Тренер

Дверь на первом этаже хлопнула, будто бы оглушая стены, значит, Николай пришёл с работы. Я слышала голоса. Они были совсем тихие, приходилось напрягать каждую клеточку уха, чтобы услышать хоть звук. Наверное, мама с ним разговаривала. Потом шаги. Они стали приближаться, и в ожидании чего-то я немного привстала, напрягая мышца пресса. Дверь в нашу комнату открылась. Из этой дырочки стал проскальзывать свет, но он был настолько тусклым, проникая в комнату совсем тоненьким лучиком. У меня не было сил повернуть голову в сторону звуков. Наверное, такое бессмысленное и тупое бессилие угнетало меня больше, чем подавленное состояние. А кого оно не угнетало? — Алиса! — воскликнула мама, — Яна Андреевича отпустили! Вот он, ручеёк жизни, внезапно раскинувший свои волны в мой день. Я вскочила в ожидании подробностей. Тело заломило, я зажмурилась на секунду, все мои мышцы, начиная от предплечий, заканчивая квадрицепсами, свело. Но ради таких новостей можно было бы потерпеть, что я и пыталась сделать. — Доказательств представлено не было. Милана забрала заявление, — объяснила мама. Такое облегчение. Камень с души. Я побежала к телефону. Но там не было ни одного Сообщения и звонка от Яна. Я набрала сама. Тишина. Гудки. Значит, позвонит сам, может быть, дела. Я старалась думать рационально, не устраивать истерик. В конце концов, у меня не было на них сил. — Я так и знала, что он порядочный юноша, — подвела никому ненужный итог мама, — надеюсь, он вернётся в спортшколу, и все будет хорошо. Я пожала плечами и плюхнулась обратно на кровать. Как же я надеялась на это, наверное, не знал никто. Мама решила покинуть нашу с Мишей обитель, тихонько закрывая дверь. Миша повернулся ко мне, неоднозначно играя бровями. — Ну я не понял, а что ты ещё здесь? — спрашивает брат, ехидно улыбаясь. — Не знаю, он пока молчит что-то, — задумчиво произношу я, снова загадывая в телефон. Беседа «11А» новое сообщение: Валерий М.: в курсе, что Ян уволился? Я перечитываю ещё раз. Странно. Ян вроде не планировал уходить из школы. Все это настораживало меня все больше и больше. В голову ненароком начали лезть ненужные мысли. Успокойся, Мармеладкина. Все нормально. Все же нормально? Грань чего-то приемлемого стерлась давно в моей памяти. Я не знала, как реагировать на события. Казалось, слёзы будут глупы, а радость слишком банальна. Телефон звенит, и мои глаза с пиздецки молниеносной скоростью переводятся на него. Номер незнакомый. Смс: «Я всегда выигрываю, он пришёл ко мне», вместе с тем фото, как Ян лежит на диване в их доме спиной. Сердце, низ живота прожгло до такой степени, что там, кажется, не осталось ни единой живой клетки. Один пепел. Так, ладно. Бред же. Камилла могла отправить старое фото или ещё что-то. В конце концов он мог прийти поговорить. Чёрт. Или не просто поговорить. Мне же он не отвечает. Вот она, бабская злость, про которую ходят легенды. «Сексизм», - скажут толеранты, но, если это действительно правда, неужели нельзя ее сказать? Какого хуя, Ян? Злость быстро сменилась разочарованием, а потом наоборот. Я думала, что делать. Собирать вещи и ехать вломить ему космической пизды или остаться дома и поплакать в одиночестве. Второй вариант казался абсурдно смешным, но самым доступным: действительно, почему бы не продлить долгожданные моменты самобичевания? — Лис, твоя жопа сейчас на кровати дыру прожжёт. Что тебя так разозлило? — Миша непонимающе рассматривал меня, — или кто? Второй вариант был как никогда верен. Мой бойфренд все это время скитался хуй пойми где, а сейчас находится у бывшей жены на диване? Если я сейчас же не получу дозу адекватных объяснений, то разнесу в пух и прах весь дом. Мне пришлось снова ехать туда. Я чувствовала себя дурой. Ну знаете, любовница, которую все это время обманывали, а