Осколки зеркала.

      Утро вновь встретило Юджина пленительно-сладким ароматом свежих блинчиков. Он нехотя приоткрыл глаза и потянулся. По всему телу прошла легкая боль. Давали о себе знать усталые за ночь мышцы. Но, между тем, омеге было несказанно хорошо.       Тим оказался его самым лучшим любовником. Благодаря его заботе, Новаку не пришлось залечивать себя сзади. Его обычные кавалеры плевали на удовольствие самого парня. Они были не сдержаны, поэтому утрами Джин просыпался с большим трудом и долго приводил себя в порядок, глотая обезболивающее горстями. Фарсовски же показал себя ласковым и нежным. Даже изнывая от желания, он брал его без капли грубости. Как можно аккуратнее.       Новак, все же прикрыв глаза, улыбнулся. Воспоминание о бурной ночи так и кружило полупустую голову, не давая думать ни о чем другом, кроме торса и сильных рук Тима.       Омега, буквально истекая слюной, с урчащим желудком нехотя сполз с кровати.       Босые ноги звонко шлепали по голому паркету. Джин немного хмурился и ежился при ходьбе.       «М-да, хоть Тимми любовник великолепный, но я уже не так молод для подобных скачек», — подумал он, потирая поясницу на подходе к кухне.       Парень старался быть как можно тише. У самой двери он остановился и плавно привалился на косяк. Альфа, будучи по пояс голым, стоял к нему спиной. Казалось, он слишком погряз в себе и своих мыслях, чтобы услышать шаги любимого.       Мурлыкая какую-то мелодию, Тимати резво переворачивал блины. Он почти профессионально стряхивал их со сковороды и ловил обратно. И все покорно поддавались власти Фарсовски, пока один, самый наглый кусок растёкшегося теста, не решил бежать, прилипнув к донышку подвесного шкафа. — Чего? — вырвалось у альфы, когда он обнаружил сковороду пустой.       Он стал оглядываться по сторонам в поисках пропажи. — Твою мать! — стоило только ему поднять глаза чуть выше плиты.       Новак не выдержал и засмеялся, глядя на метания Тима. Тот же, заслышав тихий смешок, бросил отковыривать лопаткой прилипший недоблин и, уже просияв белозубой улыбкой, обернулся к омеге. — Прости, я не хотел тебя будить, — с сожалением сказал он. — Да нет, я сам встал, — Юджин смотрел на него так тепло и ласково. — Но еще так рано? — Удивился альфа, взглянув на настенные часы. — Глупая привычка. По будням встать не могу, а как есть свободные деньки — встаю ни свет ни заря, — воспоминая о вчерашнем рабочем дне начали обуревать Юджина, и он решил перевести разговор в иное русло. — Пахнет потрясающе. — Садись, сейчас накрою на стол, — Тим тепло улыбнулся и, подойдя к омеге ближе, легко поцеловал его в уголок губ.       Новак даже чуть растерялся.       Альфа подхватил пышущую жаром тарелку и поставил ее на стол. Повернувшись за кружками, он вдруг застыл. Джин, подойдя к нему сзади, нежно обнял со спины, утыкаясь носом в огненно-рыжий затылок.       По-правде говоря, осознав немного произошедшее вчера, омега не понимал, что ему теперь делать. Начать ли оправдываться перед Тимом, говоря, что просто был во власти эмоций? Или лучше, скорчив одну из своих до боли милых масок, принять его симпатию и разыграть счастливую пару? Оба варианта парня совершенно не устраивали. Слишком уж этот человек стал ему дорог. Водить за нос и причинять боль Юджин совершенно не хотел. Но увидев Фарсовски таким мирным и домашним после столь насыщенной ночи, что-то теплое разливалось в груди.        Эти взъерошенные пламенные лохмы, что торчали во все стороны. Слегка сутулая худая спина, на лопатках и плечах покрытая россыпью веснушек, была все в царапинах и алых пятнах засосов. Зрелище заставило Новака на секунду оценить свой потрепанный маникюр и улыбнуться. Свободные джинсы альфы, что еще вчера лишились ремня, были слегка спущены и оголяли светлую, лишенную загара кожу в области плавок. Парень вертелся на кухне так, словно сам был там хозяином. От этого сердце громко и ритмично колотилось в груди у омеги. Так приятно и хорошо, что почти больно. От чего-то слезы выступили на его глазах, но Юджин не мог позволить, чтобы хоть кто-то их сейчас увидел.       «Мой!» — Эхом раздалось в создание.       Джина передернуло.       После такого короткого разговора он больше не мог себя контролировать. После мимолетного поцелуя он отбросил все и заключил Тима в объятия.       «Будь что будет. Пусть и дальше нежничает со мной и ласкает, пусть будет рядом, пусть жарит блины. Я и так устал уже от всего этого. Надо дать себе передышку и просто расслабиться. Просто плыть по течению», — решил он для себя и, глубоко вздохнув, прикрыл глаза. Pov Юджин.       После завтрака Тимми резко засобирался в офис. Бояться ему, по сути, было нечего. Шефа он не бил, а только образумил, тем более с минимальным ущербом для его здоровья. При этом и меня спас. А о нашей с ним связи Брайс и знать не знает, не до этого ему, думаю. Так что альфа мог быть совершенно спокоен — шишки ему на голову за вчера посыпаться не должны. А вот мне…       Тим так же, как и я, трезво рассудил, что мне лучше и носу не казать там. Не дай бог Бренард учудит что-то покруче вчерашнего. Самое гадкое, что я даже в полицию на него заявить не могу. Ведь тогда и меня могут раскрыть, а этого бы не хотелось от слова «совсем».       Весь остальной день я провел за поиском работы. Не самое увлекательное занятие, скажу я вам. От количества разношерстных сайтов и объявлений рябило в глазах. А тут еще и Верг решил напоминать о себе. — Неужели он специально мне что-то не то подсунул, а сейчас решил обеспокоиться? — озвучил я свою же мысль, в очередной раз убирая мобильный подальше в диван, чтобы заглушить уже порядком поднадоевший рингтон.       Я бы с радостью его и вовсе отключил, да вот теперь же для Тимати мы больше, чем друзья. Хоть на эту тему мы и не говорили, но поведение альфы дает понять о многом. Похоже, что наш секс он принял за мое согласие и теперь считает нас официальной парой. Постоянно целует и обнимает, жмется ко мне. А я, как полнейший глупец, только и лыблюсь от всего этого. Ничего поделать с собой не могу. И правду сказать не могу. Решил ведь уже.       Хотя, чего мне жаловаться-то? Меня кормят, холят и лелеят, как большого жирного домашнего кота. Живи и радуйся только. А на душе все равно тошно. Ведь Тим так искренен. — Чувствую себя подлецом, — в очередной раз заваливаясь на диван.       И кто бы знал, что с утра дома вообще делать нечего. По тв какой-то бред для домохозяек и мелюзги. Дома все чисто и убрано. Хорошая у меня, видать, горничная.        Так и слонялся без дела. Даже не мог досмотреть сериал — обещал Тимми, что до финала мы дойдем вместе.       Даже если я старался не думать о альфе, все равно в голову лезли мысли о нем.       Благодаря полуденному сну, мне удалось хоть как-то скоротать время. Меня пробудил звонок в дверь. Это вновь был Фарсовски. И пришел он не с пустыми руками, с рюкзаком. — Мне неловко об этом просить, — парень нервно топтался в коридоре, — но ты не против, если я пару дней у тебя перекантуюсь? Ну, — он чуть замялся, поправляя очки. — Я... Мне кажется, что тебя сейчас не стоит оставлять одного.       Я, честно признать, не ожидал подобного. — Проходи, — только и смог произнести.       Скинув с себя рабочий костюм, альфа помыл руки и приступил к готовке.       Он рассказал, что весь офис судачит о произошедшем, а Брайс ходит белее мела. Половина считает, что это была ссора любовников, а другая говорит, что я сливал инфу конкурентам. Блеск, теперь и предатель еще.       А также, как выяснилось, были и те, что Тима поздравлял. Мол, вот он умница-разумница, отвоевал красавчика секретаря у горячего босса. Так сказать, увел ботаник королеву бала у капитана футбольной команды.       Тимми была похож на спелый томат, когда об этом говорил.       Вечер был очень теплый. Прямо как в безвкусных семейных фильмах, где все смеются аки гиены над глупыми шутками. Не люблю такое, но все равно. Я наслаждался этим спокойствием и купался в чужой заботе. А Тим меня словно фарфоровым считал. Ничего тяжелее книги не давал поднять, сам набрал ванну, сам наливал чай. Хорошо хоть мне переодеться позволили.       Засыпал я под боком у этого рыжеволосого чуда, будучи полностью расслабленным и спокойным.       Но радовался я рано...       Меня то и дело донимали кошмары. В каждом я был истязаем кем-то.       Сначала на меня просто напали какие-то мужчины. Я их даже не знаю. Или не помню. Они окружали меня, смеялись, кричали гадости, оскорбляли. А потом, удерживая руки и ноги, не давая пошевелиться, насиловали. А я умолял отпустить. Тело совсем не слушалось. Думаю, и не держи они меня — все равно ничего сделать бы не смог. Только и ощущал боль, холод и тошноту.       