Рау

Они отдыхали более часа. Мегаро вытянул ноги вдоль покрытого мхом дерева и прикрыл глаза, откинувшись спиной на ветку. Рау последовал его примеру и даже ненадолго задремал — снов не увидел, но успел за эти несколько минут хорошо отдохнуть. Сквозь сон расслышал тихий шорох и открыл глаза. Мегаро пристально вглядывался во тьму, держа меч наготове. Луноцвет, прицепленный на сучок для отпугивания крупных хищников, освещал место привала и свалку гнилых брёвен вокруг, но никаких двойных огоньков поблизости не высвечивал. Рау вытащил кинжал и спрятал светильник. Шорох повторился, треснула сухая палочка, и оба путешественника замерли в напряжении, готовые отразить атаку, но неведомое существо потопталось поблизости и ушло, ломая мелкие ветки. Мегаро выждал немного, встал и потянулся. — Уходим, — скомандовал он и спрятал меч за спину. Впрочем, ходьбой это нельзя было назвать: они не шли, а лезли по бурелому, перебирались через гнилые брёвна и обходили наклонённые вывороченные деревья, грозящие рухнуть в любую секунду. Пахло влажной землёй и грибами. Мелкий и частый, как щетина, древесный молодняк хлестал и царапал, норовя попасть по глазам, а почва под ногами противно хлюпала. — Не угоди в трясину, — угрюмо предостерёг Мегаро. «Только трясины здесь для полного счастья и недоставало», — подумал Рау, перелезая через очередной необъятный ствол, покрытый желтоватой плесенью. К счастью, заваленный буреломом участок был небольшим, и довольно скоро они выбрались на более-менее ровную поверхность. Он снял рюкзак и прислонился к первому попавшемуся дереву, переводя дыхание. — Ладно, десять минут отдыхаем, — смилостивился аристократ и уселся прямо на землю у подножия соседнего дерева. — Можешь заодно задать свои вопросы. — Кто вокруг нас шатался? — спросил Рау первое, что пришло в голову. — Не хищник ли? — На животное точно не похоже, не знаю я таких животных, чтобы ходили на двух ногах и в подбитой обуви. Рау прислушался и огляделся вокруг. Почему-то эта новость показалась ему зловещей. Уж лучше бы за ними следил зверь! Почуяв удобный момент, он решил немного разузнать о лесных жителях: — Мегаро, а те дикие люди, которые живут в Лесу… Они чем вообще занимаются? — Какие дикие люди? — нахмурился дворянин. — Ты их видел? — Ну да. Когда на ветвях ночевал, как горностай. Шестеро мимо прошли. Галдели, как чумовые. — Рассказывай, — потребовал Мегаро. Рау, пожав плечами, рассказал ему всё, что запомнил: и о вооружении диких людей, и об их одежде, даже внешность, как мог, описал. Не забыл и о мёртвом звере, привязанном к ветке. — А последний из отряда долго-долго стоял под моим деревом и смотрел вверх. Но, к счастью, не заметил. — Заметил, будь уверен. Просто не стал говорить своим. Решил выследить тебя в одиночку, чтоб глотку перерезать и забрать твоё барахло, — сказал Мегаро и, заметив ошарашенный взгляд своего помощника, пояснил: — Это разбойники. Их тоже призвал Лес, но они продолжают пить вино. А пьющий служитель Леса перестаёт быть похожим на человека. Они, конечно, тоже обретают знания и умения, но превращаются при этом в такую погань, что крестовики и то лучше. Рау уставился на него: — Ладно. Я всё могу понять. Пусть они разбойники, грабители. Но зверьё-то мёртвое зачем с собой таскают? Почему бы не закопать там, где нашли, или просто не бросить? Ведь туши-то тяжеленные. — А они их жрут, — невозмутимо сообщил Мегаро. — Жарят на костре и жрут. Как мы с тобой — хлебцы. У Рау отвисла челюсть. — Но как же так? Это же чертовщина какая-то. Не может вино уродовать человека настолько, чтобы он превратился в землеройщика! — В Лесу — может. Законы Леса нужно соблюдать очень строго, если