Осколки зеркала.

Pov Юджин.       Когда я добыл столь нужное мне лекарство, осталось только найти подходящий день для его использования. И все бы хорошо, сидеть и планировать только, но вот все мои мысли были заняты Тимом. Точнее появлением его светлого образа во время моего рандеву.       Почему именно он?       Почему тогда?       И самое странное, почему же мне было так хорошо от мысли, что именно Фарсовски касается меня?       Вопросы, ответов на которые я не мог найти. Но одно я понимаю точно: самому альфе не стоит знать о случившемся.       «Быть может, стресс сказался или что-то еще. А Тимми я просто-напросто считаю одним из лучших представителей своего типа. Не моськой, но уж мозгами точно», — на том и решил я.       Правда, то, чтобы меня озарило, у меня ушел не один день. Подвел же мой хваленый гений. Прискорбно. Зато после как камень с души. Не нужно было терзать себя лишними думами, стало проще сконцентрироваться. Даром, что вскоре представилась замечательнейшая возможность для наступления.       В один из погожих весенних деньков в приемную заявился Бернард, весь такой взволнованный, запыхавшийся. Лепетал поначалу что-то, а потом как выпалит, что у его ненаглядного Элиона скоро день рождения, а сам Брайс, видите ли, ничего не смыслит в празднованиях. Молил помочь. Ну как тут откажешь?       Я взялся за дело. Конечно, попросив доплаты.       Будучи человеком полностью отдающим себя делу, я и глазом не моргнул, как встрял во всей этой праздничной рутине. Уже через какие-то три часа после начала мониторинга различных заведений и техник проведения празднеств, я с неким упоением сбивал цены на лимузин и украшения. Лавировал одновременно между просмотром сайтов на ноутбуке и разговорами с владельцами кафе и ресторанов по телефону.       Первоначальная моя концепция была на редкость проста и тривиальна. Кафе, украшенное дорогими модными цветами. Самые изысканные блюда, поданные на не менее эксклюзивной посуде. Живая музыка и конный экипаж. Даже мне стало приторно-блевотно от всей этой псевдосказочной дребедени. Именно поэтому я быстро скомкал уже распечатанный график и отправил его в урну. Потом быстро обзвонил всех, чье согласие успел получить, и отменил все.       Даже то, что мне претит, нужно делать на совесть.       Когда на глаза попался буклет местного ботанического сада, я понял: «Вот оно!». Не избито и красиво. Сам бы был не прочь там прогуляться.       Некоторые части из своего прежнего перечня я предпочел оставить. К примеру, лимузин и вкусности. Правда, теперь то были десерты и чай. Также было бы неплохо нанять сопровождение для омеги и какой-нибудь диковинный вентиль вставить. Предположим, тропические бабочки. И красиво, и эффектно, да и в самом саду предоставляют эту функцию, так что ходить далеко не надо.       Пока то да се, уже и стемнеть успело. Я и представить не мог, что засижусь в офисе до глубокой ночи. Из транса меня вывел стук в дверь. — Войдите, — чисто на автомате. — Так и знал, что ты тут, — сказал Тим, вздыхая. — Ты чего, навестить меня решил? — глаза адски болели и закрывались сами собой.       Мой собеседник впал в тупик от вопроса. — Но ведь домой пора, уже часа два как все разошлись, — сказал он, недоумевая. — Ты не пришел за мной, как обычно, вот я и решил проведать. — Как это ми-и-ило, — протянул я, зевая. — Ага, — ноль эмоций, — Собирайся давай, того и гляди тут и вырубишься.       Тут уже я не смог парировать. Под строгим конвоем моего друга я был посажен на такси и отправлен домой.       На следующий же день я снова с головой окунулся в работу и планирование. Брайс даже не удосужился сбавить на меня нагрузку как на секретаря. Поэтому я с упоением воображал себе как опущу его. Их лица, перекошенные отчаянием и болью, стали моей усладой.       