Осколки зеркала.

Pov Юджин.       Утром меня разбудил приятный, манящий запах еды. Правда я никак не мог понять, что же это. Но желудок в нетерпении заурчал, а рот наполнился слюной. Я поспешил встать и найти источник аромата.       Потянувшись, понял, что накрыт одеялом.       «Неужели все же до кровати дополз?» — промелькнуло в разрывающейся от боли голове.       С трудом открыв глаза, я увидел, что был кое-как укрыт сразу и одеялом, и покрывалом. Ну, а вокруг меня был, мягко говоря, беспорядок. На столе и на полу пустые пачки от закусок, бутылки, а вот кружек, к моему удивлению, не было. Впрочем, как и моего гостя. — Либо он свалил уже, либо в душе, — сам свой сиплый голос не узнал.       Скинув с себя все, чем был укрыт, я, с трудом ковыляя, пополз в кухню. Откуда, кстати, и шел вкусный запах.       Уж чего я и ожидать не смел, так того, что найду Тима там. Он словно и не пил вчера: одет с иголочки, все идеально выглажено, совершенно не мято. На лице ни следа щетины, ни синяков под глазами. Только непослушные рыжие волосы торчат во все стороны.       Альфа стоял у плиты, придерживая правой рукой ручку сковороды. В левой он держал лопаточку и что-то ей аккуратно поддевал. — Что творишь? — держась за косяк, спросил я.       Фарсовски вздрогнул. — Черт побери, мистер Новак, вы так тихо подкрались. Напугали меня, — он выключил плиту и обернулся с тарелкой в руках.       На ней горой были сложены прекрасные оладьи. Все идеальной стопочкой, один к одному. Тимати поставил блюдо на стол и вытащил из подвесного шкафчика, припрятанный мною на черные дни, кленовый сироп. Быстрым и легким движением откупорив пластиковую черную бутылочку, альфа полил произведение рук своих тягучим содержимым. — Вы простите, что я тут похозяйничал, — сказал Фарсовски, вытирая руки полотенцем, — просто есть хотелось очень, да и у вас во сне живот урчал. Вот я и решил… Как бы…       Он стыдливо отвел взгляд.       «А это было уже миленько, прям как песик», — подумалось мне. — Да ничего, — «еще бы я злился на оладьи», — сейчас поставлю чайник и можно завтракать. — Не нужно, я его вскипятил и кружки еще помыл. Сейчас, — он подорвался с места, — Вы пока присядьте.       Альфа и правда был слишком резв для того, кто усиленно квасил прошлой ночью. Достав из полки кружки, он разлил нам обоим чай и поставил к оладьям. — Спасибо, — я подвинул кружку к себе. — С чего такой живенький, кстати? Вроде же одинаково выпили? — Моя сверхспособность: даже после ночной попойки как огурчик, — Тим улыбнулся, — Но вот когда пьян, разум работает более-менее, а тело ну совсем не слушается. — Во-о-от как, — протянул я, откусывая кусок от оладушка.       Такой мягкий и нежный. Просто тает на языке. В меру сладкий, такой вкусный. Даже в ресторанах таких не ел.  — Потрясающе, — вслух сказал я. — Спасибо, — мой гость зарделся. — Вроде альфа, а готовишь шикарно, как так? — вправду любопытно. — Да просто когда еще в школе учился, отец работал, почти дома не бывал, а у папы здоровье было слабое. Часто в больницах. Вот и пришлось учиться самому о себе заботиться. Я очень рад, что вам нравится.       Удивительный малый. — Может хватит на «вы»? Я вроде и не такой старый, да и вчера, кажется, мы уже на «ты» были. — Ну, вы… Ты на три года, насколько я знаю, старше меня, — он поправил очки, — да и по должности выше. — Откуда про возраст знаешь? — подозрительно щурюсь. — Я ж вроде не говорил.       Тим несколько опешил. — Да когда в твоем ноутбуке разбирался, понял. Ты же сам мне пароль писал, а там дата рождения была. Кстати, лучше переделай. Такие пароли очень легко взломать.       Черт, я похоже сам облажался.       