хочешь выжить. Кстати, разбойники редко протягивают больше трёх лет. — Лучше бы я молчал про них, — глухо сказал Рау. — Нет. Теперь я хотя бы знаю, кто за нами увязался. — Тот самый? — Можешь не сомневаться. И его нужно убить — чем скорее, тем лучше. Рау посмотрел по сторонам, но за кругом света был сплошной мрак. Да, прибавилось забот. Лес и без разбойника-следопыта был страшным местом, а теперь ещё и удара ножом надо ждать откуда угодно. Или стрелы. Он вгляделся в темноту за буреломом. Глухую тишину не нарушал ни малейший звук, и ни один лист не колыхался. Земля тут была не чёрной, а серой, как зола, и листья тоже казались присыпанными пеплом. — Они не стреляют из лука — прицелиться не могут, — добавил аристократ в ответ на немой вопрос своего помощника. — И кинжалы не бросают по той же причине. У них в глазах двоится. Зато в рукопашной — страшнее зверя… Ну, идём, что ли, — и он одним движением поднялся на ноги. Словно и не было отдыха. Рюкзак опять стал тяжёлым, боль вернулась, и Рау вытащил палку: и опора, и с оружием в руках как-то спокойней. В своё время он много путешествовал по окрестным лесам, к долгим пешим переходам привык и свою нынешнюю усталость связывал с недавним ранением. К счастью, трудные участки были уже позади. Деревья тут росли очень редко, но их широкие и густые кроны сплетались между собой, образуя потолок. Изредка попадались грибы, похожие на серые кожаные мешки, но Мегаро не велел к ним прикасаться, сказав, что они ядовитые. — Такие грибы указывают, что поблизости лужа с ядом, так что смотри под ноги, — велел он. Лужа вскоре обнаружилась, мелкая и пересыхающая, они заметили её издалека и обошли — благо, земля была ровной, и не пришлось пробираться через заросли. А вскоре и идти, и дышать стало заметно легче, повеяло влагой, деревья расступились, и путешественники вышли на равнину. Рау обрадовался, снова увидев звёзды: пусть они отсюда и казались мелкими, но ведь эти же звёзды смотрели сейчас и на родную деревню. В его душе вспыхнула надежда. — Лес кончился? — спросил он с затаённой радостью. — Это пустошь, — сказал дворянин, — их в Лесу немного, но они есть. Здесь главное — не попасться на глаза кому не надо. Так что прибавим ходу. Песок на равнине был чёрен и испещрён множеством следов. Рау не присматривался к ним нарочно, но, увидев глубокий, уродливый, многопалый след длиной в пару человеческих ростов, не смог удержаться от короткого ругательства. Он даже палку сунул в чехол и обвёл светильником всю вмятину, чтобы рассмотреть. След был свежий, и от этого становилось как-то не по себе. Да по сравнению с этим чудищем грохон будет просто козявкой! Всплыл в памяти сегодняшний кошмарный сон. — Не задерживайся, — сухо бросил через плечо идущий впереди Мегаро. Рау догнал его и вполголоса пробормотал: — Странно, что в этом Лесу вообще кто-то умудряется выжить, если тут… такие зверюшки. — Самые страшные враги следов не оставляют, — проворчал аристократ, остановился на миг и поднял что-то с земли. Блеснуло золото, и Рау понял, что это ещё одна проклятая монета. Через несколько минут ходьбы он заметил впереди свечение в воздухе и принял его поначалу за туман, но приблизившись, различил в висящем над землёй облачке мельчайшие пылинки, от которых исходил жёлтый свет. Эти частицы походили на живые минералы, только очень маленькие. Они медленно летали стайками, кружились в хороводах, шарахались от него, когда он протягивал к ним руку, и манили своей волшебной красотой. Рау против воли залюбовался. Мегаро прошёл сквозь сияющее облачко, не обращая внимания на частицы, бросившиеся от него врассыпную, и Рау не решился выпытывать на ходу о