Хорош воевать, время пить чай

Глава 5. Ночь вторая Альбус был уверен, что, если Хьюго еще раз дунет в свой проклятый свисток, ему в конце концов сунут его в место, где свистку находиться не полагается. – Нет, нет! – завопил Хьюго, в очередной раз пронзительно свистнув. – Стоп! Дядя Чарли, нужно пасовать! Твои товарищи по команде тут не просто так собрались! Тетя Анджелина и тетя Джинни полностью открыты! Полностью открыты! Слева от Альбуса тетя Анджелина что-то шепнула его маме, прикрыв рот ладонью, чтобы никто не попытался прочесть по губам. Обе женщины тут же громко захихикали. – Луи! – продолжил Хьюго. – А ты что делаешь? Каким образом лежание на траве может помочь твоей команде? Луи, распластавшегося на траве, в данный момент осматривала Виктуар. – Хьюго, у него травма! По-моему, он потянул ногу, – напомнила ему Виктуар. Она торопливо огляделась и, убедившись, что дедушка поглощен разговором с Тедди, вытащила палочку и направила на лодыжку брата, что-то бормоча себе под нос. Яркий золотистый свет тут же обволок мышцу Луи. – Вставай! Вставай, Луи, или мы тебя заменим! – взревел Хьюго, пропустив исцеляющее заклинание Виктуар. Он уже снова шарил глазами по полю в поисках новой жертвы. – Все, я вернулся! – рявкнул Луи. Заклинание, использованное Виктуар, явно подействовало: он понесся на свою позицию, даже не поморщившись. Альбус проследил за его перемещением на другой край поля, после чего пересекся взглядом со Скорпиусом, который защищал ворота. Тот поднял большие пальцы и просиял в улыбке, и Альбус на мгновение отвлекся… И тут раздался еще один свисток. На этот раз ближе к его уху. Он вздрогнул и зажал уши ладонями. – Может, хватит дуть в свисток?! – заорал он. Хьюго подошел к нему вплотную, глаза его метали молнии. – Сосредоточься! Ты наш центральный полузащитник! Ты не имеешь права отвлекаться! – Да не отвлекаюсь я! – заорал в ответ Альбус. – И если еще раз дунешь в этот долбаный свисток… – Тетя Джинни, Альбус мне угрожает! – тут же заныл Хьюго. Джинни, рассматривавшая длинную царапину на руке, переспросила: – Что? Извини, Хьюго, но я тебя не слышу. В ушах стоит загадочный звук, похожий на свист. Альбус хихикнул. – Ну и отлично! – взревел Хьюго, весь мокрый от пота. – Продолжим! Тетя Одри – у тебя все идеально получается! Так и продолжай! Магглорожденная Одри, которая в детстве играла в футбол каждый день, просияла. – Скорпиус, когда ты сосредоточен, твое мастерство голкипера восхитительно… когда ты сосредоточен! Прекрати мечтать! Скорпиус выпрямился и отсалютовал Хьюго. – Тетя Джинни… – Хьюго замолчал, оценивая действия тети. – Возможно, чуть меньше агрессии по отношению к мячу. Это все-таки не квоффл – и если ты промахнешься и ударишь по чьей-то ноге, ты можешь сломать кость. – Я учту твою критику, Хью. – Тедди… побольше энтузиазма, ладно? Виктуар… думаю, ты тут только ради возможности практиковаться в исцелении травм – но у тебя неплохо выходит, так что продолжай в том же духе. Луи… отлично преодолел травму, молодец! Дядя Чарли… ты хорош, но не пытайся играть на всех позициях сразу. Тетя Анджелина. Анджелина с вызывающим видом приподняла бровь. – Э… идеально, как всегда. Может, только чуть меньше болтать. Альбус, сосредоточься! И дедушка… Артур с готовностью поднял взгляд. Он был красный, как помидор, от физических усилий. Ни у кого не хватило бы духу его критиковать. – Теперь я знаю, от кого унаследовал талант к футболу! Так держать! Так, ладно, зеленая команда! Возвращаемся к тренировке – а потом сможем поесть. Тут же раздалось недовольное ворчание. Живот Альбуса заурчал в такт. Он пересекся взглядом со Скорпиусом, и они оба нахмурились. – Да ладно вам! Напрягитесь! Разве вы не хотите разгромить мою сестру… Я имею в виду – красную команду? – требовательно спросил Хьюго. – Я очень хочу разгромить твою сестру, – откликнулся Альбус. – И, наверное, красную команду в общем и целом. – Тогда сосредоточьтесь! – Хьюго топнул ногой, подкрепляя приказ. – Хьюго, – вмешалась тетя Одри. Она подошла и обняла его за плечи. – Думаю, нам все-таки нужно сначала поужинать. Ты ведь знаешь, какими становятся Уизли, когда им не дают поесть, а? – Я сам Уизли, и я прекрасно могу обойтись… – Ну, солнышко, ты у нас особенный, – продолжила Одри. Альбус поразился тому, какой мягкий и нежный у нее был голос, учитывая то, что она просто умирала от голода – судя по подслушанному разговору между ней и дядей Чарли. – Нам стоит вернуться к остальным. Гермиона, наверное, тебя уже потеряла. Хьюго – живое воплощение «маменькиного сынка» – задумался. – Ну да, – наконец уступил он. – Я и правда пообещал маме, что помогу ей с письмами во время ужина. – Отлично. Ты же не хочешь оставить ее без помощи? – Нет, конечно. Ладно, зеленая команда. Давайте сделаем перерыв. Ешьте хорошо, но не слишком наедайтесь, потому что… Альбус уже мчался прямой наводкой в сторону Скорпиуса – а тот точно так же бежал к нему с другого конца поля. Они встретились в самом центре. Люди вокруг них, громко болтая, направлялись в сторону лагеря. Скорпиус закинул руку Альбусу на плечо, и тот с готовностью прижался к его боку. – Отличная работа, – похвалил он Скорпиуса. – Как насчет того, чтобы стащить у Хьюго свисток? Скорпиус рассмеялся. – Я думал, ты наорешь на него гораздо раньше. Ты дергался каждый раз, когда он в него дул. – Это было отвратительно! – Слегка неприятно, да. Но, думаю, в общем и целом это была хорошая тренировка! У нас неплохие перспективы! Я вполне пристойно защищаю ворота… Я сомневался в правильности решения Хьюго – но теперь понимаю, почему он назначил меня голкипером. Ты потрясающий – ну, это очевидно. Твоя тетя Одри на удивление хороша, твои мама и тетя Анджелина – отличные игроки, но это и понятно. Твой дядя Чарли, возможно, и правда мог бы сам играть на всех позициях. У нас отличный шанс на победу! – Да, но мы играем против Розы, Джеймса, Лили, Фреда, Роксаны, моего папы, Доминик, дяди Рона, дяди Джорджа, дяди Билла… Горячая будет схватка. – Верно, – кивнул Скорпиус и сильнее сжал руку на плече Альбуса, от чего его сердце забилось чаще. – Но у нас есть ты. Альбус так широко улыбался всю дорогу до лагеря, что у него даже щеки заболели. ________________________________________ Они неосознанно расселись на ужин по командам. Зеленая наблюдала за красной. Красная таращилась в ответ. Тетя Анджелина и дядя Джордж смотрели друг на друга так пристально, что Альбус и Скорпиус отодвинулись в попытке оказаться подальше от этой пары. – А потом, – с энтузиазмом проговорил дедушка Альбуса, игнорируя напряжение конкуренции, разделившее семейство, – я ударил по мячу – и тот пролетел через все поле! И попал прямо в ворота! В их ворота. То есть – если бы они играли, он мог бы забить гол их команде (Альбус, впрочем, не был в этом уверен, потому что лекцию Хьюго, посвященную правилам, он благополучно прослушал). Но Альбус слишком сильно любил дедушку, чтобы кому-нибудь об этом рассказывать, и все остальные в зеленой команде явно разделяли его чувства. Большинство в этот момент отвели взгляд, несколько человек с трудом сдержали смех. Остальные же, вроде мамы Альбуса и дяди Чарли, строго обвели сокомандников взглядом, в котором явственно читалось: «Только посмейте выставить папу на посмешище!» Никто не посмел. Пока Хьюго и Артур рассказывали про практику зеленых тем, кто не записался ни в одну команду (Гермионе, Перси, бабушке, Флер, маленькой Молли и Люси), семья Поттеров начала друг друга оценивать. Лили пододвинула тарелку и уселась прямо напротив Скорпиуса и Альбуса. Не прекращая жевать, она принялась разглядывать обоих мальчиков, пытаясь найти у них слабости. Альбус очень скоро почувствовал себя неуютно под ее тяжелым взглядом. – Лили, хватит, у меня от тебя мурашки по коже! – в конце концов рявкнул он. Она не обратила на это никакого внимания и обернулась через плечо на Гарри. – Левая лодыжка, пап. Альбус с легкой тревогой перевел взгляд с Гарри на Лили. – Что? Что с моей лодыжкой? – А что касается этого… – продолжила Лили, уставившись на Скорпиуса, который тут же отозвался на ее взгляд невинной улыбкой. Ее щеки порозовели, но она взяла себя в руки и продолжила: – Его основная слабость – это доброта. Надо воспользоваться этим, красная команда. Теперь мама. Мама, мама, мама… Лили подвинулась так, чтобы оказаться лицом к матери. Джинни невозмутимо продолжала есть, подняв на дочь спокойный взгляд. – Эта слишком легко злится. – Следи за языком. «Эта», между прочим, тебя родила. – И, возможно, все время при этом злилась. – Совсем разойдясь, Лили обернулась обратно к Альбусу. – Скорпиус. – Да? – спросил Скорпиус. – Нет, ничего, я просто обращала внимание на слабость Альбуса. Ну ладно, команда. Думаю, я сделала много ценных наблюдений. Время разойтись в разные стороны. Джеймс немедленно вскочил на ноги с тарелкой в руках и начал перемещаться к другой стороне лагеря. Альбус заметил, что там уже собралась большая часть красной команды. Лили встала и схватила Гарри за руку. – Пойдем, пап! Гарри медлил. – Э… Я не уверен, что это в моих лучших интересах. – Еще как, если ты хочешь выиграть! – возразила Лили, сама явно выходя из себя. Она еще раз безуспешно потянула его за руку. – Пойдем же! Родители посмотрели друг на друга. – Иди, Гарри. Я тебя все равно обыграю, – заметила Джинни. Гарри фыркнул, но Альбус почувствовал, что тот с трудом сдерживает смех. Папа внезапно и резко встал, и Лили, пошатнувшись, чуть не повалилась назад. – Ладно, Лулу. Пойдем. Они удалились, оставив позади Альбуса, Скорпиуса и Джинни. Альбус, обернувшись, увидел, как красная команда о чем-то заговорщически переговаривается. Он сразу же утратил всю свою уверенность. – Это просто тактика, мальчики, – пояснила Джинни. – То, что они делают. Мы так делали все время – «Гарпии», я имею в виду. Если вы заходите в помещение с таким видом, будто уже выиграли – и вместе над чем-то смеетесь, это может запугать соперников. Не позвольте им запугать вас. У нас есть главное. Они могут изображать, что нашли наши слабости, но мы-то на самом деле знаем их уязвимое место. Скорпиус взбодрился. Совершенно внезапно он потянулся к Альбусу и положил ладонь ему на бедро – непринужденным жестом, словно они так всегда делали. А может, они и правда так всегда делали? Альбус понял, что ничего не может вспомнить. Он вытаращенными глазами уставился на ладонь Скорпиуса. Живот у него скрутило, сердце колотилось, как сумасшедшее. С кончика языка у него уже был готов сорваться мрачный вопрос: «И что же это за уязвимое место?», но теперь он просто не в состоянии был его задать. Он начал судорожно закидывать еду в рот, надеясь, что это как-то замаскирует яростный румянец, которым покрылось все его лицо. Еще он надеялся на то, что