Принцесса

Святослав приготовил яичницу и какао. Никита спустился из своей комнаты ровно через 20 минут. Он выглядел печально, явно витал в своих мыслях. — Никита, всё хорошо? — спросил Степанов, переживая за парня и садясь рядом с ним за стол. — А? Да, всё нормально. Не волнуйся. Просто задумался… — ответил Ник, опуская голову. — О чём? — Святослав не унимался. Он чувствовал, что парня что-то тревожило. — Родители… Они не отвечают на мои звонки. Свят, я… Я волнуюсь. А вдруг с ними что-то случилось? — быстро и тихо говорил шатен, перебирая пальцами. — Ники, я уверен, что всё хорошо. Может, они просто заняты. Увидят пропущенный и перезвонят. — улыбнулся Святослав, взяв парня за руку. — Да, перезвонят… Ладно, забудем. Я хочу есть. — проговорил кареглазый, убрал свою ладонь из руки блондина и принялся за еду. — Приятного аппетита. — всё ещё улыбаясь, сказал Святослав, на что парень кивнул. Позавтракав, Никита не стал доверять мытьё посуды Святославу, поэтому занялся этим сам. Степанов наблюдал за ним, наслаждаясь видом. Но Никита внезапно развернулся, вытирая тарелку. — Куда ты так пристально смотришь? — увидев взгляд Святослава, приблизительно догадывавшись, куда тот был направлен, спросил шатен. — Эм… Кхм… Никуда. — Святослав замешкался, немного смутившись и шумно сглотнув. — Можно спросить у тебя?.. — положив последнюю тарелку в шкафчик, спросил Никита. — Да, конечно. — кивнул Степанов, готовясь ответить на вопрос. — Почему все надо мной издеваются? И всегда издевались. Почему? — спрашивал Киоссе, а сам еле сдерживался, чтобы не зареветь. — Ники, я… Я не знаю. Правда, не знаю. Люди, которые сильнее, в большинстве случаев, всегда издеваются над теми, кто слабее них, даже немного. — А ты? — спросил Ник. Его голос ломался. По щеке покатилась слеза. — Я? — переспросил Свят, не понимая парня. — Да, ты. Почему ты издевался надо мной? Да и сейчас продолжаешь тоже… Почему, Свят? Ты же говоришь, что любишь… — Люблю, Ники, очень люблю. — встав из-за стола, Святослав подошёл к Нику и попытался обнять, но тот оттолкнул его. — Не трогай меня! Никогда не задумывался, что с чужими чувствами тоже нужно считаться, а не только думать о себе? Ты думаешь только о том, как меня поскорее трахнуть и заставить полюбить, разве не так? — кричал Никита, но резко перешёл на тихий тон, почти шёпот. — А ты не хочешь спросить, что хочу я? — Я знаю, что ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Но, блять, это сложно, понимаешь? — положив руки на плечи Ника, говорил Свят, смотря прямо тому в глаза. — Сложно не распускать руки? Сложно сидеть у себя в комнате, а не заваливаться ко мне? Сложно не зажимать меня, где тебе захочется? Это сложно?! — убирая руки Свята со своих плеч, спрашивал шатен. — Да. Да, для меня это сложно. Устоять перед тобой для меня сложно! Да, блять, я хочу тебя трахнуть! С первой нашей встречи хочу! Но я тебя люблю, пойми это. Ты знаешь, что если я хочу, то беру сразу. Если бы я реально хотел тебя только трахнуть, то уже давно бы сделал это: в школе или здесь, когда твои родители уехали! Мне бы было плевать. Но ты мне нужен не для того, чтобы просто удовлетворить свои потребности. Ты для меня как кислород, понимаешь? — Никита слушал Святослава и плакал. Он не мог понять своих чувств. Не мог понять самого себя. Хотелось обнять, а вроде и послать подальше. Поэтому он продолжал просто слушать. — А для тебя разве сложно? — Никита поднял вопросительный взгляд. — Для тебя сложно, зная обо всём, не испытывать мои чувства? Сложно не отвечать на мои поцелуи? Сложно не подпускать к себе, раз я тебе так противен? Никита ничего не ответил, а просто ушёл. Парень залетел к себе в комнату, упав на кровать. Слёзы не переставали бежать, а сам парень дрожал. Через несколько секунд он поднялся и подошёл к письменному столу. Открыв шкафчик, он достал острое, совсем ещё новое, лезвие. Он сразу же приставил его к запястью, сделав пару не очень глубоких порезов, зашипев от боли, пробежавшей по руке. Потом ещё, и ещё… — Ники, про… — Свят вошёл в комнату Киоссе, но, увидев такую картину, оборвал фразу, подбегая к парню. — Ты что творишь, блять? — Свят, я… Я не хочу… — трясущимися руками держа лезвие, проговорил Никита. — Не хочу больше жить… — Ники, тебе нужно просто отдохнуть. Не глупи. — Свят аккуратно забрал лезвие у парня, который не сильно был против этого, спрятав его себе в карман джинсов. — Свят, пожалуйста… — Нет. Ты не должен делать это. Да даже думать об этом не смей! — раздражённо говорил Степанов, ведь, если бы не совесть, то, кто знает, что могло случиться… — Свят… — Никита подошёл вплотную к блондину. — Трахни меня. — Что? — Святослав не поверил своим ушам, подумав, что это уже фантазия разыгралась. — Трахни меня, Святик. — Вызывающе говорил Никита, впиваясь в губы голубоглазого. Руки Святослава прижали парня к себе, а после переместились на зад Киоссе. Языки сплелись воедино. Руки Ника, пробравшись под футболку, блуждали по сильному телу. Свят стянул с Киоссе чёрную футболку, откинув её куда-то в угол, и вновь завлёк младшего в поцелуй. Степанов подхватил шатена на руки, неся на постель. Положив кареглазого, старший навис сверху, припадая к шее. Но, оставив несколько засосов на ней, он резко остановился. — Нет. Я не могу так. Ты не хочешь. — говорил Степанов, встав с Киоссе и сев на диванчик, стоявший напротив кровати. — Если бы я не хотел, то я и не просил бы. — Никита встал с кровати и направился к Степанову, садясь к тому на колени и начиная целовать шею и плечи. — Это твои эмоции. Ты просто хочешь нанести себе вред любым способом. — Свят сидел и ничего не делал, пока Киоссе целовал его и ёрзал на его бёдрах. — Я хочу тебя, Святик. — прошептал младший, обжигая слух дыханием. Знал слабое место, чертёнок. — Ты будешь жалеть об этом после. — всё также холодно отвечал Степанов. — Да плевать. — Руки Ника потянулись к ширинке Свята, почти расстегнув её. — А мне нет. — Свят убрал руки шатена и отвернулся. — Свят… Ты нравишься мне. — говорил кареглазый, сбито дыша, вновь целуя блондина в шею. — Даже если и так, то ты не хочешь этого… Нет, Ники. Не сегодня. — сказал Свят, взяв Никиту на руки и унеся на кровать, а сам вышел из комнаты. — Блять… Всё таки ты такая шлюха, Киоссе. — закрыв лицо руками, прошептал шатен.

