***
— Это звучит чертовски ужасно. Но не могу сказать, что я удивлена. Какой же мерзавец! — сказала Джинни, когда они с Гермионой обедали в следующую пятницу. Спасибо за Джинни Поттер. Она бы никогда не смогла поговорить о Северусе с мальчиками, а Джинни точно сохранит ее унизительную тайну. Пришлось изменить свое расписание, но она смогла выбраться из замка на два часа днем. Ее лучшая подруга была рада поговорить с ней за лазаньей Молли и парой стаканов сливочного пива. — Что мне делать, Джин? Я должна заниматься с ним сексом каждую пятницу всю оставшуюся жизнь. Я должна сделать это сегодня! — Лежи там и думай об Англии? — грустно улыбнулась рыжая. Джинни взяла ее за руку. — Послушай, я знаю, ты защищала этого ублюдка годами, но тебе просто нужно признать, что он такой же мерзавец, как все говорят. — Он даже не разговаривает со мной. — Говорю же, ублюдок. — Но он дал мне работу, — Гермиона умоляюще посмотрела на подругу. — Чтобы занять тебя чем-то. Это не было проявлением доброты. — Я не сдамся, Джин. Мы говорим о всей моей жизни. — Удачи, дорогая. Не отдавай свое сердце в руки этого урода.***
Вечером она ждала его в постели, не давая ему возможности приказать ей прийти в комнату. Горела одна свеча, и на Гермионе была надета только майка. Одеяло прикрывало бедра. Северус вошел в спальню и остановился, увидев ее. Обычно он работал допоздна, и она спала, когда он возвращался. Или притворялась, что спала. Он был в шоке, увидев ее раздетой. — Сегодня пятница, — сказала она. — Конечно, — он начал раздеваться. Он снова снял все, кроме брюк и рубашки. Он лег в постель и потянулся за палочкой, но Гермиона перехватила его запястье. — Мы можем оставить свечу? — спросила она. — Зачем? Уверяю, это не поможет. Она пыталась, действительно пыталась не дать его словам причинить ей боль, но вся ее неуверенность в себе всплывала наружу. Ему удавалось заставить ее чувствовать себя ничтожной первокурсницей, способной лишь на одно предложение. — Хорошо, — сказал он. — Но повернись в другую сторону. Она была рада этому, потому что уже собиралась нарушать данное себе обещание, а ведь прошла всего неделя. Повернувшись лицом к двери, она почувствовала, как он притянул ее к себе. Он приподнял ее левую ногу и вошел в нее. Первый толчок был прекрасным. Рука Северуса крепко держала ее за живот, он прижимался к ее спине, толкаясь вперед. Она вздрогнула, когда ее тело отреагировало на прикосновения любовника. Пришлось прикусить губу, чтобы заглушить стон. Она не понимала, почему продолжала желать его, если он ничего ей не давал. Уткнувшись лбом в ее плечо, он ускорился и передвинул руку на ее бедро. Его теплое дыхание на коже еще сильнее возбуждало ее. Она снова была окружена его запахом. Если бы он только опустил руку чуть ниже… Если бы только коснулся ее там, где ей хотелось… Он явно не собирался этого делать. Когда его толчки стали беспорядочными, Гермиона поняла, что он близко. Ей хотелось большего. Она положила руку на его бедро, чтобы почувствовать что-нибудь… что угодно. Он сразу кончил, сильно сжав руку. Ужасная мысль пронеслась в ее сознании: "Лили". Что если он не хотел смотреть на нее, потому что думал о маме Гарри? "Боже! Что я наделала?" Он не двигался почти минуту. — Я причинил тебе боль? Твоему… бедру? — спросил он, мягко поглаживая ее тело. "Что?" — Нет. Я… в порядке. — Хорошо. Если будет синяк, у меня есть мазь, — сказал он, его голос стал холоднее, когда он перекатился на спину. — Спасибо. — Спокойной ночи, — прошептал он. — Нокс. — Спокойной ночи, Северус.***