никто не сможет догадаться, что все нервные окончания в его теле загадочным образом объединились в том месте, которого касалась ладонь Скорпиуса, до такой степени, что он ощущал каждое еле заметное шевеление его пальцев. И еще… не то чтобы ему хотелось драматизировать, но ему правда казалось, что его вот-вот прикончит мучительная необходимость сидеть неподвижно – в страхе того, что он может сделать, если хоть как-то отреагирует на прикосновение. Мимолетное воспоминание о ерзающем под ним теле Скорпиуса, когда они боролись на земле, совсем затуманило рассудок. Что бы он ни дал сейчас, чтобы броситься вперед, врезаться в Скорпиуса, прижаться губами к его коже, в каком угодно месте… – Ал! Альбус! – Он потряс головой и обнаружил прямо напротив себя обеспокоенное мамино лицо. Джинни положила ладонь ему на лоб. – У тебя такой вид, словно ты вот-вот упадешь в обморок. Ты нормально себя чувствуешь? – Э… эээ… – Он запаниковал, чувствуя одновременно холод и жар – и отчаянное желание оказаться где-нибудь в другом месте. Он резко вскочил на ноги. – Мне нужно идти. Тренировка. Я должен тренироваться. И, перехватив напоследок обеспокоенный взгляд Скорпиуса, он убежал. ________________________________________ Ситуация была – хуже не придумаешь. Альбус топтался туда-сюда по траве, покрывавшей маленькое поле, на котором всего через полчаса должен будет состояться матч. Он-то думал, что возьмет под контроль все свои реакции: панику, смущенный румянец и… ну, в общем. Но, похоже, становилось только хуже – из-за того, что они со Скорпиусом были все ближе друг к другу. Сегодня было хуже, чем когда бы то ни было: наверняка из-за того, что они весь день не отходили друг от друга ни на шаг, к тому же были практически полностью обнаженными. Альбус не был уверен, что сможет держаться дальше. Ему придется или признаться Скорпиусу в своих чувствах (одна мысль об этом внушала леденящий ужас), или сказать, что им больше нельзя друг друга касаться. Нет, наверное, не совсем нельзя. Он не мог себе представить, что будет делать, если они перестанут обниматься. Но больше никаких неожиданных касаний. Скорпиус должен будет предупреждать его хотя бы за две минуты, прежде чем класть ладонь на его бедро. Интересно, хватит ли ему этого времени? Как бы то ни было, их дружба – самое важное, что у него было в жизни. Альбус не представлял себе, как бы он выжил без Скорпиуса. Скорпиус целиком и полностью принял его с самого начала, когда большинство людей от него отвернулось. И Альбус категорически не хотел предпринимать ничего, что подвергло бы их дружбу серьезному испытанию. Но тело его делало все наперекор, не подчинялось контролю, так и норовило все разрушить. Он был ужасно расстроен из-за этого бунта и чувствовал себя преданным. А еще он испытывал полную безнадежность и боялся, что вот-вот расплачется. Вдруг это было начало конца? Как он сможет продолжать дружить со Скорпиусом, если чувства перестали ему подчиняться? Он просто не мог дальше притворяться, что ничего не чувствует, ведь одного неожиданного прикосновения оказывалось достаточно, чтобы взорвать его изнутри. Но и признаться Скорпиусу он тоже не мог… Самое главное – он просто не мог потерять Скорпиуса. Одна мысль об этом жгла глаза и сдавливала горло. Кем он будет без Скорпиуса? Он просто перестанет быть Альбусом Поттером. Скорпиус всегда делал его лучше. Альбус не мог спать в слизеринской спальне, делая вид, что они – чужие друг другу люди. Не мог есть в Большом зале без него. Не мог жить без него. – Альбус. Все это время Альбус сердито пинал по мячу, отправляя его раз за разом в ворота. Но от неожиданного приветствия он дернулся и умудрился послать мяч далеко в сторону. Его отец с мягкой улыбкой вступил на пределы поля. – Ну, если ты так играешь, красной команде не о чем волноваться. Альбус чувствовал, что жжение в глазах становится невыносимым. Зрение его начало расплываться – и папа запаниковал. – Прости! Прости, Ал, это была шутка, по-настоящему глупая. Я придурок. Альбус хотел бы защитить свою честь и сказать папе, что вовсе не плачет из-за такой ерунды, но не мог проронить ни слова, чувствуя, что вот-вот по-настоящему разрыдается. Все силы уходили у него на то, чтобы сдержать слезы, на пререкания их уже не осталось. Папа подошел ближе, мягко отбросив мяч со своего пути. Он взял Альбуса за плечо. Тот упрямо прятал взгляд. – Ты в порядке? Что случилось? – прошептал папа, осторожно оглядываясь. – Смотри, тут никого нет. Если хочешь поговорить – нас никто не услышит. Альбус всхлипнул. Из носа так и текло – словно компенсируя сдерживаемые слезы. За неимением других вариантов, он вытер нос рукавом, сразу представив себе, как бы его за это отругала бабушка. У Гарри поникли плечи. – Или, – продолжил он, старательно изображая невозмутимость, – я могу позвать маму. Если ты не хочешь говорить со мной. Ничего страшного: если ты хочешь, я уйду. Для человека с такими обширными талантами Гарри очень плохо умел маскировать раненые чувства. А может, Альбус просто за последнее время лучше научился его читать. – Не хочу маму, – в конце концов выдавил из себя Альбус. Конечно, теперь уже папа точно догадался: кто угодно мог бы услышать, что его голос так и дрожал от сдерживаемых рыданий. Гарри явно запаниковал еще больше. Альбус смотрел вниз, поэтому разглядел, что папа сжимал кулаки, от чего шрам «Я не должен лгать» еще сильнее бросался в глаза. Его обручальное кольцо слегка сместилось, обнажив четкую белую полоску на фоне загара. – Ну… тогда, может, позвать дедушку? Дядю Билла? Тедди? Дядю Чарли? Бабушку? Вик? Папа неутомимо перечислял людей, с которыми Альбус когда-либо в жизни вел задушевные разговоры, но сейчас он не хотел встречаться ни с кем из них. Если он вообще собирался говорить о том, что его мучает, с кем бы то ни было, это был бы именно папа, но ему было просто не выдавить ни единого слова. Грудь его сдавливало так, будто она вот-вот взорвется, он практически ничего не видел из-за застилавших глаза слез, а в горле отчаянно щипало. Смехотворность его реакции еще сильнее все ухудшала, потому что он ужасно на себя злился, и это только подстегивало потоки слез. Отчаянно их смаргивая, он наконец поднял взгляд на папу – и сдался. – Я хочу говорить с тобой, – признался он сдавленным голосом, а через секунду уже вовсю рыдал. Краем сознания он отследил, что папа тут же крепко его обнял. Он чувствовал щекой мягкую ткань папиной футболки – она липла к его залитому слезами лицу. Папа положил ладонь на затылок Альбуса, инстинктивным защитным жестом – как он всегда делал, когда Альбус был маленьким. До того как все стало таким сложным. До того как Альбус оказался на самодельном футбольном поле, рыдая из-за того, что ничего не мог поделать с влечением, которое испытывал к своему лучшему другу. – Что случилось? Что-то со Скорпиусом? Кто-то из двоюродных над тобой издевался? Яростная сила, с которой Гарри Поттер защищал близких, внушала уважение. Второй раз в этом году Альбус почувствовал, что ему совсем несложно соединить в голове образ своего отца и человека, который добровольно умер от руки лорда Волдеморта, чтобы защитить своих друзей. Если бы Альбус сейчас сказал ему имя кого-то из обидевших его кузенов или кузин, этому человеку бы определенно не поздоровилось. – Нет-нет, ничего такого. Больше он ничего не мог сказать из-за сотрясавших его рыданий. Он оставил на время попытки – и просто плакал, прижимаясь лицом к папиной футболке, выпуская наружу все сдерживаемые столько времени эмоции: стресс по поводу событий на четвертом курсе; гнев, который он все еще чувствовал из-за того, как с ним и Скорпиусом с первого курса обращались в школе; безнадежность и полный раздрай, захлестывающий его периодически из-за чувств, которые он испытывал к Скорпиусу. Все это время Гарри держал его в объятьях и периодически похлопывал по спине, но по большей части просто стоял и молчал. Это ощущалось очень правильным – и, если бы Альбус чувствовал себя хоть немного лучше, он бы обязательно сказал об этом Гарри. Как только Альбус почувствовал, что может говорить, не задыхаясь, как дурак, после каждого слова, он слегка отстранился и сердито вытер лицо, после чего поднял на отца взгляд, блестящий от слез. – Папа, я все испорчу. Единственное, что у меня есть хорошего в Хогвартсе, – и я это испорчу. В ситуациях, когда мама осторожно вытаскивала из него информацию, Гарри высказывал смелые догадки. В этот раз он даже попал в точку: – Твою дружбу со Скорпиусом? – Кивок. – Из-за того, что ты в него влюблен? – Еще один кивок. – Ты уже говорил с ним о своих чувствах? – Альбус потряс головой, в ужасе вытаращив глаза. Гарри издал тихий смешок. – Да уж, не виню тебя – у меня бы тоже не получилось. Ладно, так ты уверен, что он не отвечает тебе взаимностью? – Не знаю, пап. Иногда… мне кажется, что, возможно, отвечает. Но потом я думаю, что просто вижу то, что хочу видеть. – Трясущимися руками Альбус быстро смахнул с лица новые слезы. Папа мгновенно сотворил палочкой носовой платок и вручил его Альбусу. Тот снова всхлипнул и вытер платком лицо. – Знаешь, вот для меня, – начал папа, явно тщательно взвешивая каждое слово, – иногда очень сложно понимать людей. Я обычно и не… не понимаю. Это одна из многих причин, по которым мы с мамой так подходим друг другу. Она никогда не заставляет меня догадываться. Она всегда обо всем говорила напрямую – и со временем мы настолько хорошо друг друга узнали, что я уже начал ее чувствовать. В груди Альбуса вспыхнуло чувство, которое он опознал как зависть. – Рад за вас, – резко сказал он. Гарри осознал свою ошибку. – Прости, я просто подбираюсь к сути. Знаешь… У меня ведь никогда это хорошо не получалось. Но я честно стараюсь. Альбус кивнул. Он все еще вытирал слезы, которые время от времени скатывались у него по щекам. – Что я хотел сказать: люди, у которых не всегда получается понимать других – или, возможно, в твоем случае, скорее хорошо получается, но они слишком много сомневаются в своих выводах… Таким людям лучше всего быть откровенными. Если не будешь – просто сойдешь с ума. Поверь мне, я знаю. Тебе кажется, что ты можешь все сдерживать внутри себя, но на самом деле – нет. Я понимаю, что ты беспокоишься о своей дружбе, но как долго ты еще собираешься все скрывать?.. – Если он не чувствует по отношению ко мне то же самое, он подумает, что это… гадко. – Ты правда так считаешь? Потому что мне кажется, что ты все-таки ошибаешься. Скорпиус никогда не производил на меня впечатление человека, который станет осуждать тебя и безрассудно относиться к вашей дружбе. – Папа, мы оба с тобой знаем, что, если он не отвечает на мои чувства, все изменится. И, скорее всего, к худшему. – Возможно, – признал Гарри. – Но