потом дали пинка под зад. Наверное, на какие-то доли секунд я задумалась. Да или нет. Как будто бы этот выбор сейчас должен был решить судьбу. Мне кажется, я была настолько зла, что готова была убивать. В прямом смысле слова. Взять половник и отходить пару раз Камиллу. Или вырвать ей все волосы с головы…пинцетом. Моя гордость тихо пищала в голове, что вот он — знак, что это конец истории. Пора избавиться от этой проблемой интрижки и уйти в закат. Что не надо ехать, можно остаться дома и как порядочная девушка ждать, что он позвонит сам. Но кому нужна эта обоссаная гордость, когда дело в Яне? Вот мы вдвоём: я и моя огресся стояли на пороге этого дома. Тупо. Просто жесть как. Я постучалась. Дверь открыл Ян. События были лучше и лучше. Он был в непонятном состоянии, а изо рта пахло спиртягой. Запах бухла я могла почувствовать за пять километров, даже сказать, какой напиток. Что ж, плохой опыт тоже опыт. — Какого хуя ты тут делаешь? — в лоб начала я, едва дверь открылась. Вот я готова воевать. А вот он. Ян в своей манере стоял, развалившись в проеме. Голову он облокотил на руку, и его волосы смялись, превращаясь в лёгких беспорядок. Лёгкий беспорядок, который мог свести с ума половину города и девяносто процентов спортшколы «Юность». Лицо его выражало спокойствие ровно до той самой секунды, пока наши взгляды не встретились. Мои, наливающиеся яростью и его, чистый алмазный мрак. Ян встрепенулся сразу же, как будто только сейчас понял, кто перед ним. Он молча меня оглядывал, а я стояла со скрещенными на груди руками, ожидая объяснений. Внутри все будто расцвело, и я готова была сейчас его просто обнять. Почувствовать в руках твердость его мышц, родной запах чего-то мужского и нежного. Я хотела, чтобы его руки завязались узлом за моей спиной, не давая мне вырваться. — А ты? — едва невнятно произнёс он. Диалог больше походил на тупую сцену немого кино или подросткового романа. Я не знала, что сказать дальше. Слова рассыпались, а буквы будто стали чужими и не хотели складываться. — Лазурский, — я первый раз назвала его по фамилии, — ты в край охамел или как? На звонки ответить слабо или чо? — Али-и-и-иса, сбавь обороты, — едва слышно сказал он, — я пришёл вещи забрать кое-какие. Его глаза блестели. Губы были сжаты в едва уловимую улыбку. Как черт, он был симпатичен. — Свою совесть, я надеюсь. А то ты её явно где-то потерял, — сквозь зубы парирую я. Да, я была так зла, что у меня кипела голова. Но он стоял такой родной здесь, пусть и пьяный. Я боролась с желанием наорать, высказать, какой он мудила и уйти, но минус этого варианта был в том, что Камилла на целую ночь получит его бесконтрольное тело. Второй вариант: переступить через свою гордость, забрать Яна и уехать. Черт, он виноват передо мной. Приехал хер знает зачем к Камилле. Алиса Мармеладкина канон эдишн послала бы, но я то улучшенная версия. Наверное. — Ну забрал вещи или как? Я тебя домой забираю, — решаю свою судьбу я. Сзади слышится голос Камиллы: — Никуда ты моего мужа не повезешь, малолетка! Где все это время пребывала сущность этой ведомы, неизвестно. Оно же лучше. Я хватаю Яна за руку и кричу: — Иди-ка в пизду, Камилл. Мы бежим к машине, Ян прямо в тапках, в одном свитере. Он вынимает из штанов ключи: — Я за руль сесть не могу, — смеётся. Я хватаю ключи быстрее: — Я поведу. Может быть, это не лучшая моя идея, сесть за BMW Яна, но я же сдала уже экзамен в ГИБДД, в восемнадцать получу права. Какая разница, водить-то умею. Сзади уже слышится топот Камиллы и ее писклявые крики. Попытка нас остановить не увенчалась успехом. Я завожу машину. Зажимаю тормоз, опускаю ручник. Так. Сцепление, первая передача. — Сексуально, — лопочет Ян на переднем сидении. Я вижу, как Камилла выбегает из дома, но я трогаюсь. Господи, она поехала, я