Осколки зеркала.

Pov Юджин.       Несмотря на то что с недавних пор мое житие напоминало сопливый романтический сериал с кучей притоно-умилительных сцен (которые, по правде говоря, мне до жути нравились), мое прошлое решило не давать мне покоя. Оно преследовало меня в лице назойливого Лукаса Верга.       Черт побери, в моей жизни были и директора фирм с модельной внешностью, и всевозможные брутальные вояки-забияки, спортсмены, доктора, бидибилдеры. Но почему-то из всего этого сборища именно этот мерзопакостный Лукас решил стать моим сталкером. И не боится же, что женушка прознает.       Кстати, уродливые, жирные, сальные, покрытые бородавками людишки тоже были в связи со мной. Признаться, я этим совсем не горжусь, как и не завидую их нынешним пассиям. Да, деньги, конечно, вещь хорошая. Приятная. Но вот каждый день видеть рядом эту ряху из дешевого фильма ужасов — то еще развлечение. Уж лучше самому горбатится и иногда помогать себе в продвижение подобными связями, чем всю жизнь сосать чью-то волосатую сиську.       Вернулся к нашим тараканам.       Верг продолжал названивать и писать СМС. А я ведь даже симку сменить не могу — уж слишком много важных контактов на ней. Пришлось добавлять номер в черный список, но опять же помогало ненадолго. Он просто купил еще один телефон и названивал с нового аппарата.       А Тим или не замечал, или делал вид, что не замечает. Я склоняюсь ко второму варианту, ибо парень слишком внимателен, чтобы оставить без внимания подобное. Даже не хочу представлять, что он обо мне думает.       И не взирая на подобное, альфа ведет себя со мной так нежно и ласково.       Мне, к слову, пришлось вернуться на свое место секретаря. Дело в том, что, как ни крути, я профи и замену мне Брайсу теперь непросто найти. Попросил доработать месяц, пока ищут кандидата, а взамен он сделает вид, что ничего не знает.       Вроде как ему и самому сделка не по душе, глаза каждый раз сверкают злобой, как меня завидит. Но иначе нельзя, по крайней мере сейчас. У него есть компромат на меня, а у меня на него. Квиты, считай. Только от этого не легче. Вот и терпим друг друга, изо дня в день крепя на лицо дружелюбные маски. А вместо улыбки — оскал.        Одна радость – теперь Тим и на работе выкраивает время, чтобы зайти ко мне и потискать всячески. А я просто млею от его крепких объятий, в которые он затягивает меня на обеденном перерыве, что мы все чаще стали проводить вдвоем в небольшом кафе близ офиса. Порой Тимми дарил мне легкие короткие поцелуи, стоило пересечься где-нибудь в рабочее время. Мы скрывались на кухоньке или в укромном уголке и на пару мгновений забывали обо всем. А еще Фарсовски взял себе привычку слегка поглаживать меня или трепать мои волосы перед тем как разойтись по своим кабинетам. Пожалуй, лишь ради этого стоило оставаться под боком у психа-Брайса.       И, кстати, Тимати тоже был не в восторге, что я соблаговолил остаться на посту. Он боялся рецидива, поэтому в первые дни и на шаг от меня ступить отказывался. Бернарду приходилось повышать голос, чтобы отослать безуспешно влюбленного, по его мнению, альфу в свой отдел.       Тим так смешно пыхтел и дулся каждый раз. Словно маленький обиженный ребенок. А я силился не прильнуть к нему вновь, но тогда бы моему настырному боссу пришлось бы растаскивать нас друг от друга.       Но, отодвигая все лишнее, я смело могу заявить, что счастлив сейчас. Мне действительно нравилась моя работа. По крайней мере тем, что я мог проявить на ней свои знания. Появляется чувство, что все старания, проявленные в учебе, были не зря. Помимо этого, со мной рядом человек, который так сильно любит меня, что я практически физически ощущаю это тепло и нежность. Словно все это не по настоящему, как сон.       Но, как известно, и у зебры есть черные полосы. В одну из них я вляпался одним пренеприятнейшим майским днем.       