все и так изменится. Ничто не стоит на месте. Пятый курс – время перемен, нравится тебе это или нет. Я не могу с уверенностью судить о том, что творится у Скорпиуса в голове – у меня никогда ничего не выходило с Окклюменцией, и уверен, что я был бы так же безнадежен в Легилименции, – но я точно знаю, что ты отдалишься от него, если не будешь с ним честным, потому что я знаю тебя. Ты оттолкнешь Скорпиуса из страха его потерять. И в итоге ты все-таки его потеряешь. Так что. В общем… Думаю, тебе стоит сказать ему о своих чувствах. Как это сделать? Не имею ни малейшего понятия. Если честно, сама мысль об этом кажется мне жуткой. Но есть люди, которые могут что-нибудь подсказать. – Мама? – с сомнением спросил Альбус. Он не был уверен, что готов продолжать этот разговор с обоими родителями. – Мерлин, нет! Твоя мама никогда не отличалась особой деликатностью. Она сообщила мне о беременности Джеймсом, просто затащив меня в магазин младенческих вещей, когда мы покупали на Диагон-аллее принадлежности для квиддича. Я тогда чуть в обморок не упал. Нет уж, я скорее думал о ком-то вроде тети Гермионы. – Ну, может быть… – Альбус попытался представить себе, что просит у тети Гермионы совета, как лучше признаться Скорпиусу в чувствах, но идея казалась ему настолько чуждой, что подобную картину даже сложно было вообразить. – Я бы тебе напомнил, что все в итоге будет хорошо, но знаю, что это не всегда лучший совет. Конечно, все может в итоге быть хорошо – но не сомневаюсь, что сейчас тебе очень больно, – мудро заметил папа. Горло Альбуса снова сжалось. Он испугался, что опять начнет плакать, и постарался взять себя в руки – пока не почувствовал, что более-менее успокоился. – Лучше? – с надеждой спросил Гарри. Альбус внезапно почувствовал жгучий стыд за то, что так по-детски сорвался. Он отступил на шаг, выбираясь из объятий отца, и откашлялся. – Прости, пап… Это было глупо – плакать. – Нет, не было, – твердо возразил папа. – Плакать вовсе не глупо. И не нужно из-за этого смущаться. Честное слово, Альбус, я думал, ты сорвешься гораздо раньше. Когда я увидел, как умер Седрик, я, наверное, проплакал все лето. А после того, что видели вы со Скорпиусом… Это совсем непросто. Альбус почувствовал себя еще хуже. Когда видишь, как умирает одноклассник, – это уважительная причина, чтобы плакать. Но он-то плакал не из-за того случая. Он плакал из-за этого. Но Гарри, оказывается, не закончил: – И бояться, что потеряешь лучшего друга, – это тоже не просто. Это самое ужасное, что может случиться. Думаю, это самый наш главный страх. Может быть, кроме самой смерти, но даже это зависит от человека. Я хочу сказать, что… страх потерять того, кого ты любишь, от кого ты зависишь… это совсем не глупый повод плакать. Это самый худший страх многих ведьм и колдунов. В том числе и мой. Альбус хотел снова нырнуть к папе в объятья, но чувствовал, что слишком взрослый для этого. В итоге он слабо улыбнулся. Он просто не мог не поверить в папины слова – ведь в каждом слоге сквозила полнейшая искренность. И, в конце концов, папа ведь действительно умер из-за этого страха – страха потерять своих друзей. – Да, – сказал он. – Что да? – нерешительно спросил Гарри. – Мне и правда лучше. Лицо Гарри засветилось от облегчения. – Правда? У меня опять получилось? – Да, отличная работа, пап. Папа кивнул, все еще улыбаясь. – Так что скажешь… пять из десяти? Или ниже? Выше? Альбус наморщил лоб. – Даже не знаю… Нам обязательно использовать шкалу Джеймса? Гарри слегка растерялся. – Нет, конечно, не обязательно… Я просто только что понял, насколько этот парень меня выдрессировал – все оценивать по десятибалльной шкале… Альбус рассмеялся – пусть и слабо, но все же. – Ладно. Скажем… восемь. – Восемь! Это гораздо выше, чем я ожидал! Принимаю. Принимаю с радостью. – Он на какое-то мгновение застыл в неловкости, потом обхватил Альбуса и крепко обнял. – Дождаться не могу, когда скажу маме, что получил восемь. Мне же можно ей сказать? – Конечно, можно, – разрешил Альбус. Он с изумлением осознал, что обладает контролем над тем, что можно и что нельзя делать папе. Это придало ему значимости. – Так ты считаешь, что мне стоит поговорить со Скорпиусом. – Да, – ответил Гарри, слегка отстраняясь, чтобы серьезно взглянуть на сына. – Определенно стоит. – Когда? – Это уж тебе решать. Если ты последнее время так ужасно себя чувствуешь по этому поводу – наверное, чем раньше, тем лучше. Он и сам не хотел бы, чтобы тебе было плохо. Наверное, папа был прав. Но Альбус все еще не знал, как же ему поговорить со Скорпиусом. На словах это было легче, чем на деле. К тому же сейчас, когда он выплакал все свое отчаяние, ему казалось, что он слишком бурно отреагировал, что запросто мог бы и дальше притворяться, что ничего не чувствует. Даже несмотря на то, что папа искренне считал, что у Альбуса была весомая причина плакать, он все равно чувствовал себя немного глупо. – Все скоро здесь соберутся, – сказал Гарри. – Тебе стоит найти Скорпиуса. Он о тебе беспокоился. Альбус нахмурился. – Ты его видел? – Да. Твоя мама… в общем, это она меня послала проверить, как ты. – О, ну отлично. Уверен, Скорпиус думает, что я совсем чокнулся, - простонал Альбус. – Нет, он просто беспокоится и не знает, что думать. Давай, иди. Ты можешь. Альбус в нерешительности переступил с ноги на ногу. – А если… я скажу ему, а он мне скажет, что не чувствует того же… что я ему на это отвечу? – Ну… наверное, ты просто ответишь «ладно». Что тут еще скажешь, правда? – Можно сказать «прости». – Почему ты должен извиняться? Ты же не виноват в своих чувствах. И ты не причиняешь ими никому боль. – Альбуса это не убедило, и Гарри продолжил: – Знаешь, вот твоя мама – она влюбилась в меня гораздо раньше, чем я в нее. Я знал, что она чувствует. Это не имело большого значения. Единственное, что вставало между нами, это ее смущение. Если ты будешь вести себя как обычно, Скорпиус последует твоему примеру. Альбус сделал глубокий вдох и расправил плечи. – Ладно. Ладно, хорошо. Я это сделаю. Папа просиял. – Да? – Да! Вот прямо сейчас. Пойду и скажу ему. – Отлично! Альбус сделал еще один глубокий вдох. Он очень хотел сдвинуться с места, но ноги его не слушались. Он словно прирос к месту, парализованный страхом. – Э… Подтолкнуть тебя слегка, Ал? – Да, наверное. Папа аккуратно подтолкнул его вперед – и Альбусу пришлось сделать шаг. Как только он оторвал ногу от земли, ему удалось шагнуть еще раз – и он тут же решительно отправился к тропинке, ведущей в лагерь. Он сможет. Все к лучшему. Он подойдет к Скорпиусу, скажет, что влюблен в него, что считает его красивым, что ему мало дружбы между ними. Что сама мысль потерять его – или увидеть его с кем-то другим – причиняет ужасную боль и запросто может довести его до слез. Он поблагодарит Скорпиуса за то, что тот есть в его жизни, за… – Альбус! – Скорпиус облегченно вскочил на ноги. – Видишь – вот и он, – сообщила ему Лили со слегка раздраженным видом. – Я же говорила, что с ним все в порядке. Скорпиус подбежал к нему, схватил за руки и встревоженно заглянул в глаза. Губы Альбуса мгновенно пересохли. Подготовленные слова безнадежно перемешались, а мозг отключился. – Где ты был? Все в порядке? – Я… мне было нужно… я ушел, потому что… Скорпиус ждал, с каждой секундой все ближе придвигаясь к Альбусу, словно пытаясь расслышать, что тот скажет. – Я… – Проклятье! – Я просто нервничаю из-за матча. Я тренировался. Плечи Скорпиуса поникли. – А, – сказал он, не выпуская рук Альбуса. – Почему ты нервничаешь? – Просто… ну, понимаешь. Хочу обыграть Джеймса, Лили и Розу. – Я тоже, – согласился Скорпиус, но при этом с беззащитным видом продолжал вглядываться в лицо Альбуса. – А ты точно из-за этого ушел? А то я подумал… может, ты из-за меня почувствовал себя неловко? Альбус вдруг осознал, что Скорпиус ужасно стесняется. На щеках его расцвели розовые пятна, глаза казались больше обычного из-за тревоги. Он выпустил руки Альбуса и озабоченно изучал каждое выражение, мелькавшее на его лице, словно позже должен был сдавать по ним экзамен. Скорпиус думал, что это он заставил Альбуса испытывать неловкость, вызвал у него отвращение. Тем, что положил руку ему на бедро. Тем, что… сделал первый шаг? Или Скорпиус просто вел себя как типичный Скорпиус? Альбусу ужасно захотелось развернуться и побежать обратно на поляну – спросить у папы. Но он и так уже слишком долго молча таращился на Скорпиуса. – Нет-нет, совсем нет! – выпалил он. – Ты никогда… я никогда не чувствую из-за тебя неловкость. Мне нравится, когда ты меня трогаешь. То есть… – Альбус почувствовал, что лицо стало ужасно горячим. Чудовищный пунцовый румянец расползался по ушам и шее. Лили позади Скорпиуса начала гадко хихикать. – Э…. Ну, понимаешь. Ты же мой… и… мне нравится… обнимать тебя, потому что ты… мой друг. Мой особый друг. Мерлиновы подштанники… Убейте меня кто-нибудь. Интересно, Лили убьет его, если попросить? Возможно. Он бросил на нее взгляд. Она ответила издевательской усмешкой. Нет. Она не убьет его, пока не увидит, чем все это кончится, а потом всю оставшуюся жизнь будет его беспощадно дразнить. – Лили! – внезапно заорала Джинни из палатки. – А ну быстро сюда! Альбус почувствовал совсем небольшое облегчение от того, что слишком любопытная зрительница сейчас покинет место действия, но этого было недостаточно для того, чтобы разрядить царившее между ними со Скорпиусом напряжение. Лили фыркнула. – Нет, мам! Я разговариваю! – Ты не разговариваешь, ты подслушиваешь! Сейчас же! Лили осмелилась не послушаться маму – предположительно рассудив, что такое зрелище стоит любого наказания, которое могли назначить ей родители. А Скорпиус все еще пристально смотрел на Альбуса, беззвучно шевеля губами. И лицо его тоже сравнялось оттенком с цветом волос Уизли. – Ну… – сказал он удивлено, – ну… хорошо. Потому что я… в общем, мне это нравится, и я беспокоился, что, возможно, ты… сочтешь это неправильным. Или ненормальным? Потому что… ну, я никогда не видел, чтобы другие… друзья так делали. И я расстроился, потому что я не хочу… – Скорпиус осекся, явно испытывая трудности с тем, чтобы облечь в слова свои чувства. – Нет, – быстро повторил Альбус, которому хотелось избавить Скорпиуса от мучений – даже если это означало, что мучиться придется ему. – Нет, все в порядке, потому что я чувствую то же самое. Ну, знаешь… мне это тоже нравится. Касаться тебя. Так что ты… ты не сделал мне плохо. Честно. Я ушел, потому что… Я беспокоился, что я… – ЛИЛИ ЛУНА ПОТТЕР! – ДА НЕТ ЖЕ, МАМА, НАЧИНАЕТСЯ САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ! – КЛЯНУСЬ, ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ЗАЙДЕШЬ В ПАЛАТКУ… Что-то неожиданно зашевелилось слева от них. Альбус и Скорпиус