Malec & Underhill Series

Было уже за полдень, и Алек шел в Институт, где его ожидало важное собрание. Он бы с удовольствием провел остаток дня с Магнусом, но был нужен как глава Института, так что у него не было иного выхода кроме, как покинуть благословенный рай лофта Магнуса и бежать на встречу с представителями Клэйва. Алек ворчал себе под нос, будучи совершенно не в настроении общаться с этой кучей напыщенных идиотов, но ничего не мог с этим поделать, когда он с этим закончит, то сразу же вернется к Магнусу и проведет остаток дня с ним, отдыхая от этого собрания, которое наверняка будет той еще занозой в заднице. Алек уже опаздывал, но решил не использовать ни руны, ни метро, ни такси. Нет, нет, нет… сегодня был замечательный солнечный день, идеальный для прогулки по городу, даже если он уже и так опаздывал. Алек с радостью пользовался любым оправданием, чтобы отсрочить свое прибытие в Институт. Но спустя несколько минут, он все же дошел до него и закатил глаза, медленно подходя ближе. Он прищурился, когда заметил, что кто-то сидит на ступеньках, ведущих к входу в Институт. Его глаза распахнулись, когда он понял, что это Андерхилл. Охотник сидел, отвернувшись от Алека, его голова была опущена, и он сжимал пальцы в своих светлых кудрях. Алек внимательно разглядывал его, подходя ближе. Андерхилл был явно не в себе и так глубоко погружен в свои переживания, что даже не заметил, как к нему подходит его друг. Алек снова удивленно распахнул глаза, когда увидел, что охотник дрожит, и тихий всхлип подтвердил его опасения: Андерхилл был явно расстроен и плакал. Алек не стал больше медлить, он подошел к крыльцу и сел рядом с Андерхиллом, кладя руку ему на плечо. Охотник почти подпрыгнул на месте от неожиданности, ведь думал, что был один. Андерхилл замер, увидев Алека, и быстро отвернулся, вытирая слезы. Они молчали еще несколько мгновений, пока Андерхилл не успокоился достаточно, чтобы взглянуть на своего друга. На его лице была напряженная улыбка, и он потирал ладони друг об друга. — Алек, когда ты пришел? — спросил Андерхилл, но его голос не перестал дрожать, несмотря на прекратившиеся, будто по команде, слезы. — О, точно, у тебя же встреча, да? Представители Клэйва уже в зале и ждут. Не слишком умно заставлять их ждать слишком долго, — произнес он, и Алек напряженно сжал губы вместе. — Ты в порядке? — спросил он, совершенно игнорируя его слова про встречу. Кого это заботит, когда Андерхилл настолько расстроен?! Раньше Алек не мог понять, как кто-то мог ставить друзей превыше важной миссии или встречи, но не теперь. — О, да, конечно… я в порядке, ничего такого, — сказал Андерхилл, но, когда попытался подняться на ноги, рука Алека на плече удержала его на месте, он взглянул на своего друга и отвел взгляд. — Что-то случилось с Марселем? — спросил Алек, в ужасе распахивая глаза. — Вы же не расстались? — спросил он и почувствовал, будто груз свалился с плеч, когда Андерхилл покачал головой, говоря, что причина его слез не в этом. — Нет, у нас с Марселем все хорошо, — сказал он ровным голосом, и Алек нахмурился. — Тогда, что случилось? — спросил Алек, в его голосе все еще слышалось беспокойство, и его желудок сжался, когда он увидел, как снова задрожали губы Андерхилла. Что бы ни случилось, это должно быть плохо и очень серьезно. За три месяца их дружбы, он никогда не видел, чтобы Андерхилл плакал. Он всегда был в очень хорошем настроении, всегда мыслил позитивно. А значит, произошло что-то действительно плохое. Андерхилл не ответил, просто пожал плечами. Они снова погрузились в тишину на какое-то время, и Андерхилл был рад, что Алек не задавал вопросов, а просто сидел рядом с ним. Именно это ему было сейчас нужно. У них с