Ночь тогда выдалась жутко душная и противная. Появившиеся комары, проскользнув через приоткрытое окно, то и дело донимали нас с Тимом. Сплитсистема просто сломалась, не выдержав круглосуточной работы, а холодные ветерок и в помине не ощущался. Повышенная влажность делала воздух липким и удушающим.       Спать с кем-то в одной кровати было ужасно сложно. Особенно если тебя так и тянет прижаться к этому человеку, но, даже взяв его за руку, покрываешься испариной.       В общем, не выспался ни я, ни он.       Следующим испытанием стал выход из дома с строгих черно-белых костюмах. В обычное время дресс-код был совершенно нормальной, практически не мешающей вещью. Но вот когда солнце грозит превратить тебя в пыль, нет ничего хуже темных брюк и пиджака. Словно запекаешься аки курочка под фольгой в собственном соку.       Запрыгнув в прибывшее такси, мы было думали вдохнуть прохладного воздуха кондиционера, но машинка нам попалась старенькая, на такие ноу-хау не рассчитанная. И вот мы вновь плавимся, но уже под направленными лучами, что фокусируются, проходя сквозь оконные стекла.       Однако уже на полпути улыбнулась удача — небо заволокли тяжелые свинцовые тучи. Прохладнее не стало, но и жарче тоже.       И я уже подумал, что все не так плохо, но, сделав шаг из машины, нас окатил шквал ливневой воды.       За две минуты от ходьба от парковки до главного входа мы промокли насквозь. Пришлось практически целиком лезть под сушилку в туалете. Даром, что большая часть работников были в примерно тех же обстоятельствах и ни я, ни Тим не выглядели белыми воронами.       В остальном же день был тихим и мирным. Ну почти. Работа кипела-бурлила. Я, как обычно, составлял график для Брайса, отвечал на звонки и старался не покалечить его своим излишне добрым взглядом. А Фарсовски вроде как снова, как и всегда, ковырялся в компьютерах и программах. В технике я ноль, так что мало что понимаю из его рассказов. Но его манеры и интонация заставляют слушать парня до конца.       Не скажу, что Брайс меня сильно загонял, но душенька моя рвалась домой. Мне обещали домашнюю пиццу. Таковую я еще не пробовал, так что интересно узнать, что за чудо. Да и вообще чем она от обычной отличается. Поэтому мыслями я уже ощущал ее аромат.       Вот только все опять решило полететь под хвост.       Так уж вышло, что я закончил со всем достаточно рано. Раньше Тимми, во всяком случае. Бернард успел давно свалить, а мне стало попросту скучно сидеть в кабинете. Пойти к Фарсовски было бы хорошей идей, да вот отвлекать его хотелось бы меньше всего. А тут еще так некстати заурчал живот.       Я, немного рассудив, что одним богам известно сколько еще будет возиться альфа, осмелился покинуть здание и дойти до продуктового магазинчика. Он всего через здание был, крохотный такой, на первом этаже. А цены — выше крыши. Но я готов был идти на жертвы.       Покидав в портфель кошелек с телефоном, я отправился на поиски пропитания. На выходе, когда охранник удивился тому, что я один, в голову мне пришло попросить предупредить Тима, если тот освободится и решит подождать меня внизу. И это вскоре сыграло мне на руку. Буквально спасло.       Купив пару слоеных булочек и мультифруктовый сок, я, почти несмотря по сторонам, заторопился обратно. Но не успел я пройти и десяти шагов, как кто-то резко дернул меня за руку и, сжимая ее, потащил к себе.       Я и понять ничего не смог. Ни кто это, ни зачем. Слова этого грубияна доходили до меня отрывками.       Вот только разве я могу дать кому-то так просто меня сцапать? Пф-ф-ф, наивный.       Я тут же поднял шумиху, кричал, вырывался и брыкался. Царапал нападавшего. А того это, видимо, не устроило, и он отвесил мне смачную пощечину. Тут-то я и очнулся. Он подзавис, явно не ожидая подобного от себя.       Передо мной был пресловутый Лукас. Не сидится человеку тихо на месте. Даже самые мои бешеные преследователи из прошлого не опускались до такого. —  Какого хера?! — Громко завопил я. — Сам виноват! — Рыкнул альфа. — Игнорировал мои звонки и сообщения!       