А я люблю глаза лошадей. В них можно целиком увидеть свое отражение.
Солнце – бессовестная скотина. К этому выводу Магнус пришёл, когда этот жёлтый шарик проигнорировал с десяток просьб оставить его в покое хотя бы на это утро. Кажется, он выпил вчера лишнего. Капельку. Больше, чем капельку. Хей, солнце, неужели так сложно скрыть свои бока за тучами и помалкивать? Солнце на его мысленные вопросы ответило тишиной и лишь сильнее начало припекать пятку левой ноги. И это в середине осени. Не вовремя. Пришлось вытаскивать свою пятую точку из постели, умываться и подбирать образ, который бы соответствовал антуражу праздника. Праздник, конечно же. Собравшись, он вышел на улицу, решив не накидывать пальто. На крыльце шли жаркие споры. Себастьян и Джордан стояли на стремянках и держали плакат, а Изабель с Майей не могли решить, повесить его чуть выше или чуть ниже. Магнус искренне посочувствовал парням. Без сомнения, эти пять сантиметров решали всё, Алеку наверняка не понравится, что плакат к его возвращению повешен не совсем по методике фен-шуя. Александр шёл на поправку быстрее, чем планировали врачи, и его должны были выписать завтра с утра. Праздник. Он вспомнил, почему выпил вчера больше обычного. – О, а вот и наш пьянчужка проснулся, – Изабель, завидев Магнуса, оставила Майе право выбора и направилась к нему. – Я уж думала, что ты весь день спать будешь. – И тебе доброго утра. – Как я посмотрю, ты уже начал отмечать возвращение Алека? Твоё счастье, что Мариз не знает, чем ты занимаешься за закрытыми дверями автокемпера. Магнус усмехнулся. – Я искренне сомневаюсь, что твоя мать может не догадываться о чём-то, что происходит на территории «Феерии», но помни, что я здесь гость. И на меня сухой закон не распространяется. К тому же, алкоголь для меня – всё равно, что валерьянка для тебя, а успокоительное никому не помешает. Изабель сложила руки на груди: – Когда между вами всё разрешится, я устрою такую вечеринку, какой здесь ещё не видели. Мы начнём грандиозным парадом в вашу честь, а закончим запугиванием Джейса большими надувными утками в клубе. – Нечему разрешаться, – буркнул Магнус. – Меня ты обмануть не сможешь. Если я видела любовь более сильную, чем у вас, то только в «Титанике». – В «Титанике», моя дорогая, – Магнус усмехнулся, – Джек и Роза смогли пойти наперекор сложившимся устоям, а твоему брату это не нужно. С его стороны это всегда была лишь страсть. – Ты никогда не был таким слепым, Бейн... Прислушайся к своему сердцу. – Я не могу слушать эту часть моего тела, которая занимается только тем, что предаёт меня. Снова и снова. Раз за разом. Изабель рассмеялась. – Зачем ты валишь с больной головы на здоровую? Сердце – это просто орган, который качает кровь, и не стоит винить его за собственные желания. Алека хочешь и любишь ты. Ты, а сердце с этим только мирится. Он любит тебя, и ты ещё припомнишь мои слова, – Изабель была непреклонна. Магнус тяжело вздохнул. Если он сам себя не может до конца убедить в том, что Александр ему безразличен, то о чём может идти речь? Ему тридцать три, он взрослый мужчина, так почему же молодой и неопытный мальчишка снёс ему голову? Магнус планировал забежать в особняк, а потом сразу пойти в то место, которое каким-то образом за последние полторы недели стало для него уголком спокойствия. Но Изабель слегка подредактировала его планы одним своим появлением. Что же, можно обойтись и без коттеджа. Магнус развернулся и направился в сторону деревянных ворот. Он поёжился, потому что осенний холод начал пробираться под рукава пиджака. Солнце всё же – бессовестная скотина, которая грела только в автокемпере, но стоило показаться на улице, как оказалось, что оно лишь пустышка. Магнус достиг цели и потянул за ручку. В нос ударил запах сена и лошадей. Из-за угла показался Люк. – А, Магнус, это ты? С добрым утром.***