не заглохла. Супер. — Ключи от твоего дома с собой? — спрашиваю я, глядя на дорогу. Ян угукает. — Так я тебя люблю, Алиса-а-а, — почти мурлыкает он, — ты мое золото, мое солнышко. — Сколько ты выпил, я вообще королева вселенной, — шиплю я, хотя приятно. Говорят, пьяные люди не умеют врать. Мозг немного отпускает контроль, и они могут говорить только то, что в голове. — Но, Алис, нам надо расставаться уже, — внезапно тон его меняется, — я тебя так люблю, — с придыханием произносит он, — но погублю же. Мне больновато. Стреляет где-то в правом предсердии. — Я тебя правда люблю, — произносит он и засыпает. Москва горит огнями, оно и понятно: вечер. Мы стоим в пробке. Мужчина с соседней полосы смотрит на меня. Ну, мемно. Такая молодая и на бэхе. Единственный мой страх — нас поймают менты. Я стараюсь ехать по средней полосе, не считая поворотов. Ян тихо сопит. Слишком много адреналина. Но почему-то именно сейчас я чувствую себя королевой жизни, я владею ситуацией, я решаю, что и как. Я вроде чертовски рада, что в неравной битве гордости и желания бороться за своё счастье победил второй боец, но блин. Столько стараний ради моей истории любви это дико даже для меня. Конечно, я не знала, сколько делает Ян для наших с ним отношений, чем жертвует, черт, он кинул свою беременную жену. Мы наконец-то подъезжаем к дому. Кажется, сиденье подо мной тупо всё потное. Да, это было страхово, особенно когда каждый второй тебя подрезает. Я ставлю машину на ручник и «выгружаю» Яна. Иначе этот процесс вытаскивания его из машины не назвать. Тяжёлый, черт. 110кг счастья. При том, что я ровно вдвое меньше. Привет, силовая работа. Но, кое как, спотыкаясь и чуть не роняя своего красавца, я добираюсь до его квартиры. Кладу его на диван и, наконец, могу расслабиться. Это денёк из разряда «сдохни или умри», но я его пережила и могла записать эту в воображаемую «книгу достижений». Наверное, Камилла там сидела и изливалась желчью, либо уже сделала куклу вуду и тыкала меня иголкой, потому что у меня неожиданно заколола нога. Судорога. Конечно, такую тушу на себе тащить! Однако я была довольна собой. Может быть, не рациональностью, а тем, что переступила через свою треклятую обоссаную гордость. Если бы моя мама узнала об этом, то осудила бы. Как же так, Камилла беременна, а Ян Андреевич ее законный муж. Только вот законный брак не особо когда-то останавливал мою маму. Так, а я что? Мой телефон прожужжал, и на дисплее появилось короткое сообщение Миши: «все ок? Он жив?». Я ответила «да» и облокотилась головой на диван, не замечая, как засыпаю.

***

Утро. Всего четыре буквы, а сколько может быть боли, радости или разочарования. Вот я и не знала, с каким чувством проснемся сегодня мы все. Когда я открыла глаза, Ян уже не спал. Он что-то шаманил на кухне, а, увидев, что я проснулась, улыбнулся. Все мое тело болело. Ноги, руки, пресс, зад. Я промычала, пытаясь перевернуться. — Доброе утро, — промычала я. — Доброе, завтрак почти готов. Садись, — мужчина указал на стул около барной стойки, — ты вчера отличилась. Я как-то смущенно кивнула. А хотела весь ругаться и устраивать ему разборки! Вместо этого я умираю от мышечной боли. Черт тебя побрал! — Давай больше без выходок, — заключаю я, — это относится к нам обоим. Мне не очень приятно было слушать о… — Представляешь, мне тоже. Я думал, меня из-за тебя посадят скорее. А Милана это кадр. — Из-за чего она так встрепенулась, не знаешь? — Знаю, я ее место на чемпионат отдал тебе, — произносит спокойно Ян, будто это обыденная вещь. Я шумно втягиваю воздух. Вот как. Мест много, остальные точно будут заняты сборной. А это, значит, отдавалось на выбор тренеру. И Ян, конечно же, сделал самый непрофессиональный выбор в своей жизни. — А почему? — быстро решаю спросить я. — Потому