Обещанная

Грейнджер уже охеревала в комнатке, где нет ничего. Ее мучила сама мысль о том, что она беспомощна. Она решила брать себя в руки и пытаться каким-то образом изменить ситуацию. Она была без палочки, но ведь магия не делась никуда, она оставалась волшебницей. Мысль о том, чтобы спровоцировать выброс магии крутилась в ее голове с самого первого дня. Ее пугало лишь то, что она не сможет контролировать этот выброс, да и вызвать его как-то надо. Псих навещал ее два раза в неделю, видимо Гарри хорошенько взялся за людей, раз у этого придурка было так мало времени. И к лучшему. Он ее раздражал, она его ненавидела. Этот урод воспользовался ее слабостью и ударил в спину. Но больше такого не повторится. Она теперь всегда будет на готове, если выберется отсюда. Да черт возьми! Конечно, она сможет сбежать. Дверь отворилась. Внутри все похолодело, ведь по ее подсчетам он должен был придти только завтра. Какого черта он явился сегодня? Она закрыла глаза, его трансформации сводили с ума не меньше чем сидение в пустой комнате. Это было частью его игры, его плана ее замучить. Она сразу догадалась о его планах: он хотел помутнения ее рассудка. Что ж, пусть даже не надеется. А пока — я не ждала тебя сегодня. — Ты меня ждёшь уже? — Я же сказала, я тебя не ждала. Что случилось на свободе такого, что ты явился раньше положенного срока. Гермиона никак не могла себя заставить открыть глаза. По голосу она поняла, что перед ней Теодор Нотт. Черт возьми, у этого психа похоже парики из волос ее друзей и знакомых. Кто же он. — Сегодня выдался отличный денёк. И я даже решил принести тебе газетку почитать, но прежде ты должна кое-что выпить, моя птичка. Он поставил перед ней бокал с травяным чаем. — Мне мама запрещает что-то брать из рук незнакомцев, представься же уже наконец. Или ты меня боишься — Отнюдь, моя шутница. Я смотрю, ты мне рада больше, чем показываешь и думаешь сама о себе. Твои остроты меня не задевают. Выпей уже чай и будем продолжать. — Что в нем? Какое зелье? — Амортенция — Какого черта?! — Шучу, конечно. Думаешь, я бы признался в этом? Или не смог бы силой влить в тебя это зелье, чтобы поиметь тебя. Нет, не волнуйся. Я буду ждать, когда ты сама попросишь любви и ласки. — Да уж куда там. Так что за зелье в чашке? — Всего лишь успокоительное легкое, чтобы твоя голова наконец прошла. — Откуда ты узнал, что у меня болит голова? — Я наблюдаю за тобой, когда ты и не видишь меня. Ты очень мило спишь и лохматишь волосы. Да и с цветами ты нежна, мне приятно. Я всегда стараюсь выбрать лучшие для тебя. Давай прекратим уже эту бомбежку вопросами, и ты уже успокоишься. Если бы я хотел тебе навредить, то давно бы это сделал, ты не думаешь об этом? Гермиона задумалась, идея ведь и правда здравая. Она была слаба и беззащитна. Плюс ко всему ей хотелось ослабить его внимание, хотелось расслабить его. Он не должен ожидать от неё подвоха, ей надо стать послушнее и смириться со своим положением. В конце концов это все закончится, она выйдет на свободу и лично оторвёт все, что определяет его как мужчину. Если он мужчина. Она протянула руку и взяла кружку с чаем. Первый же глоток принёс ей расслабление и умиротворение, ее плечи расслабились, пальцы ослабли, что она чуть было не уронила чай. Она медленно села на кровать у ее изголовья и облокотилась на стенку. — я бы попросила тебя кое-что сделать для меня. — Все имеет свою цену, моя дорогая. — Я понимаю. — Что тебя интересует? — Я бы хотела кресло и пару книг. Я бы хотела проводить время с пользой, прекрати уже эту пытку. — Я подумаю над твоим предложением. — Какова будет цена? — Я думаю, ты должна убедить меня, что тебе действительно это нужно. Все на твоё усмотрение. Гермиона шумно вздохнула. Она совершенно не понимала как ей сейчас поступить: быть ли обольстительной или же просто сдаться воле судьбы. В любом случае она в первую очередь аврор, это ее пытала Беллатриса, это она выжила в битве за Хогвартс, она переловила кучу ублюдков пожирателей. Ее цель сейчас выжить, а уж какими методами и средствами — неважно. Она сделала ещё один глоток из кружки с травяным чаем. Его глаза впились в ее, губы натянуты в тонкую строгую линию. «Что ж, однажды это кончится, урод. И ты ответишь за это» — в ее глазах сверкнул недобрый огонёк и она сделала первый глоток. И нет. Он ее не отравил, не ввёл в кому, не подчинил ее волю. Она просто без сил упала бы, если бы не его сильные руки, что подхватили ее и отнесли на кровать. Она было хотела воспротивиться, но жар, что охватил ее тело, заставил лишь глубоко дышать. Он медленно снял с себя рубашку, надменно улыбаясь. Он молчал, ведь его пленница больше не могла сопротивляться. Ее глаза затянула пелена, она впала в сон граничащий с реальностью. Он, который сейчас был Теодором, не смущаясь и не стыдясь наслаждался предложенным ему зрелищем: раскинутые по подушке волосы, чуть подрагивающие ресницы, томный, конечно же, а не туманный, взгляд, остроочерченный подбородок, алые, едва припухлые, покусанные губы. Его взгляд блуждал по ее обнаженному телу, он не мог позволить себе задержаться ни на секунду. В ее голове была лишь пустота…