Перепутье

      «Маленький» и «скромный» двухэтажный домик впечатлял. Он и по нашим меркам весьма немал, а здесь — и вовсе, смотрится не хуже иного особняка на Рублевке. С учетом «Хамви», жрущего под двадцатку литров на сотню километров… да, расклад весьма неоднозначен. Слишком уж шикует Рика Минами, живет не по средствам. Баланс не бьется, хоть убейся. Да здесь на одном только топливе можно разориться, Хамви — натурально, «белый слон». Денег на содержание требует много, а толку с него чуть. Даже брони нет, и багажник махонький. Это же не грузовая машина, а рейдовый багги-преросток, на таких командиры должны были сопровождать танковые колонны. Проще говоря, тот же УАЗ, с аналогичной вместительностью, но заметно большими габаритами. Проходимость тоже сравнима. Даже аналогичны программы, по которым это все разрабатывалось в обеих странах. А вот Тигр…, Тигр — это совершенно другая история, несмотря на некоторую внешнюю схожесть. Легкий колесный бронетранспортер нам бы не помешал.       Сгрузив контейнеры во дворике, мы отогнали грузовик к набережной. Затем девушки ушли мыться, а я с Котой занялся оборудованием позиций. Собрал треногу для пулемета, оборудовал позицию на балконе. Так себе получилось, но укреплять особо и нечем. Капитальные железобетонные конструкции, кирпичные стены… да хоть бы и мешки с песком — все это за морем, а здесь приходится обходиться эрзацами. Так, разнесенная защита из стальных листов, с наполнителем из керамической плитки и упаковок офисной бумаги. Попалось нам тут неподалеку пара грузовиков курьерской доставки с соответствующими материалами. Плитки наружной отделки и канцтовары разные, в широком ассортименте. Хоть что-то….       Постепенно удалось добиться желаемых результатов. Даже развернуть пункт радиоэлектронной разведки, от которого сейчас никакого толку. Техника-то хорошая, это у меня ни навыков, ни знаний, ни должного уровня понимания. Так, слушаю переговоры, пишу их, хрен знает зачем. Понимаю с пятого на десятое, долбанный сленг и всех здесь он свой, что у медиков, что у полиции, что у военных. Врезался в спутниковый интернет, с которого толку еще меньше чем с прослушки. Ситуация при просмотре сайтов яснее не стала: пишут разное, понять, кто прав — решительно невозможно. Тратить время на фильтрацию — да ну его, лучше заняться подготовкой. К тому же, от избытка свободного времени, Кота потянул свои шаловливые ручки к подсумкам на снятом с себя разгрузе, намереваясь немного их перетасовать.       — Ты зачем аптечку с пояса снял? — Поинтересовался я у занервничавшего от моего пристального взгляда паренька.       — Я привык, что она на груди. — Указал он на левую лямку. — Справа рация, слева аптечка.       Картинно приложив к ладони лицо, укоризненно качаю головой:       — Кота, аптечка у всех должна быть в одном и том же месте. Унификация в подразделении полезна до крайности. Одинаковые патроны, одинаково пристрелянное оружие, одни и те же медикаменты. Одинаковая одежка, одинаковый обвес. Вот если тебя долбанут под дых, ты к сиськам своим потянешься, или скрючишься, поджимая колени к груди и ладошки к яйцам? И где я буду шарить, чтобы найти хренов жгут, пока ты истекаешь кровью? Свои запасы потрошить не стану, не надейся. Помощь всегда оказывается из комплекта самого раненого, или медиком, из специальной укладки в сумке или рюкзаке.       — Тебя точно учили! — Неожиданно ткнул он в мою сторону указательным пальцем. — Учили, как правильно! Кто? Откуда…?       — И тебя учили тоже, и Саэко и Шизуку. Учили разному, Кота. Умение орудовать остро заточенным железом — далеко не самое важное. Вы все прошли хоть какую-то подготовку. Это дает заметно большие шансы на сохранение психологической стабильности. Мне даже на заскоки плевать. Что на твою одержимость оружием, что на…, не важно. Все мы очень хреново вписываемся в обычные стандарты.       