Это была очень длинная ночь. Алек схватился за рёбра, вылезая из машины – всё же Уилбур был прав, и полежать ещё пару дней было бы не лишним, но если одна только ночь показалась вечностью, то страшно было подумать, насколько медленно могло бы течь время, если бы Алек остался. Он сбежал. И ни капли об этом не жалел. Алек поблагодарил таксиста и захлопнул дверцу автомобиля. Он никому не сказал, что приезжает, поэтому порадовался, что на поляне было пусто. Как же он соскучился по этому месту! Когда они уезжали на гастроли, тоска тоже поселялась в сердце, но она не была такой звенящей и обречённой. Но когда ты лежишь в больнице без возможности прикоснуться к цирковому искусству, которое с рождения было смыслом твоей жизни, возвращение домой обретает совсем другой смысл. По-осеннему холодное солнце пощекотало гипс на руке, и снова скрылось за облака. Из шатра доносились звуки репетиции; тяжёлый тент сдерживал натиск громкой музыки, ругательств и радости от выполненных элементов, но всё равно немного подрагивал. Алек перевёл взгляд в строну и нахмурился – в леваде было пусто. В это время лошади уже должны были гулять, неужели Люк решил изменить их распорядок дня в связи с происшествием? Алек тяжело вздохнул и решительно направился в сторону конюшни. Он и так собирался первым делом туда зайти, а сейчас к тому же появилось и оправдание для родных, когда они узнают, что он мало того, что пренебрёг советами врача и сбежал, так ещё и не пошёл в особняк сразу, как приехал. Когда до крыльца оставалось несколько метров, Алек замедлил шаг. Взгляд остановился на огромном плакате, уголки которого трепал почти незаметный ветер. «Мы рады, что ты дома, Алек!» – гласила ярко-красная надпись с нарисованными розовыми бабочками и разноцветными лошадьми, причём одинакового размера. Наверняка, писал Тайбериус, который увлекался каллиграфией, а рисовали танцовщицы вместе с Кэсси. Под рёбрами разлилось уютное тепло, и он даже на мгновение решил подняться по ступенькам и зайти... Но мысли о переполохе, который поднимется мгновенно, заставили его вновь ускорить шаг и почти броситься к конюшне. Надо было многое успеть сделать. Это была длинная ночь. Больше всего Алек соскучился по уюту конюшни и лошадям. Недели без них показались пыткой – они очень давно не находились порознь столько времени. Надо было зайти к Рэму и объяснить, что тот ни в чём не виноват. Дёрнув на себя дверь, он зашёл внутрь. И тут же замер, как вкопанный. Глаза ещё не привыкли к полутьме, но он был готов спорить на что угодно, что дальше по коридору рядом с денником Адмирала стоял вовсе не Люк. Он узнал бы этот силуэт даже в полнейшей темноте. Закатав рукава наверняка жутко дорогого пиджака, Магнус Бейн придерживал плечом тяжёлый мешок и насыпал в кормушки прикормку. На мгновение у Алека даже мелькнула мысль, что он всё ещё в больнице и видит странный сон. Странный, реалистичный сон. На всякий случай он ущипнул себя здоровой рукой. Это не помогло. Магнус стоял прямо перед ним – убрал мешок и устало откинул со лба чёлку. Воздух собрался вокруг Алека тугими кольцами и мешал дышать. Алек откашлялся. Магнус вздрогнул от неожиданности, но повернул голову. Их взгляды встретились. – Ты? – Магнус недоверчиво отступил назад. – Тебя... – он стушевался и откашлялся. – Что