Вообще-то, мне было жаль этого мальчишку, Элиона. Глубоко в душе, но все же. С одной стороны, издеваться над убогими — грех. Его и так природа красотой обделила. Но уже лучше он сейчас, пока юн, усвоит, что за все в жизни надо бороться, ничего не дается просто. Так что, можно сказать, я оказываю мальцу услугу. Он еще и благодарен должен быть.       Вскоре дни полетели быстрой пеленой, и я отрывался от работы только с легкой руки Тима. Альфа тормошил меня, чтобы сходить на обед, или уволакивал домой. Только благодаря ему я мог нормально функционировать. Поэтому, когда день «Х» замаячил перед глазами, я, будучи запихиваемым в машину, предложил Фарсовски отметить мой будущий успех.       Но кто б мне сказал, как все обернется на деле… Pov Автор.       Тот день начался на редкость хорошо. Юджин успел выспаться. Усталость прошлой ночью взяла верх, причем настолько, что парень даже был не в силах выключить ночник и телевизор. Даже в гостиной все так же горел свет. Видимо, большая загруженность дала о себе знать. Хорошо, что он хоть косметику с лица смыть успел, иначе стал бы пандой.       Выудив из холодильника остатки стряпни Тима, он поставил их разогреваться. На сей раз то был сладкий вишневый пирог.       Альфа, видя состояние своего приятеля, отныне не только готовил для него в их традиционные пятничные вечера, но и приносил готовую еду в офис. Подчас порции были настолько большие, что Джин потом доедал их днями. И сейчас был один из этих случаев.       Новак в первый раз за всю свою жизнь ел домашнюю выпечку. Да, Фарсовски сразу предупредил, что такое сам готовит редко (обычно пек его папа), поэтому он не мог быть уверенным во вкусе. Из-за этого омега готовился к худшему. Но ожидать, что десерт удастся настолько, он не мог. Уже вот третий день растягивает удовольствие и пачкает кисло-сладким вишневым соком все: свою одежду, лицо, стол, скатерть. Даже пол не остался цел.       На радость Юджина, в квартире его никто не видит. Ну, разве что сам Тимати, но тот уже привык к расхождению образа секретаря и обычного Джина.       Вкусно и сытно покушав, омега скинул всю посуду в раковину и пошел собираться. На этот раз он все подготовил заранее, быстро навел марафет. Сложив все документы в портфель, он выскочил из дома и сразу запрыгнул в уже подъехавшее такси.       Само бытие благоволило парню. Ни одной пробки, ни одного красного светофора. Словно сама жизнь давала ему зеленый свет.       «А может, судьба велит исполнить мне свой план сегодня», — подумал Джин, улыбаясь отражению в пудренице.       На сегодня уже был полностью расписан график. Сначала Новак передаст все документы и материалы заму шефа, кратко объяснив его сегодняшние задачи, а потом будет курировать празднество Элиона.       Без лишних проволочек секретарь сделал первое. И, когда портфель наполовину опустел и стал на редкость легким, парень не смог удержаться от посещения своего любимого приятеля.       Воздух в просторном кабинете был, как всегда, сперт и душен. Занятые беты монотонно таскали бумаги и кружки с горячим кофе к своим рабочим местам. Гул работающих машин полностью смешался со стрекотом клавиш, заполняя собой все безмолвное пространство.       Альфа, сгорбившись, сидел перед тусклым экраном монитора. Бледные отблески отражались в его старых поношенных очках, которые едва прикрывали заспанные красные глаза.       Он устало нажимал на клавиши клавиатуры, набирая уже в который раз практически идентичный текст. Почти после каждого абзаца парень как по команде зевал, широко открывая рот. Стесняться тут ему некого, почти каждый сисадмин действует так же.       