Снаружи послышалась стрельба: глухие громкие хлопки по два, с длинными интервалами между выстрелами. Двустволка. По стене дома стегнуло дробью. Взяв в руки АЕК, я осторожно вышел на балкон, пытаясь вычислить стрелка. Нашел. Прицелился. Попал первой же пулей, в голову, насмерть . Потом споро проредил зомбаков, давая шанс сбежать немногим выжившим. Безрезультатно, эти люди — сломлены, и заочно мертвы: страх убивает разум и парализует волю. Они сейчас жмутся друг к другу как овцы на бойне, не замечая ничего. Ладно, зомбаков на ближайшие метров сто зачистил, время на побег у этих «студентов» есть. Пора вплотную заняться беспилотниками и аэрофотосъемкой. Последние данные — часовой давности, уже успели устареть. Но перед этим:       — Читать лекций я не буду. Основы ты знаешь, а все остальное начинает играть свою роль только при достаточной сработанности подразделения. Отрабатывать взаимодействие будем по ходу, сейчас не до этого.       — Но как же…?       — Выполнять приказы. Под сосредоточенным огнем с нескольких позиций противник долго не живет. Особенно в Японии, где, по мнению криминалистов, избыточной пробиваемостью обладает даже сорок пятый калибр. Сорок пятый! Винтовочные пули будут шить вообще все. А на самый крайний случай у нас есть гранаты. Сомневаюсь, что мы встретимся с военными или полицейским спецназом. Или, что, хотя бы успеем это понять.       Положив ноутбук себе на колени, я вывел изображение на полутораметровую плазму, стоящую напротив двуспальной кровати. Первой же новостью стали прущие к мосту бульдозеры, типа Катерпилара Д-9. Комацу, наверное, уж не знаю, какая это модель. Четыре метра в высоту, четыре в ширину, девять в длину — да откуда в черте города появились эти два стальных монстра? Тут бы в тему пришлись ПТУРы, которых у меня сейчас нет. Зато имеется СПГ-9 с прицельной станцией. Еще можно отработать по кабине «Печенегом», бронебойно-зажигательными патронами. Но устранение водителя не гарантирует остановки бульдозера. Беспилотник в режиме камикадзе стал бы лучшим выбором, но замены им нет. Проще всего долбануть из РПГ, подобравшись вплотную. Пятьдесят-сто метров, почти в упор.       Зачем это все мне? К мосту, забитому людьми, движется два… по сути, тяжелых танка. И я не могу остаться в стороне, ведь тогда погибнет от двух до пяти тысяч народу. Предотвратить это некому, с фронта бульдозер защищен мощным отвалом, способным выдержать даже пулеметный огонь. Полиция, с этими их револьверами — дети для битья. Некому больше. Просто некому.       Двигаться непросто: вьюк с гранатами весит двадцать четыре килограмма. Шесть — бронежилет, один — каска, восемь — магазины, четыре — автомат. Около килограмма — гранаты. Тяжко. В тему бы пришелся какой-нибудь кроссовый мотоцикл. Да даже велосипед, но вот уж чего нет…. Противогаз я оставил, взяв лишь простенький респиратор. От «черемухи» защитит, и ладно.       Кота прикрывает сверху, лежа на крыше. Почти Карлсон, только, без пропеллера и в очках с диоптриями. Хреновый, казалось бы, снайпер, но стреляет на удивление хорошо, как по наитию. Уже приноровился к баллистике. Ему лучше там, чем бегать со мной. Да и девушки еще плещутся в ванной, обнулять защиту опорного пункта — чревато. Все наши запасы находятся в пределах территории дома Рики Минами. Именно поэтому, переводя дух через каждые пятьдесят метров, я поглядывал на планшет. Сверху — виднее, особенно при совмещении тепловизионного и оптического каналов, можно отследить большинство возможных угроз.       Короткие остановки необходимы не только для рекогнисцировки. Вроде и Комуро — не задохлик, и вес не слишком велик, но привычки к транспортировке тяжелых грузов пешим ходом у этого тела нет. Стесняет движения бронежилет, пот ручьем, и даже отрегулированная каска то и дело сползает на лоб. Идешь себе, считая шаги и комментируя все русским матерным. Потому что пиздец как заебало и проклял уже все, включая свою доброту и совесть, но дело обязательно нужно довести до конца. И непременно живым. Может, с десятком царапин, которые красивая медсестричка смажет йодом. Умирать нельзя. Бросать — тоже.       