ты здесь делаешь? Говорили, что ты ещё пару дней пробудешь в больнице. – Я сбежал, – он пожал плечами. Улыбка не хотела покидать лицо, лишь становилась шире с каждой секундой. Она дарила лёгкость. Алек прикрыл дверь и прошёл внутрь. Лошади почувствовали приближение Алека раньше, чем увидели его. Они начали просовывать морды сквозь решётку, бить копытами по деревянному полу, радостно переступать с ноги на ногу и тихонечко ржать. – Я тоже рад вас видеть, приятели, – Алек похлопал лошадиные носы. – И тебя особенно, – он остановился рядом с Рэмом. – Я волновался за тебя. Тот устало фыркнул, явно не понимая, почему это Алек должен был волноваться за него, а не наоборот. Магнус, наблюдающий за этой картиной, чуть расслабился. – Сбежал, да? В ком-то проснулся мятежный дух? – он говорил это легко, с улыбкой на губах, и Алеку хотелось верить, что она была искренней. – Лучше поздно, чем никогда. Они снова посмотрели в глаза друг друга, и уголки их губ ещё сильнее поползли вверх. Магнус качнул головой. – В любом случае, я уже закончил. Вдруг Адмирал слегка оторвал передние копыта от земли, ненадолго – это был его способ поблагодарить. Но когда он опускался, доски под тяжёлыми копытами резко и громко застонали. Алек внимательно проследил за реакцией Магнуса: тот даже не вздрогнул. Подошёл ближе к деннику и шепнул жеребцу что-то успокаивающее. Что ещё произошло, пока его не было? Справившись с удивлением, Алек сделал шаг к Магнусу. – Уже не боишься? – Ты не представляешь, насколько боюсь. Просто... Люку была нужна помощь во время твоего отсутствия. А я привык справляться со своими страхами. Последнее, что сказал ему Магнус в больнице. «Трус». Вся напускная лёгкость испарилась из помещения в мгновение ока. В глубине спокойных, на первый взгляд, глаз Магнуса вспыхнула обида. Алек отшатнулся. Ему надо было успокоиться. Ведь это была очень длинная ночь, которая всё расставила на свои места. "Подумать" – попросила Лидия. Это он и сделал. – А я трус. Не смог перебороть свой страх вовремя... Алек скривился от того, как глухо и неуверенно прозвучал его голос. Всё должно было сложиться иначе. Он и так слишком многое натворил, пока пытался угодить собственным демонам. Из-за своих же страхов чуть не потерял... не только Магнуса, но и самого себя. Или потерял? Сердце в груди билось очень быстро, вынуждало бежать кровь по венам быстрее, ещё быстрее, и ещё... Алек поднял взгляд и понял, что Магнус закрылся от него: надел на лицо идеальную маску, за которой можно было разглядеть только дикое желание сбежать подальше. Он должен сказать что-то прямо сейчас. Все те красивые слова, убедительные речи, которые под утро возникли в голове, рухнули, как песочные замки, оставив о себе только обрывочные воспоминания. – Магс, послушай... Ты сказал, что я – дрессировщик, который приручил тебя к себе. Но я думаю, что ты перепутал, – слова звучали путанно и, наверное, слишком быстро, но иначе было нельзя. – Я думаю, это ты был моим дрессировщиком. Ты бы смог уехать и всё забыть. А я… я не знаю, как дальше жить без тебя. Всё. – И я люблю тебя. Совсем всё. Он вложил всего себя в это признание. Сделал всё, что мог, и точно не пожалеет об этом. Даже если Магнус развернулся бы и ушёл, он знал, что сделал всё, чтобы постараться его остановить. Он многое натворил, совершал такое, за что себя вряд ли простит, но сейчас он был полностью открыт. Беззащитен. Только бы Магнус не ушёл... И чувства нараспашку. Как форточка в другое измерение, или портал, из которого может прийти всё, что угодно, или ураган, сносящий с