После трапезы альфа и убрался сам за нами. Ну золотце просто, честно. Даже мама меня так вкусно не кормила. Тим не давал заскучать приятными беседами. Оказалось, что он весьма открытый паренек, когда привыкает к собеседнику. Рассказал пару интересных историй о своем обучение в школе. Как на химии перестарался и взорвал пробирку, разлив содержимое по столу. В итоге его учебник разъело в нескольких местах, так же, как и футболку, что виднелась из-за незастегнутого халата, и джинсы. (Удивительно, как сам не пострадал.) Как в походе с классом решил помочь найти хворост и прочий хлам для костра. В итоге он, человек, хорошо разбирающийся в водных тварях и не понимающий ничего в ботанике, принес коноплю вперемешку с сухой травой. Ох, как же радовался весь класс, правда пока учитель не заметил и не потушил только загоревшийся очаг. Потом еще и отчитал нерадивого студента.        И я уже забыл, сколько пил вчера, пока парень случайно не уронил кружку в раковину. Ой как зазвенело в голове. Словно мозг сам был из металла и по нему как следует дали молотком. — Бля-я-ять, — простонал я. — Ой, прости. Я забыл, что ты вчера выпил. Секунду, — он начал открывать полку за полкой, что-то там ища. — Может скажешь, чего надо? Я помогу. — А, ну да, конечно. Твоя же квартира… — он коснулся лба рукой. — Аптечка. — Справа, верхний шкаф. Там в прозрачной коробочке все лекарства.       Я был не прав. Посмешил со своим впечатлением. Тим оказался на редкость забавным. — Вот! — сказал альфа гордо, вставая передо мной стакан воды и кладя рядом с ним таблетку — Это от похмелья. — Благодарю тебя, мой рыцарь, — спас-таки практически от смерти.       Тимми смущенно улыбнулся, отворачиваясь к окну в попытке это скрыть.       «Вот уж действительно, щеночек лабрадора», — промелькнуло в больной голове.       Фарсовски просидел у меня до обеда. Даже сам и приготовил таковой. Мы снова болтали, даже и не помню о чем конкретно. Темы всплывали сами собой, а потом мы их всячески развивали.       Приготовив мне еду, альфа откланялся, ссылаясь на неотложные семейные дела. А я и не смел его задерживать.       В компании этого компьютерщика было очень легко и приятно. Я даже было забыл о всей той неразберихе с боссом и его любовником. Я будто и жил по-другому. Странное чувство, еще сложнее его объяснить. Но как бы то ни было, на душе было тепло от мысли, что у меня, быть может, появился кто-то близкий. Друг. Pov Автор.       Юджин и оглянуться не успел, как этот чудаковатый рыжий мальчишка засел в его голове и квартире. Даже на работе все свое свободное время парни проводили вместе. Не считая, конечно, моментов, когда Новак пытался крутить хвостом перед лицом обеспокоенного поведением возлюбленного Бернарда.       Омега не раз ловил себя на мысли, что очень привязался к спокойному, но только на вид, Тиму. Даже забыл, когда в последний раз обедал один и искал собеседников на форумах.       Несмотря на то, что с начала они просто думали смотреть сериалы вместе, уже через пару дней Джин и Тимми могли говорить на совершенно любую тему. Пусть и не затрагивали личное долгое время, Фарсовски все чаще стал упоминать своих друзей, сокурсников, родителей. Делился всяческими забавными случаями из жизни.       «Тридцать три несчастья», — так омега, улыбаясь, окрестил альфу уже через десяток рассказов.       Каждую пятницу парни собирались в квартире Юджина, чтобы посмотреть очередной сериал. Уже на третий свой визит Тимоти понял, что его новоиспеченный друг не столько фанат фастфуда, сколько попросту не умеет готовить. Посему гордый Фарсовски, закатив рукава, взял дело в свои руки.       Отыскав более-менее свежие продукты, альфа приготовил для них простой, но сытный ужин. Запек мясо с картошкой в духовке, обжарил овощи, дабы те придали аромат. Сам же хозяин квартиры тем временем обливался слюной и внимательно следил, как гость верховодит на его кухне.       Полностью отстранив омегу от дел, Тим и стал сам сервировать, аккуратно наложив по большой порции себе и Джину, и вино по бокалам разлил. Альфа также приспособил маленькую кофейную кружку под соус, ибо соусницей Новак не располагал. Остатки обжаренных овощей парень положил на большую тарелку и водрузил ее почти в центр стола. — Да-а-а, этот дом еще не видел такой красоты, — изумился омега, хватая вилку.       Парень с упоением закидывал в рот кусочек за кусочком, а альфа только наблюдал за ним с полуулыбкой.       