Негромко пиликнул наладонник: я на огневом рубеже. Счет пошел на секунды. Присоединив к контейнеру прицел, вскидываю гранатомет на плечо. Под ногами трясется асфальт, пятидесятитонные махины уже на подходе. Марка левее цели, упреждение высчитано. Выстрел. Отбрасываю пустой тубус, беру новый, цепляю прицельный блок. Стреляю по второй мишени. Попадание. У обоих бульдозеров перебиты траки, дыры в районе мотора, посекло шланги гидросистемы. Хватило и двух зарядов, это же не танки….       На шум идут орды зомби, они собираются со всех окрестных кварталов. Да, получилось громко, но сейчас это мне на руку. Слишком уж много внимания я привлек своими действиями. Потому при отходе поставил дымовую завесу, чтобы не подстрелил шальной снайпер. Обиднее всего расслабиться, и получить свое на обратном пути.       Возвращаться проще, груз уменьшается с каждым опустошенным магазином. Но идти становится и сложнее, уже изрядно сбито дыхание. Автомат порядком загажен нагаром, «дульный тормоз-компенсатор закрытого типа» возвращает в ствольную коробку немалую часть пороховых газов. Еще, он в значительной мере глушит звук выстрела и убирает вспышку. Хорошая штука, пусть и довольно неоднозначная. Если бы еще не грелась так, но тут уж ничего не поделать. Менять только, на уже остывший. И так — каждые три магазина, иначе пули начинает уводить влево и ниже.       Где-то на полпути слышу в наушниках взволнованный голос Коты:       — Комуро (ответь) Коте, прием.       Отжав тангенту, произношу в микрофон:       — В чем дело?       — Наблюдаю мужчину и девочку севернее дома. Удаление — четыреста, бегут в нашем направлении. Комуро, что делать, их же сейчас сожрут?!       — Успокойся и отсекай им хвост. Здесь я справлюсь сам. Отбой.       Последний автоматный магазин я израсходовал уже на подходе к дому. Дальше прорывался с помощью пистолета. Израсходовал два магазина, но добрался до ограды. Залез по штурмовому мостику на импровизированную галерею, откуда соскочил во внутренний дворик. И только зайдя в дом, я понял, какой величины свинью подложил себе, предупредив о намечающейся вылазке только Коту. И, сейчас меня уже ждали, расположившись на диванах все четыре девушки. Саэко экипировалась полностью, а вот остальные — сидят кто в чем придется. Свободные маечки и шортики…, медсестричка в обтягивающем топе и тонких спортивных штанах, отчетливо очерчивающих всё. Это отвлекает. Сильно отвлекает от понимания, что они все — немного выпили и заметно потеряли в адекватности. Это заметно по неровным движениям, зарумянившимся щечкам и развязавшимся языкам. Не обращая внимания на словесный поток, отвечаю лишь на интересные мне вопросы:       — Остановил два карьерных бульдозера. Да, пытались прорваться по мосту, через толпу. Нет.       Сняв с себя опустевшую разгрузку, натягиваю запасную. Беру в руки очередной автомат, эта сборка — с тепловизором. Затем поднимаюсь на второй этаж, где меня встречает какой-то весь из себя пришибленный Кота.       — Они сбежали. Я помог, перебил зомби, а они испугались и убежали…. Позицию обозначил, поддержал огнем. Что, ну что еще надо было сделать?       Пожимаю плечами:       — Встретить лицом к лицу, словами «хочешь жить — идем со мной». На Шварцнегера ты не слишком похож, но и вариантов у нас кот наплакал. Они хоть видели, куда и по кому именно ты стреляешь?       — Видели, я огонь открыл, когда он оглядывался. Хедшоты прописал влет, двадцать из двадцати! Да я такого даже на стрельбище никогда не видел, а тут…!       