ног, или тёплый приятный морской бриз. Лошади в денниках занервничали. Алек сверлил взглядом сено под ногами. Внезапно его схватили за подбородок и вынудили поднять голову, а в следующее мгновение на его губы обрушились чужие. Нет, не чужие. Губы Магнуса. Алек не знал, плакать ему или смеяться, Магнус Бейн действительно целовал его, прикасался губами мягко и нежно, как к большой драгоценности. – И почему ты такой идиот, Лайтвуд? – потребовалось десять секунд, чтобы Магнус прервал поцелуй и пробормотал это, но даже их было много. На этот раз Алек сам подался вперёд, обхватил широкие плечи руками и прижал к себе, водил ладонями по телу везде, где дотягивался. Он приоткрыл губы и провёл языком по нижней губе Магнуса и втянул её в рот с пошлым причмокиванием. И этот звук окончательно вырвал почву из-под ног. Нельзя было сказать, кто из них кого повалил на пол, но в следующий момент они уже лежали на грязных досках. Тело Алека прошибла боль, и он зашипел. – Ты как? – Магнус обеспокоенно убрал руки. Алек протестующе замычал. Даже если все кости заново переломаются, плевать. Он отшвырнул боль на задворки сознания, потому что единственное, чего хотелось – это прижиматься друг к другу все теснее, и теснее, и... Справа раздался громкий звук падения чего-то тяжелого. Алек с Магнусом от неожиданности оторвались друг от друга и обернулись. Люк застыл рядом со своим кабинетом, ноги слегка подкосились, руки явно только что что-то несли, глаза были готовы вот-вот вылезти из орбит. Рядом пачкало свои чистые бока алюминиевое ведро. – Эм... Простите, – Люк в мгновение ока скрылся в своём кабинете и хлопнул дверью. Щёки Алека мгновенно запылали. Люк только что застал его и Магнуса Бейна целующимися на полу конюшни. Это только звучало странно, или на самом деле так и было? Он повернулся к Магнусу. Но тот совсем не выглядел смущённым. Его глаза лучились счастьем, а губы разъехались в улыбке, при взгляде на которую Алек не смог сдержать ответную. А потом они оба рассмеялись в голос, прогнав остатки напряжения. – Так, – со стороны кабинета вновь раздался голос Люка. Алек обернулся. Люк уже более спокойно выглянул из-за двери и вздохнул. – Так, значит, у меня не галлюцинации, – он оглядел всё ещё лежащих на полу молодых людей. – Алек вернулся и целуется с Магнусом Бейном на полу в конюшне. Ничего странного. Думаю, никто не знает, что ты здесь? – он посмотрел на Алека в упор. Магнус спохватился первым: – Мы как раз шли в особняк, чтобы всё рассказать, – он поднялся на ноги и протянул Алеку руку. Люк, уже полностью пришедший в себя, усмехнулся. – Ну-ну.***
– Только не шумите слишком сильно, – Джейс громко заржал, но тут же захлебнулся собственным смехом, когда ему в голову прилетела подушка. Надо будет поблагодарить Саймона. После. Кожа ладони плавилась в плену рук Магнуса. Лестница, ступенька за ступенькой, холл, длинный коридор. Щёки Алека горели, он смотрел себе под ноги и всё равно пару раз споткнулся. Он прятал взгляд, ему было чертовски стыдно и непривычно вот так вот идти за руку с мужчиной – с его мужчиной – по штаб-квартире «Феерии». Но горели не только щёки Алека. Тело ещё с поцелуев в конюшне решило предать его, и сейчас губы покалывало от желания вновь прикоснуться к Магнусу. Наверное, он поэтому наплевал на всё и, как щенок, согласно последовал наверх, едва услышал: «Может, уйдём отсюда ненадолго?». Длинный. Очень длинный коридор. И, наконец, дверь. Новость о том, что Алек вернулся, облетела коттедж, едва они с Магнусом переступили порог. Топот со второго этажа оповестил, что скоро