Почему-то их последний раз казался небольшой победой. Она сказала себе, что нечестно было полагать, что он представляет другую женщину, когда они занимаются любовью. Это было ужасно и совершенно несправедливо. Казалось, он получал удовольствие, она могла воспользоваться этим. И ей казалось, что ему не все равно, пусть даже пару секунд. Есть над чем подумать. На следующий день Гермиона была полна решимости поговорить с мужем. Она нашла его за столом, потирающим виски и смотрящим на стопку пергаментов. — Я могу чем-то помочь? — спросила она, подходя ближе. — Почему ты не в библиотеке? — Она открывается после полудня по субботам. Ты же знаешь. — Точно, — он подозрительно посмотрел на нее и вернулся к работе. Она стояла у его стола, ожидая ответа на свой вопрос. Он снова посмотрел на нее. — Тебе что-то нужно? — спросил он. Она заставила себя не закатывать глаза. — Я надеялась, что мы сможем поговорить. — Я так не думаю. — Северус… — О чем мы могли бы поговорить? Тебе что-то нужно в библиотеке? Твой ассистент плохо работает? — Нет. Я думала, эм, о личном разговоре, — она села напротив него. Он вздохнул и отбросил перо. — Это на всю жизнь, Северус, — сказала Гермиона, наклоняясь вперед. — Я знаю об этом, мадам Снейп, — прорычал он. — Если я тебе так неприятна, что ты даже не разговариваешь со мной, то почему… — Не спрашивай, ведьма. Тебе не понравится ответ. Она встала. — Думаю, я пойду в библиотеку пораньше. — Хорошая идея.***
Прошло три недели, и ничего не изменилось, кроме одного насыщенного вечера пятницы, но Гермиона не имела к этому никакого отношения. Она просто была удобным способом отвлечься от проблем. Днем Гермиона работала в библиотеке, благодарная мадам Пинс за то, что она уехала на год на континент, а вечером с тревогой ждала возвращения мужа. К счастью, у директора была большая библиотека. Конечно, она уступала школьной, но это было удобно. Возвращаясь, он, казалось, игнорировал каждое ее движение. Она пыталась вовлечь его в разговор, но получала лишь односложные ответы. Пятницы были самыми ужасными. Гермиона говорила себе смириться с этим, ведь другим ведьмам приходилось еще хуже. Но они с Северусом жили в постоянном напряжении, едва разговаривая друг с другом. Она завтракала в одиночестве в башне, обедала в библиотеке, но всегда приходила на ужин в Большой Зал и садилась рядом с мужем, ярко и наигранно улыбаясь. Коллеги прекрасно с ней общались. Ей бы хотелось видеть там Минерву, но она ушла на пенсию через год после войны. Все это оказалось слишком для пожилой ведьмы. Они все еще переписывались, но у Гермионы не хватало духу рассказать, каким невыносимым был Северус. Она знала, что Минерва очень любила его и была в восторге, узнав, что они должны пожениться. Они были женаты пять недель, и она чувствовала себя безумно одинокой. Пятница была самым длинным днем недели, поэтому она решила принять долгую ванну, чтобы занять себя. Услышав, что он вошел в их спальню, она вылезла, высушила себя и накинула атласный халат. Она вошла в комнату и увидела мужа, сидящего на кровати и снимающего обувь. Подняв взгляд, он почему-то отшатнулся. На его лице невозможно было ничего прочитать, он продолжал смотреть на нее. — В чем дело? — спросила она, оглядывая свой халат. Он покачал головой и сглотнул. — Ты… Ты только что принимала ванну. Странно, но он не первый раз спотыкался в ее присутствии. — Да. — Твои волосы… Гермиона поняла, что не заплелась, только высушила волосы, когда вышла из ванной. — Да, извини. Я… — она потянулась к туалетному столику. Северус встал и поднял руку. — Нет. Оставь так. — Мои… мои волосы? Они не будут лезть тебе в лицо? — Я, эм, не возражаю. Он вел себя по-другому, она надеялась, что их вечер пройдет хорошо. Она кивнула и пошла к кровати, задаваясь вопросом, ведет ли он себя странно из-за того, что на ней надето. Хотя она всегда одевалась так в пятницу. — Хочешь, чтобы я надела что-то другое? — спросила она. — Без разницы. Она легла в постель и приподняла халатик, позволяя ему увидеть себя в первый раз. Она не прикрылась одеялом. Она знала, что рискует. Он стоял и несколько секунд просто рассматривал ее. Его взгляд заставлял ее дрожать. Казалось, его заводила ее частичная нагота, она с легкостью могла увидеть искру возбуждения в его глазах. — Ты готов, Северус? — спросила она. Он оторвал от нее взгляд и кивнул. Она подняла палочку, погасив свечи, оставив гореть только три, когда Северус снял сюртук. — Ты снимешь хотя бы брюки? — спросила она. — Зачем? Она вздохнула и пожала плечами. Северус подчинился и сбросил брюки, затем лег на противоположную сторону кровати. На нем были черные боксеры, что не