Встрянув его за плечо, замечаю»       — Сработал ты хорошо, это да. Хорошо сработал, но решил, что все закончилось, и расслабился, а ведь это далеко не так. Замени прицел на тепловизионный, и посматривай в сторону моста. Не забудь проверить пристрелку, пусть с ней проблем быть и не должно. А я пока схожу, посмотрю, что там с этими мимокрокодилами.       Мужик с девочкой и впрямь, недалеко убежал. Засел в одном из пустующих домов, и старательно прикидывается ветошью. Да и остальные соседи в округе, те, что остались в живых — тоже. Глушители глушителями, но полностью шум убрать невозможно даже при использовании дозвуковых пуль, коих у нас — четыре цинка. Вот никто и не высовывается, и даже светомаскировку соблюдают поголовно все. Только по нагреву проводов и можно определить, где наиболее активно используют электричество. Ну и по тепловым утечкам непосредственно из домов. При совмещении картина получается достаточно отчетливой, особенно на большом экране. Вот как сейчас, когда я вывел изображение на полутораметровую плазму.       — Ой, а что это мы тут такое смотрим? — Поинтересовалась Шизука, прижимаясь сзади своим третьим размером. Впрочем, ответная подколка получилась весьма чернушной:       — «Апокалисис сегодня», японское издание. Я пропустил тут один эпизод на второстепенном направлении и теперь заполняю этот пробел.       — Ты собрался тащить их сюда? — Поинтересовалась Шизука, глядя на интересующую меня область. В очередной раз увеличив изображение, указываю на мужчину:       — Ему есть что терять.       — О чем вы сейчас говорите? — Поинтересовался заглянувший с балкона Кота. Мое раздражение этим фактом осталось незамеченным — балаклава успешно скрывает мимику. Тем не менее, отвечаю ему, во избежание возможного непонимания:       — О возможном пополнении нашей группы. — Повернувшись к Шизуке, интересуюсь. — Почему ты настроена столь скептически?       — Не могу определить критерии, которыми ты руководствуешься при решении этих вопросов. Это напрягает.       — Адекватность, предсказуемость, управляемость. В это неспокойное время людям нужны якоря, а мужику ведь есть кого защищать. Его присутствие с большей вероятностью сыграет в плюс. Семейные люди более выдержаны и ответственны.       — Откуда же у тебя этот опыт, Комуро-сама? — В очередной раз выкрутила стервозность на максимум медсестра. Мне просто не по чину это обращение, нелепее будет только «сэнсей» или «семпай». Да и то, в прямом переводе, а не относительно коннотации. Что, впрочем, не мешает отвечать ей взаимностью:       — Эрих Мария Ремарк, Шизу-тян. Эрих Мария Ремарк.       — Вы тоже читали Ремарка? — Отвисла челюсть у Коты. Морщусь:       — Не Клэнси же мне было читать. — И не Резуна. — А с кого начинал ты?       — Хайнлайн, «Звездный десант». — Не растерялся толстяк. Все с ним теперь ясно, в том числе, и то, откуда эта страсть к оружию.       — Что дальше? — Потерла виски Шизука. — Сартр? Камю?       — Дальше я схожу вон в тот симпатичный домик и, спустя некоторое время, вернусь обратно.       — Я иду с тобой! — безапелляционно заявила медсестра. Усмехнувшись, киваю ей:       — На то, чтобы переодеться, у тебя есть пять минут. — Затем, обращаюсь к Коте. — Понимаю, беспилотники за обстановкой следят, но часовой от своей службы отвлекаться не должен. Иначе это плохой часовой. А плохой часовой — мертвый часовой.       Внизу, на первом этаже я стянул балаклаву, натянув вместо нее на лицо промышленный респиратор, затем сместил его на шею. Верну на место перед стрельбой, дышать пороховыми газами — удовольствие сомнительное. Взяв второй автомат и еще одну разгрузку, заглядываю на кухню. Да, на Бусуджиму можно положиться — на плите уже булькает несколько кастрюлек, что-то тушится в духовке. Особенную пикантность всему этому придает сама Саэко, в переднике, надетом поверх спортивного топа и обтягивающих шортов. Обернувшись, она спросила:       — Снова уходишь?       — Ненадолго.       — Хоть и уже поздно, но ужин будет готов через двадцать минут. Не стоит питаться консервами.       — Учту. Паек хоть и неплох, но к гречке придется привыкать, как к оливкам или пиву.       — Эй-эй-эй, подожди меня! — Встревожено заголосила медсестра, пробегая мимо меня в прихожую. Нет, это никуда не годится:       — Бронежилет отрегулируй, чтоб при беге не болтался.       — Я не виновата, что меня природа наградила вот этим! — Шизука даже слегка приподняла переднюю секцию, вместе с бюстом третьего размера.       — Похоже, у нее все в грудь ушло…. — Пробормотала себе под нос полусонная Рэй. Тем не менее, мы это услышали, благодаря активным наушникам. Шизука еле слышно прошипела:       — Вас бы, малолеток, в Пуанкаре увидеть. — Затем, возмутилась во весь голос, ощутив мою ладонь на своем бедре. — Эй, а что ты…       — Иначе плита так и будет похлопывать по твоим вторым «девяностым». Не, если ты хочешь массаж…?       — Имеется опыт? — Поинтересовалась медсестра, таким же макаром защелкивая правый карабин.       — Странно, что у тебя его нет. С такой-то подругой….       — У Рики бронежилет скрытого ношения, защищает торс.       Обувшись, мы вышли из дома. Теперь Шизука была экипирована, как полагается: форма, бронежилет, каска, разгрузка, автомат. Лицо прикрывает шемаг, намотанный на манер шарфа. Заодно и кабель гарнитуры не видно. Негромко интересуюсь:       — Кстати, а что там с Пуанкаре?       — А что у тебя с ГРУ? — Ответила мне Шизука. Хмыкаю в ответ:       — Я знаю о существовании этой структуры. Какие еще могут у меня быть отношения с кадровой разведкой генерального штаба вооруженных сил?       — У каждой страны есть своя конструкторская школа, и мне прекрасно понятно, кто стоял за разработкой этих образцов. Они хоть и имеют решения из программы SOPMOD, но даже при отсутствии клейм можно понять, что произвели их в России.       — Оружие, оружие, оружие… — барабаню пальцами по цевью. — Вопросы нам, в первую очередь станут задавать по электронике, во вторую — затронут комплекты снаряжение, а все остальное — это так, по мелочи докопаться. Этот комплект одежды полностью состоит из мембранных тканей, вставки в ботинках — из них же. Сердечники пуль — карбид вольфрама. У тепловизоров разрешение матрицы в восемь раз превосходит лучшие современные образцы, а батареи не только обеспечивают семьсот двадцать часов непрерывной работы, но и могут частично восстанавливать свой заряд после выключения прибора. И да, после моей смерти это все превратится отнюдь не в тыкву.       — На кого же тогда ты работаешь?       — На тех, кому до вас никакого дела нет. Иначе бы здесь уже бы десантировались четыре танковые дивизии, не говоря уже о других подразделениях, пребывающих в постоянной боевой готовности. Норматив на подготовку к переброске — не более трех часов. Я здесь больше девяти, а признаков подготовки не было, и нет. Альтернативных реальностей — много, конкретно в этой Вселенной нет ничего выдающегося. Даже зомби, будь они неладны — мелочь….       — Ты можешь рассказать о чем-то более страшном? — Хмыкнула Шизука. Остановившись, смотрю на нее:       — А смысл? Хотя да, ты ведь медик, и прекрасно представляешь, что может таиться за словами «токсин биологического происхождения, провоцирующий автолиз нейронов». Теперь представим, что генетически модифицированные бактерии, продуцирующие этот биологический агент, заселили в личинки комаров, и они теперь прекрасно себя чувствуют в этих кровососах. Прямо как малярийный плазмодий. И, что это использовали в качестве биологического оружия там, где влажно и тепло.       — Ты же это пошутил сейчас? — Нервно спросила Шизука немного погодя. Качаю головой:       — Здесь до подобных технологий не доросли, и задумываться всерьез начнут лет через двадцать. Мы пришли, вообще-то. — Показываю на небольшой двухэтажный домик. — Они сейчас здесь.