все спустятся, кто-то даже побежал в манеж, чтобы позвать остальных. – Ах, вот почему мне минуту назад позвонил доктор Уилбур и постарался убедить, что он сделал всё, чтобы остановить тебя? – Мариз возникла посередине холла, словно из-под земли, и, чуть прищурившись, остановила взгляд на счастливых улыбках Алека и Магнуса. – И я рад тебя видеть, мам. Едва дверь за ними закрылась, и они оказались скрыты стенами комнаты, Алек со стоном сдался. Он здоровой рукой толкнул Магнуса к стене и тут же налетел следом, утыкаясь носом в воротник его рубашки. Магнус пах... Магнусом. Идеально. Сладковато-горько. Волнующе. Магнус тяжело дышал, и с каждым вдохом его тело теснее прижималось к Алеку и вызывало сотни мурашек. Под кожей зашевелились давно забытые чувства и неверие. Неверие. Вот он, Алек. Великолепный Магнус Бейн стоит перед тобой, рядом с тобой, он улыбается и кажется счастливым. Но и в его глазах точно такое же неверие в происходящее. – Это всё не сон, – Алек не знал, кого старался убедить больше – себя или Магнуса, но в следующий момент первым подался вперёд, выдохнул горячий воздух прямо в губы и поцеловал. Интересно, когда-нибудь это ощущение исчезнет? Этот трепет и новизна, ведь каждый поцелуй с Магнусом – это маленький взрыв, каждый раз, как в первый. Они целовались неспешно, тягуче-сладко, словно пытались остановить этот момент, забыться в нём и плыть на волнах всепоглощающей нежности. Алек позволил ладоням Магнуса порхать по его телу, даже сквозь ткань одежды и бинты посылая острые импульсы обещания большего. От одной только мысли об этом большем, внизу живота начало тянуть, все желания устремились туда и скрутились в тугой влажный клубок. Кровь стучала в ушах. Ему было страшно до ломоты в суставах, но этот шаг был необходим. Едва появилась Мариз, Магнус как-то стушевался и отступил. Позволил родным спокойно поздороваться или снова начал сомневаться? Он собрался с духом и поднял взгляд. Алек застонал прямо в губы Магнуса. Тот сильнее сжал объятия и толкнулся бёдрами вперёд. Нельзя было не заметить, как сильно натянуты его брюки, твердый бугорок потёрся о член Алека, вызвав ещё один стон. Магнус усмехнулся. – Чего ты хочешь, Александр? – хриплый шёпот пробежался по спине обжигающе-ледяной волной. Алек ощущал себя на канате под куполом – одно неверное движение, и сорвёшься в бездну. И он готов был сорваться. – Тебя. Магнус глухо застонал и, схватив Алека за здоровое плечо, развернул. Теперь он владел ситуацией: нависал, окружал, возбуждал ещё сильнее, потому что внезапно оказался везде. Мариз выдохнула так тихо, что услышал только он: – Я горжусь тобой, Алек. Цирковые смотрели недоверчиво, но это не было плохо. Неожиданно, да. Но не плохо. Алек облегченно рассмеялся и прижал Магнуса ближе к себе. Магнус чуть оторвался от Алека и развернул его к себе спиной, чтобы прижаться напряженным прессом. Алек, не в силах контролировать себя, почти налетел на стену и зашипел. Гипс ударился о бетон, и тело пронзила боль. Кончики пальцев, предплечье, плечо. Он зажмурился. – Александр? – дрожащий от возбуждения голос звучал испуганно. – Кажется, сегодня на подвиги я не способен, – он усмехнулся. – Давай остановимся? Алек обернулся через плечо и недоверчиво уставился на Магнуса. Он действительно это спрашивал? – Даже не думай об этом. Магнус кивнул. Тёплые губы прижались к затылку Алека, мурашки заставили его прогнуться в спине и тихо застонать. Магнус проник руками под край наброшенной поверх майки и гипса рубашки. С нажимом провёл от копчика вверх, добрался до края бинта и