удивило Гермиону, потому что у них была общая корзина для белья, но ее поразило, как сильно ей понравился вид. После этих сложных недель он все еще заводил ее. «Мне нужно не много, — думала она. — Простое прикосновение…» Он, как обычно, не терял времени, устраиваясь между ее бедер. Гермиона обняла его за плечи, поглаживая спину, заставляя смотреть ей в глаза. — Что ты делаешь? — спросил он, его лицо было в паре сантиметров от ее. — Тебе не нравится? Он сглотнул, одновременно кивнув и покачав головой. — Все нормально. Я постараюсь быть… нежнее, чем в прошлый раз, — прошептал он. Прошлый раз. Это было интересно. Северус вернулся злым, исключив двоих слизеринок. Гермиона знала их, они были ужасны. Двенадцатилетний пуффендуец, которого они мучили, сломался и все рассказал профессору Спраут. Северус трижды делал им выговор, но Гораций ни разу не устроил им приличного наказания. Инцидент в прошлую пятницу стал последней каплей. Они затащили второкурсника на Астрономическую башню и угрожали сбросить его оттуда, если он не перестанет сообщать о них. К счастью, их вовремя заметили и доставили к директору. Она почувствовала, что он входит в нее. Он толкнулся, и она подавила стон. Северус был в ярости. Влетев в их комнаты, он сбросил мантию на пол, что-то бормоча себе под нос. Гермиона тогда ничего не понимала, но позже узнала подробности от Помоны. Ее муж злился и не сказал бы ей почему. Секс в тот вечер был жестким и, честно говоря, потрясающим. Он приказал Гермионе встать на колени посреди кровати и взял ее сзади. Она была буквально в нескольких секундах от оргазма, когда он кончил, выкрикивая проклятия. Хотя Гермиона снова осталась неудовлетворенной, она чувствовала себя полезной. Этот вечер был меньше всего похож на выполнение долга. И она чувствовала себя жалко, что она так заботилась о нем. Она прикусила губу, чтобы не кричать. Он вошел в ритм, и она внезапно почувствовала, что становится более влажной, что ее мышцы начинают сокращаться. Воспоминание о прошлом разе помогало. Глаза Гермионы были закрыты, пока она заново переживала предыдущий секс. — Северус, — прошептала она, и он остановился. Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее. — Нет! — прорычал он. — Не делай этого. — Ч-что? — Я не позволю сделать из меня дурака, — сказал он, качая головой. — Переворачивайся, — он сел на пятки. — Я… — Не испытывай мое терпение, ведьма. — Я не понима… — начала она, но остановилась, когда он грубо схватил ее и перевернул на живот. — Теперь можешь представлять все, что захочешь, — прошептал он ей на ухо. — Но не называй мое имя, когда не имеешь его в виду! Он резко вошел в Гермиону, она взвизгнула. Ей не было больно, просто страшно. — Северус! Пожалуйста! — кричала она. Как все так быстро изменилось? — Почти закончил, Гермиона! И тебе не придется… — их бедра сталкивались снова и снова. — И я оставлю тебя на целую неделю, — прорычал он, вдалбливаясь в нее. Она уткнулась лицом в подушку и всхлипнула, почувствовав, что он задрожал и остановился. Он не произнес ни звука. Она даже не была уверена, что он достиг оргазма, но была рада, что все закончилось. Он скатился с нее и спросил: — Ты в порядке? Гермиона встала и запахнула халат. Она расчесывала свои запутанные волосы, пытаясь успокоиться. Это не помогало. — Тебе все равно! Зачем, во имя Мерлина, ты тогда спрашиваешь, в порядке ли я?! — Ты моя ответственность, мадам Снейп. Я должен следить, чтобы с тобой ничего не случилось. Горько усмехнувшись, Гермиона направилась к ванной. — Очень в этом сомневаюсь, мастер Снейп, — бросила она через плечо. Приняв душ и поняв, что он не кончил в нее, Гермиона вышла в пустую спальню. "Замечательно!" Она вошла в гостиную. Северус сидел в кресле у камина с бокалом огневиски. Эта сцена напомнила ей об их первой брачной ночи. — Сегодня я посплю на диване, — сказала она и повернулась, чтобы забрать из спальни подушку и одеяло. Он встал и последовал за ней. — Не будь смешной. Она не обратила внимания на его холодный взгляд, собрала вещи и проскользнула мимо него. Он снова пошел за ней. Она села и начала раскладывать