Тим, уже не в силах сидеть ровно, подпер голову рукой и уже начал засыпать, как кто-то ткнул ему пальцами в ребра.       Фарсовски, взвизгнув, подскочил. — Черт тебя побери, Джин, что ты творишь? — спросил он, даже не оборачиваясь. — Так и думал, что узнаешь, — улыбнулся омега. — Как посмотрю, настроение у тебя прекрасное. Все получилось? — Тимати, поправив вылезшую из брюк рубашку, сел обратно. — Пока нет, но все на мази, сегодня вечером, когда моя миссия будет выполнена, причем, гарантирую тебе, выполнена успешно, предлагаю нам выпить. Отметить, так сказать, — видя, что альфа хочет возразить, парень не дал ему и слова вставить, — возражения не принимаются. Приходи часам к девяти, с тебя бутылка чего-нибудь крепкого и ужин, — договорил он, повиснув на пару секунд на шее друга, а потом резко отпрянул. — А ничего, что ты должен проставиться, — язвительно сказал Тим, но Новак уже отошел на пару шагов. — Ничего не слышу, — крикнул он в след и юркнул за дверь.       С улыбкой до ушей Юджин прощеголял до лифта и, чуть пританцовывая, нажал на кнопку вызова. Когда послышался знакомый звон, а створки раскрылись, омега по-солдатски промаршировал внутрь и прибился к ютящейся в кабине толпе.       Парень был совершенно расслаблен, хоть и знал, что ему фактически предстоит нарушить закон. Новак просто был настолько уверен в своем плане, что и помыслить не мог о провале.       Сев в предоставленную боссом на сегодня машину, он очень быстро добрался до самого крупного и красивого ботанического сада в городе. Здание было поистине завораживающим. Долгие годы оно принадлежало одному древнему дворянскому роду, пока кто-то из молодых наследников в порыве альтруизма и алкогольного опьянения не подарил сие сооружение городу.       Старинная лепнина, винтажные оборки на окнах, позолоченные клыкастые львы с кольцами во рту вместо дверных ручек на массивной деревянной двери главного входа, пышные кусты роз у каменной дорожки и огромные горгульи под крышей — все это украшало поместье снаружи. Внутри же интерьер был также в стиле прошлых веков, даже некоторые портреты бывших хозяев остались на своих местах, но все убранство сопровождали причудливые растения. А самое сердце дома, огромное помещение, где когда-то принимались балы, было полностью перестроено под храм тропических растений. Даже крышу сняли, а на ее месте появился прозрачный стеклянный купол.       Именно там, у беседки в викторианском стиле, в самом центре суеты и хаоса сейчас стоял Новак и координировал весь нанятый им персонал. Судя по часам, машина уже должна была забрать Элиона и везти сюда, так что времени оставалось немного.       Юджин переживал, сжимая склянку со снотворным в руке. Бернарда все не было. Омеге нужно было подсыпать ему лекарство и усыпить раньше, чем Купер явится на порог. Иначе план бы полетел в тартарары.       Раздав последние указания официантам, секретарь рухнул на стул и, вздыхая, запустил свои длинные тонкие пальцы в уже растрепавшиеся волосы. Но не успел он и на минуту расслабиться, как позади послышался гам и тяжелые шаги. — Ну как тут, Юджин, все готово? — спросил Брайс, ослабляя узел на галстуке. — А, — встрепенулся омега, — Да, да, конечно. Минут через двадцать мистера Купера привезут, и все начнется, — он выправил помявшуюся хлопковую рубашку, — А пока, не желаете ли чаю? — предложил он, видя как альфа машет на себя тонкой папкой. — Буду благодарен. Забегался совсем, — теперь уже в хрупкое плетеное кресло рухнул Бернард.       Стоило Джину отойти к официанту, как последний, самый главный нюанс, родился сам собой.       Взяв чашку с ароматным горячим напитком в руки, парень добавил туда половину флакона. Ни больше ни меньше. Именно так, как ему сказал Лукас. Наскоро размешав получившуюся смесь, Юджин понес чашку начальнику.       