Пили они в этот раз меньше, но Джин все равно заставил гостя остаться с ночевкой. На сей раз омега даже сам постелил ему на диване и выделил свою самую большую растянутую футболку с примерно такими же по качеству шортами, чтобы альфа смог принять душ.        Денек в офисе выдалась на редкость жаркий. Жарче, чем предыдущие. А ведь всего середина весны. А парням приходилось по дресс-коду таскать на себе строгие костюмы, в которых тело совсем не дышит. Не суть дела.       Главное, что Тим совершенно не ожидал такого развития событий. Нет, на ночь в этом доме он оставался с постоянной периодичностью. Вот только прием ванны в голове у Фарсовски был чем-то интимным. Мол, делать это можно только у себя дома или у очень близких людей, родственников. Гостиницы и хостелы в расчет не шли. Себя он дюже близким к омеге не считал. Максимум просто знакомым.       Посему, стоило Юджину принести для Тимоти вещи, как лицо того запылало всеми оттенками красного. Новак кое-как сдерживал смех. Его очень умилила реакция коллеги, только ему об этом Джин решил не говорить.       Тим зашел в ванную с опаской. Будто тронь он что-то не то, случится ядерный взрыв. Одежду, приготовленную хозяином дома, парень заботливо повесил на крючок к полотенцу. А после…минут десять стоял, глядя на выключенный экран и все никак не мог решиться снять хотя бы галстук.       От стука в дверь альфа подскочил. — Ты жив там? — послышалось из коридора. — Д-да, раздеваюсь, — Тим резко начал развязывать галстук. — Можно было и без подробностей, — заметил Джин, уже заходя в гостиную.       Аккуратно свернув рубашку и брюки, Тимоти настроил себе воду и залез под ее теплые струи. Пару минут он просто стоял, закрыв глаза, отмокал. Будто ждал, что ласковый поток смоет с него усталость трудодня. Возможно, так и было. В любом случае, на все купание у альфы ушло почти двадцать минут. Но из тесной комнатушки он вышел в клубах пара. Протрезвевший и посвежевший. — Ванна свободна, — произнес парень громко.       Ответа не последовало.       Тим подумал, что стоит найти Джина и повторить сказанное. Омегу он застал все там же, в гостиной. Он стоял, глядя в окно, прижав телефон к уху. Ругался с кем-то, правда тема разговора была альфе не ясна. Закончив диалог, Юджин хотел было выкинуть телефон изо всех сил в окно, но потом лишь сжал его в руках и громко, устало вздохнул. — Что-то случилось? — не смог сдержать вопроса Фарсовски.       Новак не ожидал этого. Весь напрягся. — Я… — обернувшись, он прикрыл глаза, выдохнул, словно готовясь к тяжелому разговору. — Ты умеешь хранить секреты? — Да, вроде, — теперь уже нравится альфа. Он готовился к худшему. — Тогда давай присядем. Мне нужно скинуть с себя тяжелые мысли. Высказаться, так сказать. Но рассказать я не могу никому. Одни крысы и стервятники вокруг. А ты, как я успел понять, парень хороший. Поэтому, пожалуйста, можешь не говорить ничего, не обращаться внимания. Даже не слушать. Только дай возможность высказаться, — тараторил он нервно, в голосе чувствовался потаенный гнев. — Хорошо, давай тогда присядем, — предложил Тимоти, видя насколько бледен собеседник. — Давай договоримся сразу, чтобы ты не стал думать обо мне, после всего услышанного, свое мнение оставишь при себе. Да, и если больше не захочешь проводить время на наших посиделках, скажешь об этом прямо. Ненавижу, когда мне лгут, — Юджину стоило большого труда не произнести «иронично» к своим же словам. — Договорились, — серьезно ответил альфа.       А дальше, дальше Юджин поведал Тиму все о себе. Начал с детства и закончил настоящим временем. Правда многие детали, особенно болезненные, еще не зажившие раны, омега обходил стороной. Выпивал по бокалу, когда в голове особенно ярко мелькали воспоминания. Так он и дошел до того, что занимало довольно весомую часть его мыслей сейчас. Посвятил Фарсовски в свои планы относительно Брайса. Рассказал, что всего каких-то полчаса назад ему звонили с угрозами кредиторы матери.       Трудно описать каких усилий стояло омеги в точности передать сказанное амбалами. Подобные люди — мастера давить на больное, даже к такому тертому калачу смогли подобрать ключик.       