её братишка

      Если было бы всё просто, как пишут в книгах временами, то совсем бы не болело её сердце тогда, когда разбилось на мелкие и не собираемые осколки. Она чувствовала себя маленькой девочкой с единственной мечтой, витающей в окружавшем её воздухе и пропитавшей лёгкие, — найти городские огни, предвещающие дорогу без конца и края, и утонуть в цветах нового мира; но не всем мечтам положено было сбыться.       Она стояла на улице, когда шальной весенний ветер ласкал своей непривычной теплотой открытые участки кожи и слегка приглаживал зеленеющую вокруг траву, которую девушка упорно не желала замечать. Она стояла, едва прикрыв глаза так, что виднелось, как трепещут ресницы и дрожат веки. Она стояла, и мысли поглощали её, унося в совершенно другой мир, к которому она уже успела привыкнуть больше, чем к реальному.       Прошло столько времени с тех пор, когда ахроматические цвета вихрем ворвались в её жизнь, осев на всех поверхностях толстым несмываемым слоем. Прошло столько времени с тех пор, что даже вспоминать, казалось бы, не стоило, но отрывки памяти сами собой то и дело хитро всплывали перед глазами, заставляя сердце больно сжиматься, прошло столько времени...       Приглашение?       На свадьбу...       Это было лето. Лана надела приятного персикового цвета платье, на юбке которого красовались аккуратно вышитые цветы, гармонирующие с фоном. Спокойствие и безмятежность окутали девушку, словно мягким одеялом, ведь за всё прошедшее время её сердце научилось терпеть привычную притуплённую боль, и теперь это больше походило на чувство сожаления, разбавленного толикой радости за попытку, о которой ни разу она не пожалела.       Она бродила, невзрачно проходя сквозь толпу, мимо десятков гостей, прокручивая своё поздравление раз за разом. И даже молча, даже мысленно, её голос пропадал на одном и том же месте, которое девушка успела проклясть.       — Я рад тебя видеть, — услышала Лана, — сестрёнка...       — Мы же с тобой недавно виделись, мимоходом, правда, — ответила она.       — Не так близко, — девушка подняла свой взгляд, с подозрением смотря прямо в глаза. — Вот цвет твоих глаз, например, я тогда не увидел.       — Цвет моих глаз ты запомнил на сотни и тысячи лет, я уверена.       — Уверена?       — Как и все изгибы моего тела, мягкость губ и весёлый смех. Ты всё помнишь, — едва заметно улыбнулась Лана, сцепив руки за спиной.       — Да уж... такое вряд ли забудешь, — неловко почёсывая затылок и улыбаясь, как ребёнок, ответил брат.       — Да и не хотелось бы, не так ли?       — Лана, — с укором в голосе протянул Стас, и его лицо стало немного серьёзнее, — это не то, что я хочу обсуждать на своей свадьбе.       — Ты то же самое говорил при подготовке к ней, когда я сообщила об аборте, — продолжала своё Лана, внимательно изучая движения собеседника. Он не выглядел растерянным из-за складывающегося разговора, но что-то его мучило, раз эта фраза заставила резко отреагировать.       — Прекрати, пожалуйста.       — Не прекращу, Стас. Не хочу прекращать.       — Глупо ворошить прошлое... — начал он было говорить, но его сестра мягко взяла его за руку, и он замолчал. Они стояли так около пары минут, и Лана заметила, что Стас просто смотрел на неё. Его лицо осталось каменным, как если бы он ничего не почувствовал. — Это по-детски... Думаю, ты понимаешь это.       — А ты повзрослел, — сдавленно усмехнулась Лана, но, на самом деле, это был отчаянный вздох со смехом обиды вперемешку.       Он оттолкнул. И уже не вернётся...

Я хотела умереть от рук душащих меня эмоций. Сначала жизнь была похожа на маленький совершенный ад, с остро точёными углами, об которые бьёшься постоянно. Я хотела умереть, когда плакала и скучала, когда задыхалась и не могла успокоиться. Тогда жизнь была похожа на замкнутый круг, а я как бы была уроборосом, убивающим себя мучительным способом. Я хотела сбежать, когда они возвращались в родительский дом. Тогда жизнь казалась несправедливой и издевающейся, а потом... потом стало отпускать. Чувства были, но они перестали терроризировать меня саму же. Я рада, что не умерла.