Альфа делает первый глоток, а Новак молится, чтобы вкус лекарства был неощутим.       Похоже кто-то да и услышал его. Шеф выпивает «чай» почти залпом. Проходит буквально пять минут, как Брайс встает было сказать что-то и валится назад. Он мямлит невнятно себе под нос, вяло шевелит руками, а после засыпает.       Джин только и успел, что придать его телу более менее живой вид, когда в зал вошел Элион.       Начался звездный час омеги. Ему предстал черед проявить свои хваленные актерские способности.       Запрыгнув альфе на колени верхом, парень начал пытаться целовать его в губы. Но проделывать такое с кем-то в отключке оказалось не из простых. Новаку пришлось даже одной рукой приоткрыть Брайсу рот, а самому извиваться всем телом, будто мартовскому коту.       «А не переигрываю ли я?» — подумал Юджин, но позади послышались всхлипы, а потом гость просто побежал.       «М-да», — секретарь наконец нормально встал, — «Этот День Рождения он точно запомнит надолго».       Достав косметичку, Новак стал менять свой образ. До пробуждения шефа оставалось около получаса, а ему еще надо будет разыграть горем убитого верного служащего. — Эх, — он вздохнул, — какой актерский талант пропадает.       Сделать мейкап в стиле «я ревел уже третий день» достаточно просто, достаточно растушевать туш с подводкой так, словно их вытирали руками, пытаясь утереть слезы, а еще стоит натереть нос рукой и закапать в глаза глазные капли, чтобы они покраснели. И Новак как раз занимался последним, вот только на середине процесса омега заметил неладное. Начальник как-то странно дышал, будто икая и чуть хрипя. Такого быть не должно было. С опаской подойдя в нему, парень заметил, что альфа покрывался красными распухающими пятнами и, кажется, задыхался.       Он не этого хотел.       Страх стрелой пронизал сознание. — Врача, — хриплым шепотом пробормотал Джин, — врача! — уже громко закричал он, привлекая внимание обслуги.       Так как работали на подобных раутах в основном школьники да студенты, ребята понятия не имели, что делать. Кто-то застыл с перекошенным паникой лицом. А кто-то, попятившись назад, поспешил покинуть помещение. Взяв себя в руки, Новак вызвал скорую. Он глубоко вздохнул. Сейчас было не время терять лицо. Юджин сильнее этого и со всем справится сам.       Наскоро описав тонкоголосой девушке из службы спасения случившееся(естественно о "лекарстве" не упомянув), парень принялся ослаблять боссу галстук и джинсы. Он расстегнул даже рубашку и штаны. Секретарь пытался сделать так, чтобы ничего не пережимало кровоток и дыхательные пути. Потом, попросив у альф-офицантов помощи, приподнял Брайса повыше на стуле и, достаточно брезгливо, открыл ему широко рот и вывали двумя пальцами его язык. Словом сделал все, чтобы альфа не задохнулся, пока они ждали помощи.       К счастью, врачи подоспели быстро, но пока они не подошли к самому пострадавшему, Новак так и придерживал в одном положение его голову и фиксировал рукой открытый рот. — Предположительно аллергия, — сухо констатировал бета-врач, залезая вместе с пациентом в машину, — точно только после сдачи анализов скажем, — он захлопнул дверцу.       Стоило машине отъехать, как у омеги вдруг все тело потяжелело. Напала какая-то дикая усталость, и ни одна мышца не хотела работать.       Юджин, скрючившись, присел прямо на землю, наплевав на свой дорогой костюм. Он уткнулся лицом в колени и пытался просто дышать. Скрестив пальцы обоих ладоней в замок, он накрыл голову руками. В ушах гудело, словно набат колоколов, а нутро начинало леденеть.       