В процессе всего разговора бесцветный голос омеги садился все ниже, все больше сипел. Казалось, секунда — и он разрыдается, и уже ничего нельзя будет понять.       Однако, к концу рассказа Джин более менее пришел в себя. Даже выдавил болезненную улыбку. — Ну и короче, я в полнейшем дерьме. Этот мелкий уродец никак не раскроет свои клешни, а кредиторы матери стали доставать еще больше. Давить сильнее. Вот, — парень указал на тумбочку с выдвижным шкафом, — каждый день в красках описывают, что меня и мать ждет. — И что ты будешь делать? — Пока точно не знаю. Есть у меня одна мысль, но это уже экстренные меры, — рассуждал Джин, глядя в пустоту, а после обернулся к гостю, — Ну как, теперь я упал в твоих глазах?       Во взгляде у омеги читалась плохо скрываемая боль, а улыбка стала совсем кривой, будто гримаса. — Нет, — честно признался альфа. — Я не могу так думать, просто потому, что не мне судить. Не знаю, как поступил бы на твоем месте, — Тим развел руками, — Поэтому и не могу сказать, пал ли ты для меня или наоборот, — он поправил очки, глядя омеги прямо в глаза, — Да и к тому же, куда ни глянь, люди и под меньшим давлением идут на крайние меры: суициды, разбой, убийства. Ты же остался хорошим человеком. Я считаю тебя хорошим. — Спасибо, — прошептал Новак, уткнувшись носом в грудь собеседника.       Тот поначалу опешил, но вскоре улыбнулся и приобнял Юджина в ответ, по-отечески поглаживая омегу по голове.       Тихие всхлипы, что изо всех сил пытался подавить Джин, отчётливо слышались в полупустой квартире. Он не плакал уже слишком давно. Даже от усталости. Даже когда все тело ломило от бессонных суток, в которых парень был вынужден работать на износ, перемежая часы за бумагами и компьютером с совокуплением с ненавистными ему людьми. Когда он был вынужден замазывать синяки и ссадины, лечить кровоточащие раны. Лечить себя после встречи с нерадивыми любовниками, что желали удовольствия только для себя и плевали на состояние партнера, бросая его после мерзкого акта в темной комнате потрепанного отеля. С телом, перемазанным спермой и кровью, с зияющей дырой в груди. Когда сердце рвалось на части от осознания того, что все детские мечты и желания были втоптаны в грязь и размозжены тяжелыми кирзовыми сапогами о грязную брусчатку. Когда хотелось плакать и кричать, биться головой от несправедливости мира. Когда не было больше сил смотреть на счастливые семьи и парочки вокруг. Когда хотелось убить себя или стрелять по жизнерадостным прохожим. Когда приходилось держать все это в себе, выпивая бутылку за бутылкой, лишь бы хмельной разум не способен был осознать всю свою ничтожность. Внутренний голос не мог связать и слова, чтобы отругать и собрать воедино детали пазла.       Дамба дала трещину. Крохотную совсем, но этого было достаточно, чтобы вылилась достаточно большая часть сдерживаемого им груза горечи.       Достаточно, чтобы на сердце у Новака стало легко и спокойно. Конечно, его не покинули все заботы и горести, но дышал парень фривольней. Словно петлю толстого каната ослабили, а шаткая табуретка над нога превратилась в устойчивый высокий стул.       Они просидели в объятиях друг друга долго, что до рассвета оставалось всего пара часов.       Погруженный в самокопание, с опухшими от слез глазами, Джин и сам не заметил, как заснул. Так и сжимал руками застиранную футболку, надетую на Тима, уткнувшись носом ему в плечо. Тонкая ткань полностью пропиталась солеными слезами и тушью. Остались грязные следы.       Альфа даже и не понял поначалу, как всхлипы и тихое поскуливание сменились спокойным сопением. Продолжал зарываться пальцами в длинные мягкие волосы. Поняв, что омега спит, Фарсовски улыбнулся. Также прижимая тело, бывшее не менее жилистым и худым, чем его собственное, он вытянулся на диване, мягко укладывая коллегу подле себя, и быстро заснул.       Вскоре холодный алый свет рассветного солнца стал пробиваться сквозь открытые шторы. Легкий ветер едва колыхал увесистый занавес. Тихо и спокойно.       