И тут же снова поволок меня к раскрытой двери своей огромной машины. И до меня, кажется, дошло, что будет дальше. — Да не пойду я никуда с тобой! — Еще царапался и сопротивлялся.       Но альфа всяк сильнее омеги. Даже такой обрюзгший, как Верг.       Мои ноги, облаченные в лаковые ботинки, скользили по асфальту тротуара. Ухватиться было не за что. На одной из рук так и повис пакет из магазина, я даже и запамятовал о нем, портфель уже улетел в неизвестном направлении. Хоть я и поднял тревогу, всем было плевать. Людей еще было уйма на улице, время было не столь позднее. У большинства только закончился рабочий день. Но, видимо, они решили не встревать. Просто делали вид, что не видят ничего. Что тут не происходит ничего страшного. Некоторые проходили даже в полуметре от меня. Только смотрели в другую сторону. Боковым зрением я видел и тех, кто глазел и снимал происходящее на телефон. — Лучше позвоните копам, полудурки! — Сорвалось.       Его ладонь сжимала мою кисть все сильнее. Я уже не чувствовал пальцы, но ощущал как чужие ногти царапают мою кожу, пытаясь укрепить хватку. Не хочу знать о том, что могло бы произойти, если бы не оклик позади. — Эй, руки от него убери, урод! — Столь знакомый голос со столь незнакомой интонацией — злой. — Отвали, мелкий! — Брызнул Лу.       А Тим пошел тараном. В прямом смысле.       Кажется, он бежал от самого главного входа и просто врезался всем своим телом в руку Верга и тот рефлекторно отпустил. Я свалился на свой копчик. Кстати, очень больно.       Тим пошел ко мне, подал руку и помог подняться. — Ты!.. Да ты! — Грозно лепетал Лукас. — Ты, мелюзга рыжая, хоть знаешь, что я ради этой, — ткнул он на меня, — шлюхи раскрашенной сделал?! На что пошел?! А?! — Не знаю и знать не хочу, — рыкнул Тим, закрывая меня собой. — И он тебе не шлюха. — Ха! — Прыснул смехом альфа. — Он-то?! Плохо ты этого белобрысого омегу знаешь!       Ох не нравилось мне, куда идет разговор. Пришлось лезть на рожон. — Ближе к делу, Верг, какую еще ты хуйню сотворил, прикрываясь моим светлым именем? — Спросил я, потирая пережатую кисть, что ужасно саднила. — Да я на такое пошел! Даже жену бросил, только чтобы с тобой быть! А ты, значит, как истинная шлюха получил только то, что от меня было нужно и свалил! Чувствую себя использованным! — Во-первых, коли на то пошло, шлюха тут ты, — он непонимающе изогнул бровь. — Тобой воспользовались и отправили в дальние страны, — решил я пояснить. И как только его еще в лаборатории держат? — Во-вторых, чувствую, что женушка, наконец, прознала про все твои блядствования. Ведь у тебя же телефон забит любовничками, даже несовершеннолетние имеются, — ух-ты, челюсть отвисла. — Я всегда собираю информацию о тех, с кем взаимодействую на деловой основе. Ну и в-третьих, если ты сейчас же не исчезнешь из моей жизни, то я сообщу в полицию о попытке похищения. — У тебя нет доказательств! — Парировал Лу. — Да тут многие всю эту цену на мобильные снимали. — Так они тебе и отдали их, — он огляделся. — Да и ушли уже почти все зеваки.       Мои коленочки затряслись. — Мы находимся в центре офисного квартала, на каждом здание от двух и более камер, направленных как на выход, где стеклянные двери, так и на улицу. Всю эту прекрасную сцену можно узреть с разных ракурсов, — встрял Тимми. — А теперь, повторю сказанное Юджином, — он подошел к Вергу почти в плотную и звериным рыком произнес — Убирайся, пока еще можешь.       Тут-то горе-похититель наложил в штаны. Тим, хоть и не страшный на моську, но его голос — вещь чудесная. Да и сам Лукас на две головы его ниже. А еще Фарсовски моложе, тут им не тягаться. Верг быстренько ретировался, словно и не было его. Однако мне стало паршиво. Дело не в физическом увечье, в виде больной руки. Просто я боялся взглянуть Тиму в глаза. Выплыло мое темное прошлое я, точнее его упоминания. А это совсем не хорошо.       