Осознание того, что он всего пару секунд назад свел человека в больницу ядовитым гнусавым голосом с ехидством вопило в голове. Становилось очень гадко. Нет, он точно и раньше доводил других до травматолог или хирургов, но то другое. То было честной победой в омежьих драках.       Сейчас Джин буквально отравил человека. Он видел, как из-за него кто-то задыхается и синеет. Это именно то зрелище, которое никого не оставит равнодушным, особенно если к случившемуся причастен ты.       И да, пусть парень и не любил шефа, но и смерти он ему не желал на полном серьезе.       На негнущихся ногах Новак пошел к выходу с территории поместья. Он слышал, как что-то в след ему кричал персонал, но самих слов Джин не разбирал. Они превращались в один достающий белый шум. — Я уже все оплатил, — громко сказал омега, лишь бы от него все отвязались.       Как ни странно, подействовало.       Юджин шел пешком, правда вот куда — не знал. Ему просто нужно было побыть одному и осознать случившееся, ведь разум ещё не мог все до конца принять. Он транслировал бледные отрывки вместо воспоминаний, точно это расплывчатый сон.       Но, как ни странно, по лицу омеги нельзя было сказать, что случилось что-то плохое. Не дрогнула ни одна его мышца.       В смятение своих мыслей парень понимал, что нерезонно ждать от кого-то помощи или поддержки. В лучшем случае его просто обвинят, высказав в лицо, какая он мразь. А в худшем сдадут властям. Поэтому и делиться с кем-либо своими переживаниями смысла нет. Он постарался натянуть на лицо свою спокойною маску. Но вышло уж слишком фальшиво, да и парень все еще был полностью в себе, пытаясь утрамбовать и запереть внутри переживания.       «А если ему станет хуже и сюда подключат полицию?» — наконец дошло до него.       Джин понял, что попал и попал по крупному. Тогда даже повезет, если никто не узнает, иначе ему грозит тюрьма. А со связями семейства Брайс Новак точно не доживет до конца срока, а если и будет жив, то после всех ужасов не сможет нормально существовать в обществе.       Все это разъедало его изнутри.       Он не хотел никого ни видеть, ни слышать. Парень боялся и чувствовал себя жалким одновременно. Трудно сказать, что пугало его больше: страх попасться или причастность к «убийству».       Омега настолько погряз в себе, во всем этом самобичевании, что даже и не понял, когда стемнело и как он оказался в центральном городском парке. Прекрасная вещь - мышечная память. Даже забыв самих себя, благодаря ей мы можем дойти до дома. Именно так ноги сами несли плохо соображающего омегу в его единственное укрытие.       На тот момент неподалеку вдоль озера шел Тим, он, как и обещал, купил вино и уже приготовился праздновать победу своего приятеля, как увидел его самого, идущего, склонив голову, по широкой асфальтовой дорожке. Что-то в усталой фигуре смутило альфу. — Юджин! — решил окликнуть он его.       Ноль внимания.       Тогда Фарсовски повторил попытку еще и еще раз — все без толку.       «Да что же с ним?» — со страхом разнеслось в сознание альфы и тот устремился к Джину.       Возможно, омега так и плелся бы по полупустынной дорожке, если бы тонкая, но большая рука не схватила бы его за предплечье.       Юджин испуганно обернулся.       Позади, согнувшись пополам, стоял Тим. Он, мертвой хваткой вцепившись в приятеля, старался отдышаться после пробежки — Тим, что ты… — хрипло начал Новак, но был перебит. — Нет, что ТЫ, — сказал альфа с нажимом на последнем слове, — тут делаешь? — он все-таки выпрямился, — Ты же должен уже дома быть? Да и что с твоим лицом? Я звал тебя минут пятнадцать, но ты и не обернулся! Что случилось?       