повернулись и увидели Джинни, которая пыталась выбраться из запутавшегося входа в палатку. От гнева ее жесты были неуклюжими, и она, плюнув, махнула палочкой. Вход в палатку тут же разлетелся на куски, и Джинни вышла наружу. Она направила на Лили такой взгляд, что Альбус бы на ее месте тут же беспрекословно подчинился. – А ну-ка быстро в палатку, иначе да поможет мне… Лили скривилась. Она перебросила волосы через плечо, встала и посмотрела на Альбуса и Скорпиуса. Альбус не осмелился поднять на нее взгляд. – Есть одно слово, которое прекрасно объясняет то, что вы, два идиота, пытаетесь, заикаясь, сказать друг другу, и это слово… – Ну все! – окончательно вышла из себя Джинни. – Никаких пасхальных каникул с Луной и Рольфом! Никаких поисков этих долбаных бычьих фэйри! Альбус давненько не видел маму в таком гневе. Знает ли она о том, что он планировал сказать Скорпиусу? И хочет ли, чтобы он это сказал? Вполне вероятно. – Нет, мама! Нет! – возмущенные вопли Лили затихли, когда она, топая, удалилась в палатку. – Бычьи фэйри? – скептически переспросил Скорпиус. Половина Альбуса чувствовала облегчение от того, что тема разговора сменилась – очень уж опасное направление он принял, – но другая половина была ужасно разочарована. Он подавил вздох. – Думаю, мама их просто придумала, хотя с Луной никогда не знаешь. Скорпиус коротко рассмеялся. Альбус выдавил из себя ответный смешок. Они уставились друг на друга, неуверенно и смущенно. Спустя, по ощущениям Альбуса, несколько десятилетий Скорпиус сделал шаг вперед и заново взял Альбуса за руки. Сердце его тут же отчаянно трепыхнулось. – Я Скорпиус. Ты Альбус. Год назад мы даже не обнимались по-настоящему. А потом начали. Так что можем теперь и… трогать друг друга. Если ты к этому нормально относишься – я тоже. Ничего плохого в этом нет… – Он остановился, и вид у него снова стал очень уязвимым. – Ведь так? Альбус был уверен, что Лили запросто может услышать через стену палатки, как оглушительно громко бьется его сердце. – Так, – еле слышно проговорил он. – Мы просто… Альбус и Скорпиус. – Да. И мы можем быть такими, какими захотим. Любой версией! – Да. – Скажи сейчас. Скажи прямо сейчас – или никогда не скажешь. – Скорпиус… – Да? Альбус уставился на землю и в очередной раз сделал глубокий вдох. – Дело в том, что… Я думаю об одной совершенно особенной версии. – Ну хорошо, – легко согласился Скорпиус – явно не понимая, к чему ведет Альбус. – Знаешь ведь, что я всегда говорю: планирование – это первая ступень к успеху! Ясное видение никогда не помешает. – Да. Я смутно… припоминаю. Эм… Что я на самом деле имею в виду… Понимаешь, я чувствую… – ЗЕЛЕНАЯ КОМАНДА! – раздался по всему лагерю вопль дедушки Альбуса. – ОБЩИЙ СБОР! Альбус в ужасе оглянулся: изо всех палаток в лагере начали выскакивать люди. Они со Скорпиусом, спотыкаясь, отступили друг от друга на несколько шагов, разжав руки и пылая до корней волос. – Не… не забудь, на чем мы остановились, – сказал Альбус Скорпиусу. Тот улыбнулся, кивнул и непринужденным жестом снова взял Альбуса за руку. – Пойдем! Всю дорогу Альбус жутко паниковал, и к тому моменту, когда они вышли на поляну, у него голова шла кругом от спутанных мыслей. Хьюго это категорически не устроило. – Эй! – завопил Альбус, отступая от Хьюго, который только что на удивление сильно двинул его в плечо. – Ты чего! – Не знаю, что на тебя нашло с тренировки – но если дело в Скорпиусе, разберись уже со своими чувствами! Нам еще матч нужно выиграть! Никаких отговорок! Сосредоточься! Роза уже успела всем рассказать, как они с Джеймсом наподдадут зеленой команде так, что та отлетит на место встречи с Альбусом Дамблдором. Так что давай, соберись! Хьюго умчался, чтобы отчитать кого-то еще, а Альбус так и остался стоять с отвисшей челюстью. Скорпиус нерешительно встретился с ним взглядом, после чего они тут же уставились в разные стороны. – Ну что с него взять, совсем чокнутый, – попытался было рассмеяться Альбус, но в результате только еле слышно фыркнул. – Как будто… можно подумать, я… Что бы он ни пытался сказать, это оказалось неправильным ходом. Скорпиус тут же сжался и поник. – Ну… пожалуй, мне пора идти к воротам. Они сами себя не защитят. Грудь Альбуса сжалась от паники. – Да, конечно. Но… что я имел в виду… что я сказал Хьюго… Но Скорпиуса уже рядом не было – он бежал по поляне, огибая заполнивших ее людей. На каждом из них было как минимум по одному предмету одежды цвета их команды. Виктуар нахлобучила Альбусу на голову зеленую кепку и щелкнула его по носу. – Что случилось? Хьюго пнул тебя в живот? – …угу. – Посмотреть? – Нет. Просто… хочу, чтобы все поскорее кончилось, и я мог поговорить со Скорпиусом. – Ладно, Ал. К нему протиснулся отец в красной футболке, которая была ему маловата. – Ну как? – поприветствовал он Альбуса. Тот шмыгнул носом и пожал плечами. – О черт, – в ужасе прошептал папа. – Все прошло плохо? Ты теперь не можешь играть? Если хочешь – отменим матч. – Нет, нет, я хочу играть. Все будет в порядке. Просто… Пап, у меня правда не получается говорить о чувствах. – Добро пожаловать в мой мир, – папа мимолетно похлопал Альбуса по плечу. – Поговорим после игры, ладно? – Ладно, – несчастным голосом проговорил Альбус. Все заняли предназначенные им позиции. Роза так и сияла. – Постараюсь не слишком сильно тебя разгромить, – сообщила она Альбусу. – Я весь ужин занималась изучением тонкостей игры в футбол, так что полностью готова. Альбус был не в настроении для перепалки. – Ну так вперед, Роза. Она нахмурилась и придвинулась ближе. – Ты в порядке? Что случилось? Я же не серьезно – на самом деле ты изрядно меня запугал своими футбольными талантами, а это определенно что-то новенькое. – Да плевать мне на футбол! – прошипел он и тут же через плечо оглянулся на Скорпиуса. Тот стоял рядом с Артуром, который что-то ему втолковывал, и машинально кивал – но Альбус был уверен в том, что на самом деле Скорпиус не слышит ни слова. Сердце Альбуса болезненно сжалось, и он снова обернулся к Розе. – Похоже, я причинил Скорпиусу боль. Роза посмотрела в сторону ворот. – И правда – он похож на побитого щенка. Хуже, чем после моего отказа. Ты что, тоже ему отказал? – Нет! По крайней мере, я так не думаю. – Так а что именно ты сказал? – продолжала настаивать Роза. Альбус уже пожалел, что доверился ей. Ее начальственные замашки и любопытство не слишком располагали к тому, чтобы просить у нее совета. – Эй, и о чем это мы тут разговариваем? – встрял в их разговор дядя Джордж, переводя взгляд с одного на другую. – Надеюсь, не о Скорпиусе и Альбусе, а? Потому что есть один конкретный вариант разговора с Розой, который мне нельзя упустить... Ай-й! Анджелина! Ладно, иду, иду! Дядю Джорджа тут же куда-то утащили, и Роза продолжила: – Ну? Так и что ты на этот раз испортил? Он почувствовал, как внутри поднимается волна инстинктивного, защитного гнева. – Неважно. Забей. Давай просто сыграем. Победа над тобой поднимет мне на час настроение. Услышав его резкий тон, Роза вздернула бровь. – Совсем не обязательно так грубить, – отчитала она его. – Я же просто шутила. И пыталась тебе помочь. – Мне не нужна помощь. – Тебе нужно больше помощи, чем кто бы то ни было может тебе дать, – парировала она. Хьюго подул в свисток. Альбус так и подпрыгнул. – Красная команда выиграла в жеребьевке! Они вводят мяч в игру! Игра началась, и Альбус полностью в нее погрузился, думая только о мяче. Он не обращал внимания на игроков вокруг, на свистки Хьюго и раздающиеся вопли. Он забил гол. Потом еще один. Потом еще два. После шестого гола Лили со всей силы врезалась в него, пытаясь выудить мяч у него из-под ног. Но она не рассчитала скорость, и они оба повалились на землю. При этом раздалось жуткое «хрясь». – Стоп! – заорала его мама. – Хьюго! Останови матч! Родители и Виктуар тут же склонились над Альбусом, но он уже начал вскарабкиваться на ноги, чувствуя, как колотится сердце, и слегка покачиваясь от захлестывающего его адреналина. Он досадливо отмахнулся от рук мамы и Виктуар, хотя по лицу его текла густая кровь. Нос онемел, дышать было сложно. – Со мной все в порядке! В порядке! – крикнул он. Лили, сверкая глазами, вскочила с земли. Если шишка, выскочившая у нее на лбу, и болела, по ней это было незаметно. – Со мной тоже! Папа, в порядке все! – Она точно так же отмахнулась от рук взрослых. Они с Альбусом встали друг к другу лицом, стиснув зубы. – Продолжаем, – прорычала она. – А мы и не заканчивали, – откликнулся Альбус, и, пока Хьюго не разобрался, что к чему, пнул мяч в сторону и повел его к воротам красной команды. Лили мчалась за ним по пятам. Если бы она уже научилась превращаться в анимага, Альбус не сомневался, что она бы сожрала его с потрохами. Он чуть не забил еще один гол – Лили в последний момент на дикой скорости бросилась ему наперерез и умудрилась завладеть мячом. Правда, она слишком резко развернулась под неудачным углом – и Альбус четко расслышал треск в ее лодыжке. Несмотря на это она, заметно хромая, бросилась к воротам зеленой команды. Альбус ринулся за ней. – Лови, Скорпиус! – завизжал Альбус, как только понял, что не успеет перехватить у Лили мяч, пока она не сделает бросок. Дедушка попытался было вмешаться, но Лили запросто его обогнула. Взгляды Скорпиуса и Альбуса на мгновение пересеклись, и тот кивнул. Альбус остановился и кивнул в ответ. Он перегнулся вперед и, уперев ладони в бедра, попытался отдышаться. – Да! – закричал Луи. – Отличный сейв! Альбус поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Скорпиус отбивает мяч. Они обменялись мимолетной улыбкой – и на сердце у Альбуса потеплело. «Я не хотел, – пытался он передать взглядом. – Как бы ни прозвучало, я не имел этого в виду». – Тетя Джинни! Перехватите Джеймса! Нет – Джеймса! Плевать мне, что он ваш сын, перехватите его! Ну же… А, ладно, так тоже сойдет, дядя Чарли. Альбус развернулся и понесся обратно, в центр поля. Джеймс валялся на земле, мама с дядей Чарли склонились над ним. Он стонал от боли. – Что случилось? – испуганно спросил дядя Чарли. – Я же тебя едва коснулся, Джеймс. – Да он притворяется, Чарли. Не обращай внимания. Он просто… эй! – Ее слова сменились разгневанным воплем, когда Джеймс, вскочив на ноги, украл мяч из-под ног Чарли и тут же помчался с ним к воротам зеленых. – Фол! Фол! МОЙ РЕБЕНОК ТОЛЬКО ЧТО НАРУШИЛ ПРАВИЛА! Хьюго! Накажи его! Под мышками у Хьюго расплывались пятна пота. Он судорожно перелистал свою футбольную книгу и поднял растерянный взгляд. – Не знаю, что делать. Не уверен, что это считается фолом. – Ну и отлично, я буду рефери! Джеймс, ты удален. – А папа говорит, что ничего подобного. – Папа тоже удален! У Альбуса жутко кололо в боку, но он все равно решил перерезать путь Джеймсу. Он