Дальше все резко обрывалось, и вот уже я на пустой улице, где-то в центре города. Вокруг фешенебельные магазины и дорогие кафе. Чистенько так. Но ни души вокруг, словно вымерли все. А я один. Стою и зову кого-нибудь, но ответа нет. Слышу мамин голос, но не разбираю слов. Просто иду на него. Но в какой-то момент в меня просто начинают кидаться камнями: мелкой галькой и острыми кусками асфальта. Но я не вижу, кто это. Удары приходятся и на глаза, и на живот. Я даже закрыться не успеваю. Только и чувствую как мелкими ударами тока боль пронзает тело. Частичку за частичкой. Алые пятна появляются на моей коже, которая уже имеет сине-фиолетовый цвет от синяков. А легкая хлопковая рубашка быстро окрашивается в багрец.       В последнем был мой личный ад — меня душили, я умирал. Вот только лица у своего убийцы я не видел и от того было только хуже. Вместо него пустое черное пятно, как маска.        Я опять и опять кричал, просил меня отпустить, плакал, а из горла доносились только хрипы. Я бился изо всех сил, но даже не мог его поцарапать, руки не слушались и были тяжелые, словно налиты свинцом. И снова тоже чувство безысходности и неминуемой гибели. Существо в черной маске, что держало меня за горло, казалось, смеялось таким противным голосом. От него все внутри холодело.       Когда начало темнеть все вокруг, я проснулся.       Напуганный всклокоченный Тим быстро тряс меня за плечи и что-то говорил, но я еще не до конца понимал, что происходит.       Увидев, что я не сплю, он обнял меня. — Что случилось? — Ты так кричал во сне, хрипел и плакал. Мне стало очень страшно, — ответил он, не отпуская. — Тебе снился кошмар? — Ага, — все, что я смог ответить. — Подожди здесь, — подскочив с кровати, он с топотом умчался куда-то.       Вернулся Фарсовски быстро, со стаканом горячего молока в руках. — Выпей, должно полегчать, — он опустил взгляд.       Я забрал кружку у него из рук и сделал пару глотков. Тим, присев рядом, стал гладить меня по голове. — Когда я был маленьким и видел кошмары, мой папа-омега, делал также: наливал горячего молока, а сам садился рядом и гладил по голове, пока я не засыпал.        В этом ночном полумраке я отчетливо видел его лицо. Такое спокойное. В зеленых глазах было тепло. Словно сейчас он не альфа, крутой и сильный узлоносец, а добрый и заботливый родитель.       Поставив на стол пустой стан, он обнял меня, ложась обратно в постель. Я же прижался так тесно, как только мог, и положил голову ему на грудь, а после заснул.       Теперь же сон был спокойный. Не помню, что я видел, но кошмаров больше не было.       Дальше потянулась серия похожих, но достаточно славных деньков. Мы были будто молодожены из сопливых дамских романов.       Каждый день Тимати спал со мной в одной кровати, при этом прижимая мою скудную тушку к себе. Он надеялся, что так не даст ужасам и кошмарам закрасться в мою головку. И знаете что? Он был прав — за все это время мне или ничего не снилось, или был сумбурный, но совершенно спокойный бред. Я начал высыпаться.       По утрам было много ласк и объятий. Легкие, не обязывающие поцелуи и теплые поглаживания. Тим мог разнежничаться даже не отходя от дел. А я просто не мог спокойно смотреть на него, занятого чем-либо.       Альфа казался столь родным и близким. Совершенно своим. Тело само тянулось ответить ему на заботу.       И я сам каждый раз льнул к нему. Обнимал и дарил кроткие поцелуи. Его терпкий запах уже закрался в подкорку моего мозга и стал подобен наркотику. Я просто не мог надышаться яркой хвоей и утренней зеленой травой. Мне все было мало. Хотелось, чтобы этот запах окутал меня с головой, въелся в кожу и больше никогда не покидал.       Мне доставляло удовольствие лежать головой на его коленях и наслаждаться тем, как его тонкие худые пальцы неторопливо перебирают пряди моих волосы. Я заслушивался тем, как его бархатистый голос комментировал происходящее на телеэкране. Как он проговаривал в слух сухие строчки из своего отчета или перепроверял ошибки в документе.       