подушку и одеяло. — Ты сошел с ума, если думаешь, что я буду делить с тобой постель после такого, — сказала она. — Тебе двадцать семь лет, Гермиона. Веди себя соответствующе! Она встала и медленно подошла к нему. Он отступил на пару шагов. — Я не потерплю, чтобы ко мне относились как к шлюхе за два сикля, Северус! Не знаю, почему ты так меня ненавидишь, но я устала от этого. Я буду в спальне каждую пятницу в восемь вечера, чтобы выполнить мои обязанности, — она указала на дверь. — Но в нашем брачном контракте ничего не говорится о том, что мы должны спать вместе каждую ночь! — она вернулась на диван. — Я пойду к Поттерам завтра вечером, когда закрою библиотеку. Я останусь на ночь и вернусь поздно в воскресенье. Мой ассистент справится и без меня, — она легла и накрылась. — Пожалуйста, закрой за собой дверь. Пробормотав что-то вроде «как всегда, Поттер», он вылетел из комнаты, хлопнув дверью.***
У Поттеров было много вопросов, но она смогла успокоить их. — С ним непросто жить. Мне просто нужен перерыв. Вернувшись, она зашла в свой кабинет в библиотеке и трансфигурировала кресло в небольшую кровать. Затем она села и написала записку своему мужу. Директор Снейп, С этого дня я буду спать в своем кабинете в библиотеке, кроме наших встреч в пятницу. Я была бы признательна, если бы вы нашли время, чтобы подключить мой камин к своему. Никому не нужно знать о сложившейся ситуации. Я сведу свое присутствие рядом с вами к минимуму. Спасибо, Гермиона Дж. Снейп Она намеренно написала слишком формально и холодно. Он никогда не относился к ней по-другому, почему она должна? Закончив, она позвала домового эльфа. — Можешь передать это директору, пожалуйста? — Пеба будет рада помочь жене директора, мисс. Может ли Пеба еще чем-то помочь вам, мисс? — сказала домовиха, широко открыв глаза. — Нет, спасибо. — Вы уверены, мисс, что не хотите чашечку чая? Она сдалась. — Да, Пеба, было бы неплохо. Маленькое существо широко улыбнулось и исчезло с хлопком. Ее удивило, что домовиха долго не появлялась. — Простите, мисс, но директор велел Пебе ждать, — она протянула дрожащую руку, отдала Гермионе записку и снова исчезла. Он, должно быть, терроризировал беднягу. Мадам Снейп, Камины подключены. Если хоть один человек заметит ваше отсутствие, я попрошу вас вернуться. Я буду ждать вас в пятницу не позже девяти. У меня нет времени вас ждать, я управляю всей школой. Директор Снейп — Ублюдок! — воскликнула она. К сожалению, Пеба выбрала именно этот момент, чтобы вернуться с чаем. Гермиона напугала маленькое существо до полусмерти. — Ох, прости, Пеба. Спасибо за чай.***
Неделя для Гермионы шла медленно и мучительно. Она знала, что разрыв с Северусом будет тяжелым, но она не ожидала, что он будет так жестоко с ней обращаться. В следующую пятницу ровно в восемь вечера она вошла в апартаменты Северуса в длинной ночной рубашке, не надев ничего под нее. Не было никакого смысла выглядеть привлекательно, она не нравилась ему. Северус ждал. И он был пьян. "Великолепно!" — Ты готов? — спросила она. — Всю неделю ждал этого прекрасного момента, — он сделал еще глоток, не глядя на нее. Гермиона беспокойно смотрела, как ее муж напивается. — Ты пьян, Северус, — сказала она через несколько минут. — Выпей протрезвляющее зелье, или я ухожу. Он поднял взгляд и прищурился. — Что это, блять, на тебе надето? — Ночная рубашка. — Минервы? «Черт, он пошутил». Очевидно, пьяный Снейп был забавным. — Нет. Конечно, нет, — она пыталась возмущаться, но потерпела неудачу. — Снимай это. Мне это не поможет. Эта шотландская клетка… — он нахмурился. — Никто не хочет представлять Минерву МакГонагалл, чтобы возбудиться. Гермиона заставила себя не смеяться. Нужно убедиться, что ее муж достаточно трезв для сегодняшнего вечера. — Северус… — она подошла и присела рядом с ним. — Пожалуйста, выпей зелье, прежде чем мы начнем. Его лицо смягчилось, он положил руку на ее щеку. — Это слишком тяжело, Гермиона. Она была шокирована его мягкостью и прикосновением. — Что слишком тяжело? Некоторое время он поглаживал ее лицо. — Быть с тобой… но в то же время… и не быть