин посмотрел на последние лучи багрового заката, который плавно превращался в темно-синее ночное небо. — Что будем делать с теми душами? — спросил Тэхен. — Однажды они раскроют свой дом. Невозможно прятаться вечно. Они растворились — мерцание ищеек было похоже на мираж в жаркую погоду. Словно что-то невозможное, как цветы Смеральдо. Говорят, когда на земле появляется ещё одна ищейка, где-то зацветает этот цветок с лепестками цвета волн океана и небесной лазури.