Окружающего мира, того, что ждал за дверью квартиры, словно и не существовало вовсе. Были только мы вдвоем и эти пресловутые шоу. Его вкусная стряпня и теплые объятия.       Пару раз Тимми закатывал самые настоящие романтические вечера. Как в кино, со свечами и вином. Я прямо-таки чувствовался себя героем романтической драмы.       Так хотелось отплатить чем-то, но в голову, кроме дорогих подарков, ничего не лезло. Нарыв в одном из сайтов фешенебельного ювелирного магазина прекрасные наручные часы с ремешком из настоящей змеиной кожи, я не смог удержаться и заказал их ему. Вот только Фарсовски отнюдь не был рад. Подарок, принял, но надулся, как дитя.       Урок я тогда усвоил, — лучше не презентовать ему ничего такого дорого. Поэтому другие идеи высказывания моей благодарности быстро померкли.       А вскоре возобновились звонки и СМС от того придурка Верга. Он буквально не оставляй меня в покое. Один раз я попробовал поговорить, но тот настаивал на личной встрече и грозился рассказать полиции о той выходке с Брайсом. Но я только фыркнул.       Сдавать меня властям Лукасу себе дороже. Я, зная себя, телиться не стану и просто раскрою карты — кто дал. А также придумаю зачем он мне дал препарат. Плюс ко всему, подобная огласка может раскрыть его женушке наши отношения и тогда прощай брак с доченькой богатенького папочки. В общем, сдав меня, Лу сам останется у разбитого корыта.       Поэтому большей проблемой была как раз его назойливость и откровенность. Я боялся, что прочитав сообщение или ответив на звонок, Тим подумает обо мне что-то не то. Что обидится или уйдет.       А Верг описывал все так, словно совокуплялись они не пару недель назад, а вот прям в тот же день, когда приходили сообщения. От этого даже мне самому было неприятно. Я, конечно, не святой, и да, бывало, что когда я спал с одним, я спал и с кем-то еще. Но с того момента, когда у нас с Тимми начались «отношения», я не встречался больше ни с кем. Даже не разговаривал с другими альфами.       Было бы втройне обидно, если бы на меня взъелись из-за ничего.       А между тем, во всей этой сладостной полу-семейной жизни и романтике, я заметил кое-что странное. Обнимашки и поцелуи были. Мы даже спали каждый день тесно прижавшись друг к другу. Я прямо-таки чувствовал, как у него член кровью наливается от подобной близости. Но секса у нас не было. Прям вообще. Он даже к более глубоким странным поцелуем не переходил.       Ох, какие только мысли не появлялись у меня по этому поводу. Вдруг ему не понравился прошлый раз? Вдруг я сделал что-то не то? А если тогда Тим просто понял, что ничего подобного вообще со мной не хочет, не кидает лишь потому, что чувствует за меня ответственность?       Подобная холодность любовника больно била по самолюбию, и я решил взять дело в свои руки. Схватить кота за яйца, так сказать. Pov Автор.       Это был их обычный пятничный вечер. Пара расположилась на диване, заранее подключив ноутбук к экрану телевизора. На крохотном журнальном столике ютились две кружки, наполненные шипучей газировкой, и большая миска сладкого попкорна. Он еще не успел остыть и поэтому разносил приятный карамельный запах по всей квартире.       Юджин, включив серию, облокотился обратно на грудь альфы и устремил свой взгляд на происходящее на мониторе.       Все было как обычно, вот только омега все острее осознавал, что ему не хватает близости с Тимом. К середине следующей серии его терпение оказалось на нуле.       Джин сидел меж разведенных ног Фарсовски, будучи одетым в тоненькие домашние бриджи и свободную майку. Расставив руки в стороны, он больше облокотился назад и уперся копчиком в промежность альфы. Тимати замер.       