Если ты меня вспомнишь

Мысли о том, как же всё правильно рассказать Итачи выедали её изнутри. Но это было неизбежно, вёдь уговор есть уговор. И ей нужно выполнить свою часть сделки. Хоть Мизуки и знала его мечты, планы, предпочтения, могла предугадать его эмоции, но после стольких лет, он кардинально изменился. Это был уже не тот Итачи, который раньше постоянно, неким образом, оказывался рядом и, поддерживая в трудную минуту, не боялся показывать свои чувства. Он закрылся в себе, долго оставаясь наедине с чувством вины и ненавистью к собственному "я". Именно это изменило его, надело холодную маску на его лицо, и построило каменную ограду в сердце. Солнце уже медленно подходило к горизонту, когда Мизуки в поисках парня, шагая по лесу, услышала звуки со свистом разрезающего воздух оружия, которое в следующий момент с ударом встревало в дерево. Девушка направилась туда. Совсем скоро она вышла на небольшую зеленую поляну, рядом с которой протекал маленький ручей. Беловолосая заметила знакомый силуэт, и направилась к нему, но не успела она подойти, как возле её правого уха пролетел кунай, вонзившись в дерево за спиной. Дыхание на секунду перехватило, и Мизуки замерла на месте. Итачи даже не развернулся, он бросил кунай через спину. — Зачем пришла?— холодно спросил он, всё так же, не разворачиваясь к ней лицом. — Я должна выполнить условия сделки,— в её голосе звучала щепотка дрожи, которую нельзя было не заметить.— Но прежде, позволь спросить. Что ты сделаешь с выжившим Учихой? — Даже не знаю,— хмыкнул он. — В таком случае, могу ли я просить,— беловолосая на секунду осеклась,— просить о его смерти? — Всё зависит от того, назовешь ли ты его имя... — А что,— перебила она Итачи,— если я скажу, что уже назвала его? Только вот, внимательно ли ты меня слушал?! Всё так же повернутый к ней спиной, Итачи начал вспоминать все их разговоры, пытаясь отыскать нужное имя, но ничего не приходило в голову, и это выводило его из себя. — Опять ты разговариваешь загадками,— раздраженно произнёс он, и развернувшись к ней лицом, начал медленно приближаться.— Вновь и вновь, ты переводишь темы с одной на другую. Постоянно. Не давая четкого ответа ни на один вопрос,— с каждым словом его голос нарастал, так же как и раздражение.— Ты лишь туманишь мой разум, в надежде уйти, так и не ответив прямо ни на один из них. Так чего же ты боишься? Ой, погоди, может того, что тебя никто не полюбит, за всю твою никчемную жизнь? И ты уйдешь в забвение, неизвестной и никому не будет до тебя дела, Мизуки? Его слова наносили ей увечья сильнее, чем любое оружие, которое только могло существовать. На глаза накатывались слёзы от раскрытой правды. Ведь девушка действительно боялась одиночества, которое ей грозило. Слёзы уже скатывались по её щекам, а он всё так же холодно и с неким отвращение смотрел на неё. Хотя на самом деле в душе Итачи бушевал ураган эмоций, с которыми он никак не мог совладать, а слова вырывались, именно из-за неоднозначных чувств которые он испытывал в данный момент. И это раздражало его ещё сильнее, ведь эти заплаканные глаза разного цвета он ненавидел, за то, что они испортили его спокойную жизнь, но слабое, до боли в груди, знакомое чувство, буквально умоляло его обнять и успокоить девушку. Учиха отгонял его, будто надоедливого комара, продолжая быть всё таким же непоколебимым и безразличным к её слезам. — Мизуки...— тихо приговорила беловолосая, всё так же смотря в его чёрные глаза, которые наполнились непониманием.— Ты хотел узнать имя?! Так вот оно! —Повысила она голос. — Как же мне это надоело!— с этими словами Итачи резко схватил её за шею и с силой толкнул назад, пока Мизуки не ударилась спиной о шершавую кору дерева.— Именно об этом я говорил. Ты боишься сказать правду, и всё время играешь со мной. Думаешь, я настолько глуп, чтобы не заметить этого?! Не могла придумать другого способа, чтобы умереть?