Я боялся поднять глаза на Тима. Страшился его реакции, перемены отношения ко мне. Да и сам альфа не спешил смотреть на меня. Даже отвернулся в другую сторону. Я начал готовится к худшему, когда он тихо и как-то угнетенно произнес: «Пойдем, я заберу свою сумку и вызову такси. Еще надо охранника поблагодарить, он-то мне и сказал куда ты пошел. Я просто решил пойти навстречу.»       Я молча направился за ним, наблюдая, как осунулась некогда гордая худая спина.       Совсем нехорошо стало. Тошно так. И воздух начал казаться спертым и влажным, как перед грозой. Даже испарина на лбу появилась.       «Только бы он не начал расспрашивать», — внутренне молился я. Pov Автор.       До дома парни доехали в гробовой тишине. Оба старались не смотреть друг на друга, уставившись в окна авто. Каждый думал о чем-то своим.       В голове Юджина жужжащим роем пчел метались мысли о вердикте Тимати. Парень боялся, что это пошатнет их, так называемые, отношения. Боялся остаться один.       Фарсовски для омеги стал слишком уж родным человеком. Слишком близко притерся, слишком многое принес собой. Он буквально заполнил пустующее пространство в сердце и разуме паренька. Внес сумбур и свет в его жизнь.       Одинокие выходные стали днями свиданий или просмотров кино. Им было уютно даже просто лежать рядом, читая какие-то книги.       Даже в самые холодные ночи Джин больше не мерз. У него под боком всегда тихонько посапывала живая грелка, которая еще и по голове могла погладить, поцеловать и обнять, ограждая собой от кошмарных снов.       С этим альфой Новак в первый раз в жизни понял, какого это – испытывать истинное удовольствие. Он получал его практически от всего, что делал Фарсовски: от еды, ласк, речи, молчания, игр (в основном настольных), совместных купаний в ванной (коих из-за робости альфы было не много) и, конечно же, от секса.       Омеге в первый раз в жизни хотелось заниматься с кем-то любовью. В первый раз же он шел на это сам. Обычно, для Юджина интим был лишь частью работы. Он не испытывал наслаждения или удовлетворения. Просто выполнял отработанные до автоматизма действия, зная, что так получит желаемое. Но все его партнеры были эгоистами. Джину и не сулило удовольствие. Ведь альфы тоже понимали, почему Новак делает это с ними. И вели себя они так, будто были заказчиками. Приказывали и заставляли, помыкали. В общем, удовлетворялись и морально, и физически.       А Тимми? Тимми был другим. Девственно-чистый альфочка, который боится сделать что-то не так и оттого выглядит жутко милым и забавным. И, быть может, оттого и старается угодить любимому. Боится оплошать перед опытным партнером.       «Не человек, а золото», — с горечью подумал Юджин.       Он просто не может потерять его. Слишком уж сильна связь и влияние, оказываемые на него Фарсовски. А, как известно, чем больше привязанность, тем больнее будет при разлуке.       Атмосфера, царившая вокруг Тима, была ничуть не светлее. Но мысли его шли в ином ключе.       «И почему же Юджин все-таки выбрал меня?» — Он косился на проходящих за матовым стеклом людей. — «Если тот индюк не врет, то у Джина на самом деле было много вариантов, с которыми можно сойтись… но он остановился на мне», — лоб коснулся прохладного окна. — «Конечно, это хорошо. Даже прекрасно, но каковы его мотивы?» — Парень мельком бросил взгляд, на притихшего омегу. — «И не сочтет ли он меня прилипчивым?.. Нет, тут скорее надо спросить, КОГДА он сочтет меня прилипчивым, устанет и бросит?» — Он глубоко вздохнул. — «Сумею ли я с честью сдержаться, услышав вердикт, а не бросится к нему в ноги со звериным ревом?».       Уже будучи в квартире, они все еще молчали. Никто не решался начать диалог. Обоим парням было страшно. На их счастье, атмосферу разрядил телефонный звонок, что послышался из кармана альфы. — Да, пап, — тут же ответил он.       