природе этих существ, спросил только: — Они не опасны? — Для живых — нет, — бесстрастно ответил Мегаро, оставив своего помощника в ещё большем недоумении. Речная свежесть заставила Рау поёжиться. Запахло водорослями, а вскоре под ногами засверкала узкая лента ручейка. Синие и серые травинки пробивались кое-где по его берегам, но по большей части всё было вытоптано животными. — Дойдём до истока, наберём воды, — сказал Мегаро. — Это чистый родник, можно пить. Но не здесь. Они пошли вдоль ручья. В белых лучах луноцвета бегущая вода искрилась, как вереница звёзд в ночном небе, шарики росы на травинках сверкали всеми цветами радуги, и эта мирная картина порождала обманчивое ощущение безопасности. Всё-таки в Чёрном Лесу была своя красота. Стосковавшийся по свету Рау жадно ловил взглядом все отблески, будь то блики на водной поверхности или свечение странных пылинок, но мелькнувшие впереди у самой земли зелёные огоньки мгновенно отрезвили его. Путешественники остановились. Рау выхватил палку, однако животное метнулось в сторону от воды, не собираясь нападать. Оно прошмыгнуло прямо перед ними, и его паучьи лапы из белого металла выглядели очень знакомо. — Крестовик, — прошептал Рау, и его раны снова заныли. — Воды, стало быть, не боится. — Это детёныш, — пояснил Мегаро, — у него ещё зубы не выросли. Взрослые вдвое крупнее. — На меня напал такой, и мало не показалось. — Тогда понятно, почему он не укусил тебя. Ты, наверно, родился в полнолуние. Вас, лопоухих, судьба хранит. Рау промолчал, но палку из рук решил не выпускать. Чтобы уменьшить нагрузку на больную руку, он перевесил обе лямки на правое плечо, готовый скинуть рюкзак при появлении противника. Пока шли, спугнули ещё нескольких тварей с водопоя, в том числе крестовика покрупнее. Что-то тёмное и ершистое, словно огромный колючий жёлудь, с шорохом уползло в темноту, оставляя борозду на песке. Зелёная плоская мерзость на множестве коротких ножек, похожая на круглую лепёшку высотой по колено и шириной в полтора шага, состоящая из одной сплошной башки с невероятным количеством зубов, подбежала к Рау, разинула пасть и зашипела. Он рубанул палкой воздух и сам не понял, как оказался за пять шагов от чудовища, но тварь уже семенила прочь: то ли передумала, то ли у них тут в Лесу не принято было охотиться на водопое. Это, конечно, радовало, но Мегаро, напротив, встревожился и вытащил меч. — Зачем? — спросил Рау, выравнивая дыхание и опасливо глядя вслед зелёной гадине. — Они же не нападают. — Это мне и не нравится, — ответил аристократ. — Они друг друга на расстоянии чуют — возможно, сюда идёт кое-что поопаснее. Лачуга уже близко, мы почти перешли пустошь. Видишь лес? Он видел. Впереди поднималась чёрная стена, и он вновь поразился, насколько здешние деревья выше обычных. Там, в Лесу, под их кронами, это было не заметно, но на равнине бросалось в глаза. В сиянии звёзд и редких светящихся травинок песок, изрытый лапами, щупальцами и копытами, казался серым. За какую-то минуту от ручья разбежались все твари, даже пылинки исчезли. До Леса оставались считанные шаги. Рау почему-то некстати вспомнил, как легко Зетта приняла их расставание: не огорчилась, не попыталась его отговорить хотя бы для виду. Или, хуже того, обрадовалась, будто избавилась от тяжкого обязательства. Может быть, она никогда его и не любила? Не сказала ни слова поддержки, просто помахала рукой и убежала, будто он ничего для неё не значил. А через день после этого на него напала лесная тварь, располосовав всю руку. Наверно, Зетта уже забыла его. А он здесь… Ему вдруг стало так тоскливо, что ноги начали заплетаться, и против воли он остановился. Он отчётливо