Фарсовски впервые говорил с ним так грубо и мужественно. Почти с рыком, как те альфы, о которых строчат романы прокуренные бульварные писаки. Этому чуть хрипловатому голосу хотелось подчиниться, рухнуть в объятия к его обладателю.       Юджин и рад бы был сделать оба пункта, но вместо этого его затрясло. — Пойдем-ка сядем, — взволнованно произнес альфа, утягивая друга к скамейке.       Нет, Новак не плакал. Его голос не скакал, сменяя высокие и низкие ноты. Нос не хлюпал, даже в горле не было щемящего кома. Просто так на нем сказалось нервное перенапряжение. Небольшая тихая, совершенно молчаливая истерика и холодная мелкая дрожь, смеженные с холодом в глазах. Парень больше походил на куклу, чем на живого человека. Было даже не видно его вдохов.       Набрав побольше кислорода в легкие и сжав кулаки до бела, омега рассказал приятелю все, как на духу. Точно также он говорили и на суде своего отчима. Тоже лишенное эмоций лицо, надломленный пустой взгляд в никуда, картинка, словно он зритель.       От услышанного Тимати замер. Он просто не мог поверить в сказанное. Все прокручивал и прокручивал слова Юджина в голове, все больше осознавая реальность случившегося.       «Т-то есть Джин отравил Брайса», — у Тимати во рту пересохло. — «Собственноручно взял и подсыпал черт знает какой химикат в чашку! Да неизвестно, что тот придурок в этот бутылек насовал! Сказать можно все что угодно, а на деле…» — в альфе взыграл настоящий гнев. Он,конечно, не был близок с Брайсом. Даже не разговаривал никогда. Ему было непонятно, как ради своих целей можно опуститься до такого. Добродушному Тиму просто претила сама мысль о членовредительстве. Не таким он был человеком. Да и иметь что-то общее с «такими» не хотел. Парень уже решил выплеснуть свой праведный гнев на приятеля, перечислив все, о чем думает, когда еще раз взглянул на его лицо.       Ребенок, даже не смотря на возраст, просто испуганный бедный ребенок. Загнанный в угол всеми, а в первую очередь самим собой. Такой одинокий и разбитый. По его глазам было видно, что Юджин и сам винит себя. Что только сейчас осознает всю неправильность и глупость этого поступка. Что раскаивается, искренне.       У Тимати сжались кулаки. Он просто не мог назвать человека, что сидит рядом с ним негодяем.       «Бедняга, кажется ты и сам пострадал от всего этого», — все внутри сжалось от несчастного вида омеги.       Все же он был ближе парню, нежели начальник.       Конечно, Тим понимал, что его приятель совершил подсудное дело. Что чуть не довел человека до гробовой доски. Но видеть Юджина таким он спокойно не мог. Сердце так предательски ноет от боли. Поддавшись секундному порыву, Тимати прижимает заледеневшее тело омеги в себе. Даже осознав случившееся не отпускает. Только крепче обвивает руками прямую, как натянутая струна, спину.       Джин уткнулся носом ему в плече и прикрыл глаза.       Такой приятный теплый запах. Родной и нежный. Расслабляет, заставляет отбросить всю эту окружающую гниль. Заставляет забыться.       Омега умиротворенно прикрывает глаза и обнимает альфу в ответ.       Они просидели так какой-то время, пока сумерки не вступили полностью в свои права, а от близлежащего пруда не повеяло холодом.       «Нет, так не пойдет. Если не расшевелить его, не отвлечь, то он точно сляжет», — рассудил Фарсовски. — «Джин всегда все слишком близко воспринимает, даже когда пытается казаться холодным и крутым взрослым. Да он и над сериалами в три ручья ревет, причем не важно хорошо ли все у героев или плохо. Нужно срочно привести его в чувства, иначе он или полностью закроется в себе, или что-то с собой сделает… Кто его знает, в таком состояние я еще его не видел.». — Точно, — разорвал тишину альфа, все же придумав решение. — Я же шел к тебе, — парень зашуршал пакетом, что до этого мирно стоял на земле у скамьи, и выудил оттуда темную бутылку красного вина. — Выпей немного, может полегчает.       