остановился, тяжело дыша. Алек ощутил себя хрупким вазоном времён династии Минь. Или хрустальной фигуркой, очень редкой, над которой чахли бы все коллекционеры. Но тело требовало другого. Узел внизу живота всё рос, пальцы на ногах поджимались, а джинсы с каждой секундой становились уже. Плевать на боль. Он хотел Магнуса. Везде. Сейчас. – Ну же, Магс. Я не сломаюсь. Магнус с сомнением хмыкнул. Алек понял, что он скорее остановится, чем ещё раз причинит ему боль. И эта забота хотя и была чертовски мила, но совершенна неуместна. Он не хотел останавливаться. Он хотел того самого большего. Рука сама потянулась к джинсам, держащимся на бёдрах. Он возблагодарил тот момент, когда решил отказаться от ремня, потому что одной рукой застегивать его было довольно проблематично. Пуговица легко поддалась, словно сама хотела того же, чего и Алек. Звук расстегиваемой ширинки пронёсся по тихой комнате. Магнус задохнулся. – А ты настойчив... – Привык получать, что хочу. Магнусу пришлось поддаться, как той пуговице, и он вновь оказался прижатым к стене. Алек отошёл на шаг и оглядел его с ног до головы. Полностью одетый, лишь слегка растрёпанный, с тяжело вздымающейся грудной клеткой, распахнутыми глазами и влажными, припухшими от поцелуев губами. Боже. Как же Алек его хотел. Он почти в мгновение оказался на коленях и вступил в бой с ремнем на клетчатых брюках. На греховно узких клетчатых брюках. Он не справился бы без помощи, но Магнуса повело. Они в три руки разделались с ремнём и рядом пуговиц, и Алек дёрнул вниз брюки вместе с трусами, выпуская из тесного плена возбужденную плоть. Длинный, твёрдый член – произведение искусства, не иначе – покачивался на уровне глаз Алека. Он легко подул на головку. Магнус громко застонал, двинул бёдрами и запрокинул голову назад. Всё это пробуждало воспоминания. Несколько дней назад они принесли бы только боль, но сейчас... Сейчас всё было иначе. Алек впустил их в себя, всё, что осталось в памяти, готовый смаковать их до конца своей жизни, ну или до того момента, пока они не смоются другими, более яркими, ведь впереди у них много времени. Очень много времени. Хотя та встреча в Индианаполисе наверняка не покинет его. Но сейчас хотелось всё сделать иначе. Прекрасный полуобнаженный мужчина стоял перед ним, его плоть налилась желанием, и всё это было во власти Алека. Он облизнулся. Рот наполнился слюной, потому что Алек почти ощущал на языке этот вкус. Но вместо того, чтобы утолить свою жажду и прикоснуться к члену, провести языком по головке, он просунул руку между ногами Магнуса, вынуждая его раздвинуть их шире. Брюки на щиколотках ужасно мешали, и Алек помог ему выпутаться из этой совершенно ненужной вещи. Алек наклонился и прижался губами к внутренней поверхности бедра. Вдохнул одурманивающий запах и провёл языком по бархатистой коже с тонкими черными волосками. Магнус выругался сквозь зубы и вцепился в волосы Алека. Он усмехнулся. – Потерпи. Терпи, Магс. Алек добрался до желаемого и не собирался это быстро заканчивать. Он кружил вокруг члена, дразня губами кожу, иногда чуть прикусывая, но не дотрагиваясь до главного. Член истекал смазкой, но стоило отдать должное выдержке Магнуса – он ни разу не постарался направить или подтолкнуть, хотя всё ещё держал руку на макушке Алека. Он выгнулся, когда Алек высунул язык и скользнул им вокруг пупка, а потом ниже, по дорожке волос, к лобку... И, наконец, оставил лёгкий поцелуй на головке. Они оба облегченно вздохнули. Алеку воздух показался раскаленной лавой, он с громким шипением проник в лёгкие, распаляя изнутри. Эта