Всепоглощающий огонь

Он не хотел его видеть. Он не хотел видеть того, кто разрушил его жизнь и жизнь того, кого он по-настоящему полюбил. Он не хотел ходить по этой улице, что вела прямиком к укрытию злодеев. Он не хотел вздыхать этот грязный воздух, что пропитан яростью и злобой на весь мир. Он не хотел входить в этот дом, который вызывал у него лишь желание сжечь его. Он не хотел этого. Все, что он хотел, так это наконец покончить со всем этим. Он хотел конца всего. Он устал. Так сильно устал. Слишком сильно… Он видит перед собой разъяренное лицо, что уже очерствело ему до тошноты. Он видит, как двигаются его губы, он явно кричит. Но он его не слышит, не хочет услышать. Он лишь смотрит на него бездушным взглядом до определенного момента, когда захочется врезать больше всего, и этот момент наступает совсем скоро, когда сероволосый мужчина с силой стискивает его плечо своей рукой. Огонь вспыхивает слишком быстро, чтобы можно было среагировать и спрятаться. Мужчина вопит яростным рёвом, оглядываться вокруг, спотыкается, дёргается, пытается дотянуться до человека, что делает это с ним, но все безуспешно. Пламя необычайной красоты пожирает его всего, не давая и шанс на отступление. Этот огонь, он выражал злость и боль его носителя, он выражал его всего, то, что у него внутри. И этот бушующий фейерверк обрушился прямо на того, кто и вызвал шквал этих неконтролируемых эмоций. Он смотрит ещё ровно минуту и уже готовится уйти, как слышит тихое шипение: — Щенок… ах-а-ха-а… Я уже заказал его… смерть… через десять… мину-… Не веря своим ушам, юноша сдавленно выдыхает воздух, дико смотря на полуобгоревшее тело, и подрывается с места, игнорируя все на своем пути. В ушах шум, он не чувствует ничего, он не слышит ничего. Только стук бешеного сердца. И он снова думает о том, как он хочет, чтобы все закончилось. Он не может поверить в это, хотя почему же, он знал, что этот ублюдок способен на нечто такое, но не думал, что столкнется с этим так неожиданно. «Твою мать, — здравая мысль вдруг посещает его голову и он тормозит, слишком резко, споткнувшись о булыжник, — я не успею, слишком далеко. Нужно… Позвонить ему! Срочно.» Пальцы неуклюже стучат по телефону, набирая необходимый номер. Он даже не замечает, как сильно вдавливает пальцем по экрану, нажимая «вызов». Секунда, две, три… Он начинает терять терпение, сердцебиение учащается, мешая думать. Но наконец гудки заканчиваются: — Кто это? — звучит грубый голос, и парень чуть ли не кричит в телефон заветные слова охрипшим голосом. — Мидорию убьют! Беги к нему! И всё. Он так и не понял, кто первый повесил трубку, но это было не важно, Бакуго все понял, и это главное. Осталось лишь последовать к ним, и надеяться, что блондин успеет.

***

На улице царили сумерки. Дул прохладный еле уловимый ветер, и пахло свежестью. Не было слышно ни звука, вокруг была сплошная тишина. Но мальчишке, что никак не мог уснуть и стоял прямо у открытого окна это нравилось. Настолько, что он неосознанно улыбался. Он смотрел вперёд, он никого не видел, тогда он смотрел на верх и видел все: небо, луну и множество множество звёзд, что светили так ярко, и, казалось, были так близко, что гляди протяни руку и коснешься. И несмотря на то, что многие думают, что ночь это сплошная пустота и темень, Изуку считал, что ночь это другая сторона света, которого никогда не сможет показать день. И это было для него чем-то прекрасным. Он слегка опёрся о подоконник, вздохнул столь чистый воздуха и на мгновение прикрыл глаза. «Хорошо, — подумал он и снова распахнул веки». Сейчас у него было такое настроение, когда хочется мечтать, забыв обо всем на свете. И он решил отбросить свои проблемы подальше, только на это время, только на эту ночь. И тогда голову его заняла такая приятная мысль, такая сладкая, будто карамель и такая обжигающая, будто пламя свечи. Место звёзд перед глазами занял будоражащий блондин, в чьих кровавых глазах он готов был утонуть. Зеленоглазый мальчишка до сих пор не понимал, что он чувствует к нему, что хочет от него, но то, что его к нему притягивало было явным фактом, и это интригавало его до мурашек. И тут в голову ему пришло сокровенное воспоминание, оно заставило его покраснеть до кончиков ушей, а ноги слегка задрожать. Юноша инстинктивно облизнул свои губы, вспоминая, как страстно их сминал блондин. Как касался его, заставляя содрогаться всем телом, как владел им. И после пяти минут таких мыслей, Изуку стало стыдно, даже перед самим собой. Он провел рукой по своим мягким волосам, что так напоминали траву по цвету, и опустился на кровать, все так же не отворачиваясь от окна. И все было хорошо, и все было наконец-то по-нормальному. И тут Деку заметил, как какой-то человек двигался с неимоверной скоростью в сторону главных ворот, прямо к больнице, он двигался стремительно, не замедляясь и используя… Взрывы в руках? — Бакуго! — не веря своим глазам, воскликнул парень и вскочил на ноги, улыбнувшись. Его настроение тут же поднялось до максимума, осознавая, что Катсуки пришел к нему посреди ночи стоило ему только подумать о нем. Изуку решил пойти ему навстречу, чтобы поскорее увидеть его вблизи. Он взглянул на него напоследок и начал разворачиваться потихоньку к двери. … Но не успел он этого сделать, как ощутил адскую боль в груди. Он резко сделал шаг вперёд, но перед глазами все вдруг начало плыть, ноги подкашивались и не в состоянии стоять, он упал, при этом ударившись боком о тумбочку. Он смог различить на полу рядом с собой алый цвет, такой красивый, ему почему-то за последнее время этот цвет пришелся по душе, а теперь он везде. И стало вдруг так холодно. Он услышал шаги, но это был не Бакуго, этот человек уходил, хлопнув за собой дверью. Он медленно повернул голову и увидел звёзды. Они тоже были нечёткими, но хотя бы он чувствовал на себе их магический свет. Он понял, что произошло, но это его не испугало, единственное о чем он сожалел, так это то, что Катсуки он так и не увидет, как и свою мать, своих других друзей, о которых только начал вспоминать… Глаза закрывались сами собой. И тогда в голове откуда-то не возьмись появился образ молодого брюнета. Что смотрел на него такими холодными глазами, но стоило ему немного приглядеться, и он увидел в них столько теплоты и… и боли, и раскаяния, и гнева, и любви… И тогда по глазам мальчика неосознанно покатились слезы. Он задрожал, слегка приоткрыл рот и так тихо прохрипел последними остатками жизни: — Д-Даби… Я-я… Как я мог забыть тебя?.. Ох, Даби… Как же я скучаю… Прости меня. Прости.