Омега послушно выпил залпом столько, сколько мог. В горле пересохло, поэтому он хлестал крепленый напиток, как воду. Тимати даже забеспокоился, думал отобрать алкоголь. Но Джин сам вернул его и старался продышаться. — Пойдем, проветримся чуть-чуть, — предложил Тим, встав и подав руку приятелю.       Тот, кротко улыбнувшись, подал свою в ответ.       Парни бродили по усеянной старинными деревьями территории и любовались огнями. Юджин был совсем неразговорчив. Оно и ясно, разум съедали жуткие мысли. А Фарсовски, в свою очередь только и делал, что старался расшевелить омегу. Рассказывал всякие глупости, водил по самым красивым, на его взгляд, местам.       Вывел на дорожку, украшенную, наверное, сотней цветных фонариков. Они были всюду. На деревьях и диковинных статуях. На дорожках и в переплетение перил, окружавших неглубокое озеро. Даже под водой виднелись расплывшиеся очертания ярких светильников. Словно в сказке все сверкало. — В народе это место зовут «Тропой влюбленных», — совершенно без задней мысли выдал альфа.       Юджин чуть встрепенулся. —  И правда, красиво, — выдал он, завороженно глядя на мерцание, запястья все ещё мелко подрагивали. Будто ежась от холода омега принял сам себя руками       Взгляд и слова друга порадовали Тимати, и он решил что на правильном пути. Крепче сжав ладонь омеги он, поправив очки, начал читать лекцию о легендах и истории этого места. Надо сказать, что Фарсовски мог бы стать отличным лектором. Рассказывал он с упоением, самозабвенно, а главное, интересно. Его так и хотелось слушать, раскрыв рот. Что и делал Новак.       Альфу не хотелось ни перебивать, ни донимать расспросами. Парень просто растворился в этом мягком, ласковом голосе с легкой хрипотцой. Все мысли его отступали, будто этого жуткого инцидента вовсе не было. Был только Тим, этот парк и сам Джин.       В таких странных, глупых, совершенно не подходящих этому худому лицу очках, омега видел четкое отражение залитого светом парка и самого себя. Тимати смотрел прямо ему в глаза, без отрыва. Так пленительно и по-доброму. Никто и никогда не смотрел так на него. Без пошлости и похоти, без презрения и ненависти. Приветливый и любящий взгляд.       «Любящий», — вспышкой молнии разошлось в голове Новака.       Усталому сердцу стало по-особенному тепло. Не описать словами. Все мысли померкли в один миг. А кровь будто забурлила. Сердце так бешено колотилось в груди. Он был готов поклясться, что сейчас его слышат все малочисленные гости парка.       Омега прикрыл глаза и поднялся на цыпочки, полностью развернув альфу к себе рукой.       Поцелуй. Такой кроткий и нежный, мимолетный. Словно тот самый первый поцелуй, овеянный глупыми детскими мечтами и воображением сказочного счастья. Всего лишь краткое касание губ. Тим даже не успел закрыть глаза.       Но стоило их взглядам пересечься, как Юджин затянул своего спутника в более взрослый, глубокий поцелуй. Фарсовски даже простонал в губы Джину. А тот, видимо, решил выплеснуть на приятель все свое мастерство.       Разум Новака тогда так и не работал. Что им двигало больше: стресс, пережитый сегодня или подавленные чувства к неказистому сисадмину, а может смесь адреналина и алкоголя в крови? Юджин не знал ответа на этот вопрос. Сейчас ему просто было нужно отдаться во власть этому слишком доброму человеку. Хоть на пару секунд ощутить себя защищенным и любимым. Отречься от той реальности, в которой ему грозила тюрьма и разборки с кредиторами матери. Почувствовать себе кем-то другим. На пару секунд уподобится тем просахенным омежкой, над которыми он всю свою сознательную жизнь смеялся.