догонял Джеймса, но недостаточно быстро. Скорпиус еле-еле сумел поймать мяч: несколько миллиметров левее – и он бы приземлился в воротах. Альбуса затопило облегчение. – Супер! – закричал он. Скорпиус, сияя улыбкой, вскинул руку. Альбус чуть не споткнулся – так торопливо бросился вперед, чтобы дать ему пять. Хьюго снова подул в свисток. – Альбус! – Ладно! – взревел Альбус и бросился обратно на поле, вдогонку за Розой, которая завладела мячом. Она забила гол, потом Анджелина забила еще один красной команде, потом Чарли и мама Альбуса объединились и забили еще два, а потом мяч снова попал к Альбусу. – Еще несколько минут! – сообщил им Хьюго. Альбус проигнорировал эти слова, сосредоточившись на воротах, которые защищал дядя Рон. Он было уже направился к ним, но Роксана перехватила у него мяч. Они с Роксаной пробежали по всей длине поля: Альбус снова овладел мячом, потом Роксана, потом опять Альбус… – Ты сможешь! – закричал Скорпиус. – Давай, Альбус! Давай, Альбус Поттер! Он точно знал, что они и так выигрывают (правда, не был уверен в том, с каким именно счетом), но это сейчас не имело значения – ему нужно было забить последний гол, чтобы все быстро закончилось – и он мог уже извиниться перед Скорпиусом и нормально с ним объясниться. Почти все участники красной команды пытались преградить ему путь, забыв о расстановке на поле. Он умудрился обогнуть их всех, в процессе случайно засветив Розе локтем в лицо и сбив с ног Фреда, и, в финальном приливе энергии, изо всех сил ударил по мячу. Этот удар отбросил его назад, и он болезненно приземлился на копчик – и чуть не на лицо Джеймсу, который по неведомым Альбусу причинам лежал, распластавшись, на спине. Падение практически вышибло из него дыхание, и он даже не увидел, получилось ли у него забить. Спустя пару секунд поле огласилось сердитыми выкриками напополам с восторженными воплями. Из всей этой какофонии Альбусу удалось расслышать только слова Скорпиуса: – Получилось! Альбус, у тебя получилось! Голова кружилась от нехватки кислорода, все тело ныло и болело после того, как адреналин схлынул, ноги тряслись, но Альбус все равно встал. Он нетерпеливо начал пробираться сквозь толпу родственников в поисках Скорпиуса. Побежденные вопли Джеймса и Розы отдавались в ушах сладкой музыкой. Тедди и Виктуар обменивались победными кличами, но он не остановился, чтобы с ними поболтать. Родители, похоже, по-дружески о чем-то спорили, а разозленная Лили рядом топала ногами, но все это тоже было неважно. Значение имело только одно – он должен был срочно найти Скорпиуса. Альбус крутил головой, пытаясь разглядеть Скорпиуса в толпе, и чувствовал, что сердце его переполнено до краев, а все невысказанные слова так и рвутся с языка. Наконец он увидел белобрысую макушку лучшего друга, который пробирался сквозь Уизли – явно с той же целью, что и Альбус. Люди слегка расступились, и Альбус заметил на лице Скорпиуса широченную улыбку, после чего все резко упростилось. Скорпиус больше не грустил, он был счастлив. Он был здесь, с Альбусом, и был счастлив, и считал, что они могут быть такими, какими захотят. Возможно, он имел в виду именно то, что услышал Альбус: возможно, Альбус был достаточно хорош для всего этого: для любви Скорпиуса, для семейной гордости. Возможно, он и правда заслужил право быть счастливым. Альбус сам не знал, что на него нашло; определенно, он не успел обдумать свои действия сознательно. Но прежде чем он принял какое-либо решение, он уже несся по траве навстречу Скорпиусу, и его громкий хохот перекрывал шум, издаваемый семейством. Он врезался в Скорпиуса; почувствовал его руки вокруг своей талии, а потом… Они уже целовались. Кто сделал первое движение навстречу? Имело ли это значение? Погружаясь в теплую мягкость поцелуя, Альбус подумал, что не имело. Ничто не имело значения, кроме вжимавшегося в него тела. Альбус перестал что-либо видеть и слышать; единственным, что он ощущал, было прикосновение губ Скорпиуса, тепло одной руки, зарывшейся в его волосы, и другой, лежащей на бедре. Один длинный поцелуй превратился в целую серию. Альбус прижимал одну ладонь к шее Скорпиуса, а другая легла на грудь, поверх сердца – и он чувствовал, как оно бешено колотится, вторя заполошному стуку его собственного. Он бы мог простоять так целую вечность, если бы мгновение спустя не почувствовал точечный удар по предплечью. Альбус достаточно хорошо знал Розу, чтобы отличить ее тычки от чьих угодно еще. – Эй! – закричала она, когда Альбус со Скорпиусом отпрыгнули друг от друга. – На вас дедушка с бабушкой смотрят! Никакого уважения! Стоило Альбусу отступить на шаг от Скорпиуса, как его тут же затащило обратно в реальность. Живот так и скрутило от чувства неловкости. Он нерешительно оглянулся, все еще слегка чувствуя головокружение, и обнаружил, что почти все ему улыбаются. Кроме дяди Рона, который… прямо-таки ликовал? Если, конечно, его не укусила пчела в ногу – он прыгал вверх-вниз и издавал ухающие звуки. Альбус почувствовал на себе взгляд Скорпиуса, снова посмотрел на него – и тут же снова потянулся вперед… – Эй! – опять возмутилась Роза, еще раз ткнув Альбуса в руку. – Не время и не место! – Назови время и место, – оживленно предложил ей Скорпиус, – и мы туда отправимся. – Он посмотрел на Альбуса. – Хочешь пойти туда, Альбус? – Жить там хочу, – не думая выпалил он. Роза так и разинула рот, а они оба со Скорпиусом тут же расплылись в застенчивых улыбках. Альбус сжал зубы, пытаясь подавить смех, и почувствовал, как щеки в очередной раз заливаются краской. – Роза! – строго окликнула ее Гермиона. – Оставь их в покое. – Да! Иди сюда, пусть целуются! – поддакнул Рон. – Так, все, – быстро добавил Гарри, – пойдем отсюда. Лили, я серьезно! – Ну во-от! – пожаловалась Лили. – Только все стало по-настоящему интересно! – Кто кого поцеловал? – отчаянно спрашивал дядя Джордж. – Кто был первым? Кто видел… Кто-нибудь вообще видел?! Гарри согнал всех на тропу, ведущую в лагерь, и их болтовня постепенно затихала в отдалении. Альбус со Скорпиусом, оставшись наедине, на расстоянии буквально пары миллиметров, уставились друг на друга. – Э… – пискнул Альбус. Скорпиус завороженно сморгнул. Альбус залюбовался очаровательным сочетанием розовых губ и щек со светлыми волосами и глазами. Оглядев лицо Скорпиуса, он, с часто бьющимся сердцем, заставил себя протянуть руку и нерешительно прикоснулся к верхней губе. Нежным движением он стер кровь, попавшую туда с его собственного носа (скорее всего, сломанного). Когда они целовались, Альбус не чувствовал боли, но теперь она пульсировала в нем горячими толчками. Стерев кровь, он медленно опустил руку – и Скорпиус проследил взглядом за его движением. Молчание затягивалось. Единственное, что защищало сердце Альбуса, – осознание того, что он не был уверен в том, кто именно начал целоваться. Вполне вероятно, что это все-таки был Скорпиус. Альбус перебрал в голове несколько убогих шуток, которые позволили бы притвориться, что никакого поцелуя и вовсе не было, но отверг все варианты. Это случилось. И должно было случиться уже давно. И он хотел, чтобы это случилось снова. Так что ему нужно было следовать советам родителей – быть честным. – В общем, – начал Альбус, чувствуя, что биение сердца отдается уже в голове, – это и есть та версия нас, о которой я говорил. Версия, которую я… – будь смелым. Можешь даже проявить по-гриффиндорски глупую смелость – хотя бы в это мгновение, – хотел. Хочу, – поправился он. – Версия, которую я хочу. …Пожалуйста, скажи что-нибудь в ответ, только очень быстро, а то я могу взорваться в любой момент. Скорпиус не двигался и ничего не говорил в течение целых трех секунд. При любых других обстоятельствах это, конечно, было бы смешным промежутком, но не сейчас. У Альбуса затряслись руки, его затошнило. И тут… уголки рта Скорпиуса слегка дрогнули, на лице медленно появилась теплая улыбка. Альбус тут же улыбнулся в ответ, жадно вглядываясь в сияющее лицо Скорпиуса. Это ведь хороший знак, так? Вряд ли он мог выглядеть таким счастливым, если собирался вежливо отказать Альбусу. Скорпиус положил руки на плечи Альбусу и сделал шаг вперед – чуть не подпрыгнул. Он наклонился и, под внимательным взглядом Альбуса, медленно приблизил свое лицо. Сердце Альбуса резко дернулось в груди, словно пропустило два удара. Он уставился на белесые ресницы Скорпиуса. – Отличная идея, – сказал наконец Скорпиус, оживленно и мягко. – Я тоже думал в этом направлении. Только не знал, как ты к этому относишься. Альбус хотел уже наконец преодолеть расстояние между ними, если Скорпиус так и не соберется это сделать. Для него это было настоящим мучением – замереть на пороге второго поцелуя, чувствуя дыхание Скорпиуса на обветренных губах. Он буквально по макушку провалился во взгляд Скорпиуса – вот уж никогда не думал, что когда-нибудь лично испытает подобное. Впервые в жизни он разглядел, что серые радужки были испещрены голубыми точками. О, Мерлин, подумал Альбус, снова чувствуя легкое головокружение. Что я наделал? – Твой нос, – озабоченно нахмурил лоб Скорпиус. Альбус, уже успевший забыть о травме, растерянно до него дотронулся. – Что… что с ним не так? Тебе он не нравится? Скорпиус рассмеялся и опустил руки на талию Альбуса, подтягивая его ближе к себе. Немного нерешительно, но очень нежно. – Что? Нет! Я просто имел в виду… – Он легонько постучал по кончику носа, от чего Альбус тут же поморщился. – Он же может быть сломан. Я хотел… Но тебе может быть больно… Он не договорил, расплывшись в смущенной улыбке. Альбус с трудом сглотнул. Его румянец распространился уже до плеч – наверняка рекорд всех времен. Альбус сделал быстрый вдох, положил дрожащую руку Скорпиусу на щеку и, вытянув шею, прикоснулся губами к губам Скорпиуса. Тут же его позвоночник прошила дрожь, отдаваясь в пальцы ног, и, похоже, Скорпиус чувствовал что-то подобное, потому что крепче обнял Альбуса, подтягивая его еще ближе. Они понятия не имели, что делали. Это был, по большому счету, первый настоящий поцелуй для обоих. Но Альбус обнаружил, что тут нет ничего сложного – ему легко было раствориться в объятьях Скорпиуса, легко было обмениваться смущенными смешками после столкновений носами, легко было продолжать целоваться. Они оба постепенно смелели, и Альбус уж было начал подумывать о том, чтобы применить кое-какие приемчики, которые подсмотрел у Джеймса с Норой, не отлипавших друг от друга в коридорах Хогвартса… Но тут Скорпиус врезался в него носом сильнее, чем прежде, и на этот раз Альбус отпрянул – пульсирующая боль буквально его ослепила. – Прости! – в ужасе вскричал Скорпиус и взял руки Альбуса в свои. – У тебя все в порядке? Альбус высвободил одну руку и осторожно дотронулся до распухшего, покрытого засохшей кровью