Однако, не прошло и двух дней, как все вернулось в прежнее русло. Юджин снова стал достаточно холоден и отрешен с окружающими. Вел себя, как этакая дива. Ходил с гордо поднятой головой, да ластился перед шефом. Ничего не выдавало недавний срыв. Разве что теперь и Тим был посвящен в его планы. Омега активно советовался с человеком, которого имел полное право назвать другом. Правда, лишь в своем сознание. В слух он это еще не пробовал произнести.       Новак спрашивал совета у альфы как лучше поступить, стоит ли совершить тот или иной поступок. Фарсовски, конечно, не был экспертом в криминале. Он никогда и не интересовался подобным. Ни разу в своей жизни Тимати не оскорблял, не вредил ни одной живой душе. Ну, разве что тараканам в своей студенческой общаге, но их точно нельзя сравнить с живыми людьми. А тут его спрашивали совета в таком.       С горем пополам парень думал над проблемами товарища. Озираясь по сторонам, искал информацию на форумах и в различных сообществах. И, когда вариантов совсем уже не оставалось, на очередной попойке выдал: — А может тебе просто напоить его? — И зачем мне это? — доедая горячую лазанью ответил вопросом на вопрос омега. — Ну, знаешь, как в фильмах. Скажешь, что он пьяный накинулся на тебя, потом предъявишь, что беременен и все. Конец твоим проблемам, — Тим долил себе и другу пиво в кружки. — Тимми, ты начинаешь меня пугать, — Джин выпил половину сразу. — Ну, а какие у тебя еще есть варианты? Те амбалы, которым должна твоя мать, уже при мне к тебе приходили и угрожали! Юджин, пойми, я волнуюсь за тебя! — Фарсовски говорил громко, положив свои большие ладони на тонкие и ухоженные пальцы Новака. — Знаешь, а может мне тебе помочь с деньгами? У меня есть небольшое земельный участок, от деда остался. Если его продать, то полностью должно покрыть этот проклятый долг.       Юджин ласково улыбнулся отставляя кружку и слегка сжал ладонь собеседника. — Тим, я правда очень благодарен тебе за все, что ты для меня делаешь, но я не позволю тебе идти на какие-либо жертвы ради меня. Это моя проблема и решать ее только мне. Ты тут ни при чем.       С одной стороны, альфе было грустно слышать это. Он уже успел привязаться к этому странному существу, что словно носило на себе тысячи масок сразу. А с другой, парень понимал, почему Джин так вел себя. Знал, что омеге трудно кому-то довериться. А по сему не торопил его. Они и так уже стали достаточно близки. Новак не раз замечал, что Фарсовски единственный, кто смог подобраться так близко.       Юджину была приятна забота Тимоти. После этого разговора он еще долго прокручивал в голове слова альфы и вскоре в усталом сознании родилась блестящая идея — напоить Брайса каким-нибудь препаратом, и пока тот будет без сознания, подстроить встречу с Элионом. Дружок шефа явится, а тут Джин с этим самым шефом целуются. Так рассудил он.       Оставалось дело за малым — найти подходящий препарат. Но и на подобный случай у Новака были знакомые. Один альфа с довольно успешной фармацевтической лаборатории уже давно неровно дышал к нему.       «Одно свидание и этот придурок даже на должностное преступление пойдет ради меня», — думал омега в курилке, набирая сообщение сегодняшнему любовнику.       Кавалера Джина звали Лукас Верг. В своей лаборатории его должность трудно было назвать низкой. Мужчина заведовал поставками самих препаратов и их составляющих. От разработки лекарств Лу отошел уже давно. В свои сорок пять альфа успел сколотить неплохую карьеру, да и достаток его было отнюдь неплох. Ну и подворовывать, брать взятки и искать лазейки он тоже не стеснялся.       С ним Новак познакомился на прошлом месте работы. Верг постоянно проявлял к молодому омеге знаки внимания. Тот уже было хотел отшить надоеду, но потом смекнул, что подобное знакомство сможет пойти на пользу и номерами все же обменялся.       Лукас назначил встречу в ресторане. Заказал лучший столик вблизи к роялю, на котором играл бета с красивым низким голосом. Верг надел на себя лучший костюм, что только смог найти. Уложил свои черные как смоль волосы. Правда сияющая лысина на макушке все равно была видна.       