— его голос переходил в яростный крик.— Кого ты пытаешься защитить?— его холодные пальцы сильнее сжимались на белоснежной шее. Но девушка даже не пыталась вырваться. И лишь дорожки от слез могли выдать её волнение и некое разочарование. Но, несмотря на это, Мизуки легко обхватила его запястье, сжимающее шею, и её лицо озарила такая же лёгкая, как и прикосновение, улыбка. — Ты запутался, Итачи. Я полностью разделяю твои чувства. Знаю, как сложно было принять решение в ту ночь, но теперь всё будет в порядке... — Не будет,— рука Учихи сжимающая шею, начала медленно поднимать девушку вверх,— ты не понимаешь... Не знаешь какую боль я испытываю из-за убийства клана. Ты никогда не поймешь то, с чем мне приходится жить каждый день,— в голосе парня вновь звучали нотки ярости. — Я знаю,— выдавила из себя Мизуки, пытаясь улыбнуться.— Я понимаю тебя... Потому что я тоже прошла через это.— девушка заметила как чёрные глаза Итачи превращаются в кровавый шаринган, и тут же прикрыла свои, ожидая чего то страшного. — Не говори так, будто понимаешь меня!— её шея казалась столь хрупкой, под его пальцами. Учиха в ярости поднял девушку выше, так что Мизуки еле могла дотягиваться кончиками пальцев ног до травы. Дышать стало тяжело, а в спину больно врезалась шершавая кора. Руки беловолосой с силой сжались на его запястье, в попытках хоть немного отстранить руку, чтобы вдохнуть. — Итачи, мне больно,— прохрипела она, но он не услышал её слов. — Ты всего лишь глупая девчонка без клана, которая лишь делает вид что всё и обо всех знает,— алые глаза горели яростью, которая затуманила разум.— Но ты не знаешь ничего. Но я могу показать тебе, хочешь? Нет?— он стал сам не свой, не замечая ничего вокруг.— На этот раз, закрытые глаза тебя больше не спасут, Мизуки,— его угрожающий голос будто звучал в её голове.— Я уже успел наложить Цукиёми. Ужасные картинки, поплыли перед глазами, сменяли одна другую. Она окунулась в ту ночь, когда клан Учиха был уничтожен. Она слышала крики людей, видела, как сверкает острое лезвие катаны. Она видела кровь, много крови, в которой тонули дома и люди. Весь мир окрасился алыми красками. Но девушка даже не пыталась прекратить кровавый показ, лишь слёзы тихо скатывались по её щекам. А потом она увидела маленького Саске, который, рыдая, смотрел на своего брата с ужасом в глазах. Мизуки ощущала на себе все его эмоции в тот момент, одновременно понимая, что уже чувствовала всё это. Но она не кричала, не билась в его руках, в надежде освободится, а лишь задыхалась. Холодно, ей было так холодно, ведь Итачи заставил вновь прочувствовать неподдельный ужас, который она испытывала в ту ночь. На своей шее она ощутила горячее дыхание. Слезы текли по щекам ручьями, спускаясь к ладони, которая всё так же сдавливала её шею. Уха коснулись горячие губы. — Ты не сможешь отсюда выбраться. Ну, что нравиться? Это моя жизнь,— она задыхалась в его руках, периодически всхлипывая. — Все ещё считаешь, что та глупость, по которой ты решила проститься с жизнью чего-то стоит? Или же ты решила назвать мне имя? — Прошу,— перед глазами все так же мелькали картинки прошлого.— Итачи, умоляю, хватит,— от её слез, рука Итачи была мокрая. Итачи отпустил. Девушка с силой рухнула на землю, ему под ноги. Мизуки жадно хватала ртом воздух, тело била дрожь, пульс стучал в висках. Перед глазами больше не было ничего, кроме пустоты и безысходности. Беловолосая не чувствовала своего тела, будто находясь где-то далеко за его приделами. И только сейчас Итачи почувствовал дрожь в теле. Стоя над ней и смотря сверху вниз, на пытающуюся отдышаться девушку, он понял, что натворил, но ничего вернуть уже нельзя. Своей вины он не чувствовал, ведь она солгала ему, и они с Кисаме перевели напрасно три дня. Поэтому Учиха развернулся и направился в другую сторону. — Глупая девчонка,— холодно произнёс он, вся ярость из голоса исчезла так же быстро, как и появилась.