что ты этого достойна. Вот слова, которые тебе не говорят каждый день. Достойна. Всю жизнь я думала, что не достойна нормальной семьи, нормальной жизни, нормальных успехов. А вот, оказывается, чего я достойна. Стать причиной заявы в полицию... — Ты знаешь, что тебя за это сожрут, — говорю я, беря вилку. — Не сожрут, там почти все бабы, а бабам я нравлюсь, — Ян подмигивает. Самодовольность и нахальность это он. Я лишь улыбаюсь, а что я могу сказать? Да, Ян, ты чертовски прав и красив? Так он и без меня это знает. — Я думала, ты не пьёшь, — как-то задумчиво произнесла я, решив все же озвучить свои мысли. — Не пью, но… — он замялся, почесывая затылок, — я очень испугался и за тебя, и за себя. Я посмотрела на него ещё раз. На его лохматые, темнеющие волосы, которые были очень густы и блестящи, на его всегда смеющиеся глаза. Ох этот взгляд смеющихся глаз, который навсегда в моем сердце. Первые морщинки у глаз, говорящие: «ну вот, ему скоро тридцать!». Я ухмыльнулась. Я хочу тебя запомнить таким. Моим. Все снова счастливы и довольны, но знаете, когда готовишь в сковородке, в которой было протухшее мясо, она все равно подванивает. Так же было и сейчас. Осадок остался. Из школы Ян благополучно и мимолетно ушёл, так же как и появился в ней. Какую реакцию это вызвало? Мне тоже был интересен ответ на этот вопрос. Однако сейчас были каникулы, и мы уже этого явно не узнаём до января. Возможно все и поутихнет. Но на тренировках всё было по-другому. Девчонки то и дело строили глазки, будто бы желая стать его «новой жертвой», но никаких жертв не было. Просто эти малолетние разбалованные сучки хотели этого мужчину. Особенно старшая группа.

***

Я положила сумку на лавку, начиная вытаскивать тренировочные вещи. Рядом со мной были две девчонки из старшей группы. Почти никого по имени я не знала и не хотела. Мне было плевать на них. Они считали меня высокомерной стервой, а мне тоже хотелось себя такой считать. Но я ею не была. Просто я знала, что это один из моих последних шансов что-то сделать в гимнастике и закрыть гештальт. Увидеть, как моя мама ловит нереальный восторг, увидев меня на пьедестале первого места на чемпионате мира, кроткий кивок Миши типа «ну чо, молодец, а теперь купи мне чипсы в том автомате». Яна, который будет мной доволен, и мы… мы что? Расскажем, что встречаемся моей маме? Да нет, это смешно и как-то нереально. Или вообще разойдёмся? — Ты видела Яна Андреевича? Он сейчас выходил из машины в белой футболке, у него так видно мышцы, я потекла, — заявила блондинка. Единственное, что у неё сейчас потечёт это кровь из носа, когда я ей его расквашу. — Я бы так хотела, чтобы он меня после тренировки позвал в тренерскую, взял за волосы и, — девчонка запищала, — дико оттрахал! Я поперхнулась своей же слюной. Чего он тебя? Ты себя видела, косожопая курица. Я осмотрела мельком её. Лет семнадцать, волосы закреплены в фирменной гимнастической прическе. Хвост, из него коса, и все это завязано в полухвост. Черты лица не запоминающиеся. Маленький вздернутый нос, глаза обычные голубые, посажены друг от друга в метре. На акулу-молот похожа. Да и вторая не мисс вселенная. Внутренне я ликовала. Да потому что они обнаглевшие дебилки, а я нет. Огресся, Мармеладкина. Оценивать по внешности было последним, что я обычно делала. Но бабской тупости никто не отменял. О, нет, мизогония. Я слышу ваши крики. Да нихрена. Не желая слушать их дальнейших речей, я вышла в зал. Потолки его были огромной высоты. Казалось, если рядом поставить Эльбрус, то гора проиграет по высоте нашему потолку. Конечно, ненавязчивый запах сырости, летающий в помещении был тут как тут. Ходят легенды, что если его не будет, то победы нашей сборной навсегда закончатся, и мы станем подзаборной. Я глубоко вдохнула и начала разминку. За