Азбука любви

      Просыпаться было трудно. Веки словно налились свинцом и не желали слушаться хозяйки. Руки онемели из-за неудобной и непривычной позы, в голове шумело, а на губах чувствовался острый привкус крови. Затылок саднило так, что слёзы непроизвольно текли по щекам. Когда Усаги всё же наконец смогла приподнять веки, то поначалу даже испугалась: ей показалось, что у неё были вырваны глаза. Но потихоньку зрение восстановилось, и она смогла различить деревянную обшарпанную стену перед собой. Сквозь доски слабо пробивался солнечный свет, доказывая, что Усаги была ещё жива.       Попытавшись собрать воедино кусочки паззлов происходящего, она так и не пришла к нормальному и адекватному выводу. Голова болела и соображала туго, практически со скрипом.       Усаги украдкой вздохнула, укоризненно косясь на стену перед собой.       — Что, очнулась? — послышался приглушённый, чуть хрипловатый голос сзади, от которого у Усаги мурашки по спине прошли: она знала его обладателя.       Усаги замерла, вмиг покрывшись испариной, а внутри всё словно в один миг покрылось инеем. Неужели её похитил…? Но зачем? С какой целью?       — А… я… ты, — мямлила она, лихорадочно соображая, придумывая сотню вариантов и отвергая тысячи.       — Расслабься, Оданго, — усмехнулась темнота голосом Мамору. — Я в такой же ситуации, как и ты.       Связанные за спиной руки слегка дёрнулись в сторону. Усаги чуть не закричала, но вовремя поняла, что это был Мамору. Оказывается, и он был пойман и связан. Но зачем? Почему?       Усаги повернула голову назад настолько сильно, как могла, и практически нос к носу столкнулась с Мамору, который тоже решил вдруг обернуться. Они сидели спина к спине, и руки были связаны у обоих, причём так, что по отдельности встать им было практически невозможно.       Наткнувшись на пронзительный глубокий взгляд, который был различим даже в сумраке помещения, Усаги поспешила отвернуться.       — Мамору, что происходит? — дрожащим голосом спросила она. — Почему нас похитили? Я совсем не помню, как это вообще случилось.       Усаги всхлипнула — она отчаянно пыталась не заплакать, но слёзы упрямо стекали по щекам. Мамору неловко прикоснулся пальцами к её пальцам — как мог, лишь бы утешить её. Снова вздрогнув, она, однако, не попятилась вперёд, а наоборот, сильнее прижалась к его спине и сжала пальцы.       — Мне страшно…       — Всё хорошо, — попытался успокоить её Мамору. — Мы выберемся отсюда, я тебе обещаю.       — Но как? — чуть ли не прорыдала Усаги, но вовремя спохватилась и, прикусив губу, успела сдержать громкий всхлип.       По спине снова прошла дрожь. Усаги больше ощутила, чем услышала, как Мамору тихо, но тяжело вздохнул. Она не понимала, кому и зачем понадобилось похищать её — их. Злые люди хотели шантажировать отца? Но зачем? Он никогда не вращался в такой сфере, за что мог бы получить такое вот предупреждение, да и Мамору… Чиба для влияния на её отца им был совершенно не нужен. Тогда что? Просто так? Тёмное королевство решило пустить в ход грязные трюки?       Её затрясло от гнева и обиды на жестокий несправедливый мир. А если их не найдут, что тогда? Просидеть вечность в сыром сарае в компании этого противного мальчишки?..       Признаться честно, Усаги сейчас напропалую врала себе, потому что Мамору хоть и был бакой, с ним… было чуточку менее страшно. Но что-то не давало ей признать это до конца, и Усаги оставалось только глотать слёзы и молча проклинать тех, кому взбрело в голову похищать их.       На улице раздались мужские голоса. Усаги почувствовала, как напрягся Мамору: его спина напружинилась, а он сам словно был готов вот-вот броситься на неприятелей. Она задрожала и подтянула к себе ноги, пытаясь уменьшиться в размере, чтобы её никто не заметил.       