Алеком было очень много общего, и они отлично понимали друг друга. Затем, еще спустя пару минут, Андерхилл, наконец, нарушил тишину, и Алек посмотрел на него, когда тот начал говорить. — Быть старшим сыном — отстой, — сказал Андерхилл, Алек не отводил от него взгляд. — Иногда становится… слишком сложно справляться со всем. Родители слишком сильно давят на старшего. Я понимаю, о чем ты, — медленно сказал Алек, и Андерхилл кивнул. Значит, что бы ни произошло, это имеет отношение к его семье. Алек немного знал об этом, Андерхилл пару раз намекал, что его отношения с родными не из лучших, особенно после того, как он признался в своей ориентации. Но они пока ни разу по-настоящему не говорили об этом, Алек понимал, что Андерхилл расскажет ему, когда будет готов, и поэтому не давил слишком сильно. — Алек… сколько… — несмело начал Андерхилл и замолчал, делая глубокий вздох, а потом снова взглянул на друга. — После твоего каминг-аута… сколько потребовалось твоей семье, чтобы принять это? — спросил он, зная, что Мариз сейчас совсем иначе относится к тому, что Алек встречается с Магнусом. — Я знаю, что твоя мать не сразу приняла это. — Какое-то время, — сказал Алек, начиная понимать, что могло случиться. — Спустя месяц она смогла более-менее переваривать Магнуса, на второй месяц наших отношений, она извинилась перед ним за свое поведение, и теперь полностью принимает нас с ним, — сказал Алек и фыркнул себе под нос. — У моего отца не было проблем с этим, но сейчас мы не ладим… по абсолютно другой причине, но все же, — сказал Алек. — Иззи с Джейсом поддерживали меня с самого начала. Максу тоже потребовалось некоторое время, но сейчас он тоже любит Магнуса, и все в порядке. — Как же тебе повезло, — выдохнул Андерхилл, снова опустив голову. — Что случилось? — снова спросил Алек. — Ты можешь рассказать мне. Я знаю, каково это, помнишь? — Да, — пробормотал Андерхилл. — Я просто не хочу доставлять тебе проблем, в смысле ты уже опаздываешь на встречу и… — Угх, забудь про встречу, они справятся и без меня. Иззи с Джейсом позаботятся об этом. А сейчас, — сказал Алек, — расскажи мне, что произошло с твоей семьей? Андерхилл на мгновение задумался и потом кивнул, решая послушаться Алека. Он был рад, что тот нашел для него время, несмотря на свой забитый график. — Что ж, ты уже знаешь, что моя семья не слишком хорошо приняла мой… каминг-аут, — прошептал он, и Алек кивнул. — Но… но я думал, что они смирятся с этим… как твои родные, — сказал он и медленно поднял взгляд. — Прошло три месяца, а все так же плохо, как и было, теперь даже хуже, чем было, — сказал он, сжимая губы вместе, в его глазах снова появились слезы. — Ох, мне так жаль, — сказал Алек, кладя руку на колено охотника. — Но, эй, я уверен, что они придут к этому. Такие вещи требуют времени… — Мой младший брат женится, и мне не позволено появиться на свадьбе, — выпалил Андерхилл, и Алек, наконец, понял причину его слез. — Свадьба на следующей неделе, и он даже не сказал мне, я узнал от других. Я позвонил ему, и он сказал, что не хочет видеть меня там, — сказал Андерхилл, закрывая лицо ладонями. — Никто… никто из них не хочет видеть меня. Ни мой брат, ни моя мама, ни отец… они полностью отказались от меня. Мой отец сказал, что я не принес семье ничего кроме позора… — сказал он, выговаривая все, что было у него на душе, пока не сломался, расплакавшись прямо перед Алеком, который был в бешенстве. — Тупые, идиотские, гомофобные сволочи, — вылетело изо рта Лайтвуда, и он сжал кулаки, потому что не мог контролировать свой гнев. Он уже давно не был так зол и знал, что если пересечется с семьей Андерхилла, то убьет их в то же мгновение. — То, что они сказали… это неправда. Нет ничего постыдного