Я понял, брат...

      Я понял, брат…             …что по глупости своей не ценил тебя.       Я был глупцом. Я был слеп. Я был недостоин. Я был самоуверенным дураком, что не ценил того, кто был рядом на протяжении всей жизни; прикрывал от отцовского гнева, храбро принимая все удары на себя; помогал разбираться в сердечных делах, пока я был слишком озабочен тем, что без разбору влюблялся в каждую встречную девицу; помогал в учениях, где будущий наследник был малосведущ и недальновиден, страстно желая подвигов и не терпящий наук и времяпровождения за скучными книжонками; безвозмездно давал советы и разделял одни совместные приключения; бесстрашно подставлялся под вражеский меч, защищая своего беспечного братца. Когда так роли поменялись, что младший принц уберегает старшего от напастей? Почему я перестал тебя замечать и по-настоящему ценить?       Как смел я так пренебречь самой главной, данной мной в далёком прошлом, клятвой быть твоей опорой и щитом! Неужто слава и величие ослепили мне взор? Я не желал этому верить. Не желаю верить и сейчас, когда правда налицо. Я не верил и тогда, когда Бог Обмана в сердца выкрикивал правду: умоляюще, потерянно, гневно и с болью на устах. Я не верил изумрудному взгляду, что видел во мне брата и врага, соперника и друга. Лишь сейчас я сумел истолковать твой взгляд, что ты бросал, глядя на меня: предательство, гнев и обида. Это осознание причиняло боль, терзало душу. И я страдал из-за осознания горькой правды, что явилась ко мне слишком поздно.       Ты не спешил меня разубеждать. Не думал о том, чтобы раскрыть глаза на правду. Не стал противиться моей глупой воле и с обидой во взгляде смирился с душевной болью, что ты заключил в своих объятиях. А я, глупый дурак, не видел горечь разочарования в изумрудных глазах, позволил себе не думать о твоих задетых чувствах. Твои маски скрывали от окружающих твои чувства так искусно и умело, что и я не заподозрил лиха. Сколько лет ты лгал мне, скрывая свои чувства? Я ненавижу тебя за твоё молчание, но больше всего ненавижу себя за слепоту и гордыню.       Я понял, брат…             …что предал тебя ещё очень давно.       Помнишь брат, как мы клялись на крови, что всегда придём друг к другу на выручку, какой бы ни была угроза? Так было долгое время, пока прожитые столетия не стёрлись в пыль, не покрылись толстым слоем многовековой пыли, не ушли в небытие навсегда и бесповоротно. Я не сдержал своей клятвы, глупо позабыв о том, как для меня важны наши узы и чьим обществом я дорожил более всего на свете. Стремясь к славе и величию, я позволил своей гордыне позабыть о братских узах и данной клятве. Я променял тебя на злато и величие, на трон, на который уже не воссядет ни один царь, на признание тех, кто не подставил бы и щита в бою. Я предал тебя, и осознание этой истины станет моим проклятием.       Ты стал моей тенью, неустанно и неизбежно следующей за своим хозяином словно на цепи, не в силах освободиться от своей тяжкой ноши. Я принимал твою верность и веру за должное, тем самым уравняв ко всем остальным, отринув нашу крепкую, как цепи Фенрира, связь. Власть и лживая верность подданных ослепили меня, как яркие лучи Соль в летний день. Глупый мальчишка, царь без царства, воин без оружия, без роду и племени, без семьи и друзей – вот кем я в итоге стал. Теперь же я опасался потерять последнее, что осталось в моей жизни.       Я понял, брат…             …что боюсь остаться совсем один.       Ты роняешь слова с безразличием, с присущей твоей натуре насмешкой и надменностью, позволяя безумному титану приступить к своей пытке. Улыбка играет на твоём спокойном лике, и ничто не выражает твоего испуга, но я вижу боль в твоих глазах. Разве ты забыл, брат? Я больше тебе не верю, а потому вижу, как ты напрягаешься, обессиленно сжимая кулаки; скулы твои от напряжения заостряются; улыбка твоя испаряется, подобно очередной иллюзии; глаза наливаются болью и становятся пустынными, словно неживыми. Почему ты плачешь, если тебе всё равно? Сколько не беги, сколько не лги, но от себя не убежишь. Твой голос срывается до жалкого: «Хватит», и я знаю, что ты ненавидишь себя за эту слабость, но иначе не можешь. Больше не можешь.       И снова наши роли поменялись. И снова ты стремишься совершить ошибку, глупую и необдуманную. Я ненавижу тебя за это. Ты вновь меня предал. Ты вновь оставляешь меня одного. Я жажду, чтобы правда оказалась очередной твоей иллюзией, мороком, видением, сном, но на этот раз всё по-настоящему. Ты отомстил мне за все страдания, за все обиды, за всю несправедливость. Госпожа победа на твоей стороне, но какой ценой, брат? Стремясь защитить и уберечь, игнорируя мою мольбу во взгляде, ты обрекаешь себя на смерть, а меня на вечные страдания.       Я понял, брат…             …что поздно осознал свои ошибки.       Жгучая боль выжигает мои лёгкие, подобно кислоте; отравленное тело стремится на выручку к тому, кто ещё секунду назад глядел на меня, как прежде: подбадривающе и с лукавыми смешинками в таком родном изумрудном взгляде. Глаза мои впервые роняют не слёзы радости, а вселенского горя и полного и такого ненавистного мне бессилия; руки предательски дрожат, цепляясь за бездыханное и родное тело. Ярость сковала моё пламенное сердце, и я не ведал, как найти ей выход, как облегчить мои страдания, как заглушить внутреннюю нестерпимую боль. Я отказываюсь принимать действительность, отчаянно хватаясь за возможность разоблачить тебя в очередной жестокой шалости, что никак не хотела становиться явью.       Впервые я признал все свои ошибки. Впервые позволил правде заглянуть в мои глаза. Я ненавидел себя за то, что сумел разглядеть истину лишь через боль и страдания, безвозвратную потерю. Я словно потерял и часть себя, отчего чертоги моих мыслей услужливо подкидывали забытые мной воспоминания, доказывающие мою очередную неправоту. Желание вернуться в прошлое не стремилось покидать меня, лишь усугубляя и без того отчаянную ситуацию. Как я хотел вновь тебя обнять: крепко, надёжно, как когда-то давно в дни нашей беззаботной юности. Заглянуть в глаза и ободряюще улыбнуться, зазывая на очередное незабываемое приключение, от которого ты, хоть и не желал признавать, никогда не мог отказаться.       Я выживу, как ты того и хотел. Выживу вопреки всему. Я не позволю устали или слабости одержать надо мною верх, пока месть моя не свершится. Не познаю утешения и покоя, пока не буду знать, что тот, кто посмел забрать тебя у меня, на шкуре своей не познает всю мою боль и ярость. И только одержав победу, я освобожусь от своей клятвы, но не от боли, который ты меня щедро наградил.       Я понял, брат…             …но что с того? Тебя мне не вернуть.