Юджин напрягся. При нем Тим уж очень редко разговаривал с родней, да и связывались они с ним не так часто. Но все равно любопытство с долей страха заставляли подслушивать обрывочные фразы из разговора. — Ага, я тоже, — Фарсовский одной рукой развязал галстук, стащил ботинки и замер, слушая дальнейшую речь. — Что? Д-да, но… — Приглушенные, неразборчивые слова, что Джин не мог распознать из динамика. — Ага, но я не знаю… — Тяжелый вздох. — Па, я понимаю, что давно не общались, и все же, — ему и слова вставить не дали. — Хорошо, хорошо. Ладно. Все, до скорого, — он сбросил вызов.       Стянув с себя пиджак, альфа обернулся к раздувающемуся Новаку. — Тут папа, это… В общем, они зовут меня завтра к себе и… — он чуть замолк. — Ну, это прекрасно, съезди. Завтра все равно суббота. — Да нет, не в том дело. Они хотят, чтобы мы вместе приехали.       Омега оторопел и поднял испуганный взгляд на Тима. — Им любопытно узнать, как выглядит тот, у кого я теперь живу.       Юджин чуть там на месте и не грохнулся. Но отказаться не посмел. Мало ли что о нем потом подумают.       Весь остальной вечер он пребывал в прострации. В первый раз в жизни едет знакомиться с чьим-то семейством и хоть отошедший от происшествия с Вергом Тимати его успокаивал, даже сделал обещанную пиццу, Новак все равно старался наперед продумать события. Он постоянно выведывал у сожителя побольше информации о его родителях, чтобы не успеть в грязь лицом. А потом пытался продумать свой завтрашний образ.       Тим, несмотря на то, что пытался успокоить возлюбленного, сам внутренне трясся. Все ж так, почти похоже на предсвадебную встречу, когда альфа или бета приводит своего избранника к семье, чтобы рассказать о предстоящей свадьбе. Вот только им о всякой «свадьбе» было думать еще совсем рано. После сегодняшнего инцидента Тимати не был уверен, что рано или поздно его не бросят. Слишком уж серым он казался себе в сравнении с таким омегой.       «А если папа с отцом завтра начнут его донимать?», — Мрачно подумал он.       Перед сном Джин ухаживал за собой как никогда. Использовал почти все свои крема, скрабы и маски. Лишь бы завтра быть идеальным. Когда он наконец покинул ванну, Тим, не дождавшись его, видел уже десятый сон.       Новак улыбнулся, видя мирно спящего альфу, что, укутавшись в одеяло, уткнулся носом в его подушку. Не мешкая, омега забрался к нему. Подполз как можно ближе и стал разглядывать родное лицо в тусклом свете ночника.       Тимати чуть хмурил брови и раздувал ноздри. Принюхивался, почувствовав любимый запах. На его переносице остался след от очков и Джин не смог отказать себе в удовольствие дотронуться до него, чуть погладить. — Джинни, — прошептал альфа сквозь сон.       И Юджин, будучи жуткой умиленным, прижался к нему. Положив голову на грудь Фарсовски, он уснул.       Все следующее утро омега потратил на поиск подходящей одежды и макияж. Если с косметикой он все решал заранее — как можно более естественный образ, то с гардеробом было труднее. Ничего ему не нравилось. Все казалось неподходящим событию. То слишком откровенно, то слишком строго, то вообще домашнее. — Слушай, ты можешь хоть в трениках и той футболке с оленем придти, мои родители будут все равно в восторге, — сказал альфа, наблюдающий за происходящим.  — Не издевайся, а лучше помоги, — Юджин скинул на себя почти весь шкаф. — Я и не издеваюсь, — Тимати присел к нему. — Просто я даже друзей к ним почти не приводил. А то, что у меня есть омега — для них уже праздник. Поэтому просто надень это и пойдем, — он протянул Юджину футболку и джинсы и помог подняться.       Разборки завалов они решить оставить на потом.       Небольшая трешка семейства Фарсовский в спальном районе встречала гостей запахом горячего ужина и моющих средств.       «Наверное папа Тима убирался перед нашим приходом», — мелькнуло у Джина в голове.       Добродушный омежка, совершенно не выглядящий на свои пятьдесят, с улыбкой открыл им дверь и тут же бросился в объятия к сыну. — Милый, так рад тебя видеть, — начал он по-доброму, а потом добавил грозно. — Мог бы хоть иногда звонить или заезжать, а то пропал совсем. — Прости, пап. — Тим обернулся к Новаку. — Юджин, знакомься, это мой папа. Папа, это Юджин, — представляя омег друг другу парень чуть замялся. — мой омега.       