слышал, как у самого леса журчит источник. Вода падала с небольшой высоты, и Рау различил силуэт камня, из которого бил родник. Мегаро был уже там. Наваждение прошло; жажда притупила все остальные чувства, и Рау бросился к воде, но напиться не успел. Всё случилось так быстро, что он даже не сообразил, что происходит: отовсюду полезли чёрные проволоки-щупальца, словно выросла сотня прутьев, они поднимались прямо из песка, как частокол, и становились всё выше и выше, а Мегаро отчаянно делал ему знаки руками. Рау, вместо того чтобы кинуться назад, поспешил к нему, лавируя среди шевелящейся проволоки, и Мегаро закричал: — Взлетай! Это верёвочник! Он не умеет прыгать! А дальше было как в бреду. Взметая тучи пыли, из-под песка вырвалось продолговатое чёрное тело с мириадом щупалец немыслимой длины — это притаившийся под землёй верёвочник, похожий на клубок толстых нитей, поджидал их у родника и теперь набросился на свою жертву. Рау шарахнулся вправо и проскочил между прутьев, прежде чем хищник собрался в плотный шар высотой с человека. Рау со всех ног мчался к деревьям, ему навстречу бежал Мегаро с мечом в руке и что-то кричал. Но верёвочник не собирался упускать свою добычу. Распустив щупальца с яростным скрежетом, он мгновенно увеличился в размерах, буквально накатился на убегающего Рау и сшиб его с ног. Тот в падении обрушил на моток щупалец палку. Зверь тут же оплёл её, и она разлетелась в щепки. Рау выхватил кинжал, но проволочный клубок резко опал вниз, съёживаясь, и оплёл его по рукам и ногам. Падая, Рау услышал свист меча: подоспел Мегаро. Хищник издал пронзительное стрекотанье и откатился к лесу, оставляя на песке отрубленные щупальца, но не выпуская пленника, а потом начал взбираться по ближайшему стволу. Луноцвет вместе с рюкзаком остался на земле. Мегаро что-то кричал, но Рау не слышал: чувствуя, как его волокут наверх, он с трудом извернулся и всадил кинжал в кожистую тушу. Верёвочник зашипел и сдавил его руку плотнее. Пальцы онемели и разжались. Перед лицом Рау блеснул круглый и большой, как плошка, одиночный глаз, и прямо под этим глазом щелкнули зубы. Чудовище добралось до нижних ветвей, уцепилось поудобнее, обмотало щупальцем шею бьющегося Рау и начало её сдавливать. Уже задыхаясь, он рванулся из последних сил, но проволочные путы лишь вцепились в него ещё крепче. Он скорее почувствовал, чем услышал, как что-то со стуком вонзилось в дерево. Судя по тому, как верёвочник оглушительно застрекотал и задёргался, его задело. Последовал второй удар, и отрубленное щупальце упало на землю, смертельная хватка ослабла, и хищник, не желая погибать из-за добычи, с размаху бросил пленника вниз… Такого страшного удара Рау не испытывал никогда в жизни. Боль пронизала всё тело, и, чтобы не закричать, он задержал дыхание. Он лежал на спине и судорожно царапал землю, а в нескольких шагах от него Мегаро добивал мечами упавшего верёвочника. Звуки битвы стихли. Над опушкой начали собираться сонмы светящихся пылинок, и Рау видел, как зверь вытянулся на земле, став почти плоским. Пылинки облепили застывшие щупальца, отчего мёртвый хищник стал похож на уродливый грозовой цветок, но смотреть на это не было сил, боль и тошнота одолевали, и он зажмурился. А потом услышал, как приближается Мегаро, и первая мысль была: добьёт. Зачем аристократу чуть живой помощник? Как бы ни сильна была боль, умирать не хотелось, и он попытался встать, но не смог шевельнуться. Он в страхе приоткрыл глаза и едва не ослеп от роящейся пыльцы, слетевшейся к нему, а в следующий миг увидел прямо над своим лицом широкую ладонь Мегаро. Это было последнее, что он помнил, прежде чем провалился во тьму.