комнатушка на втором этаже штаб-квартиры ещё никогда не слышала таких развратных стонов и грязных словечек, которые периодически срывались с губ Магнуса. Алек высунул язык и обвёл им головку, большую, налитую, невероятно вкусную. Ему было вкусно, так чертовски вкусно, что он не смог сдержать стона, облизал ствол от головки до основания и лизнул яички. Рука на его макушке напряглась, собрав волосы в кулак. Это распалило ещё больше. Алек приоткрыл губы и насадился на возбуждённую плоть, головка уперлась в горло. Горло свело, но он наслаждался каждой секундой этого ощущения тяжести во рту. Магнус выгнулся дугой. Его руки царапали стену, а костяшки на пальцах стали белыми от напряжения. Ради такого вида Алек готов был не останавливаться никогда. Он выпустил член изо рта и вновь насадился на него. Двигал головой вперёд-назад, иногда возвращаясь к яичкам и обдавал головку горячим воздухом. Магнус шипел, его ноги дрожали от напряжения, он метался в разные стороны, и было непонятно, он хочет вырваться из сладкого плена или остаться в нём навсегда. Алек изучал языком венки на члене, таком большом, горячем и влажном. Интересно, какого было бы ощутить его в себе? Анус сжался. Ощутить этот прекрасный член в себе, позволить растянуть себя, почувствовать, как сначала проникает головка, затем всё глубже и глубже... – Александр, – Магнус всё же не выдержал. Крепче прижал голову Алека к себе, не дал отстраниться и с хриплым стоном кончил. Словно Алек позволил бы себе отстраниться. Солоноватая терпкая сперма попала на язык, в горло, заполнила рот, и в любой другой ситуации это было бы отвратительным опытом, но это был вкус Магнуса, это был Магнус. И Алек, выпустив опадающий член изо рта, проглотил всё до последней капли. Даже губы облизал, чтобы ни в коем случае не упустить ни капли. – Ты бесподобен, – Магнус выглядел уставшим, но удовлетворённым и счастливым. Его глаза лучились благодарностью. Алек довольно улыбнулся и на автомате сжал свой член сквозь джинсы. Ткань ещё несколько минут назад начала казаться камнем, который взял его плоть в тиски. Не сказать, что ощущения приятные. – Твоя очередь. Магнус, ослабший после оргазма, помог Алеку подняться и потянул его к кровати. Покрывало приняло их в свои воздушные объятия, которые раньше почему-то не казались такими приятным. Всё дело в том, с кем ложишься в постель, верно? Магнус сбросил с плеч пиджак и насколько было возможно быстро избавился от рубашки – Алек не мог оторвать взгляд от длинных пальцев, расстегивающих пуговицы одну за одной. – Тебя в себе, – выпалил Алек слишком быстро, чтобы подумать. – Хочу тебя в себе, – чуть медленнее произнес он и вскинул подбородок, посмотрев на Магнуса. Тот даже прекратил своё занятие от неожиданности. Его глаза казались двумя чёрными колодцами от расширившихся зрачков. Чёрными дырами, которые затягивали в свои сети любого, кто проявил неосторожность и оказался поблизости. – Хей, Александр, – тёплая ладонь легла на щеку Алека. На виске Магнуса бешено стучала жилка. – Ты ведь сказал, что не способен сейчас на подвиги. Алек протестующе засопел. Ему было плевать на боль настолько, насколько это вообще возможно. – Магс... Запрещённый приём. Это сокращение всегда дотрагивалось до каких-то струн глубоко внутри Магнуса. – Даже не думай. Но, видимо, не в этот раз. – Тем более, тебя ещё надо подготовить. Это не делается за один раз, если ты действительно хочешь получить удовольствие. По телу Алека пробежала дрожь. А когда Магнус скользнул вниз и склонился над его пахом, все возражения вылетели из головы.