с тобой, — сказал он и убрал руку. Его загадочный ответ почти ничего ей не сказал. Но его глаза… «Боже, почему он так смотрит на меня?» — Ты со мной, Северус. Я твоя жена, — сказала она, надеясь, что он объяснит. Его ухмылка так и говорила: «О, на какой же идиотке я женился». — Жена. Интересное слово, не так ли, Гермиона? Ты принадлежишь мне. По закону ты моя. Только на бумаге, — его рука скользнула к ее груди, и она подумала, что он потрогает ее. Но он не сделал этого. Он мягко указал на ее сердце. — Но это? Это никогда не будет моим, правда? Она вздохнула. — Понятно? Ты никогда не будешь моей, жена, потому что принадлежишь кому-то другому. Волшебнику, которого ты представляешь каждую пятницу, когда мы занимаемся любовью, — он выпил. — Я буду в спальне, — сказал он и споткнулся, вставая. Ошеломленная Гермиона поднялась и села на диван. Вспомнив его поведение, она начала понимать. В первую ночь он хотел произнести заклинание смазки, но она остановила его. Он, видимо, думает, что она представляет кого-то другого. "Идиот!" Интересный поворот событий. Возможно, он все-таки хочет ее и думает, что это она не хочет его. Их первый раз смутил ее. Зачем он выбрал ее, если не хотел? Она часто задавалась этим вопросом. Она понимала причины собственного согласия: он всегда интриговал ее, и, если честно, она находила его безумно сексуальным. Поэтому она выбрала его из пяти волшебников в своем списке. Рональд всегда был во френдзоне, как сказали бы ее друзья-магглы. Они не могли забыть о прошлом. Он считал ее асексуальной ходячей библиотекой в школе, а после войны он ее уже не интересовал. Когда она отклонила его кандидатуру, он был возмущен, но потом понял причины. Еще был Чарли. Да, еще один Уизли. Когда она встретилась с ним на свадьбе Гарри и Джинни через два года после окончания Хогвартса, она нашла его… о боже, впечатляющим, но у них не было абсолютно ничего общего. Драконы? Нет, спасибо! Ей хватило их побега из Гринготтса. Остальные два волшебника были незнакомцами. Одному было по меньшей мере девяносто лет, а второй был ближе к возрасту Северуса, но был таким самовлюбленным, что Перси рядом с ним выглядел хиппи. Он был надутым французом, так что нет. Но ничего из этого не имело значения, когда она получила письмо и контракт от Северуса Снейпа. Она хотела его с самого начала. Если она и должна была выйти замуж (глупый закон!), то он был очевидным выбором. У них было так много общего. Оба были умны, любили зелья, книги и исследования. И он был объектом ее сексуальных фантазий много лет. Темный и таинственный, притягательный и глубокий. Она представляла его внимательным и немного властным любовником, а не холодным и одиноким человеком, которого она получила в первую брачную ночь. После второго раза Гермиона не могла перестать думать о Лили Поттер, хотя и говорила себе, что это несправедливо. Иронично, они оба думали, что их партнер представляет кого-то другого. Но Лили была его первой и единственной любовью. Будет ли Гермиона соответствовать его идеалу? Она чувствовала себя странно. Мужчина всю жизнь пытался исправить то, что сделал с ведьмой. Она представляла, что он развернет ее и будет представлять на ее месте Лили. Она старалась не думать об этом, но мысль всплывала снова и снова. "Он, должно быть, чувствовал то же самое". Эта новая, пьяная, версия Северуса давала ей надежду. Теперь нужно было придумать план. В этот план точно не будет входить секс с пьяным мужем. Она вошла в спальню. К счастью, он спал. Глядя на спящего волшебника, Гермиона приняла решение. Теперь, когда она знает причину его злости на нее, она постарается дать ему понять, что он ошибается. Развернувшись, она вышла из комнаты. Взяв горсть летучего пороха, она не смогла не улыбнуться. Было необычно улыбаться в спальне своего мужа, но она позволила себе надеяться. Вернувшись в свой кабинет, она взяла пергамент и перо и начала писать. Она не могла разорвать брак. Волшебники женились на всю жизнь. Она не могла отказаться от этого маленького шанса на счастье. Но она не собиралась делать все сама. Он должен пойти ей навстречу.