носа. Он просиял в улыбке. – Все великолепно. Ну… нос – да, катастрофа, но все остальное – супер. Скорпиус, радостно подпрыгнув на носочках, крепко обнял Альбуса обеими руками и уткнулся лицом в его плечо. Альбус, в свою очередь, осторожно прижался к нему щекой и обнял в ответ, чувствуя, как его захлестывает при этом уже привычной волной нежности. На этот раз волна была настолько сильной, что он сжал Скорпиуса со всей мочи, безумно желая сказать, насколько тот ему дорог, но чувствуя при этом, что слова, наверное, будут лишними. – У меня тоже все великолепно, – признался Скорпиус Альбусу в плечо. *** По пути к лагерю они то и дело обменивались лукавыми улыбками. Альбус замечал, как Скорпиус бросает на него косые взгляды, так же часто, как бросал их сам. На середине пути они взялись за руки – и это было ужасно приятно. Альбус не горел желанием встречаться с семьей, и уж точно он не планировал превратить свой первый поцелуй со Скорпиусом в публичное семейное действо, но, с другой стороны, им в любом случае нужно было объясниться – и Альбус был очень рад, что это осталось позади. – Предупреждаю – они будут вести себя невыносимо, – сообщил Альбус, когда они приблизились к границе лагеря. – Думаешь, они нормально это воспримут? – нервно поинтересовался Скорпиус. – Они-то нормально это воспримут, вот Рита Скитер точно впадет в экстаз. «Сын Волдеморта связался с сыном Гарри Поттера» – это же для нее просто праздник какой-то. Скорпиус хихикнул, но тут же осекся и бросил на Альбуса вопросительный, обнадеженный взгляд. – А мы?.. – Связались друг с другом? – Да. – Скорпиус просиял. – Надо подумать, как правильно тебя представлять. Все еще «Альбус Поттер, мой хороший друг»? Или «Альбус Поттер, мой… Скорпиус снова осекся, и Альбусу показалось, что он вот-вот издаст восторженный писк. Альбусу ужасно захотелось снова сжать Скорпиуса в объятьях, и он с трудом подавил этот порыв. – Ну, я всегда останусь Альбусом Поттером, твоим хорошим другом, – отметил Альбус. – Да! Мой хороший, хороший друг. Мой хороший, хороший… бойфренд? – в невинном тоне Скорпиуса отчетливо слышалась надежда. Он всегда так говорил – открыто и доверчиво, безо всяких спекулятивных предположений. Сейчас он искренне ждал ответа и надеялся, что Альбус скажет «да». А Альбус… Альбусу хотелось прыгать от радости, сердце его словно выстукивало веселый мотивчик. Это казалось таким правильным – впервые, пожалуй, с тех пор, как он начал учиться в Хогвартсе. Мой бойфренд Скорпиус Малфой – это звучало очень правильно. Он прекрасно представлял себе, как говорит это вслух, и какое удовольствие принесет ему возможность произнести эти слова. – С удовольствием буду твоим хорошим, хорошим бойфрендом, – просиял Альбус. Скорпиус в ответ улыбнулся так широко, что его глаза превратились в щелочки. – Я ужасно счастлив, – признался он Альбусу. – Так и хочется кричать «э-ге-гей»! Альбус фыркнул. – Какой же ты невозможный гик, – с нежностью сказал он. Они все еще смеялись, когда вошли на территорию лагеря. Альбус думал, что они тут же подвергнутся атаке родни, но на них никто не обратил внимания – в семействе бушевал страшный скандал. – Э… – Скорпиус с опаской оглядел происходящее. – Это что… из-за нас? Дядя Джордж сердито размахивал куском пергамента. Родители Альбуса вдвоем удерживали Лили, которая готова была двинуть в лицо Роксане. Дядя Чарли был погружен в серьезную, глубокую дискуссию с дядей Биллом, тетя Гермиона отчитывала Розу, а бабушка, похоже, яростно ругала за что-то дядю Рона. – Назад! – скомандовал Альбус, вытаращив глаза. – Отходим… медленно… пока нас не заметили. – Эхх, – с сожалением откликнулся Скорпиус. – Уже заметили. – Эй! Всем молчать! – прогрохотал дядя Джордж. – Они вернулись – мы просто их спросим. И все уладим в итоге. – Никто ни о чем не будет их спрашивать! – рявкнула Молли на дядю Джорджа, мгновенно перенеся на него всю свою ярость. – Но мама! – жалобно воскликнул дядя Джордж. Мама Альбуса выхватила палочку. И – ой – бабушка тоже. Дядя Джордж отступил, подняв руки, не отрывая взгляд от направленных на него палочек. – Все, все, понял, мамы-медведицы! И что вы предлагаете? Воспользовавшись суматохой, к Альбусу со Скорпиусом потихоньку подобрался никем не замеченный Джеймс. – Короче, – сообщил он, – давайте сразу к делу. Все сделали ставки на то, кто из вас совершит первый шаг, но проблема в том, что поцеловались вы как-то неопределенно. Половина думает, что инициатива принадлежала одному, другая половина – что другому. Так что, если вы просто громко сообщите всем, что первым был Скорпиус, я вам буду очень благодарен – и стану на двести галлеонов богаче. Скорпиус был потрясен. – Ты поставил на меня двести галлеонов?! – Он растроганно прижал руку с сердцу. – Вау! Ты считаешь меня храбрым! Джеймс нетерпеливо кивнул в сторону Альбуса. – Уж определенно храбрее его. Ну так что? Кто из вас? Кто набрался храбрости – а это была настоящая храбрость, просто круто! Перед всем семейством и все такое. Горжусь. Он похлопал обоих по плечам. Альбус и Скорпиус переглянулись. – Э… – Джеймс! Оставь их в покое! – спохватилась бабушка. – Быстрее, быстрее! – сквозь зубы прошипел Джеймс. – Ну же, кто? Альбус и Скорпиус одновременно указали друг на друга. Джеймс застонал. – О Мерлин, вы даже не знаете, так? Никто не поставил на то, что это будет взаимно! Даже мама с папой… они поставили на… Он внезапно умолк. Альбус встретился взглядом со Скорпиусом. Тот явно обрабатывал ту же самую информацию: если Джеймс не договорил, значит, родители сделали противоположную ставку, то есть поставили на Альбуса. А это означает, что они, скорее всего, отдадут Альбусу весь выигрыш – зачем им в любом случае эти деньги. А Альбус как раз присмотрел новый комплект магических шахмат… Альбус со Скорпиусом украдкой кивнули друг другу, после чего Альбус перевел взгляд на Джеймса. – Мы просто дразнили тебя. Это была моя инициатива. Хитрость на самом деле – вовсе и не недостаток. Лицо Джеймса расстроенно вытянулось. – Скорпиус, ну что же ты? Что такое, приятель? Я так на тебя рассчитывал, – застонал он. – Прости… он просто… набросился на меня первым! – соврал Скорпиус. Набросился? Альбус поморщился (а это было, между прочим, больно!). Скорпиус в ответ улыбнулся и слегка подтолкнул Альбуса в бедро. – Мерлин! – Джеймс зажмурился, подавил вздох, после чего улыбнулся. – Ну, что ж. По крайней мере, вы объяснились. Одно это будет моей наградой. – Он развернулся и направился обратно к родне. – Дядя Джордж, это был Альбус! Они сами признались. Дядя Джордж поднял руку, утихомиривая семейство, разразившееся радостными криками напополам с разочарованными стонами. – Нет, все, это уже окончательно! Пока взрослые начали выкладывать деньги – больше денег, чем ожидал Альбус, к нему торопливо подошла бабушка и подтолкнула к ближайшей скамейке, подняв палочку. – Мы же не должны пользоваться магией… – попытался было он ей напомнить, но тут же замолчал, почувствовав, как по лицу распространяется исцеляющее тепло. Бабушка одним жестом восстановила его сломанный нос, а следующим взмахом палочки убрала с лица кровь. – Вот уж наплевать. Я не оставлю своего внука в беде, – фыркнула она и, задрав его лицо, критически оглядела нос, после чего удовлетворенно кивнула. – Идеально. Склонившись, бабушка поцеловала Альбуса в макушку, после чего, к вящему восторгу Скорпиуса, подарила ему такой же поцелуй. – Хорошо, – сказала она им с сияющими глазами, после чего кивнула. – Хорошо. И, переполненная эмоциями, отошла – скорее всего, в поисках дедушки. Скорпиус самым буквальным образом поежился от радости. – По-моему, я ей нравлюсь! – Да, мне тоже так кажется. *** Роза, как выяснилось, была очень рада такому повороту событий (возможно, исключительно из-за того, что Скорпиус теперь перестанет приставать к ней с приглашениями на свидание). Семья собралась вокруг костра и принялась жарить маршмеллоу, и, хотя никто из них не поднимал напрямую тему импровизированного поцелуя, все демонстрировали одобрение другими способами. Роза проявляла к Альбусу необычную доброту. Виктуар постоянно им улыбалась. А дядя Рон, что самое странное, был вообще в экстазе. Он чуть ли не две минуты потратил на то, чтобы с чувством сообщить всем, как идеально Альбус поджарил переданное ему маршмеллоу, после чего заключил Альбуса со Скорпиусом в такое крепкое объятье, что они едва не задохнулись. Скорпиус потом прошипел Альбусу, что подозревает у себя ушиб ребер. В конце концов родня расползлась по палаткам. Альбус подозревал, что, как только они окажутся в своей, их ожидает атака Поттеров, но ничего подобного не случилось. Вместо этого произошло нечто совершенно изумительное. – Держи, – сказала мама, протягивая ему кружку с горячим шоколадом. Альбус сразу понял, что шоколад был настоящим – от него явственно пахло сахаром. Альбус нерешительно поднял взгляд на маму. – Что, правда? – Правда-правда. Налетайте. Всем по кружке – да, даже тебе, Джеймс. Лили в два скачка перелетела комнату, схватила кружку, быстро поднесла к губам и за один глоток опустошила чуть ли не треть. Очки у нее мгновенно полностью запотели. – Горячо! Обжигающе! Охххх, как же хорошо! – воскликнула она и, не выпуская из рук кружку, на ощупь шлепнулась на диван. Джеймс повел себя не так решительно. Он держал кружку с таким видом, словно в руках у него была тикающая бомба. – Не уверен, что справлюсь, – выдавил он из себя. – Я уже чувствую зов… – Ты сможешь, если захочешь, – заверила его мама. – Где-то внутри у тебя определенно есть сила воли. Но если не чувствуешь в себе уверенности, в голубой кружке – шоколад без сахара. Джеймс замер в нерешительности. – По половине из каждой?.. Джинни улыбнулась. – Хорошее решение. Если это то, чего ты хочешь, конечно. – Думаю, мне пока хватит рисковать на ближайшую неделю… Ну, по крайней мере, на ближайшие три дня. Гарри с довольным видом пил из своей кружки. Очки у него запотели точно так же, как у Лили. Альбус сел рядом с папой, Скорпиус тут же опустился по другую сторону от Альбуса. Гарри повернул голову и улыбнулся им обоим, Альбус улыбнулся в ответ. Горячий шоколад был густым и ужасно сладким. Слой сливок сверху оставил на верхней губе Скорпиуса белые усы. Альбус, даже не задумываясь, протянул руку и стер их. Скорпиус просиял. – А у тебя такие смешные получились – оставь. Альбус фыркнул в кружку и сделал еще один глоток. Теперь, когда все расслабленно сидели в гостиной и пили шоколад, точно пора было ожидать нападения. Лили радостно болтала ногами и с лукавой усмешкой переводила взгляд с Альбуса на Скорпиуса. – Я думал, ты разозлишься, Лили, – бездумно выпалил Альбус и тут же отругал себя: «Идиот, ты сам начал!» Лили быстро покачала головой – так, что ее густая