Мистер Фарсовски выпучил глаза, пялясь на молодого красивого парня, одетого в свободную футболку с принтом змеи и плотно облегающие ноги джинсы, что стоял за спиной его сына. Юджин побаивался реакции родителя на себя и постоянно теребил хвост на своей голове, что так долго собирал дома. Он робко улыбнулся. — Быть не может, такой красивый мальчик, — не подумав произнес папа Тима. — Ой, простите, что я так с порога. — Да ничего, — отмахнулся Джин. — Даже и не представился, меня зовут Малькольм, — он протянул руку гостью. — Очень приятно, — ответил Новак, пожимая ее. — Дасти, — выкрикнул Мел кому-то, пропуская парней в квартиру. — Дастиан! — повторил он громче. — Иди сюда, тут твой сын своего омегу привел.       И Юджин, и Тим залились багровым румянцем.       Едва дождавшись как парни снимут обувь и верхнюю одежду, омега практически затолкал их в гостиную. Комната оказалась достаточно простенькой и просторной. У стены близ к окну, завешенному светлыми шторами, стояли несколько шкафов с мелочевкой. Рядом с ними были полочки с книгами, статуэтками и фотографиями. А под ними на лаковой черной подставке стоял телевизор. Напротив него был крохотный столик с кучей журналов и приоткрытым романом в цветастой обложке. За ним старенький, тем не менее сносный диван, на котором сидел немолодой альфа.       Мужчина с интересом рассматривал вошедших гостей, а те его. Юджин сразу подметил сходство Тимати с отцом. Те же зеленые глаза и рыжие волосы, только их уж тронула седина. Да и не вились он, а лежали ровно. Но, тем не менее, Дастиан был шире в плечах и казался более физически развитым, невзирая на свой возраст. Да и стиль одежды у альф был более, чем похожим. Практически такая же клетчатая рубашка и брюки. Разве что на Фарсовски-старшем они были очевидно более поношенными и застиранными.       Альфа, встав со своего места, подошел к парням и на пару секунд оценивающе взглянул на Новака. Тот аж замер от неожиданности. А после, приобняв сына за плечи, громким голосом произнес:       «Молодец, хвалю. Такого омежку заграбастал».       Тимати закашлялся, а Джин брызнул хохотом. — Отец, — Тим отмер, — Это Юджин. Он работает секретарем у нашего гендиректора. — Очень приятно, — взрослый альфа припал губами к протянутой омегой руке, вежливо поцеловав ее. — Я, как вы наверное услышали от моего дражайшего мужа, Дастиан. И можно нескромный вопрос?       Юджин кивнул. — А вы не спите с боссом, как в сериалах?       В ступор впали оба визитера. Слишком уж неожиданный вышел вопрос. — Отец! — Возмутился Тим.       Быть может он продолжил свою гневную тираду, но Новак мягко взял его за руку. — Это довольно странный и неприятный стереотип. Если ты секретарь, располагающий приятной внешностью, то многие сразу начинают считать тебя любовником шефа. Но сериалы — это сериалы, а реальность — реальность, — он говорил улыбаясь и без капли гнева. — Отвечу на Ваш вопрос, нет, я не встречался со своим начальником. Да и он в общем и целом противен мне. Тимми, на мой взгляд, в разы лучше.       Джин немного слукавил, умолчав о своих прошлых партнерах, но его речь вызвала фурор.       Альфа в очередной раз за день стал напоминать помидор, а его отец расхохотался, похлопывая сына по плечу. Дастиан попросил парней присесть и они еще какое-то время просто разговаривали. Мужчина спрашивал об образовании и семье Юджина. И если на первый вопрос он отвечал охотно, в красках расписывая прелести обучения на юридическом. Даже вспомнил истории о предвзятом отношении к нему преподавателей. То о матери и их жизни ему не хотелось рассказывать. Совсем. Поэтому он завуалировал многое, а еще больше просто не поведал. Да и оба представителя альфьего типа семейства Фарсовски поняли, что тема для парня не слишком приятна и постарались переключиться на что-нибудь иное.       