***

«Нет, невозможно! — пронеслось в голове у голубоглазого юноши, стоило ему только приблизиться к больнице и увидеть рядом полицейские машины». Казалось, будто из лёгких высосали весь кислород, стало так больно дышать. Но он не мог остановиться ни на секунду, продолжая двигаться внутрь здания. С каждым шагом он все больше и больше ощущал всю свою слабость и… никчемность. И тут он услышал пронзительный, яростный и просто душераздирающий крик. Он узнал в нем Бакуго, и его худшие опасения начали подтверждаться. Он резко оттолкнул людей в стороны, наплевав на то, кем они являлись, будто врачи или недавно приехавшие полицейские и побежал ещё быстрее. Весь этот путь давался ему с непостижимым трудом. Все это время, он чувствовал как у него под ребрами все сжимается и он готов был загнать в себя нож от бессилия. Искать палату бывшего напарника не оказалось таким уж и сложным делом, ведь только одна комната в этой больнице была полностью оккупирована полицейскими. Страх начал окутывать парня все больше и острее, но он не останавливался. То, что он увидел, было для него знакомо. Очень знакомо. Он был преступником, черт возьми, и чуть ли не каждый день видел места преступления, кровь, трупов… Но ни один раз в жизни он не испытывал того, что ощутил сейчас. Болезненный вздох вырвался у него изнутри, и он смотрел, округлив глаза. Кровь большим ярким пятном стекала на полу, прямо у окна, куда на нее светили столь раздражающие Даби звёзды… Тумба была сброшена туда же. И только он лежал посередине комнаты на носилках, с закрытыми глазами, с приоткрытым ртом, с зажатыми в кулаки руками и с засохшими от слез дорожками на щеках… Брюнет успел придти в последний момент, когда его тело как раз начали закрывать. Точнее они до сих пор пытались закрыть его. Юноша смог только сейчас заметить прямо около затылка Мидории стоящего на коленях блондина. В таком состоянии злодей не видел его никогда, он был настолько опустошен, будто сам только умер и воскрес. Лица алоглазого не было видно, его закрывали его потрёпанный волосы. Он ничего не говорил, но его всего трясло до кончиков пальцев, пожалуй, как и самого Даби. Его руки мертвой хваткой вцепились в мальчишку, в его плечи и явно не собирались отпускать… И тут он увидел, как сверху на его макушку падают одинокие слезинки. Он смотрел как завороженный и даже не понял, что по его лицу начали стекать слезы тоже. — С-сэр! Встаньте, пожалуйста, нам нужно забрать его в м… — начал какой-то врач, явно уставший от того, что мешают его работе, но был прерван Даби: — Оставьте его… Не смейте трогать… — он не узнавал собственного голоса, он был охрипшим, сиплым и таким слабым, -… хотя бы чучуть. На ватных ногах он приблизился к телу Изуку и упал на колени, совсем так же, как и Катсуки, ибо ноги больше не могли его выдержать. Его рука дрожащим движением коснулась руки мальчика, он был ещё совсем теплым. Голубоглазый даже не взглянул на рядом сидящего блондина, как и тот на него, они были не в состоянии для этого. И если глаза Бакуго были закрыты, то Даби их замкнуть не мог, пристально смотря на того, кто впервые в жизни стал ему дорог. Изуку изменил его жизнь, принес в нее красок, веселья, и ещё что-то такое приятное и теплое, что он никогда не чувствовал раньше… Но он тут же был этого лишён, как и всегда, когда он оказывался хоть когда-то счастлив. Он склонил голову и аккуратно вздохнул в себя его запах, будто его легкие были наполнены не кислородом, а колючей проволокой. И после этого, он не помнил, сколько ещё они сидели вот так. «Я не успел».