«Не вмешивайся», — говорили ее глаза.
Намджун с неохотой сел назад: понимал, что Тари права. Они должны позаботиться друг о друге… — Я не понимаю… — Они вновь услышали голос Вон Сон. Джин обмяк, но девушка положила руку под его плечо, изо всех сил дав пощечину. — Только попробуй отключиться! — сказала она так громко, что ее голос разнесся по кинотеатру. Джин не приходил в себя. Намджун был готов в любую минуту сорваться и броситься на помощь. Он защищал каждого в их семье, он должен был помочь! — Не вмешивайся, — сказала Тари уже вслух. Намджун смотрел на нее, не моргая, разрывался между ответственностью и верой в Вон Сон. Он сам говорил, что каждая пропавшая душа нуждается в ком-то, а Сон была одна все это время, но после появления Джина изменилась, словно хотела отплатить за спасение, а тот с самой первой встречи только и делал, что следовал за Вон Сон, оберегая ее. В тот момент Намджун вспомнил, как они с Тари познакомились, найдя друг в друге опору. И кивнул, соглашаясь не встревать в это, но его кулаки были крепко сжаты, больно впиваясь ногтями в кожу, словно он все еще сомневался.«Ты права, они справятся».
Намджун услышал, как Вон Сон выругалась, вновь сажая Джина; он так и не открыл глаз. — Сейчас. — Она поднялась, попятившись назад, судорожно убирая седую прядь за ухо. — Я что-нибудь придумаю… потерпи. Сон побежала в сторону кухни, скрывшись за шахтой лифта. Она долго копошилась, в итоге что-то принеся Джину. Вон Сон с трудом привела его в чувство. — Ты должен нарисовать, Джин. Нельзя больше тянуть, видение не отпустит тебя… Намджун и Тари не видели, что происходило дальше. Они молча сидели на верхнем ярусе, вот только теперь им было уже не до звёзд. Когда голоса Вон Сон и Джина внизу стихли, Тари выглянула, замерев от неожиданности. — Намджун… — испуганно прошептала она, в ее голосе чувствовались нотки тревоги. Парень вскинул бровь, заглянув через перила вниз. — Какого?.. — выпалил он чуть громче, чем следовало, но Тари быстро зажала рот ладошкой. Сон и Джин все так же стояли внизу, но Джин явно чувствовал себя лучше. — Никому, — начала Вон Сон, медленно отводя взгляд от рисунка, — ни слова о том, что этот человек умрет. — Сон заглянула ему в глаза. — Пообещай, что никто не узнает о том, кто это… Мы вдвоем постараемся изменить все, не так ли? Джин ничего не ответил, молча взяв Вон Сон за руку. Она переплела их пальцы.***
Юнги стоял как вкопанный. — А ты талантливый, — отшутился он, рассматривая рисунок кетчупом на полу, и натянуто улыбнулся, хотя это его действительно позабавило. — Неужели твои видения всегда столь внезапны? Джин покачал головой. — Я тянул слишком долго… Видения надо зарисовать, иначе… — …Иначе в доме заканчивается весь кетчуп, — рассмеялся Юнги. — Мне кажется, надо придумать что-то менее эксцентричное, не так ли, Сон? — Он посмотрел на девушку. — За оригинальность получишь приз в виде уборки всего этого. — Юнги очертил в воздухе пальцем художества Джина. — Это ведь твоя идея — взять кетчуп? Она закатила глаза, цокнув языком. — В конце концов, это все ещё мой дом… — напомнил Юнги. Он вышел к ним почти сразу после того, как Джин закончил рисунок. Юнги был в комнате Хосока, а значит, у того опять бессонница. — Что-то случилось? — сверху спустились Намджун и Тари, дождавшись нужного момента, чтобы Вон Сон и Джин не догадались, что они за ними наблюдали. — Наш новый подопечный весьма виртуозно изображает свои видения кетчупом. — Юнги, казалось, это очень сильно веселило. Джин ещё не видел его таким воодушевленным. — Видимо, дальше пойдут оригами из салатных листьев и фигурки из хлебных мякишей. Намджун натянул улыбку, но Вон Сон было совсем не смешно: она все еще думала о том, кто был изображен на том рисунке, в ее глазах стояли слезы, а лицо побледнело. Джин знал, что творилось в голове Сон, именно поэтому перед тем, как явился Юнги, они успели стереть лицо человека на рисунке. Вот только они не знали, что Намджун и Тари все видели. Пока Юнги придумывал все новые и новые шутки, что было весьма странно для него, Сон молча пошла за шваброй, а Тари засеменила за ней. — Я помогу, — сказала она. — Не надо, — одернула ее Вон Сон. Ответ девушки был резким, даже грубым. Тари увидела, как у Сон трясутся руки, и уже было хотела сказать что-то, но подошел Джин. — Все в порядке, — мягко сказал он, посмотрев на Тари, — мы справимся сами. — Он накрыл ладони Сон, пытаясь скрыть от глаз Тари ее дрожь. Потом забрал швабру, напоследок улыбнувшись Тари. Он отвел Сон в сторону, убедившись, что рядом никого нет. — Тебе стоит успокоиться. Сон кивнула, но продолжала думать о картине и о том, кто на ней был изображен. — Мы можем все изменить, я же спас тебя… — выпалил Джин. — Это член нашей семьи… — Сон запнулась, зажимая ладонью трясущиеся губы. — Твои видения не ошибаются?.. Джин развернул Сон к себе, ее предплечье было в его крепких ладонях. Она смотрела на него так, словно была опустошена, потеряна и абсолютно беспомощна. Она была права: видения Джина никогда не были ошибкой, рано или поздно это может случиться. Это второй раз, когда Джин точно видел лицо будущей жертвы. Вот только почему именно они? Что их объединяло?«Мы не можем спасти всех», — хотел сказать Джин.