Вскоре Малькольм крикнул с кухни, созывая всех к столу. Тогда Новаку представилась возможность оценить и понять, кто же лучший повар: папа или сын. Вердикт его был неоднозначен: мясо лучше делал альфа, как и запеканку, а вот выпечка и суп ему больше понравились омежьи.       Несмотря на все то волнение с каким Новак шел сюда, вскоре он совершенно расслабился. Атмосфера, царившая в этой семье оказалась столь приятной и теплой. Он словно всю жизнь знал этих людей, а они его. Фарсовски приняли спутника своего сына. Они ни секунды не высказали свою к нему неприязнь. Юджин бы понял, если бы это было так. Он хорошо видит людей. Особенно их отношение к себе. Даже если неприязнь пытаются скрыть — омега все равно знал. А сейчас просто утопал в волне этого позитива и миролюбия.       Но чем лучше ему становилось, тем хуже парень себя ощущал. Находясь в самом эпицентре этой ласковой доброй энергии. Чувствуя их доброжелательность по отношению к себе. На сердце становилось тяжело. Его словно что-то съедало изнутри. Это что-то было мерзким, липким и черным. Фарсовски казались настолько светлыми и чистыми, что на их фоне Новак оказывался грязным и мрачным.       Поначалу он пытался скрыть это. Пытался оставаться столь же улыбчивым и приятным. Но с каждым часом сдерживаться становилось все сложнее. Он и сам не понимал почему, но парню хотелось расплакаться, а голова начал кружиться. Шепнув Тиму о плохом самочувствии, они засобирались домой.       Только так просто Дастиал и Малькольм их не отпустили. Родители дали кучу вкусностей сыну и его возлюбленному с собой, а еще пожелали Юджину скорейшего выздоровления и настояли на еще одной встрече. Омега, извинившись, согласился на все.       Последующие пару дней он старался и не вспоминать о столь приятной и болезненной встрече и о предшествующих ей событиях. Новак словно почувствовал тот разрыв, что был между ними с Тимом.       Тим вырос прекрасным человеком в своей любящей и теплой семье. А Он, Джин, и не знал, что это такое до их знакомства. Любовь и признание матери ему всегда приходилось заслуживать. И Юджин подавлял в себе все эти неприятные мысли, касаемые самоанализа и сопоставления его с Тимом. Парню казалось, что он просто не выдержит своих же дум. А ему так хотелось пожить в этой сопливой романтической сказке как можно дольше. В один из вечеров в его милой розовой шторе реальности появилась огромная дыра.       Тогда Тимати слишком уж закопался у себя в отделе. Что-то случилось с сервером и практически все айтишники остались там чуть ли не ночевать. Фарсовски почти пинками выгнал брыкающегося Юджина домой. А тот, в свою очередь, не мог успокоиться, будучи один в квартире.       Новак слишком отвык оставаться в одиночестве. Да и быть наедине с самим собой ему сейчас хотелось меньше всего. Он подогрел чайник и достал вкусности, включив телевизор, чтобы с голосами на фоне меньше ощущать одиночество. Так парень решил дождаться альфу.       Когда была осушенная третья кружка чая, раздался звонок в дверь. Омега, обрадовавшись, побежал открывать. Какого же было его удивление, когда вместо Тимати на пороге он увидел свою мать.       Женщина была сама не своя. На ее лице разом отражались и паника, и грусть и гнев. Она, буквально втолкнув сына в его же квартиру, вошла сама, попутно скидывая свои шпильки. — Что случилось? — спросил оторопевший Юджин. — Дай мне сначала выпить что-нибудь, а потом я все расскажу, — рыкнула она, шарясь в его полках.       Новак молча достал вино из холодильника и поставил его на кухонный стол. Женщина, вытащив вилкой пробку, начала пить из горла. — Ты должен мне помочь! — Произнесла она, громко стукнув бутылкой по столешнице. — Чем же? — Недоуменно спросил омега. — Да ничего такого, в общем, — омега чуть сбавила темп. — Просто мои кредиторы говорят, что закроют глаза на долги, если ты расплатишься с ними своими телом.       Ноги Юджина подкосились, и он рухнул на стоящий позади стул, совершенно не веря в реальность происходящего.