Дверь с оглушительным скрипом отворилась, полоска света ударила по глазам невольных узников. Мужчины — а их было двое — громко заговорили на английском, обращаясь к Мамору. Усаги и так лишь худо-бедно знала этот язык, а в стрессовой ситуации её голова вообще напрочь перестала соображать: до сознания доносились лишь обрывки угрожающих фраз и отрывистые ответы Мамору. Она не поняла ни слова из разговора, однако кое-что смогла уяснить: им нужен был Чиба. Почему, зачем и как — этого Усаги не могла уловить, но суть была ясна, как безоблачное небо. Она сама же просто оказалась рядом, когда Мамору вздумали похищать.       Сказав напоследок что-то явно нецензурное, мужчины удалились. Мамору слегка расслабился и повернул голову к Усаги.       — Ты поняла что-нибудь? — негромко спросил он.       — Н-нет, — выдохнула Усаги, продолжая смотреть в одну точку перед собой. — Что ты…       Она хотела сказать ещё что-то, но голос пропал слишком внезапно. Переведя дух, Усаги прочистила горло и уже более уверено произнесла:       — Что им от тебя нужно? Ты… перешёл им дорогу, или что? Им нужны деньги?       Мамору горько усмехнулся, покачал головой.       — Нет, Однаго. Я тут ни причём. Ну, косвенно. Видишь ли…       Он резко замолчал и внимательно прислушался. Усаги последовала его примеру, но ничего не услышала. За стеной сарая было слишком тихо, а сквозь щели не было видно, чтобы кто-нибудь ходил около двери или хотя бы по периметру.       — Нам нужно бежать, — серьёзным шепотом сообщил вдруг Мамору. — Сейчас.       — Почему… сейчас?       У Усаги даже голова пошла кругом от такого заявления. Как они смогут удрать от этих вооружённых бандитов? Усаги-то видела, что у этих двоих за поясом висело точно два пистолета. А сколько их там, на улице? Если они побегут, в них точно будут стрелять, не раздумывая. Усаги даже представить себе боялась картину не самого благополучного исхода.       В воздухе вдруг остро запахло розами. Усаги насторожилась, нахмурившись: Мамору проделывал какие-то манипуляции пальцами за её спиной. Она уже хотела спросить, что он там делал, как вдруг тепло его тела куда-то пропало. А потом снова появилось.       — Что ты делаешь?       Усаги попыталась посмотреть, что происходило позади неё, но смогла только разглядеть — и даже скорее почувствовать, как Мамору чем-то острым перерезал её верёвки. Те безвольной кучей упали на землю, и Усаги, выдохнув, принялась массировать посиневшие запястья.       — Сейчас нам нужно действовать как можно быстрее.       Мамору приблизился к двери, прислонил ладони к обшарпанным доскам и сквозь щёлочки внимательно осмотрел двор. Потом обернулся к поднявшейся с опостылевшей земли сарая Усаги.       — Бежать сможешь? — спросил он.       Усаги перемнулась с ноги на ногу, пытаясь понять собственные ощущения.       — Наверное, смогу, — смущённо отозвалась она, стараясь подавить в себе желание напомнить Мамору, какой Оданго была неуклюжей. — Но как мы убежим отсюда? Там столько плохих парней.       Усаги украдкой вздохнула. Она могла бы использовать брошь, но в таком случае раскрыла бы себя перед Мамору. Впрочем, процент вероятности того, что и сила Сейлор Мун окажется бесполезной в их ситуации, несколько удручал, а потому Усаги оставалось лишь шмыгнуть носом и поближе подойти к Мамору.       — Практически все ушли есть во-он в ту палатку, — показал он на натянутый брезент в паре метров от их места заключения. — Доски непрочные, можно запросто выйти отсюда, только тихо. А потом бежать. Мы же справимся?       Мамору снова посмотрел на Усаги, и она внезапно поняла, что и он волновался не меньше, чем она. И не только за себя — за них обоих. Как он узнал про обед и всё прочее, Усаги не стала допытываться: может, слух хороший. Или сделал вывод из того разговора, кто знает.       — Только я могу спотыкаться, — смущённо сказала она, пряча глаза.       — Ничего страшного, дотащим, — добродушно усмехнулся Мамору и пошёл к противоположной от входа стене сарая. — Как только выберемся наружу, бежим изо всех сил.       Ещё раз поглядев через щели на пустой двор, Усаги, сглотнув комок в горле, поспешила к Мамору, который тем временем уже сдвинул в сторону часть досок, чтобы они смогли вылезти.       — Я пойду первым, — шепнул он и осторожно выглянул наружу.       Секунды для Усаги казались вечностью. Она чувствовала, как сердце бешено билось в груди, а по лбу потекла капелька пота. Переживание за исход их авантюры, за Мамору, который сейчас рисковал практически всем, за их жизни — всё это эхом отдавалось у неё в висках. Усаги казалось, что она вот-вот рухнет на подкашивающихся ногах, но что-то не давало ей бухнуться в обморок прямо сейчас.       — Всё чисто, идём, — бросил Мамору и вылез наружу, потом помог выбраться Усаги.       Прищурившись, он быстро посмотрел по сторонам. Кажется, на горизонте было спокойно, потому что Мамору взял Усаги за руку и, кивнув на заросли в паре метров от них, стремительно направился к ним. Пригибаясь, они с замиранием сердца преодолели пустырь. Усаги с удивлением отметила, что кусты как будто бы расступились перед ними, когда они бросились в них, и также тихо закрыли просвет за их спинами.       Но дольше положенного она удивляться не могла — Мамору продолжал тянуть её за руку в глубокую чащу леса. Это было единственным выходом, и они, не сговариваясь, побежали прочь от заброшенных складов, на одном из которых их и держали.       Ветви хлестали по лицу, цеплялись за одежду, словно не хотели отпускать их. Усаги пару раз непременно бы упала, споткнувшись о внезапно появившийся корень, но рука Мамору крепко держала её и не давала ухнуть на землю. Пару раз он оглядывался на неё, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Усаги кивала ему, и они продолжали свой безумный бег.       Через какое-то время, задыхаясь, они вылетели на узкую лесную дорогу. Усаги успела было обрадоваться, но Мамору покачал головой.       — Нужно… выбраться на трассу. Там мы могли бы сесть на какую-нибудь попутку. А здесь… — он огляделся, прислушиваясь. — Нас поймают в два счёта.       Мамору присел на корточки — Усаги думала, что он хотел завязать шнурки, но когда Чиба коснулся ладонью земли, она пришла в недоумение.       — Они узнали, что мы сбежали, — тяжело сообщил он ей. — Нам стоит торопиться.       Выпрямившись, Мамору посмотрел на Усаги, которая, прислушавшись к собственным ощущениям, кивнула. Дыхание практически восстановилось, и она могла бы пробежать ещё какое-то расстояние. Вот только ужасно ныли икры, но Усаги ни за что не признается Мамору в своей слабости, не сейчас.       — Тогда идём.       Он снова взял её за руку, и они бросились в чащу леса. Опять замелькали деревья, кусты и листья. Перед глазами уже мельтешило от зелени, а она всё не кончалась. Ощущение реальности выключилось: Усаги лишь чувствовала тепло ладони Мамору и морщилась от неприятных покалываниях в лёгких да в правом боку. Только шум ветра и шорох лесной подстилки у них под ногами отдавал в ушах.       Автомагистраль, неожиданно выскочившая в поле зрения, оглушила Усаги грохотом моторов проезжающих мимо машин. Растерянная, Цукино пыталась сообразить, что бесконечный мир листвы закончился, как и бегство от похитителей.       — Ещё не время расслабляться, Оданго, — одёрнул её Мамору, словно невзначай прочитал мысли.       Усаги перевела на него усталый взгляд.       — И… куда мы теперь? — выдохнула она.       — Надо постараться поймать попутку, — оглядываясь, Мамору снова потянул её за руку. — Не отставай.       — О боже, — простонала Усаги, но покорно пошла следом, вдоль трассы, с надеждой, что кто-нибудь да остановится, завидев сигнализирующего Мамору.       Мысли проносились в голове на сверхзвуковой скорости — Усаги не могла уловить ни одну из них. Только страх за их жизни стучал в висках раскалённым пульсом. Хотелось, чтобы всё случившееся оказалось сном, но как бы Усаги не щипала себя за бок, она никак не могла проснуться.       Впереди замаячила остановка, неподалёку от отворотки в сторону леса, откуда не так давно выскочили Усаги и Мамору. Споткнувшись, Цукино остановилась и растерянно посмотрела на своего спутника.       — Они же…       — Я знаю, — мрачно кивнул Мамору. — Но мы могли бы сесть на автобус, и… — он вдруг резко замолчал и посмотрел за спину Усаги.       — Что?.. Что такое? — пискнула она, оборачиваясь.       В какой-то мере им повезло: к ним стремительно приближался автобус. Но до остановки было несколько сотен метров, и беглецам снова пришлось поработать ногами да лёгкими, которые теперь не просто кололо — жгло. Однако первобытный страх подстёгивал не хуже кнута, и в последнем рывке Усаги оказалась первой.       Тяжело дыша и упираясь руками в колени, она хитро поглядывала на запыхавшегося Мамору. Что-либо сказать Усаги была не в силах, но Чиба и без этого понял, что она могла иметь ввиду.       — Учти, весь лес я тебя за собой тащил, — не преминул напомнить он, за что получил лёгкий толчок в бок — на большее Усаги была просто физически не способна.       Тихо шурша резиной, автобус остановился рядом с ними. Усаги залетела внутрь первой, опасаясь, как бы похитители не увидели её, выезжай они из леса; Мамору же зашёл не торопясь, шаря по карманам в поисках йен.       — Не стоит, — тихо сказал он, не давая Усаги расплатиться за билет карточкой.       Она удивлённо на него посмотрела, но Мамору был непоколебим. Оплатив стоимость проезда, Чиба подтолкнул Усаги в спину.       — Давай, иди, — шепнул он и сунул в её руки тонкий билетик. — До самого конца, не останавливайся.       Что-то пробурчав про себя, Усаги медленно пошла дальше, по пути извиняясь перед теми, кого случайно задевала локтём. Водитель тронулся с места, и идти осторожнее для неуклюжей Цукино было проблематично. Людей в автобусе было мало, но это не помешало Усаги отдавить некоторым сидящим у прохода ноги.       — Ужасный день, — чуть не плача, выдохнула она, когда они с Мамору, наконец, добрались до самого последнего ряда кресел.       Усаги задвинула на окне шторку, чтобы с улицы их никто не мог разглядеть, и с наслаждением откинулась на спинку сидения. Только сейчас она поняла, как сильно у неё гудели ноги и как усталость буквально окутывала всю её сущность. Тянуло в сон, однако Усаги не могла просто так уйти в царство Морфея, не прояснив некоторые детали.       — Так всё-таки почему они нас похитили? — обратилась она к Мамору. — Это из-за тебя? Почему мне нельзя было расплатиться картой? — с пылом шептала Усаги, поглядывая по сторонам. — Что было с теми кустами, как ты разрезал веревку и…       — А ну-ка притормози коней, — добродушно усмехнулся Мамору и поспешил прикрыть ей рот ладонью.       Усаги стремительно покраснела, но взгляда не отводила. Она должна была узнать всё подноготую, не обращая внимания на то, как странно колотилось её сердце, когда Мамору касался её рук или губ.       — Я тебе всё расскажу, — устало произнёс он, убирая ладонь. — Только не перебивай меня, пожалуйста.       — Ладно, я слушаю, — кивнула Усаги, устраиваясь поудобнее.       Помедлив, она всё же положила голову ему на плечо, надеясь, что Мамору не будет против. Но он ничего не сказал, поэтому Усаги позволила себе расслабиться и, прикрыв глаза, настроилась на рассказ.       — Это всё из-за моего двоюродного дяди, — начал Мамору. — После… аварии никто из родственников даже не помог шестилетнему мне, и я порвал с ними всякое общение. Да и не помнил никого из них к тому же. Как говорится, зачем общаться с чужими незнакомыми людьми? — он горько ухмыльнулся.       У Усаги болезненно сжалось сердце от этих слов. Она хотела хоть как-то поддержать Мамору, хотя бы сейчас, но не могла найти нужных слов, поэтому просто накрыла его ладонь своей. Почувствовав, как он осторожно сжал её пальцы, Усаги довольно улыбнулась. Каким бы противным он ни был, всё равно нуждался даже в капельке человеческого тепла.       — У этого дяди не было детей. После того, как он впал в кому из-за сахарного диабета, вскрыли завещание, в котором были указаны ошеломляющие для многих известия. Всю свою металлургическую кампанию, как оказалось, он завещал мне…       Мамору замолчал, прикрыл глаза. Усаги замерла, а потом резко выпрямилась, недоуменно на него поглядев.       — Неужели? — подозрительно спросила она.       — Ужели, Оданго, ужели, — Мамору смерил её строгим взором. — Ты обещала меня не перебивать, помнишь?       — Ой, точно-точно, — пискнула Усаги и снова прижалась к его руке. — И… Что с того, что ты унаследовал компанию?       — А при том, что претендентов на пост главы очень много. А я вылез тут ни к селу, ни к городу. Плюс ко всему дядя вышел из комы и подтвердил, что, мол, да, Чиба Мамору — его наследник, и ничего он менять не намерен. А остальным это не понравилось, и они решили мной шантажировать старика. Вот и похитили меня, а тебя — чтобы не оставлять свидетелей, потому что мы тогда рядом были.       — А что ты сам думаешь про… эту компанию? — затаив дыхание, спросила Усаги.       — На кой она мне сдалась — вот, что я думаю, — усмехнулся Мамору. — Сама посуди: зачем студенту университета такая морока?       — Ты же умный, — негромко произнесла она, понимая, что с самого начала их знакомства знала это, только никак не желала признать. — Ты бы справился.       Мамору повернулся к Усаги так, чтобы видеть её лицо, и внимательно всмотрелся в голубые глаза. Усаги, смущенно краснея, слегка отодвинулась от него, но взора не отводила. Кажется, она была готова сидеть вот так вот целую вечность, лишь бы только Мамору продолжал смотреть на неё. Эти странные чувства немного пугали, но в то же время и завораживали, и Усаги подумала, что это и была точка невозврата в прежнюю жизнь, в которой она его терпеть не могла. Теперь… наверное, всё будет по-другому.       — Я не хочу такой жизни, Уса, — прошептал он. — Только простой и спокойной, безо всяких политических интриг и подобных похищений.       — Тогда почему бы тебе просто не…       Договорить Усаги не дал резкий звонок. Мамору чертыхнулся и полез во внутренний карман пиджака за простым кнопочным телефоном, до которого не добрались, когда похитители изымали у них все средства связи. Он отбил неизвестный номер и хотел уже снять батарею, как сотовый снова зазвенел.       — Да! — раздраженно ответил Мамору.       По мере разговора черты его лица смягчались, под конец Мамору даже позволил себе сдержанно рассмеяться. Попрощавшись с незримым собеседником, он отбил звонок и всё же снял батарею.       Усаги, которая всё это время следила за ним, затаив дыхание, осторожно дотронулась до его руки, сжимавшей разобранный телефон.       — Кто это был?       — Дядя, — усмехнулся Мамору и откинулся на спинку сиденья. — Этот старик спасовал, когда узнал, что меня похитили, и переписал компанию на кого-то другого. Тем же лучше.       Усаги покачала головой.       — Не надо так говорить. Он же твой дядя.       — Он был одним из первых, кто от меня отвернулся после гибели родителей, — равнодушно отозвался Мамору. — Я просто хочу жить спокойно, без такой нагрузки и ответственности.       — Трус, — фыркнула Усаги.       — Вовсе нет, — Мамору задорно поглядел на неё из-под челки. — Я лучше буду жить в спокойствии с теми людьми, которые действительно мне нравятся, а не видеть лица напыщенных индюков, что сидят в совете компании или где-то там ещё.       Сердце Усаги пропустило удар. Вздохнув, Цукино робко посмотрела на Мамору, который, слегка усмехаясь, пристально рассматривал её. Он и в самом деле был ужасно противным, но сейчас вызывал и иные эмоции, от которых кружилась голова. Хотелось снова прижаться к нему, запустить пальцы в волосы и наслаждаться приятным теплом, исходящим от Мамору, однако… Усаги честно старалась держать себя в руках.       — А… какие люди тебе нравятся? — тихо спросила она, отведя глаза в сторону.       Усаги не увидела, как тепло улыбнулся ей Мамору, зато в полной мере ощутила, как осторожно и нежно его сильные руки прижали её к себе, как бы пафосно это ни звучало. Он уткнулся носом ей в макушку и прошептал:       — Которые носят на голове две булочки и кидаются в студентов контрольными с тридцатью баллами…