***

Ближе к вечеру Никита решил сходить к Святославу и извиниться. Он не знал, что скажет парню, но ему было очень стыдно за своё утреннее поведение. Шатен подошёл к двери, шумно выдохнул и открыл дверь. — Свят, я… Я хотел извиниться. — сказал кареглазый, входя в комнату и закрывая за собой дверь. — Никита? А… За что? Тебе не за что извиняться. — светловолосый был удивлён появлением Ника в своей комнате, ведь по собственной воле он никогда не заходил, даже просто не подходил близко. А здесь… Здесь он пришёл сам. — Нет, есть. — опустив взгляд, говорил Никита, явно нервничая. — Я такой идиот, Свят. Прости меня. Ты… Ты был прав, когда говорил, что я играю с твоими чувствами. Прости. Я не знаю, о чём думал во все те моменты… — Никита, ты не должен извиняться. Если ты так хочешь почувствовать себя виноватым, то давай сойдёмся на том, что мы оба виноваты во всём. — Свят смотрел прямо на Ника. Так хотелось подойти и обнять парня, успокоить, но он понимает, сколько боли принёс шатену, поэтому просто сидел и смотрел. — Ты не виноват, Свят. Я! Я виноват во всём. С самого начала… Если бы я тогда, в первый день, послушал тебя, то… — торопливо говорил Киоссе. — То ничего бы не изменилось, Ники. Тебя не полюбили в классе не из-за того, что ты тогда меня ослушался… Это моя вина, Ники. Моя. Только моя. — сказал Святослав, а по щеке стекала слеза. — Ты говоришь это, чтобы успокоить меня. — сказал Никита, медленно подходя к сидящему на кровати Степанову. — Нет, Никит, это далеко не так. — опустив взгляд, проговорил блондин. — Ты говорил верить тебе, но сейчас я не хочу тебе верить… — Никита сел на колени Степанова, крепко обняв парня. — Прости меня за всё. — И ты меня. Правда, извини. — голубоглазый обнял парня в ответ. — Но, всё равно, тебе не за что извиняться. — Свят… — Ты играешь моими чувствами, а я играю твоей жизнью. Чувствуешь разницу? — посмотрев в карие глаза, произнёс блондин. — Её нет. — ответил Никита, уткнувшись носом в шею Свята.