окном уже стемнело, не было видно ни души. Дни стали слишком коротки, чтобы уловить их прелесть, ведь половина суток — вечер. Тёмный и страшный. В зал вошёл Ян, в одной белой футболке. В декабре месяце. Я тут же подлетела к нему. Правда, взрослые люди всегда кажутся умнее и мудрее? А вот нет. Взрослые мужчины тем более. — Ты больной? Куртки для кого делаются? — прошипела я, осматривая его. — Я на машине, тут минуту дойти до входа, но мне приятно, — он щелкнул меня по носу и последовал в тренерскую. Я полетела за ним, влетая в комнату словно сумасшедшая. — Ян, если простудишься, я сама лично тебя убью, понял? — предприняла попытку я. Знаете самый надёжный способ заткнуть девушку? Очень банальный, примитивный, тупой и стереотипный. Поцеловать. Но наше счастье длилось недолго. У недотренера зазвонил телефон и, к сожалению, он ответил. — Да, на тренировке, конечно, — произнёс он, улыбаясь и кладя руку мне на затылок. Ян нахмурился, поглаживая мою голову. Он напрягся, убирая руку и ставя ее на стол. — Да-да. Мы решим, не переживайте. Разговор заканчивается, как и воздух в моих лёгких. Ян поворачивается и пытается будто бы просканировать меня взглядом. Я непонимающе стою в оцепенении. — Ничего мне рассказать не хочешь? — мужчина облокачивается обеими руками на стол и теперь это выглядит как нападка в мою сторону. Всем телом он подался вперёд, дыша мне практически в лицо. — Что с тобой? — Ян аккуратно берет меня за подбородок, поднимая лицо вверх. Я не могу сказать и слова, потому что стою, зажимая свои ягодицы, как могу, лишь бы не заплакать. Предательские глаза хотят сдаться, как и мое тело. — Разве мы не можем обсудить любую проблему? — Ян бегает взглядом по моему лицу, — Лиса. Я упорно молчу. — Я не знаю, что сказать, — нахмурившись, произношу я, — чувствую себя странно. — Я заберу тебя после тренировки и поговорим, ладно? — тёплые мужские руки меня обнимают и прижимают к себе. Я оборачиваюсь и выхожу из тренерской. Ощущение, что меня становится все меньше, и я потеряла где-то частичку Алисы Мармеладкиной. Однако на тренировке я забываюсь. Как будто бы проблем нет, как и ничего вокруг. Лишь я, ковёр и мое упорство. Тело все ещё будто бы совсем слабое, протестующие против тренировок и вообще каких-либо телодвижений. — Настя, ну топорно, — Ян цокает. — Не тянется совсем! — девушка расстроенно выпячивает губы, — может, поможете? Ян кивает, подходя и аккуратно берет девушку за ногу, натягивая. Настя упирается рукой в плечо Яна. Я зажимаю пальцы в кулаки до боли, а скрежет моих зубов слышно на том конце планеты. — У меня со связками вообще какой-то треш, — девушка морщится, — после занятия, может быть, поработать? — Насть, чемпионат в скором времени, мне нужно чуть больше временить уделить тем, кто едет. — Ох да, конечно, — девушка улыбается, — может быть, вам помочь? — Спасибо за любезность. Я думаю, тренерский состав справится. Дальнейшего разговора я не слышу. Ведь сознание застилает пелены злости. Я перебегаю на другой конец зала, где стоит козел, но не Ян. Движения настолько сложно совершать, что я в шаге от отчаяния. Ещё и краем глаза приходится наблюдать за разговором Яна и этой суки. Потом ещё помощь вдруг нужна и Лике, и Свете. И я совсем отхожу на второй план. Теряюсь где-то в декорациях. И в конце, конечно, заминка со слезами от содранных мозолей. Я выдыхаю, вытирая унизительные прозрачные горошинки с лица. После чего встаю и медленно плетусь в раздевалку за всеми. — Алиса, — Ян догоняет меня, слегка касаясь плеча, — я тебя буду ждать в машине? — Слушай, Ян, я так устала. Ещё и послезавтра Новый год. Может быть, спишемся? Я очень хочу отдохнуть, — пытаюсь отвязаться я. На самом деле злость и ревность одолели меня, и я хочу отшить Яна. — Да, конечно, — мужчина кивает, — давай