в… — Я знаю, — пробормотал Андерхилл. — И все равно больно. — О, я знаю, — прошептал Алек и обхватил его рукой за плечи, притягивая ближе, пока охотник всхлипывал. — Тебе будет лучше без них… без этого яда в твоей жизни, — сказал Алек, и Андерхилл кивнул. — Не позволяй тому, что они сказали, повлиять на тебя. Это глупость и зависть. Они завидуют, потому что ты теперь счастлив. Ты, наконец, сделал что-то ради себя самого, а они так и будут следовать правилам и будут ничтожны. К черту их. — Ты прав, — сказал Андерхилл и всхлипнул. — Знаешь, меня на самом деле не заботит, что думают мои родители, я не ожидал от них ничего другого. Но мой брат, это действительно задело меня, — убито сказал Андерхилл. — Раньше мы были очень близки, а теперь этот… не хочет видеть меня на своей свадьбе, — горько сказал он, задушено всхлипывая, когда Алек по-настоящему обнял его. Это и было ему нужно. Чтобы его обняли. Его семья. Ну, теперь, Алек был его семьей. — Если они не могут принять тебя таким, какой ты есть, то это они должны стыдиться. Они не заслуживают тебя, — гневно сказал Алек, все еще негодуя и желая использовать брата Андерхилла, как свою грушу для битья. — Я сказал все это моему брату, — сказал Андерхилл, и Алек отстранился. — Я сказал ему, чтобы он перестал пытаться заставить меня чувствовать вину за то, что я раскрылся всем. Он пытался заставить меня стыдиться этого, но я не позволил ему, — сказал Андерхилл. — Я горжусь тем, кто я есть. — И правильно. Я тоже горжусь тобой, — сказал Алек, и Андерхилл кивнул. Он тоже был горд тем, кто он есть, и не собирался позволять своему младшему брату или кому-то еще отнять у него это. — Это было очень смело с твоей стороны. — Да, в тот момент было приятно, — сказал Андерхилл. — Но сейчас я чувствую себя дерьмово. — Станет легче, поверь мне, — сказал Алек. — Пока они будут жалкими и злобными, ты будешь счастливо наслаждаться жизнью, — добавил он, и Андерхилл улыбнулся. — Они продолжат жить в темноте, пока ты будешь наслаждаться яркой жизнью, полной радуги, — продолжил он и усмехнулся, заставляя Андерхилла рассмеяться. — Да, звучит отлично, — сказал тот, вытирая слезы, и фыркнул. — Я сказал брату, что больше не хочу видеть его и остальных в моей жизни, — сказал Андерхилл. — Сказал, что теперь у меня новая семья, — имея в виду Марселя, Алека и остальных, и Алек улыбнулся, ведь Андерхилл был прав. — Ты абсолютно прав, — сказал Алек, и Андерхилл слабо улыбнулся ему, пожимая плечами. — Полегчало? — Да, немного, — сказал Андерхилл, выдыхая. — Спасибо, что выслушал. — Конечно, — сказал Алек. — Ну что, мы можем пойти куда-нибудь. Куда хочешь, прогуляться, или… — Тебя ждет собрание, — строго напомнил ему Андерхилл. — Не пытайся игнорировать свои обязанности, ты нужен в Институте, — добавил он уже повеселее, и Алек застонал. — Я знаю, — сказал он и закатил глаза. — Но я не хочу оставлять тебя в одиночестве. — Я буду в порядке. Я пойду к Марселю, — сказал Андерхилл и ненадолго замолчал. — Я не хочу доставлять тебе проблем, — добавил он, и Алек усмехнулся. — Давай, иди на собрание. А я пойду к Марселю, я хочу побыть с ним немного, — сказал Андерхилл, не спеша, вставая, когда Алек тоже поднялся. — Понимаю, — сказал он, глядя на охотника с подбадривающей улыбкой. — Еще раз, спасибо. Приятно поговорить с кем-то, кто понимает, с чем я имею дело, — сказал Андерхилл, и Алек кивнул, чувствуя то же самое. — Да, — сказал Алек. — Я напишу тебе, когда встреча закончится, мы можем собраться все вместе, если хочешь, — предложил он. — Хорошая мысль, — сказал Андерхилл, чувствуя, что сейчас ему нужно побыть вместе с хорошими людьми. На сердце было тяжело, и ему нужна была компания. — Поговорим позже? — спросил