Однако вместо этого он прижал ее к себе, чувствуя, как Вон Сон уткнулась носиком в его плечо, чуть размякнув в объятиях. В этот момент она не казалась такой сильной и бесстрашной, как когда прыгала с моста в реку или пыталась спасти пропавшую душу… Вон Сон подняла на него глаза. Ее седая прядь вновь выбилась из прически, и Джин аккуратно подоткнул ее назад. — Сколько у нас есть времени? — Я не знаю, это нельзя точно определить, лишь догадаться… — Джин покачал головой, он хотел сказать еще что-то… намного больше. В тот момент парень понимал стремление Намджуна защитить свою семью, ведь у него самого этого не получилось. — Куда вы оба делись? — окликнул их Юнги. — Это художество из кетчупа само не исчезнет. Швабра предательски упала на пол, а Сон и Джин отпрянули друг от друга, словно по щелчку. Девушка выдохнула, убирая волосы за уши, ее лицо вновь стало серьезным. — Забудь, что я сказала. Она кинула швабру Джину, уходя прочь, мимо Юнги, который не понимал, почему Вон Сон так бесцеремонно прошла мимо. Джин выдохнул, возвращаясь в зал, усердно стирая свои художества. Он не заметил, как Намджун и Тари смотрели на него. Теперь об их с Вон Сон секрете знали не только они.***
Хосок сидел рядом, словно мышка, затаив дыхание, пока Юнги, быстро перебирая пальцами, играл на пианино. Он улыбался, как мальчишка, не отрываясь смотря на пушистые волосы Юнги в свете тусклой лампы, контур подбородка, кончик носа… Хосоку так хотелось дотронуться до него, но он не смел прервать Юнги, когда он играл, устроившись поудобнее в кресле. Рядом был бар, оставшийся со времен, когда кинотеатр ещё работал. На полу уже валялась пара пустых бутылок пива, припрятанных ими у задней стенки пианино. У них было много подобных секретов. Юнги замер, его пальцы зависли над клавишами. Хосок вышел из раздумий, приподняв подбородок с подогнутых коленей. — Что же ты? — Я устал. — Юнги плюхнулся рядом на диван, положив голову на согнутые колени Хосока. Тот замер, вновь улыбнувшись. На мгновение приподнял ладонь над волосами Юнги и засомневался, стоит ли ему это делать. Сжал пальцы в кулак, медленно разжимая их, а затем неуверенно опустил ладонь к макушке парня, аккуратно потрепав его по голове. — Мне нравится твоя музыка. Юнги не ответил. Чон знал, что он уснул. Уже несколько ночей он засыпал у кровати Хосока, боясь новых приступов, не смыкал глаз, пока тот крепко не засыпал. — Знаешь, я начал видеть чуть больше… — продолжил шептать Хосок, осторожно перебирая между пальцев пряди волос Юнги. — Я увидел свое отражение во сне… но оно принадлежало не мне, признаться, парень по ту сторону зеркала был тоже удивлен. — Хосок посмотрел на дрожащие ресницы Юнги, его чуть приоткрытые губы. Он был красив, особенно когда спал. Хосок грустно улыбнулся. — Мне кажется, я знал его, хен… того парня в отражении, думаю, он меня тоже. — Он перестал перебирать волосы, медленно опустив ладонь ко лбу — он был прохладным. Хосоку так сильно захотелось обнять Юнги и согреть, как делал тот, когда ему снились видения. — Хен, а хен… я хочу спросить у него, кто он такой. Почему он убивает, почему заставляет думать, что это моих рук дело. Юнги засопел, переворачиваясь на бок. Он обнял руку Хосока, словно мягкую игрушку, удобно устроившись рядом с ним на диване. Хоби тепло улыбнулся, проводя свободной ладонью по лопаткам Юнги. — Не волнуйся, хен, скоро я вспомню, как должен был умереть, и ты сможешь хорошенько выспаться.***
Сон Хосока был, как всегда, реален, но отражение в зеркале заставило его понять, что это иллюзия. — Кто ты такой? — Я твое прошлое, — ухмыльнулось отражение, совсем не похожее на Хоби… точнее, это и был не он. Хосок его помнил. Он должен был его вспомнить.