Вообще, альфу было трудно назвать красавцем. Рост средний, место пресса занимал небольшой животик. Да и лицо не особо выразительно. Но, стоит отметить, что и уродом он не был. Совершенно обычный человек. Пройдя мимо такого на улице, не заметишь и не запомнишь.       Новак тоже был при параде. Он знал, что прелюдие «ресторан» долго не продлится, поэтому сразу, в игривой манере обозначил, чего ждет от Лу. — Ты ведь поможешь мне? — с большими грустными глазами спросил он у альфы, кокетливо поглаживая пальцем круглые бока винного бокала. — Конечно, Юджин. Ради тебя, я сделаю все, — заверил его альфа, касаясь этой руки.       Уже через два часа пара очутилась в просторном гостиничном номере с видом на переливающийся сотней огней город. Вот только им было некогда любоваться красотами. Альфа торопливо стаскивал с омеги одежду, успевая раздеться и сам.       Юджин жмурился, наигранно ахал, пытаясь скрыть свое омерзение. Ему были неприятны все эти сальные прикосновения и ласки. Из омеги бы вышел отличный актер.       Верг уложил предмет воздыхания на кровать. Он старался быть терпеливым и нежным. Провел дорожку поцелуев от бархатной шеи к лобку. Гладил, мял, сжимал соски. Покусывал и посасывал их. Словом, всячески пытался растянуть наслаждение.       Вот только Джин не назвал бы подобное наслаждением. Его это раздражало. Парню были омерзительны все эти прикосновения. Все, что делал этот человек. Даже его запах, напоминавший апельсин, казался жутко приторным и гадким.       Новак понимал, что если не возьмет себя в руки сейчас, то даже таблетки, что он принял ранее, не помогут. У него просто не встанет. Поэтому парень зажмурил глаза и стонал, как по нотам. Вскрикивал «Лукас!», «Лукас!» слащавым голосом. Извивался, как угорь на сковороде.       Верг, смазав пальцы лубрикантом, начал растягивать тугое кольцо мышц партнера.       Омега прикусил губу. Неприятно.       Хоть Лу и был предельно внимателен, но его нервы начали сдавать. Альфе хотелось скорее овладеть податливым тело. Еще раз хорошенько сдобрив анус Джина смазкой, альфа, натянув презерватив, резко вошел в него.       Новак чуть было не взвыл от боли.       Лукас пытался быть сдержанным и медленным. Правда пытался, очень пытался. Но все альфье нутро рвалось наружу. Не в силах выдержать этот темп, он ускорился. Резкие, рваные фрикции становились все быстрее. Юджину было все труднее сдерживаться, играть.       Он зажмурился еще сильнее и старался вспомнить хотя бы кого-то, кто не будет ему омерзителен.       Сначала рецепторы будто тронул такой вкусный знакомый запах. Приятный, горьковатый запах словно костра из полевых трав. Новак отдался в его плен.       Когда толчки стали сильнее, в сознание омеги отчетливо выстроился образ человека, что сейчас ласкал его. И это был не Лу, не пресловутый Брайс.       Прямо сейчас в фантазии Юджин по его бедру скользнула теплая рука одного до боли знакомого рыжего компьютерщика. Его худое крепкое тело вколачивало омегу в матрас со все своей страстью.       Джин кончил, вообразив, что Тим целует его шею, оставляя алый засос, кусает ключицу.       После Новак долго не мог придти в себя, стереть позорные картинки из сознания. Ведь он понимал, что это неправильно, что с Фарсовски нельзя. Он не мог потерять друга из-за своей слабой натуры. — Я пришлю препарат тебе почтой, — единственное, что произнес его любовник, наскоро одеваясь.       Лукас, глядя на часы, осознал, что слишком сильно медлил. Теперь его за «задержку на работе» точно убьет жена. Поэтому альфа не посчитал нужным потратить драгоценные минуты, чтобы осведомиться, как там его предмет воздыхания. Затянув ремень на брюках, он ушел. Оставив после себя только мерзкий запах апельсина и деньги за номер.       Юджин так и не смог заставить себя встать. Не в его правилах оставаться в таких местах на ночь. Но сегодня парень дал себе волю.       «Самое тяжелое – договориться о препарате – сделано. Можно дать себе слабину» — решил он и поддался Морфею.       В сладких грезах его вновь и вновь ласкали такие знакомые, немного грубые руки.