— Не попадайся больше мне на глаза, или же в следующий раз я не буду столь милостив к лгунье,— он медленно отдалялся от девушки. — Да,— тихо начала она немного хриплым и заплаканным голосом, всё так же продолжая сидеть на траве,— может я и глупая. И у меня никогда не было громкого имени и клана. Но я никогда не была лгуньей,— девушка опустила глаза, пытаясь, успокоится, и больше не пересекаться с ним взглядом.— Ты никогда не знал обо мне всего. Ни в прошлом, ни сейчас. Хоть я почти всю жизнь была изгоем из-за внешности, и того, что не могла оправдать ожиданий своего дедушки, но у меня были две мечты,— она говорила спокойно, хотя по щекам ещё сказывались слёзы.— Первая — обрести клан, а вторая... Второй мечтой был ты,— Мизуки перевела взгляд на удаляющуюся фигуру.— И каково же мне было, когда моя вторая мечта так безжалостно разрушила первую, напоследок оставив меня в одиночестве,— за спиной Итачи послышался всхлип.— Но я попыталась справиться со всем этим. Стереть из памяти всё, что хоть как-то было связано с тобой. А ты... Ты сейчас обвиняешь меня во лжи! Ты думаешь, я могла так поступить с тобой? Думаешь, я такой человек? Да за кого ты меня принимаешь? По твоему я так ничтожна, что буду врать единственному человеку, который был мне всегда дорог? — девушка вытирала слёзы, но они вновь наполняли жаром её глаза, скатываясь по шее и впитываясь в её легкую вишневую рубашку.— Ты хоть представляешь, как тяжело мне было? И все из-за тебя. Это ты виноват в том, что я стала такой... — Можешь винить меня хоть во всех грехах человечества — мне всё равно,— такое же безразличие и холод звучали в его голосе, когда он на секунду замер на месте, а потом продолжил путь. Мизуки медленно поднялась. И дрожащей рукой вытянула кунай, который Итачи ранние бросил в дерево, за её спиной. Глубоко вздохнув, она попыталась немного успокоиться для точного броска. "И даже если это последние, что я сделаю в этой жизни, пусть всё будет идеально".— Пронеслось в её голове. — Итачи, посмотри на своё творение,— более уверенно крикнула она ему в след. Но парень не ответил и лишь молча шагал дальше. Мизуки это взбесило, и она замахнувшись бросила кунай в его сторону. Он со свистом пролетел мимо и с силой застрял в дереве, на расстоянии нескольких метров от него. — Если хотела убить меня, нужно целиться поточнее,— хмыкнул он. — Посмотри на меня, Итачи!— повторила беловолосая. — С чего я должен...— Учиха замер на месте от увиденного. От куная, который бросила девушка в мгновения ока расползлись чёрные языки пламени, которые за несколько секунд поглотили дерево, спрятав его под тёмной огненной пеленой. Парень медленно развернулся, на поляне перед ним, стояла всё та же беловолосая заплаканная девушка, которую он три дня назад вытащил из реки. Мокрые от слез щеки блестели от света заходящего солнца, но по левой стороне прозрачные капли вдруг превратились в кровавые слёзы, выделяясь на фоне белой кожи. А её глаза, они были совсем другими — непривычно алый оттенок странно смотрелся на её необычной внешности. Но даже сейчас с глазами было что-то не так. Левый, который по природе своей всегда был черным — превратился в менгеке шаринган имеющий форму треугольной звезды. А правый, всегда белоснежный глаз был обычным шаринганом, не имеющим формы, всё те же три, похожие на занятые, точки, в центр которых был чёрный зрачок. — Мизуки,— губы Учихи еле шевельнулись, ведь он находился состояния полного оцепенения. А её алые глаза заставили проснуться его шаринган. — Я никогда тебе не лгала,— серьёзно произнесла девушка, медленно направляясь в его сторону.— Моего отца звали Иоичи Учиха. Он был предыдущим главой клана, но после его смерти на войне, мой дедушка и по совместительству старейшина клана изгнал нас с мамой, ведь считал меня не достойной носить имя Учих. Думал, что я не смогу пробудить шаринган,— слёзы всё же продолжали делать дорожки на её щеках, но кровавые глаза не выдавали эмоций — больше нет.