Неслышно хмыкнув, Новак прижался сильнее и чуть повилял попкой. Фарсовски сжал стакан крепче, все еще делая видимость, что ничего не замечает. Тогда Юджин глубоко вздохнул и, закатив глаза, обернулся к нему. — И что это ты делаешь? — С укором спросил омега. — А? — Опешил собеседник. — Я это… Я ничего. Вообще не это… — Да я в курсе, что ты «вообще не это», — не став слушать невнятное мычание, произнес Юджин. — О том и речь, — у альфы округлились глаза. — Вот скажи честно, тебе совсем не понравилось? Или я тебя напрягаю? — Тим только открыл рот, но омегу еще распирало негодование — Ты устал от меня, да? Больше не нравлюсь? — Да о чем ты вообще, Юджин? — наконец повысил голос Фарсовски. — Да о том, что ты больше не хочешь секса со мной! — С чего ты это взял? — А с того, что ты даже не целуешь меня страстно. Так, пару раз обнимешь, чмокнешь — и все, долг выполнен, — тут он, конечно, приврал. Это и самому Юджину нравилось, но поток возмущения было уже не остановить. — Да я не по этому! — Чуть рыкнул Тим и снизил голос. — Я просто в первый раз так близок с кем-то и не знал, когда опять можно, — он опустил взгляд. — ну это… Я просто боялся показаться тебе озабоченным придурком, — вздох. — Но, похоже, все вышло наоборот, и я оказался «неопытным юнцом».       Признание показалось Джину до жути милым и он, сев альфе на колени, обнял его. — Нисколько, — прошептал он. — Я не считал себя «неопытным юнцом». И не считаю. Просто испугался, что надоел тебе. — Прости, — кроткий поцелуй в заалевшее ушко омеги. — Да ничего, но впредь, если появятся подобные мысли, выскажи их мне. — Хорошо.       Их лица были так близко, что, распаленный спором и приставаниями, альфа не смог удержаться и не затянуть любовника в поцелуй. Их носы иногда соприкасались, запахи заполняли легкие, действуя сильнее любого афродизиака.       Руки альфы легли на бока омеги, жадно оглаживая их и забираясь под неуместную майку. От ощущения чужих прикосновений по телу Джина разливался огонь и пробегали мурашки, доводя возбуждение до пика. Не теряя даром времени, он поспешил стянуть с Тима его футболку.       Поцелуй был разорван меньше чем на секунду, парни будто успели оголодать за это время. Они кинулись друг к другу словно два зверя. Новый поцелуй стал более хищным, и сопровождался укусами.       Пока горячий язык альфы скользил по шее к груди возлюбленного, его пальцы спускали чужие шорты и проскальзывали под нижнее бельё, оглаживая упругие ягодицы и крепко сжимая их. Джин упоенно стонал.       Чужие зубы слегка прикусили его сосок, а потом и нежную кожу у ребер. Руки ласкали расслабленный анус и налитый кровью член. Новак плавился, желая большего. Даже со своим огромным опытом сейчас он только и мог, что выцелововать шею и ключицы любовника, тщетно пытаясь расстегнуть ремень его джинс.       «Блядские штаны!» — Ругался он про себя, когда альфа надавил на бугорок простаты.       Юджин громко прокричал, крепко прижимаясь к груди Фарсовски и пачкая ему живот своим семенем.       Тимати не мог больше сдерживаться и ждать. Спустив с себя столь мешающее джинсы, он попросил омегу привстать. Тот покорно выполнил просьбу и сам же избавил партнера от брифов, на минуту застыв, любуясь твердой, готовой к наступлению плотью. — Смазка? — Тим вопрошающе взглянул на Джина.       Тот молча, собрав свою сперму с живота альфы, принялся смазывать ей его член и свой анус. Тимати даже забыл как дышать из-за столь зачаровывающего зрелища. Щеки возлюбленного окрасились в алый, чуть приоткрытые губы припухли, а запах стал очень концентрированным.       Юджин сначала медленно сел на колом стоящий член и, глядя в затуманенные страстью глаза альфы, дал себе пару минут привыкнуть. А потом начал резко привставать и садиться, самозабвенно позволяя Тиму вдалбливаться в себя. С каждой секундой фрикции становились все быстрее и быстрее. Они едва отвлекались от поцелуев, покусывая и лаская грудь и плечи друг друга. Сковывали в объятиях, стараясь стать единым целым.       О пресловутом сериале уже все забыли, и ноутбук, обидевшись, погас. Полумрак гостиной наполнялся похотливым запахом секса и альфа-омежьих феромонов. Их стоны и шлепки, казалось, слышали даже соседи. Находясь на пике возбуждения, Фарсовски, с трудом взяв себя в руки, вышел из столь желанного тела, почти сразу кончая ему на спину.       Около получаса парни еще приходили в себя, так и лежа в гостиной. Их тела были перепачканный потом, смазкой и семенем друг друга. Когда сознание восстановилось они, все так же нагишом, пощеголяли в ванную.       Джину в первый раз удалось заставить Тима помыться с ним в месте. Но они оба были слишком довольны и устали, чтобы продолжать свои игрища и там.       Будучи совершенно отрешенным от всего, кроме ласк Тимати, Новак даже и не заметил СМС, в которой его просили выйти на работу, пока замена для него не будет найдена.