грива ударила Джеймса прямо в лицо. Тот издал возмущенный вопль и, прищурив поврежденный глаз, сердито перекинул волосы Лили через другое плечо, подальше от себя. – Эти волосы нужно зарегистрировать в Министерстве как особо опасное существо! Лили не обратила на него никакого внимания. – Вовсе я не злюсь. Это открывает мое сердце для других приключений. Гарри тут же напрягся. – Других приключений? Лили… тебе тринадцать. – Ну и что? Я могу любить разные вещи. Квиддич, дуэли, драконов, плюй-камни… – Ой, только не плюй-камни, – поморщилась Джинни. – …садоводство, шоколад, второй альбом «Тыквенных пастилок», кошек, а еще – вызывать Патронуса, надирать людям задницы… – Хорошо, хорошо, Лулу, я понял, – с облегчением заверил ее Гарри. Разговор был прерван громким гудением зачарованного зеркала, которое находилось во временном владении у Скорпиуса. Тот тут же подскочил. – Папа! – Он нерешительно посмотрел на Поттеров. – Можно мне отойти? Джинни тепло ему улыбнулась. – Конечно. Передавай от нас привет! Скорпиус побежал в спальню, и Альбус с тревогой посмотрел ему вслед. Расскажет ли он Драко Малфою? И как Драко Малфой отреагирует? Он принялся было нервно грызть ногти, пока папа мягко не накрыл его руку ладонью. – Все будет в порядке, – тихо заверил он. – А что, если мистер Малфой… – Нет. Скорпиус – все, что у него есть. Он не станет возражать. Альбус облегченно выдохнул. Джеймс, Лили и Джинни оживленно обсуждали планы Лили на пасхальные каникулы. Альбус решил воспользоваться возможностью поговорить с папой. Он подался ближе к Гарри. – Пап, все вышло не так, как я собирался, но все равно сработало. И я… я чувствую себя таким счастливым, – признал он. Сердце его так и подскочило к горлу, когда он сказал об этом вслух. Когда он последний раз так себя чувствовал? Годы назад. Последний раз, насколько он помнил, такие покой и умиротворенность владели им, когда он в семилетнем возрасте сидел на крыше «Берлоги» и играл с мамой и Джеймсом на рассвете в подрывного дурака. – И я не знаю, хватило бы у меня на это храбрости, если бы мы с тобой не поговорили. Гарри, явно взволнованный, на мгновение отвел взгляд. Когда он снова посмотрел на Альбуса, глаза у него были влажными. – Ты даже не представляешь, как чудесно слышать это от тебя, Ал, – признал он. И впервые «Ал» прозвучало в исполнении Гарри нормально. С такой же нежностью, как «Джейми» и «Лулу». Хотя, возможно, оно всегда так и звучало – и только восприятие Альбуса придавало этому обращению оттенок неловкости. Альбусу совсем не хотелось снова расплакаться, поэтому он сменил тему. – И все равно я вел себя, как идиот, пап, – признался он, почувствовав, как вспыхнули щеки. – Слышал бы ты, как я пытался с ним объясниться… Это было чудовищно – словно я внезапно вообще забыл, как говорить по-английски. Гарри рассмеялся. – Да уж, могу себе представить. – У тебя так же получилось, когда ты объяснялся с мамой? – спросил Альбус. Гарри обернулся в сторону Джинни, которая, склонив голову, что-то тихо обсуждала с Джеймсом и Лили. Волосы ее загораживали при этом часть лица. – Э… – Взгляд Гарри приобрел мечтательность, и он с улыбкой уставился в пространство. – Нет. Честно говоря, Ал, я вообще с ней не объяснился. Альбус нахмурился. – Ну, в какой-то момент ты же должен был – судя по тому, что я существую. Гарри громко рассмеялся. – Хорошо, давай переформулирую: я не объяснился с ней словами. На самом деле… Я сделал то же, что и ты. Или, скорее, ты сделал то же, что и я. Альбус уставился на него. – То есть?.. – Сразу после того, как Гриффиндор выиграл кубок по квиддичу. В общей гостиной. На глазах у всех – в том числе дяди Рона. Она побежала ко мне, я к ней, и я просто… сделал это. – Гарри пожал плечами. Что бы он ни увидел сейчас внутренним взором, это явно было что-то приятное. Он откинулся на диванные подушки, все еще мягко улыбаясь. – И все. Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Правда? Вот так просто – и все? – Да, вот так просто, – подтвердил Гарри, все еще мечтательно глядя в пространство. Альбус подождал немного. Гарри встряхнул головой и посмотрел на Альбуса. – То есть… Ну, на один год мы расставались, когда я искал… способ победить Волдеморта. Но как только все было кончено, мы тут же снова сошлись – и это было изумительно. Альбус приободрился. Ведь, как бы ни раздражали его иногда родители, он все-таки понимал, что им хорошо вместе. Он знал, что они любят, и поддерживают друг друга, и доверяют друг другу во всем. Да и вообще, определенно, они были далеко не самой худшей парой, примеру которой можно было последовать. – Папа передает привет, – сообщил вернувшийся из спальни Скорпиус. Он плюхнулся обратно на диван рядом с Альбусом и тут же смело взял его за руку, из чего Альбус сделал вывод, что разговор прошел лучше, чем ожидалось. – Ну что, все… – Все просто идеально! – просиял Скорпиус. – Хорошо, – прокомментировал Гарри, сделав еще один глоток горячего шоколада. – Мне бы не хотелось еще раз устраивать с Драко дуэль. Джинни фыркнула. – Потому что ты так шикарно выступил на ней в прошлый раз? Гарри с улыбкой закатил глаза. – Мама, ну скажи уже сейчас, а? – взмолилась Лили. Альбус с любопытством на нее уставился. – О чем? Джинни и Гарри переглянулись, после чего Джинни встала. – Прежде чем перейдем к делу, – начала она нарочито беззаботным тоном, а затем сунула руку в карман джинсов и, вытащив оттуда конверт, протянула его Альбусу, – вот, это тебе. Альбус с любопытством взял его и осторожно вскрыл. Скорпиус тут же заглянул внутрь. Оба они изумленно уставились на содержимое. – Э… мам, по-моему, ты дала мне не тот конверт, – недоверчиво сказал Альбус. – Нет, все правильно. Пятьсот галлеонов. Не буду распоряжаться твоими тратами – это твое дело, главное – не выходи за рамки закона. Просто предложу – может, сбережешь половину и дашь еще один шанс Хогсмиду в этом году? С кучей карманных денег там может быть очень даже весело. Альбус в сомнениях посмотрел на Скорпиуса. У того был расфокусированный взгляд – возможно, он подсчитывал, сколько перечных чертиков они смогут накупить на такую прорву денег. Альбус перевел взгляд на маму. – Ладно, хорошо. Спасибо, мам, – улыбнулся он. Джинни нежно похлопала его по колену и улыбнулась в ответ. Нарочито проигнорировав недовольные взгляды Джеймса и Лили, она уселась обратно. – А теперь, – продолжила она, глядя на Гарри, – мы с папой хотим поговорить с вами кое о чем. И хотим, чтобы все высказали свое честное мнение по этому поводу – никто не будет делить ваши чувства на правильные или неправильные. И, Скорпиус, – твоя точка зрения тоже будет учитываться. Скорпиус с изумленным видом осторожно кивнул. – Гарри? – обратилась к мужу Джинни после затянувшейся паузы. – Так, ладно. Главное – я не хочу никого из вас расстраивать. Поэтому, если вам совсем не понравится эта идея, мы ее отвергнем. Точка. Так что обещаете, что выскажетесь честно? – Без проблем, пап, – тут же откликнулся Джеймс. – Конечно, как и всегда, – высказалась Лили. – Да, наверное, – согласился Альбус. Гарри выдохнул. – Ладно. В общем – Симмонс увольняется. – ДА! – хором воскликнули Лили и Джеймс. Альбус безразлично пожал плечами. Симмонс никогда не проявлял к нему доброты – но мало кто из учителей вел себя по-другому. – И… мне предложили его место. Папа закрыл глаза – словно боялся увидеть выражения лиц детей. Лили тут же завопила, соскочила со своего места на диване и подлетела к Гарри. Оттолкнув Альбуса, она втиснулась между ним и Гарри и обхватила руками папину шею. – Это же самые лучшие новости! Самые-самые! Из тебя выйдет отличный учитель по защите! А у меня не будет домашних заданий! – Нет, Лили, домашние задания у тебя все равно будут, - сообщила Джинни, странно на нее поглядывая. Лили все равно сияла. – У меня будет так много свободных вечеров! – Нет… Лили, дело не в… – попытался было объяснить ей Гарри, но его перебил Джеймс: – Профессор Поттер, это такая честь – в год, когда мне предстоит сдавать ТРИТОНы, обучаться у Мальчика, Который Выжил, – сообщил он, склоняясь в шутливом полупоклоне. Джинни тут же дала ему легкий подзатыльник. Джеймс, ухмыляясь, выпрямился. – Ладно, пап, в общем – я нормально к этому отношусь. – А вы в Хогвартсе будете жить?! – спросила Лили. Похоже, она была в восторге от этой идеи. А вот Джеймс тут же напрягся. Альбус был уверен, что он в этот момент подумал обо всех ночных «прогулках», на которые они с Норой регулярно отправлялись. – Нет. Буду добираться в Хогвартс каждый день через каминную сеть, как Невилл. – Гарри повернулся вбок и поверх Лили посмотрел на Альбуса. – Ал? Альбус опустил взгляд на колени и, усиленно думая, прикусил нижнюю губу. Гарри Поттер в Хогвартсе – конечно, люди будут судить Альбуса еще строже в сравнении… С другой стороны, возможно, они будут лучше к нему относиться, видя, как Гарри Поттер гордится своим слизеринским сыном. Пребывание Гарри в Хогвартсе может подтолкнуть людей к еще большей идеализации семьи Поттеров, но, с другой стороны, может и показать однокурсникам, что Гарри Поттер – обычный человек. Когда речь заходила о Защите от темных искусств, папа был тем еще гиком. Одна лекция, посвященная безудержному восхвалению заклинания Expelliarmus, может навсегда покончить с сотворением из него кумира. А даже если этого не произойдет… Возможно, будет не так уж плохо видеться с папой каждый день. Альбусу казалось, что они достигли этапа, на котором начали понимать друг друга. И к тому же Альбусу определенно понадобится любая поддержка, если они со Скорпиусом собираются признаться однокурсникам в своих отношениях. – Пожалуй, я тоже не против. Гарри изумленно на него уставился. – Правда? Честно? Ты нормально относишься к тому, что я буду твоим учителем? Альбус кивнул. – Да, честно. Хуже в Хогвартсе все равно уже не будет. Скорпиус рассмеялся. – Я в восторге! – поделился он своим мнением. – Симмонс был ужасен. Постоянно читал лекции – и не давал нам почти ничего попробовать на практике. Гарри недоверчиво оглядывался, словно боялся, что кто-то резко передумает. – Почему ты думаешь, что кто-то из нас тебя сейчас проклянет, папа? – поинтересовался Джеймс. – Мы же любим тебя, идиот. – Джеймс! – Джинни вздохнула. – Ну в самом-то деле! – Ну, я имел в виду «идиот» как ласковое прозвище, а не оскорбление. – О, ну конечно, – сухо заметил Гарри. – Это ведь невозможно перепутать. – Прости, – сказал Джеймс, – но мы правда любим тебя. – Очень! – согласилась Лили, снова обнимая Гарри. Гарри, казалось, заставляет себя не смотреть в сторону Альбуса. Зато Джинни буквально прожигала в нем дыры, желая, чтобы он тоже сказал свое слово. Но ему и не требовались подталкивания. – Любим, – с легкостью согласился он. Всего одно слово, но