Монолог

Я была как раз в столице, отказывалась возвращаться домой, ожидая твоего возвращения из плена. Я думала, ты сможешь сбежать. Я думала, король отправит еще больше войск сражаться против его вероломного сына, и когда они победят, ты будешь спасен. Я думала, повстанцы разглядят, наконец, за каким чудовищем последовали и свергнут его сами, даруя свободу его жертвам. Но никто из людей, знающих тебя, не смог бы и предположить, что ты возглавишь мятежную армию и ворвешься в столицу под знаменами мерзкой твари, объявившей себя Божьим посланником. Но именно это ты и сделал. Прошел неукротимым ураганом по улицам полюбившегося нам города, сметая все на своем пути, не считая жертв, взял штурмом дворец, который изучил, как свои пять пальцев за время работы королевским стражем. В бою ты ранил наследного принца (вот уж когда пригодились уроки фехтования, что он давал тебе, не так ли?), и швырнул его истекающего кровью к ногам бездушного чудовища, возжелавшего сесть на трон, пройдя по трупам родителей и брата. Как он обратил тебя в свою веру? Как сломал? Не думаю, что безумный принц использовал наркотики. Ему нужен был воин, преданный, как собака, с ясным, а не одурманенным умом. Значит, применялись другие методы. Я могу только представлять, что пришлось тебе пережить в плену, да и то моей фантазии, наверно, не хватит, чтоб вообразить ужасающие пытки, которым тебя подвергали, разрушая волю и рассудок. И все по его приказу. Но не удивлюсь, если узнаю, что он же и останавливал своих подручных, лично прекращая мучения, пока не стал казаться спасителем в сияющих доспехах. Так он получил тебя? Молчишь? Что ж, я права. И в свою постель он тебя затянул, как только убедился в твоей безопасности, чтоб привязать еще сильнее. Чтоб ты жаждал его, любил его, а не только испытывал благодарность за прекращение страданий. Слухи о ваших отношениях поползли по столице, стоило ему занять трон. Я долгое время не верила, не хотела верить, хотя и понимала, что ты – уже не ты, а лишь игрушка в руках нового короля. Но в глубине души еще жила надежда, что тебя можно спасти. Тебя и всю нашу страну. И все, что для этого требовалось – смерть женоподобной богопротивной твари, занявшей трон. Во дворец пробраться было не сложно. О, конечно, твой хозяин не был легкомысленным дураком и сменил прежнюю стражу на своих приспешников, но они не знали прислугу в лицо, и я прошла ворота с еще одной служанкой, переодетая в ее запасное платье. Она когда-то была влюблена в наследного принца и не простила его смерти братоубийце. Я спряталась в его спальне за портьерой и приготовилась ждать, вооруженная кухонным ножом. Все знали, насколько слаб физически младший сын короля, даже у простой женщины, вроде меня, был шанс справиться с ним. Но вы пришли вместе. И скрытая тяжелой тканью занавески, я могла наблюдать, как ты целовал его пальцы, согревая их дыханием. И у меня сердце заходилось от боли – даже со мной ты никогда не был так нежен, как с этой безумной тварью. Ты раздевал его бережно, как хрупкую фарфоровую куклу, и в каждом твоем прикосновение сквозило благоговение, а он жмурился довольно и сыто, откидываясь на подушки, дышал прерывисто и сорвано, выгибаясь тебе навстречу. Ты мог бы свернуть ему тонкую шею одним движением руки, и тем самым спасти себя и нас всех, но вместо этого безропотно опускался к его ногам, лаская руками и ртом. Ты делал для него то, что не каждая женщина сделает для мужа, а я беззвучно захлебывалась слезами, понимая, что не смогу тебя спасти, что даже его смерть не освободит тебя из плена. Впрочем, я могла бы кричать и в голос, ты бы все равно не услышал, сконцентрированный на удовольствии своего божества. Я с трудом дождалась, когда вы закончили, но ты не торопился покидать королевскую спальню: лежал расслабленно, перебирая длинные пряди его волос, и мне казалось, будто по твоим пальцам скользят иссиня-черные змеи, оплетают тело нерушимыми оковами, жалят, вливаясь под кожу неизлечимым ядом… И он спал, доверчиво и беззащитно прижимаясь к твоему боку, вздрагивал иногда во сне, и ты тут же принимался его успокаивать, нашептывая на ухо всякие милые нежности, пока он вновь не затихал. Я не могла ждать до утра – пришли бы служанки убираться в комнате, обнаружили бы мое убежище. И нет гарантий, что они промолчали бы обо мне. Даже разделяя мою ненависть и тирану и чудовищу, они выдали бы меня в страхе за свои жизни или в надежде выслужиться перед новой властью. Люди, в большинстве своем, приспособленцы. Стоило тебе заснуть, я начала действовать, бесшумно пробираясь к кровати. Всего один удар ножом, и я готова была со спокойной совестью принять дальнейшую судьбу, в том числе и смерть от твоей руки. Но я не успела, не учла, что желание оберегать эту тварь окажется сильнее, чем твой, Марек, обычный крепкий сон, который не могли прервать и пушечные залпы. Сориентировался ты в ситуации мгновенно, отшвырнув меня одним ударом к противоположной стене. Кажется, ты собирался вызвать еще стражу, но принц не позволил. Он хотел услышать мою историю, и чувствовал себя в достаточной безопасности рядом с тобой, чтобы позволить потакать своим желаниям. Ну вот, я все рассказала. Теперь выбор за тобой, Марек. Эта тварь сломала тебя, но вспомни же, кем ты был! Марек, любимый, не надо, опомнись…