хотя бы просто подвезу? Я киваю, покорно соглашаясь. Нет сил и времена придумывать ещё одну маленькую глупую ложь. Войдя в раздевалку, хочется вырваться. Куда-нибудь прямо в лицо одной из гимнасток. — Алис, ты чего грустная такая? — Настя смотрит в упор на меня, — Ян Андреевич вернулся, надо радоваться. — Да она просто единственная, кто с ним не в ладах, — отзывается Лика, которая была на сборах и видела наши стычки, — не знаю, что у них там, но в лагере они знатно срались. — Ого, — Настя закусывает губу, — зря ты, Алис, он хороший. Жаль, что женатый. Но это можно и исправить. Говорят, жена у него не ревнивая, прощает ему похождения налево. Девчонки дружно захихикали, а я старалась не продыхнуть лишний раз. — Да, он всегда трахается с такими фифами, хотя и жена вроде ничего такая, — Лика закатила глаза. — Она просто сука. Помнишь, как приходила сюда, угрожала нам, чтобы мы на ее мужа не смотрели? — Да! — Лика хлопнула ладошкой по ноге, — история просто мем. Лучше бы своего мужика удовлетворяла как надо. Я не выдержала и, схватив сумку, выбежала из раздевалки, едва не заливаясь в истерике. Поеду домой так, надену куртку и уеду. Господи. Господи. — Лис, ты куда? — я пробежала мимо Яна, словно молния, когда тот пытался, меня задержать. — Да вы можете все не косячить! — крикнула я, прикрывая горящее от злости лицо, — Ян, просто отъебись, ок? — В себя приди! — Ян дернул меня за руку, после чего хватая мое запястье, — пошли. Мужчина потащил меня за руку на парковку, укутывая в куртку, пока я всеми силами старалась отбиться от него. — Ты ведь трахался с ними! Господи, с этими девочками! — кричала я, вырываясь. Вокруг запуталось все. Волосы вокруг моего мокрого лица. Мысли, ударяющие в виски выстрелами. Куртка, непонятно надетая. Слова, вылетавшие из моего рта. — С кем, господи, с кем? — умоляющего вопрошал Ян, ведя машину. — Со всеми ними, Ян! Я тебя не видела сколько дней, ты не позвонил! Где ты был, где? Я о тебе ровным счётом не знаю, да кто ты мне? Парень?

***

Вы знаете. Тот момент, когда вы сидите и понимаете, что все кончено. Сердца разбиты, а слова сказаны. Я сидела в прихожей в дебильно одетой куртке, не понимающая, что делать. Сумка с тренировочными вещами валялась где-то рядом, как и мое существо. — Ой, ты дома, — мама вышла в прихожую, вытирая руки о кухонное полотенце. Увидев меня, она пришла в ужас. Полотенце выпало из её рук на пол, бесшумно приземляясь. — Господи, Алиса, — она кинулась ко мне, не зная, что делать. Сняла куртку, аккуратно вешая её на крючок в прихожей. После чего убрала прилипшие волосы с лица и повела в ванную умываться. Мне вдруг стало как-то легче, неприятное чувство непринятия своей ничтожности ушло на второй план, дав дорогу стыду. Сериал стыд нужно было снимать про меня, я считаю. И только.

***

Стук вилок. На столе запечённая курица с хрустящей корочкой. Овощной салат, порезанный тонкими ломтиками и заправленный маслом. Плов, Оливье и моя недовольная мина. Как говорится, выбирай, что хочешь. — Коль, как на работе? — мама отрезала ему голень, подавая тарелку и пиля взглядом мужчину. Николай начал рассказ о своих делах, о том, как прошёл день, но я ничего не слышала. Я видела только взгляд Миши. Какой-то совсем тусклый и разочарованный. — Алиса, как твоё здоровье? — взгляд Николай и всеобщее внимание в целом стало моим. — Ну, лучше вроде, — смущенно ответила я, почёсывая затылок и кладя красивую точеную вилку. — У меня есть знакомая в клинике, я могу договориться. — Спасибо, — кивнула я. В этот момент мама бросила неоднозначный взгляд на мужа. Конечно же, Николай начал обо мне заботиться. Возможно уже проснулись отцовские инстинкты к будущему родному ребёнку. А тут как раз таки я. Но папа мне не нужен, мне нужно просто личное пространство...