улыбка Гарри продемонстрировала, что оно очень многое для него значило. *** Альбус споткнулся, приземляясь после аппарации на дорожке, ведущей в Малфой-мэнор. Боковым зрением он увидел, как мама всего лишь слегка покачнулась, после чего выпустила его руку, чтобы оправить мантию. Скорпиус на подгибающихся ногах прислонился к ней с другого бока. – Ни разу еще это не было приятно. Ни разу. Джинни сочувственно его обняла. – Прости, Скорпиус. Привыкнешь со временем, – пообещала она. Скорпиус, пошатываясь, подошел к Альбусу и взял его за руку. – Побудь моим якорем. Что-то мне нехорошо. Лицо у него было совсем бледное, и Альбус торопливо обвил рукой его талию. Идти по дорожке с крепко прижатым к нему Скорпиусом – что могло быть лучше. К моменту, когда они добрались до высокой и величественной двери Малфой-мэнора, Скорпиус уже не выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Джинни взмахнула палочкой, и плывущие по воздуху чемоданы Скорпиуса плавно опустились на порог. Мгновение спустя дверь отворилась. – Папа! Привет! – просиял Скорпиус. Он сделал шаг вперед, и Драко Малфой, без привычной неловкой паузы, заключил сына в крепкое объятье. – Заходите, – сказал мистер Малфой Поттерам поверх головы Скорпиуса. – Чаю? – Да мы только… что ж, это, похоже, становится традицией, – объявила Джинни. Драко фыркнул. Альбус провел маму по знакомым изысканным коридорам мэнора. Сегодня они очутились в другой чайной комнате – не той, в которой были в прошлый раз. Эта нравилась Альбусу больше всех – стеклянными столиками и драпировками цвета морской волны. К тому же она была просторнее любого помещения «Берлоги», а самое шикарное – с потолка свисали люстры, сделанные из хрустальных павлинов. У Джинни было такое выражение лица, словно она не разделяла восторгов Альбуса по поводу убранства комнаты. Впрочем, усевшись, она тут же приняла нейтрально-вежливый вид. – Возвращаю тебе сына в том же виде, в котором забирала – как видишь, все конечности все еще при нем. Мы с Гарри этим гордимся. – Очень смешно, – сказал Драко. – Полагаю, настоящее чудо заключается в том, что он сохранил рассудительность, несмотря на пребывание в течение недели в компании Поттеров и Уизли. – Да уж – поверь мне, Драко, мы пытались ее из него выбить, но он держался молодцом. На этот раз Драко и правда улыбнулся. Альбус и Скорпиус довольно переглянулись. – Ну как, ты хорошо провел время? С тобой нормально обращались? – спросил Драко у Скорпиуса. – Как с членом семьи! – заверил его Скорпиус. – Время я провел отлично! Представляешь, у меня хорошо получается играть в футбол! – В фут… бол? – Да! Это такой спорт, в котором нужно ногами перемещать мяч по полю. Вот Альбус – вообще блестящий игрок! Скорпиус с гордостью закинул руку на плечо Альбусу, а потом, не задумываясь, поцеловал его щеку. Альбус тут же залился румянцем. Драко вежливо сделал вид, что ничего не заметил. – Джинни, я полагаю, вы с Гарри не будете возражать, если Альбус присоединится ко мне и Скорпиусу в нашем путешествии следующим летом? Мамины губы дрогнули. – Смотря что за путешествие. Куда вы собираетесь? – На встречу бывших Пожирателей Смерти. – Да уж, очень познавательное мероприятие. Серьезно – куда? – В Азкабан. – Ты надо мной специально издеваешься? – поинтересовалась Джинни, но при этом она улыбалась – и папа Скорпиуса улыбался ей в ответ. Альбус сообразил, что Драко таким образом пытался разрядить обстановку. Пока родители продолжали свою странную, прерывистую светскую болтовню, Скорпиус взял Альбуса за руку. Он разжал его кулак, который Альбус даже и не подозревал, что сжимает, и начал водить пальцем круги по ладони, нежно и с любопытством. Альбус расслабился, откинул голову на плечо Скорпиусу и опустил взгляд на то, как Скорпиус гладит его ладонь, словно пытается запомнить ее наощупь. Альбус зевнул и почувствовал, как теплая щека Скорпиуса прижимается к его макушке. Ему тут же захотелось прилечь и накрыться одеялом. – Мы с Гарри с радостью отпустим Альбуса с вами, – в конце концов серьезно сказала Джинни. – Но, думаю, первым пунктом в списке совместных дел Малфоев-Поттеров следует поставить ужин. Драко Малфой напрягся. – В «Берлоге»? – Ты предпочитаешь «Нору»? – Нет-нет. Пусть это будет дом Поттеров. Джинни кивнула. – Значит, договорились. Как насчет следующего воскресенья? – …Да, хорошо. Пусть будет следующее воскресенье. Скорпиус, ты согласен? Скорпиус зевнул. Он прекратил водить по ладони Альбуса и просто переплел с ним пальцы. – Отлично! А мы можем пригласить их к себе в это воскресенье! Драко и Джинни переглянулись. Похоже, оба только что поняли, что теперь им придется проводить вместе довольно-таки много времени. Но, благодаря тому что Джинни любила Альбуса, а Драко Скорпиуса, а также, возможно, они любили детей друг друга, оба согласно кивнули. – Конечно, Скорпиус, – натянуто произнес Драко. – Мы придем, – пообещала Джинни. Драко встал. – Скорпиус, отнесешь чемодан в комнату? – А как же! – Скорпиус подскочил, и Альбус поднялся следом. – Я помогу, – быстро сказал он. Только они вышли из комнаты, как родители возобновили разговор. Скорпиус жестом остановил Альбуса, и оба они замерли за дверью, прислушиваясь. – Ну? – спросил Драко. – Что ну? – Как Гарри воспринял их отношения? – Отлично, как и все остальные. Скорпиус сказал, что ты тоже ничего не имеешь против? – Альбус – лучший из всех Поттеров. Он отличный мальчик. – Скорпиус – лучший из всех Малфоев. Он тоже отличный мальчик. – Рад, что мы наконец-то пришли к взаимопониманию хотя бы по одному вопросу. Джинни рассмеялась. – Дети – удивительные существа, а? Кто бы мог подумать, что Малфои и Поттеры когда-нибудь подружатся? – Уж точно не я. Но у меня есть одно условие. – Какое? – Если они останутся вместе и в итоге заключат брак, я хочу заниматься организацией свадьбы. Джинни расхохоталась. – Да ты шутишь! Драко Малфой, организатор свадеб? – Свадьбы Малфоев проходят определенным образом… – О Мерлин! Знаешь что – я согласна. Скорпиус – твой единственный ребенок, так что организуй на здоровье. Уверена, что свадьба будет красивой, даже если чрезмерно пышной. – Она сделала паузу. – Хотя, если я увижу хотя бы одну ледяную статую павлина, то за себя не ручаюсь. – Ну, какое же это будет собрание Поттеров, если хоть кто-нибудь над чем-нибудь не надругается, – сказал Драко, а затем, после небольшой паузы, добавил: – Спасибо. За то, что взяли к себе Скорпиуса. Я беспокоился, но… ты была права. Ему это было нужно. Я рад, что он поехал с вами. И для меня очень важно, что вы обращались с ним как с членом семьи. – Я думала, такое обращение должно было тебя оскорбить? – Просто прими комплимент и благодарность, Уизли. – Конечно, если примешь в ответ мои. Спасибо, что позволил ему поехать. Я понимаю, это было непросто, и очень ценю – и уверена, что Альбус тоже ценит. И спасибо, что так хорошо обращался с Альбусом все лето. Повисла неловкая тишина. – Обнимемся? – явно шутя, предложила Джинни. – Ну, мы пока еще не настолько хорошие друзья. – Ладно, тогда не будем. – Не будем… А мы правильно сделали, что отправили их в спальню без присмотра? – Они будут ночевать в одной спальне весь учебный год. В любом случае придется им доверять. – Верно, и все равно… наверное, они уже там заканчивают… Скорпиус и Альбус схватились за руки и побежали по коридору, предварительно прихватив чемодан. Задыхаясь от бега и смеха, они взобрались по лестнице, ведущей к спальне Скорпиуса, и рухнули на его кровать. Сердца у них так и колотились, виски были влажными от пота. Альбус повернулся на бок, чтобы посмотреть на Скорпиуса, тот сделал то же самое. – Надо начать регулярно бегать. А то – ужас, послушай, как бьется, – пожаловался Альбус, прижав к груди ладонь Скорпиуса. Тот с широкой улыбкой поднес руку Альбуса к своему сердцу. – Похоже, мне тоже надо. Альбус закрыл глаза. Он лежал на огромной кровати Скорпиуса и чувствовал, как сердце постепенно замедляет стук – синхронно с сердцем Скорпиуса, бившимся под его ладонью. Скорпиус постепенно двигался все ближе и ближе, прижимаясь к боку Альбуса. – Хитрюга, – пошутил Альбус. – Скорпиус Хитрюга Малфой – да, это я. Всегда готов ухватить пару мгновений нежности от своего бойфренда. Сердце Альбуса билось неритмично – словно пыталось уместить два удара на место одного. Скорпиус приподнял голову и уложил ее на грудь Альбуса. – У тебя странно сердце бьется – вот так: бум, бум-бум-бум, бум. Это нормально? – Наверное, нет. А что во мне вообще нормального? – И то верно. – Скорпиус положил руку ему на живот и подтянул ближе к себе. – К счастью, мне нравятся странные сердца. – К счастью, мне нравятся странные мальчики. Скорпиус подтолкнул коленкой его бедро. Они оба рассмеялись. – Мы поднимаемся по лестнице, Ал, – предупредила Джинни. – Эххх, – расстроился Скорпиус и неохотно отодвинулся на приличное расстояние. – Поверить не могу, что мы не увидимся аж до воскресенья. Альбус нахмурился. – Не напоминай. – Зато скоро мы вернемся в Хогвартс, – продолжил Скорпиус. Альбус тут же приподнялся и сел на кровати, глядя на Скорпиуса вытаращенными глазами. Тот тоже сел. – Что такое? – Кажется, я такого еще ни разу от тебя не слышал. Что ты ждешь возвращения в Хогвартс. – Альбус сглотнул. – И больше тебе скажу – я впервые готов с тобой согласиться. Скорпиус бросил быстрый взгляд на дверь, склонился к Альбусу и прижался к его губам. Он тут же отстранился, но теперь уже Альбус потянулся к нему за ответной лаской. – Еще один на дорожку? – Не повредит, – серьезно сказал Альбус, поцеловал Скорпиуса и улыбнулся. Отстранившись, он подумал и облек в слова свои чувства: – Никогда раньше не предвкушал возвращение туда. Обычно все лето я с ужасом ждал сентября. – Я тоже, но, похоже, в этом году все будет по-другому – лучше, чем раньше. Теперь в Хогвартсе будет твой папа, да и Роза, похоже, стала нормально к нам относиться. К тому же мы будем друг у друга – каждый день, каждую минуту. Они улыбнулись друг другу, и тут открылась дверь. – Ладно, Ал, нам пора, – сообщила Джинни. Альбус со Скорпиусом встали с кровати и обнялись на прощание. Альбус вжался лицом в плечо Скорпиуса и постарался запомнить этот момент во всех подробностях: прикосновение ладони Скорпиуса к его спине, запах его рубашки, теплоту кожи, стук сердца. Совместность, благодаря которой Альбус чувствовал себя целым. – Увидимся в воскресенье, – прошептал Скорпиус. – В воскресенье, – согласился Альбус. Он вышел из Малфой-мэнора и каждые несколько шагов оборачивался, чтобы помахать Скорпиусу на прощание, пока тот совсем не скрылся из виду. Мама взяла Альбуса за руку. – Готов? – спросила она. – Готов, – просиял Альбус. Готов к тому, чтобы быть счастливым, быть новым, быть Алом. Пятый курс будет самым лучшим.