он, когда они обменялись еще парой слов, и Алек кивнул. — Договорились, — сказал он, Андерхилл пожелал ему удачи, Алек был благодарен, она точно ему понадобиться, чтобы вытерпеть Клэйв. После того, как Андерхилл уверил его, что будет в порядке, Алек ушел в Институт, а Андерхилл отправился к Марселю. =***= Марсель жил в многоквартирном доме, его квартира была на первом этаже, и шторы были задернуты, когда Андерхилл пришел туда. Что было логично, была середина дня, но его это не остановило, и он зашел в квартиру, открыв дверь своим ключом, который уже давно дал ему Марсель. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте в квартире. Он обнаружил Марселя в гостиной, и вампир было очень удивлен, увидев Андерхилла у себя. Охотник не позвонил ему перед приходом, но Марсель был очень рад видеть своего парня и быстро вскочил с дивана, подбегая к нему. — Привет! Какой приятный сюрприз, — сказал Марсель и подался вперед, нежно целуя охотника. Блондин почувствовал себя намного лучше и улыбнулся в поцелуй, но Марсель сразу заметил, что что-то не так. — Я рад, что ты не против, что я пришел без приглашения, — тихо сказал Андерхилл. — Конечно, нет, я всегда рад тебя видеть, — сказал Марсель, а затем внимательнее пригляделся, заметив, что глаза Андерхилла были красными и припухшими. — Ты плакал? — тут же спросил он и почувствовал, как сжимается внутри, когда Андерхилл кивнул. — О, малыш. Что случилось? — Моя семья, — сказал Андерхилл, а потом рассказал Марселю о свадьбе своего брата, звонке и разговоре с Алеком. Сердце Марселя разбивалось на части, когда он услышал, что сказал Андерхиллу его брат, и он нежно обхватил лицо своего парня ладонями, когда тот закончил говорить. Андерхилл не плакал, но в его глазах все еще была боль. — Не слушай их, — сказал Марсель и приподнялся на цыпочки, чтобы снова поцеловать Андерхилла, а затем обнял его, прижимая к себе. — Я знаю, что это тяжело, но ты поступил правильно, заступившись за себя. Алек прав, к черту их, если они не хотят принять тебя. Теперь тебя окружают хорошие люди. Я, например, — с улыбкой прошептал Марсель и оставил еще один поцелуй на губах охотника. — И не плачь больше, ты никогда не должен плакать. Только улыбаться и смеяться. Андерхилл фыркнул, и Марсель приободрился, увидев улыбку на его губах. — Да, именно так. — Я люблю тебя, — сказал Андерхилл, и Марсель счастливо улыбнулся ему в ответ. — Je t'aime aussi, — сказал Марсель, и Андерхилл засветился улыбкой и покраснел, услышав французский. — С-спасибо тебе, — выдавил он, и Марсель рассмеялся, видя румянец на щеках охотника. Андерхилл всегда очаровательно смущался, когда вампир разговаривал с ним по-французски. — Ты невероятно милый, — сказал Марсель, а потом потянул Андерхилла на диван и включил телевизор. — А теперь, дай мне за тобой поухаживать. Я приготовлю что-нибудь, а потом мы будем обниматься на диване целый день и смотреть телевизор, — объявил Марсель, и охотник кивнул. — Я могу помочь тебе с готовкой, — предложил он. — Я буду рад, — сказал Марсель, прижимаясь к своему парню. — Но сначала, давай немного посидим вот так, — сказал он, беря Андерхилла за руку и переплетая вместе их пальцы, блондин улыбнулся, чувствуя, как внутри него искрит счастье. Его семья может идти лесом. Конечно, они ранили его, но эта боль не могла сравниться с тем счастьем, которое он испытывал сейчас. Алек был прав: его жизнь теперь была намного ярче, чем раньше. Раньше вокруг были только тучи и дождь, а теперь солнце и радуга. Андерхилл улыбнулся от пришедшего в голову сравнения и взглянул на Марселя с замирающим от счастья сердцем. Он действительно нашел свой собственный лучик солнца. И радугу (Алека) тоже. Теперь его жизнь была целой.