— Я всегда пыталась вернуть, то, что у меня так несправедливо отобрали. Тренировки до полного истощения чакры и отключения сознания, всё было ради того, чтобы доказать что я на что-то способна. И среди всей этой ненависти, которая меня окружала, нависая тьмой, был лишь единственный луч света — ты.— Итачи не мог выговорить и слова, будто находясь вне своего тела. Он лишь внимательно смотрел и слушал, от удивления приоткрыв рот.— Я считала, что, получив совершенный шаринган, я смогу получить место в клане, уважение и общение с тобой, без каких либо преград,— Мизуки легко улыбнулась, сквозь слезы.— Но я не успела. Ты уничтожил всё, исчезнув из Конохи. Хочешь знать, почему я не билась в неистовых муках, от накладенного тобой Цукиёми? Потому что я уже видела эти картины, видела тебя с Саске, слышала ваш разговор, но уже было поздно что-то предпринимать. Именно тот день я прокляла, ведь появилось это,— она указала пальцем на свой левый глаз,— Менгеке Шаринган. Но из-за особенностей, он появился только на одном глазу, вызвав, таким образом, череду последствий,— она прикоснулась рукой к груди.— Болезнь, которая превратила неполноценный менгеке в нестабильное оружие смерти, которое сложно контролировать... Моё Аматерасу намного сильнее обычного, как там говорил Кисаме-сама? "На обладателя таких глаз наложено проклятие, а за душу аномалий сражаются свет и тьма, наделяя неистовыми способностями" ?! В какой-то степени это правда,— процитировав мечника, Мизуки подходила все ближе.— Но именно эти способности не дают мне спокойно жить среди людей. Это моя тьма, от которой мне никогда не избавится,— Мизуки уже подошла в плотную к парню, и её голос стал тише. Он все так же безмолвно смотрел в её красные, но такие разные глаза.— Эта тьма, с каждым днём пожирает меня изнутри, оставляя лишь пустоту. Когда я не смогла контролировать её в прошлый раз, я чуть не уничтожила часть деревни,- по щекам вновь скатились слезы.— Нельзя, что бы это повторилось,- неожиданно для Учихи, обладательница алых глаз опустилась на колени.—Поэтому я прошу тебя Итачи-сама, убить меня,— её голос был серъёзен, а глаза наполнены мольбой.— Потому что больше у меня ничего не осталось. Ни страха. Ни ненависти. Ни долга. Ничего... Но если ты этого не сделаешь, то рано или поздно, эта тьма,— девушка взглянула на горящее чёрное пламя, за его спиной,— она поглотит мою душу, и тогда я невольно уничтожу всё, что мне дорого... Договорив эти слова девушка сделала глубокий выдох, пытаясь успокоиться. И у неё частично получилось, хотя глаза немного жгли от пролитых слез. Мизуки сказала всё, что хотела. Рассказала всю правду, и от этого ей стало намного легче. С плеч будто упал огромный груз, который ей пришлось тащить через всю жизнь. Пусть даже он не вспомнит её, но будет знать, что он всегда был ей дорог, даже не смотря на всё, что он ей наговорил и что сделал. Этого было для неё достаточно. Сейчас она надеялась лишь на рассудительность Итачи. В голове картинками проносились воспоминания, тех трёх незабываемых дней, которые ей пришлось провести в компании Итачи и Кисаме. Это одни из немногих лучших воспоминаний в её жизни, которые приносили спокойствие в душу, каждый раз, когда она о них думала. — Не позволю,— прозвучал голос Итачи, а острое лезвие куная оказалось возле её шеи. Мизуки легко улыбнулась, и прикрыла глаза, ведь была спокойна: единственный луч света в её жизни, уничтожит всю ту тьму, которой были наполнены её глаза… "Жаль, что я провела с вами так мало времени",— перед глазам проплыли тени всех дорогих ей людей, которых, она потеряла: Кирико, Иоичи, даже её дедушка; и тех, кого она потеряет через мгновение, уйдя в забвение: Кисаме, Итачи... Эти мысли навеивали грусть, но другого выхода не было...